Белый волк

— Какого черта? — Стайлз только пришел в себя и тут же злостно выругался. Он ненавидел все эти похищения, потому что стоило ему дернуться, как руки за спиной заныли, грубые веревки вонзились в кожу, и он оскалился, удивленно мотая головой, ведь он упорно не видел, где находился. — А, пришел в себя, — голос Питера парень узнал сразу же, как и улыбку на его губах, видимо, тот все же решил отомстить. — Где Дерек? — тут же спросил Стилински, прислушиваясь ко всему, что было в помещении. Он больше переживал не за себя, а за своего Альфу, ведь в тот момент, когда град пуль обрушился на них, Дерек в последний момент прикрыл его, чем он и воспользовался, атаковав охотника. Только неудачно. Как он мог так ошибиться и… не выиграть. — Переживаешь? — хмыкнул Хейл, отчего Стайлз так и представил себе, как мужчина едва оскалился белыми зубами, привычно приподняв верхнюю губу. — Правильно делаешь, потому что он мертв. — Что? — парень замер, сердце в этот момент странно екнуло, остановившись на какие-то доли секунды, заставив понять, что без этого Альфы он вряд ли мог жить, как прежде. — Врешь! Ты врешь! — Почему ты думаешь, что я вру? — оборотень рассмеялся, но как-то напряженно, отчего догадка парня тут же подтвердилась и он смог немного успокоиться, ведь если бы Дерек на самом деле был мертв… Стайлз не знал, что бы он сделал с Питером. Но знал точно, умирал бы тот долго. — Ты не убил бы его, ведь ты слаб, а твоя гордость не позволила бы тебе убить его, если бы он находился без сознания, — Стайлз помотал головой, желая избавиться от дурацкой повязки, которая была на глазах, закрывая от него мужчину, стоявшего напротив. — Ты знаешь, если бы у меня была такая возможность, я все равно сделал бы это, но, — Питер сделал внушительную паузу, за которую он переступил с ноги на ногу, — его смерть мне ничего не даст. Пока. Что бы ты не говорил, но я не хочу истреблять свою семью, я хочу возродить ее, а для этого мне нужен ты. Стилински хмыкнул, он всем всегда был нужен, но неужели Питер опустился до такого, чтобы похищать его. Это уже никуда не годится. — Эй, что затих-то? — парень дернулся, слыша, как мужчина отошел куда-то в сторону и затих. — Может, расскажешь мне свой план покорения мира или так и оставишь в неведении? В голосе Стайлза звучало неприкрытое издевательство, которое должно было вывести оборотня из себя, но тот упорно держался, не позволяя его словам пробудить в нем хищное животное, которое непременно разрушило бы весь план, так тщательно составленный. — Ну, хоть намекни, к чему мне готовиться, — и вновь в наигранной усмешке проскользнули нервные искры. Высказывание парня было начисто проигнорировано. — Мне приятно твое нетерпение, Стайлз, но ты и сам все скоро поймешь, — начал было Хейл, как вдруг со стороны с грохотом открылась дверь и по деревянному полу раздались тяжелые, несколько неровные шаги. Парень тут же почувствовал знакомый запах крови, чтобы узнать в нем охотника, который не слишком-то и скрывался, тут же подав голос: — Он все еще жив, — прорычал мужчина с небольшим шипящим акцентом, словно у него во рту были длинные клыки, мешавшие ему говорить. — Ты обещал, что я убью его, знаешь, я ведь мог это сделать еще час назад, но сейчас у меня кончается терпение! — Сегодня все такие нервные, а ведь сегодня такой знаменательный день, — почему-то довольно ответил Питер. — Я держу свои слова, не волнуйся, ты убьешь его, как только я кое-что сделаю. — Думаешь, он говорит правду? — усмехнулся Стайлз, поворачивая голову вправо, где и стоял охотник. — Он лжет, он сам убьет меня, даже глаза завязал, чтобы не видеть, как в них потухнет жизнь. Он потратил на меня слишком много сил, чтобы прикончить