***
Гости предстали перед главой города. Это был высокий мужчина с огромной черной бородой и суровым лицом. Впрочем, его глаза были скорее не злыми, а печальными, усталыми. Они этого не знали, но именно это всегда и служило причиной его раздраженного состояния. Карабас не хотел признавать перед собой, что ему плохо. — Ну, кто вы такие? Что вам надо? — недовольно спросил он. Путешественники представились. — Так, и что вы тут забыли? И это еще что за неуважение - не предупредив, не дождавшись разрешения лично от меня... Да еще и с оружием! Ну это ни в какие рамки! — медленно багровея, возмущался правитель. Он был готов придраться к чему угодно, лишь бы не смотреть на них. Потому что они, особенно тот парень с кудрями, словно светились чем-то таким... даже не радостью, скорее силой. Той спокойной силой, что способна на бессчетные подвиги. Даже противный длинноносый мальчишка из прошлого не был таким. — Мы… Мы хотим вернутся домой. Ищем волшебную книгу, — спешным унисоном пояснили братья. — Слушайте, — вдруг прищурился Сережа, — а ведь вы тоже не отсюда, у вас тоже есть свой, настоящий дом. Вот вы на нас злитесь, а это потому, что у вас плохое настроение. А ведь откуда ему быть хорошим, если вы не дома? — Да какое вам дело! — вспылил мужчина. Сыроежкин попал в самую точку, что разозлило Карабаса не на шутку. Он ненавидел, когда ему пытались лезть в душу. Впрочем, доктор кукольных наук не мог бы вспомнить, когда в последний раз это хоть кто-то пытался сделать. — А ну, выметайтесь из моей страны, пока не позвал стражу! — Ну зачем же сразу стражу? — даже немного обиделся парень. — Мы-то можем уже уйти, пройти через ваше царство, ну и все. Но вам-то легче от этого не станет. Мы же о вас думаем. Вот, кстати, как вас зовут? Мужчина уставился на него. Не сами слова, а искренность в голосе поразила его. Парню словно и правда было не наплевать, не все равно. Но Карабас так и не понимал, почему это так. Кому может быть дело до него? Всю жизнь это были лишь лжецы и подхалимы, но ведь этот мальчишка... почему он спрашивает? — Мое имя - Карабас... — начал мужчина, немного смущенный, но тут же осекся. — Это не твое дело! Выметайтесь отсюда! Эй, стража! Послышался громкий топот и в комнату вбежали люди в доспехах. Путешественники замерли, не зная что делать. Только Волк оскалился и направил на одного из них ствол ружья, благо никто не знал, что оно из тира, и никого не способно застрелить. — Значит, Вы совсем не хотите быть счастливым? — грустно посмотрел на Карабаса Суховодов. — Значит, ваша власть убила в вас то живое и настоящее, которое делает людей людьми? Неужели, вы готовы так поступить? Мы не уйдем... мы должны помогать. Что же, вы?.. — Прикажете убить нас?.. — побелевшими губами прошептали Одо, Отто и Панкрац. Никто не собирался бежать, все стояли, бледные и напряженные. Волк готов был стрелять. Ни один из них не спрашивал себя, почему не может просто бросить вредного правителя. Каждому слишком знакома была его боль, которую каждый видел все отчетливее. — Уведите их! — взвыл доктор кукольных наук. Стражники окружили героев. — Стойте! — оглушительно громко воскликнул Сережа. — Подождите! Что вас здесь держит? Золото? Но вы же несчастливы. Если... если вы пойдете с нами, то именно что получите счастье! Вернетесь домой... И вдруг злость пропала с лица мужчины. Боль, до того скрываемая, стала видна всем. Это было едва ли не отчаяние, смертельная тоска. — Счастье... счастья нет... дом... что мне дом, кто ждет меня там? Что за чушь... никому нет дела, никому не может быть дела! Мальчишка, что ты можешь понимать? Что вы все можете понимать?! Оставьте меня... я никуда не пойду.***
И их выставили за ворота. Они пытались противиться, пытались вырваться, но ничего не вышло. Они были теперь в чистом поле. Все, кроме Суховодова, теперь имели по паре синяков, а у Волка силой отняли ружье... На какое-то время в компании воцарилось мрачное настроение. — Но ведь ему можно было помочь... — пробормотал Сережа. — Можно было же... Кто же так сильно его обидел, что он?.. — Боюсь, это он сам, — с горечью ответил Суховодов, — больнее всего понять, что обманул себя самого, навязал себе ложные мысли. Страшнее всего пасть в своих собственных глазах. Может ли он быть счастлив, если всю жизнь верил в золото? — Так не может быть, — возразили бывшие толстяки, — любовь к золоту идет от одиночества. Начинаешь думать, раз счастья нет, значит его можно купить, приобрести. Чем больше денег, тем больше удовольствий. Но пустоту не заполнить деньгами, нет, не заполнить. — Как и развлечениями... — тихо добавил Волк. — В самом деле... у него просто не было настоящих друзей. Видимо, дело в этом. Как верить в чей-то к себе интерес, когда его никто не проявлял? — Вряд ли это единственная причина, — возразил Суховодов, — пока не появились те ребята, ко мне тоже не проявляли интереса. Нет, дело, видно, еще в чем-то. Чтобы обозлиться на мир нужны серьезные причины. В нем, видно, много боли, значит... — Значит, его