Ну, погоди!

      Лорд Волан-де-Морт был перфекционистом. Всегда и во всём. Учиться — так на отлично. Изучать тёмные искусства — значит достичь в них небывалых вершин, чтобы жалкие неудачники, на страницах учебников и хроник называемые великими темными магами прошлых столетий, непрерывно вертелись в гробах от зависти. Добиваться смены существующего порядка — с полной отдачей избранной миссии.       И если ради избранной миссии нужно спеть — то нужно спеть. Да так, чтобы так называемые профессионалы в бессильной ярости сожрали бы свои микрофоны и, по всем канонам поверженных самураев, совершили бы сэппуку.       Музыка была одной из немногих вещей, которые находили отклик в черством сердце лорда Волан-де-Морта. Настолько сильный, что он даже прощал любимым композиторам такой чудовищный изъян, как маггловское происхождение. Своего расположения к серьезным, суровым классическим произведениям он не скрывал и даже подумывал установить в Малфой-меноре орган, чтобы регулярно наслаждаться живым исполнением произведений Баха. Вот с вальсами Штрауса, «Временами года» Вивальди и даже, чего греха таить, некоторыми джазовыми композициями — слишком легкомысленными для имиджа Темного Лорда — он старался не светиться.       Но то для одной седьмой души, а для дела лорд предпочитал использовать то, что сам же классифицировал как «голимую попсу». Дело тут было в двух факторах. Первое: среднестатистический житель магической Британии в своем развитии не далеко ушел от флоббер-червя. И перед эдакой аудиторией исполнять, например, арию Риголетто? Нет уж, увольте! «Гоп-гоп-тра-ля-ля» воспринимают, и на том, как говорится, спасибо.       И второе, плавно вытекающее из первого: представить условного Люциуса, козлиным тенорком пытающегося проблеять условную арию Риголетто?! Подобное даже представить страшно! Сам Милорд не выступал, справедливо полагая, что в некоторых — крайне малочисленных — дисциплинах он может быть хорош только как теоретик. А имеющиеся в его расположении ресурсы даже вышеозначенное «гоп-гоп-тра-ля-ля» воспроизводят сносно хорошо, если с пятидесятой попытки и сотого Круциатуса.       Именно поэтому Милорд сначала даже не поверил своим глазам с ушами на пару, списав творящееся безобразие на стресс и общую утомленность жизнью.       Но нет. На помосте, рядом с притихшим оркестром никакой не условный, а вполне себе конкретный Люциус конкретно отвратительно выводил какие-то рулады.       Аккомпаниаторами выступали рвущий аккордеон Долохов и… и… наяривающий на гитаре Сириус Блэк. На подтанцовке у них были братья Лестрейнджи с бубнами. Издаваемая ими какофония, которую Темный лорд даже в бреду, даже под угрозой немедленной аннигиляции вместе с крестражами, не назвал бы музыкой, наматывала его хрупкую нервную систему на веретено.       Отвратительное зрелище: рассинхрон, чувство ритма даже рядом не валялось, расхлябанность у одних, деревянная скованность у других и тэ дэ и тэ пэ — кувалдой било по глазам.       Это было премерзко, это было отвратительно, это было… кощунственно. На пару секунд, показавшимися ему вечностью, лорд Волан-де-Морт был оглушен, обезоружен, раздавлен…       Но не сломлен! Скорее уж сломаются те, кто посмел совершить преступление против искусства. И сломаются они прямо сейчас!       Давно пора окончательно приватизировать Малфой-мэнор. Да и с мистером Блэком неплохо бы… перетереть насчет хвоста.