самостоятельно, и уж он точно не доверит это дело какому-то вшивому охотнику. Слова парня помогли, мужчина зарычал, грубым шагом подходя к Питеру и, видимо, спрашивая у него: — Я не буду ждать, пока ты проведешь свой шаманский ритуал, а вдруг за ним сейчас придут, у меня ничего нет, кроме пары стволов, — он явно занервничал, голос то и дело дрожал, отчего Хейл недовольно прошипел: — Может быть, я еще должен сказать спасибо, что ты меня еще не убил? — прорычал Питер, судя по всему, резко хватая охотника за глотку, отчего тот захрипел. — Ты сделал свое дело, и я не позволю тебе помешать мне в самый важный момент. То, что услышал Стайлз, смело можно было назвать смертью, потому что по помещению раздался приглушенный звук порванной кожи, скрип костей и захлебывающегося кровью охотника, который, видимо, не подозревал такого, а потому не успел сориентироваться. Яркий запах крови ударил в нос, отчего парень закашлялся, ему казалось, он мог подавиться этим ядом, отчего не сразу понял, что охотник глухо упал на пол. Так легко и просто, словно его тут и не было. — А говорил, что держишь слово, — Стайлз пытался не чувствовать того, как в его тело начал заползать страх, который холодил ладони и ноги, отчего ему казалось, что сквозняк кружил вокруг него роем настойчивых мух, словно те только и ждали, когда он станет трупом. Оптимизма оставалось мало, как и надежды на то, что у него получится высвободиться. — Я сдержал бы его, если бы он хранил молчание. Но, Стайлз, — мужчина вдруг ухмыльнулся, — ты же должен быть благодарен мне, ведь я избавил тебя от того, кто хотел тебя убить. — Обойдешься, — фыркнул парень. — Слушай, ну ты совсем странный, обычно пленникам завязывают рот, но не глаза, но и здесь ты меня удивляешь. Получается, тебе нравится моя болтовня, а если я закричу? — Я не хочу, чтобы ты вновь провел со мной тот фокус, я не склонюсь перед тобой, Стайлз, так что даже не думай, я все равно тебя не развяжу. Ну, а кричать ты можешь сколько угодно, прошу, — покорно кивнул мужчина, шурша какими-то бумагами. В воздухе внезапно появился запах спичек и расплавленного воска, видимо, рядом с оборотнем стояла свечка. — Хочешь сказать, меня все равно никто не услышит? — не понял парень. — Что-то типа того, ведь когда ты человек, твой вой не похож на волчий, ты лишь заорешь как мальчишка, требующего, чтобы его спасли. — Так мне стоит превратиться в волка? — Стайлз чувствовал, что Хейл подготовился к этому похищению со всех сторон, чтобы быть уверенным в том, что его не прервут. — Тогда ты поломаешь себе руки, но ты можешь попробовать, — хмыкнул Питер. — Ну, ладно, приступим. Мужчина подошел к нему и остановился напротив, буквально в двух шагах, отчего парень почувствовал его мощный запах, который едва перебивал аромат восковой свечи. Секунда, и оборотень начал читать что-то на незнакомом языке, больше похожим на русский, слишком путанный и своеобразный, чтобы разобрать хоть что-то. — Эй-эй, скажи хоть, для чего это. Если это приворотное зелье, то я хоть буду знать, — Стайлз усмехнулся, пытаясь скрыть, как он был взволнован, но это единственное, что он мог сделать, ведь, как и сказал мужчина, превратиться в волка он не решился бы, руки за спиной были связаны настолько крепко, что он практически был уверен в том, что этот финт ему так просто не удался бы. Мужчина ничего не сказал, ведь вместо этого послышался звук кинжала, выдернутого из ножен. Стайлз быстро задышал, запах смерти витал здесь, как черные ангелы, обдавая его волнами ужаса, от которых он не мог скрыться. Черная повязка на глазах заставлялся его окунаться во тьму все глубже и глубже, заставляя поверить в то, что та сторона была совсем рядом. Слишком близко, практически