***
Тем временем в главной пещере Норы происходило вполне обычное пробуждение: рыжий котенок очнулся ото сна благодаря не мягкому толчку в живот. - Эй! – он вскочил, в свою очередь наступив на чью-то лапу в огненном клубке спящих лисят, и готов был уже начать возмущаться, как вдруг вспомнил, какой сегодня день. Небесно-голубые глаза блеснули восторгом в предвкушении события великого и необыкновенного. Котик осмотрелся: родителей в Норе не было. «Видимо, Песня вышла размять лапы возле убежища, а отец, как обычно, ведет ночную охоту», - решил он. Внезапно вспомнились вчерашние таинственные слова матери: «Будьте в Норе. Мы позовем, как придет время». Что ж, сейчас они приобрели какой-то смысл. - Доброе утро, - растаял в полутьме пещерки тонкий, самоуверенный голос. Малой обернулся, и встретился взглядом с маленькой бледно-рыжей лисичкой, что прямо у него за спиной вычищала пылинки из чисто-белого кончика пушистого хвоста. Котенок не раскрыл рта и только кивнул, почувствовав легкую обиду: так вот кто его разбудил! Он широко зевнул и склонился к одному из спящих лисят: - Проснись, братишка! – котик тормошил его лапой, пока не раздалось ответное сопение лисенка с неяркой шерстью и «острыми» бурыми ушами. Тот заворочался и медленно, неохотно приподнялся с подстилки. - Сегодня такой день! – бодро зазвенел новый голосок: проснулся еще один лисенок, встрепенулся огненно-рыжий мех. – Наконец-то пришло время церемонии, я так хотела увидеть лес и... вот! - Говорят, в Наружности очень опасно, - осторожно заметил маленький лис, разбуженный котенком. - Да ладно тебе! – одернула его огненно-рыжая, недовольно дернув кончиком хвоста; затем она мечтательно прикрыла глаза. - Вот я слышала, что снаружи есть Бурлящая Вода и – вы не поверите! – она никогда-никогда не останавливается. - Это все сказки, - сморщившись, пробурчала маленькая лиса с бледно-рыжей шерстью; шерстка ее после умывания была аккуратно приглажена: волосок к волоску. – А кто-нибудь собирается будить нашу соню? Четыре пары глаз устремились на мирно дремавшую буро-рыжую лисичку, получившую такое прозвище не просто так – она могла спокойно валяться на подстилке до полудня, невзирая на возгласы и возню других лисят. К ней тут же подскочила бойкая рассказчица, торопливо продолжая: - А еще мама сказала, что Великий Дух постоянно светит нам с небосвода и имеет два обличья. Иногда он спускается к земле, чтобы встретиться с лисами, но говорит только с избранными. Поэтому имянаречение происходит на рассвете, когда Хранитель ближе к нам. Он такой сильный, что если долго на него смотреть, можно ослепнуть! - Чушь, - оборвала бледно-рыжая, которая решительно отказывалась верить в то, чего не видела своими глазами. – Ты слышала когда-нибудь: «слепой лис»? Не бывает такого, и точка. Огненная лисичка возразила, и вскоре началась бурная перепалка, в которую присоединилась бурая «соня», а потому котенок, не желая вмешиваться - все равно никакого толку, - переключил все свое внимание на темноухого брата. - А какое ты хочешь имя? – полюбопытствовал котик, склонив голову на бок. - Тсс! – испуганно шикнул тот, округлив от страха карие глаза и смущенно зашептав. – Ты что... нельзя и думать об этом – тогда всю жизнь тебя будет преследовать неудача. Рыжий котенок лишь пренебрежительно фыркнул. Лисенок невольно понизил голос и продолжил, убедившись в том, что никто не подслушивает их разговор: - От имени зависит очень много, звучащее имя – это как судьба лиса, его прошлое, настоящее и будущее. А судьбу изменить нельзя, потому то, как тебя нарекут, не обговаривается заранее. - А почему имя обязательно должно быть звучным? – с искренним интересом задал новый вопрос рыжий котенок. - Ну... так было испокон веков, - нашелся брат после недолгой заминки и неловко наклонил голову, языком пригладив кремовую грудку. – Традиции не нарушают.***