предавали и все в таком духе, да? — сделал вывод Сережа. На самом деле, предательство было,в некотором роде, ему знакомо. Он теперь уже не злился и не обвинял Эла, но когда-то раньше... когда-то раньше в самом деле считал его предателем. Ведь он вдруг совершенно забыл о нем, не мог найти времени. Сейчас он понимал, что, скорее всего, робот просто слишком увлекся жизнью, которой был до этого почти лишен, но вот тогда, давно, простить ему этого не мог. И именно поэтому он знал как никто, что клеймо предательства очень легко поставить, а вот снять его, если это было ошибкой - много сложнее. — Но... неужели мы так все и оставим, а? Его нельзя переубедить? — Как? Нас ведь обратно не пустят. И надо спешить... Все горестно вздохнули, но поделать никто ничего не мог. Все двинулись прочь от Царства Золота.***
Карабас молча сидел в своем кабинете. Старые-старые воспоминания все больше рвались наружу. Он уже несколько раз приказал себе бросить все, встать и пойти за этими неугомонными людьми, но все сидел. Несколько раз ему представилось, что он пошел, но после он снова пробуждался от этого видения, и снова говорил себе пойти и снова не шел... В ушах свист хлыста. Раз-раз-раз... кожа алеет от ударов. А вокруг пьяный смех. Они всегда были пьяны. Мать и отец. Всегда. И всегда рядом была толпа мерзких, грязных, отвратно пахнущих людей... И у отца всегда был хлыст. Хлыст, который потом перешел к сыну. Хлыст, который не раз рассекал спины людей... Свист. Удар... Все время. Десять лет подряд. Мужчина вздрогнул. Снова в зале. Нет, хватит! Он вскочил с места. Нельзя было оставаться, нельзя. Воспоминания добрались и сюда, и нужно уйти. Но как же уйти? Бросить все? Да, бросить все! Все это золото, и весь этот покой. Бросить. Оставить. Навсегда. Он впервые так поступал. Крался, словно вор или преступник. Но что-то подсказывало - просто так его не выпустят, нужно тайно. И крался. Медленно, не производя шума... потому что иначе было не спастись.***
Путешественники решили устроить привал. Все-таки, сказочные годы в реальном мире, может, и идут быстрее, но когда ты в сказке... за пару лет точно устанешь. Сидели в тишине, потом подкрепились, благо, у Суховодова не было проблем с едой. И вдруг где-то рядом раздалось громкое сопение, топот... Спустя всего пару минут, рядом с ними оказался... Карабас. Красный, запыхавшийся, но при этом... улыбающийся. Никто не мог произнести ни звука. Все смотрели на мужчину. — Если вы и в самом деле знаете, где выход, я иду с вами... — прошептал он. Нельзя сказать, что они все бросились его обнимать, смеясь и прыгая от счастья, но на душе у каждого полегчало. Улыбки сами появились на губах, озарив все вокруг. Теперь никто не боялся идти дальше, и все снова верили в хороший конец.***
— Но все же, как вы сюда попали? Дам голову на отсечение, это дед-волшебник вас отправил! — поинтересовался Волк. — А ты, серый, откуда знаешь? — удивился правитель. — Да, меня отправил сюда один старый колдун. Это не очень веселая история, но я вам ее расскажу. Раньше я был директором кукольного театра. Я держал кукол в ежовых рукавицах, был очень жесток с ними. Мне казалось - иначе они ни за что не станут слушаться... — Знакомо… — проворчал Волк. — Ну и вот… Один деревянный мальчишка, Буратино, обвел меня вокруг пальца. — Деревянный? — удивился Сережа. — Ну да… Детище столяра Папы Карло. Там, где он жил, был вход в потайную комнату… Всегда мечтал там оказаться. Дело было не просто в деньгах, нет. Я верил, там что-то необычное. Мне говорили - откроешь дверь и попадешь в настоящую сказку. Всегда хотелось чудес, да только я забыл об этом, со временем... — мужчина на миг замолк. — Но мне не повезло, Буратино раздобыл золотой ключик и проник туда! Теперь этот Карло заведует куклами, а я здесь… Поделом. Я проклял чудеса, когда перестал верить в них и поверил в деньги и власть. А эти чудаки оставили меня ни с чем. Я в отчаянии ходил по улице, пока не встретил этого старика. Волшебника. Он-то и послал меня в эту страну. Сначала мне нравилось. Столько золота! И все, как куклы, слушаются меня. Но потом надоело. Потом я несколько задумался о своей жизни… И понял, что был неправ. Очень неправ. Ничего хорошего нет в этой власти, ничего хорошего нет в этой жестокости… Это все ничего не меняет, только делает хуже. — Это точно! — подтвердил Волк. — Я тоже убедился в этом, когда попал сюда. Воцарилось молчание, но не пустое, а наполненное гулом мыслей и воспоминаний. Каждый думал о том, что сумел понять здесь, в этом странном и страшном месте. — Простите... но почему именно вы... так к ним относились? — Почему? — повторил мужчина. — Потому что когда ты сам пуст, кто-то полный, прекрасный, режет глаза, раздражает. Мне всегда приходилось верить, что только сила может заставить что-то происходить... Но, пожалуй, я не хотел бы говорить об этом. Все с пониманием кивнули. — Слушайте, — вдруг остановился Карабас. — Но не в стране же Шалостей вы собираетесь найти счастье!