в шаге от него. Эти непонятные слова… запах стали и крови… напряжение возросло так резко, что у него уже не осталось надежды на то, что его спасут. У него не осталось надежды, что и в этот раз он так просто избежит судьбы. Все стало происходить слишком быстро и громко, ему казалось, что звук голоса Питера возрос, словно тот говорил со всех сторон, отчего эти странные слова начали кружить вокруг него, не исчезая в пустоте, а сохраняясь в пространстве, раз за разом отражаясь эхом и едва подергиваясь, словно бы не давая забыть о себе. Треск свечи стал походить на бушевавший костер, который, как ему казалось, уже поглотил половину дома, забрав с собой остальной шум мира. — Что за хрень, — Стайлз удивился, ведь он практически не различил звук своего голоса, словно бы он слышал его через толстый слой ваты и металлической стены. В голове начало шуметь, как будто к нему залетел рой пчел, ему чудилось, что если бы не эта повязка, то он с уверенностью сказал бы, что у него кружится голова, ведь пока он плавал в этой жидкой тьме, любая сторона мира казалась горизонтальной, давая возможность упасть на нее. Вечно падать в эту проклятую тьму и не останавливаться, зная, что ей не будет конца. В какой-то момент тело пронзила боль. Но боль странная, слишком нереальная, как будто это было только лишь отголоском, слабым напоминаем о чем-то прошедшем, отчего парень тут же забыл про нее, словно в той вечности, в которой он пребывал, случайно натолкнулся на какой-то кусок воспоминаний, который разбился мелкими камнями, осыпавшими его разум далекими, но родными моментами его жизни. Сверкнул обрывок воспоминаний его обращения, когда Дерек укусил его, как потом он провел первое полнолуние в лесу, просыпаясь под утро в кустах. Как он упорно не понимал происходящего, но уже тогда знал, что он был другим оборотнем. Он помнил, как умело обращался в Волка, чувствуя, что его упорно кто-то теснит в сторону, позволяя лишь наблюдать за происходящим, смотреть, словно по телевизору, мелькающую местность, слышать из динамиков чей-то вой, чувствовать вместо попкорна вкус чей-то крови. Как потом он ощущал власть, разливавшуюся по мощному телу волка, как он дарил ей защиту… как он хотел защитить их. Светлая память воспоминаний отдавала болью куда сильней, чем какой-то кинжал, отчего он пропустил момент, когда с него сдернули повязку. Он все еще чувствовал то, что было у него с этим волком. Как тот упорно игнорировал его, не впуская его в свою волчью жизнь, как пытался приструнить, навязывая свое мнение, которое руководило его инстинктами, и как в момент опустошенности, все же доверился ему, уходя в тень, забываясь и забывая себя. Стайлз каким-то образом все же заслужил доверие великого Царя, смог смириться с тем, что внутри него живет отдельная личность волка, к чувствам которой стоило прислушиваться. Он уже привык к этому созданию, которое даже стало поддерживать его, дарить силу и утешать, что ему никого не стоит бояться, что он может защитить его. Но теперь… он не мог защитить даже себя. С него резко сдернули повязку, и в тот момент, когда он успел разглядеть горящие красным глаза Питера, он почувствовал, как нечто ценное, слишком родное и дорогое для его внутреннего мира покидает его. Светлый образ волка, словно нарисованный дымом, вышел из его тела, устремляясь в того, кто определенно этого не заслуживал, оставляя после себя лишь черную пустоту. Питер широко раскинул руки, довольно принимая в себя этот дух и наслаждаясь этим, в каком-то опьянении глубоко вздыхая, когда образ волка скрылся в нем полностью, и мужчина резко открыл глаза, смотря на парня. — Теперь я Царь, — в красных глазах промелькнула ослепляющая сила, и оборотень усмехнулся.