За ними пришли перед рассветом – котенок смутно запомнил, как мать и отец появились в Гнезде, и в тот же миг на долю секунды в воздухе повисла мягкая тишина, все разговоры враз прекратились, а трепещущие взгляды малышей искали подсказку в глазах взрослых. «Что сейчас будет?», - с замиранием сердца думал каждый лисенок, и единая мысль пронзала их души тонким шипом, пока они шли. Родители повели их к выходу, шествуя сзади. Процессия приближалась к выходу из Норы, а в тех подземных коридорах малыши еще не бывали. Котенок пытался сохранить в памяти каждую, даже незначительную, деталь сегодняшнего дня, а потому до боли широко распахнутыми голубыми глазами пытался что-то разглядеть и темени стен. «Где же выход?» Нетерпение сжигало изнутри, лапки неуклюже скользили по утоптанной земле. Боком он чувствовал тепло прижавшегося к нему брата и недовольно отметил, что ростом он намного меньше – голова достает лишь до плеча сородича. Показался просвет – удивленный возглас вырвался из пасти котика. Наконец-то он видит Наружность, наконец-то его лапы ступают по настоящей лесной земле. А запах свежих листьев и утреннего воздуха? А тонкий, единственный голосок певчей птички, приглушенно качающийся в воздухе? Насладиться этим первым чувством свободы, вскипающим кровь, котенку не позволили – взрослые явно торопились, подгоняя лисят. Алая линия на горизонте разгоралась, предвещая рассвет. Вскоре они выбрались на небольшую возвышенность, полянку, где младшим велели сесть полукругом, лицом к виднеющейся границе неба и земли. - Хранитель просыпается, - воодушевленно шепнула одна из лисичек, помахивая пушистым хвостом. Котенок вздрогнул, всматриваясь в предрассветное небо. Солнце медленно всходило. Слово взяли родители, и рыжий котик затаил дыхание, слушая. Церемония началась. - Я, Шепот, отец лисят, обращаюсь к Великому Духу с просьбой выйти на поляну с первыми лучами солнца, осветив мысли юных и неопытных, чтобы помочь им найти верную тропу в самом начале пути. - Я, Песня, лисица, что чтит священный закон Древнего Ордера, прошу Хранителя показаться этим лисятам, чтобы передать им крупицу своей мудрости, выбрав имена. Проблеск света озарил поляну – солнце словно услышало призыв. Котенок слегка склонил голову, пораженный величием светящегося шара – он видел его впервые. - Выйдите вперед, - произнес Шепот, кивнув трем лисичкам, тут же исполнившим этот приказ. Котику тут же вспомнились слова бледно-рыжего братишки о том, что звучащие имена девочкам дает отец, а им – мать. И одно очень важное условие, прописанное в Древнем Ордере: имя лисенка должно начинаться с первого звука в имени нарекающего. – Перед лицом хранителя я нарекаю вас. Он сделал паузу, окутывая теплым, но сосредоточенным взором каждую лисичку по очереди. - Шелестелка, - бурая соня, самая старшая и спокойная из них. - Шумелка, - бойкая, малая ростом, огненно-рыжая лисичка. - Шуршалка, - лисичка стройная, бледно-рыжая с пушистым хвостом. Сестры замерли, и котик готов был поклясться, что каждая из них сейчас мысленно произносит свое новое имя, словно пробуя его на вкус. А сейчас – его черед. - Выйдите вперед, - вторила лису Песня, но на этот раз слова были обращены к котенку и его названному брату. Они повиновались. - С этого дня тебя будут звать Плеск, - обратилась она к лисенку. Тот почтительно склонил голову, отступив на шаг назад. - Твое же имя... – почему-то лисица медлила, котенок ясно видел этот тревожный блеск ее голубых глаз. Что-то не так? Молчание длилось всего несколько мгновений, но паника уже успела сковать тело котика. Наконец лиса продолжила. – Пушистик. Он слышал, как изумленно выдохнул получивший свое имя Плеск. Рыжий котик неслышно сглотнул, чувствуя, как у него пересохло во рту. Почему его обделили звучащим именем? «Ведь я достоин, я такой же лис, как любой из них». Обида неприятно кольнула его сердце. «Ну и пусть. Это только имя, верно? От него ничего не зависит. Ведь правда?..»