***
Зал, где стояли четыре трона, был пуст сегодня вечером. Я сидел на своем троне в одиночестве в ожидании той, кто пытался лишить меня жизни. Голова всё ещё болела, мешая сосредоточиться, но краснота с шеи уже практически сошла. Странно всё-таки... Я так ничего и не вспомнил. Ни пира, ни ночи, следующей за ним. Ни отравительницы. Она интересовала меня больше всего. У каждого поступка есть свои мотивы. Действия же этой девушки кажутся мне до нелепости нелогичными. По словам Сьюзен, а также стражников, что задержали ее у Фонарного Столба в ту ночь, отравительница не пыталась убежать, не сопротивлялась, а лишь повторяла, что должна встретиться со мной. Или она умалишенная, либо одержимая, либо... - Эдмунд! - я вздрогнул от неожиданного оклика и открыл глаза. Невысокая девушка с вьющимися до плеч каштановыми волосами и ярко зелеными глазами в когда-то дорогом и красивом платье до пят, теперь порванном и грязном. Она смотрела прямо на меня. Прямо мне в душу. - Габриэль, - только и мог вымолвить я, оглядывая её с ног до головы. Я встал с трона и жестом приказал стражникам покинуть помещение. Те, поклонившись, вышли. И мы остались вдвоём. Едва последний из охранников вышел и прикрыл за собой дверь, Габриэль, почти бегом преодолев расстояние между нами, обняла меня, прикоснувшись волосами к моей щеке. - Как ты? - спросила она, как только отстранилась. - С тобой все в порядке? То есть я... - Габриэль, - только и смог повторить я. Всего секунда, и я понял. Меня пыталась отравить именно она, но... - Это неправда! - будто прочитав мои мысли, горячо воскликнула она. - Ты же помнишь, мы с тобой вчера провели весь вечер вдвоём, а потом договорились встретиться в полночь у Фонарного Столба, но ты не пришёл... Я ждала, а тебя не было... А потом пришли стражники, - она спрятала лицо в ладонях и отвернулась. - Они сказали, что я тебя отравила. Я думала, ты мёртв... Габриэль зарыдала. А я смотрел на неё и верил каждому произнесенному ею слову. Почему? Не знаю. Просто верил и всё. А когда она обернулась ко мне, вытирая с лица последние слёзы, я, сам не вполне осознавая, что делаю, шагнул к ней навстречу. Я осторожно прикоснулся губами к ее губам. И она ответила на мой поцелуй.***
- Да как ты мог, Эдмунд?! - разъяренная Сьюзен стояла у моей кровати при полном параде - она собиралась на казнь моей "отравительницы", а я её помиловал. И, едва я проснулся, моя старшая сестра была уже тут как тут. - Ты не можешь спустить такое с рук, даже если ты влюблен в эту... эту... Дальше я не слушал. Да и не было смысла слушать. Один только вид раскрасневшейся Сьюзен со съехавшей набок короной в длинной бирюзовой мантии говорил о многом. Я думал. И думал я о пире и о своем загадочном отравителе. Я был уверен, что это была не Габриэль. Тогда кто же? В тот день в зале было слишком много гостей, чтобы вычислить преступника. Им мог быть кто угодно. В принципе, Сью можно понять. Она моя старшая сестра и следует неопровержимой логике: Габриэль провела со мной почти весь вечер в тот день, а значит, именно она могла незаметно подлить мне отраву в вино, а теперь, узнав, что придворный лекарь все же смог меня вылечить, разыгрывает влюбленную дурочку. С другой же стороны, почему же Габриэль не сбежала, как только отравила меня, а ждала меня в условленном нами месте? Или хотела убедиться, что я мёртв? Нет. Я тряхнул головой, отгоняя надоедливые мысли. Нет, она не могла так поступить. Только не Габриэль. - Ты меня слышишь, Эд?! - Сьюзен уже сидела на краю кровати и стаскивала с меня одеяло, чтобы я обратил на нее внимание. - Что? - я сфокусировал взгляд на ее лице, весьма раздраженном и всё ещё красном от гнева. - Я сказала, что сегодня приезжает Питер. И пусть он решает, что делать с Габриэль. Ты не объективен. - А как же Люси? - я попытался отнять у сестры одеяло, но она оказалась проворней. - Она прислала весточку, что они с Тумнусом решили все же добраться до границы Нарнии. Кто знает, когда она вернется с прогулки...***
Я стоял напротив моего брата. Питер сидел за столом в своих покоях. Здесь было, кажется, даже слишком светло и просторно. - Я уже поговорил со Сьюзен, со стражниками и теми, кто был на пиру, - старший брат поднял на меня взгляд. И только сейчас заметил, насколько уставшим и решительно серьезным он выглядит. И я понял, что то решение, которое он сейчас примет, будет окончательным. И того, что он сейчас скажет ждал не только я. Там, за дверью, стояла Габриэль. До того, как пойти к брату я, как мог, старался успокоить её. Говорил, что никому и никогда не отдам. И, казалось, она верила мне. Вот только я знал, что сейчас она плачет, чувствовал. И ничем не мог ей помочь. Питер медленно встал из-за стола и подошел ко мне. - Эд, тебе это трудно будет принять, - тихо проговорил он, положив ладонь мне на плечо. - Но ты должен. - Я выжидательно смотрел на него, хотя в мое сердце уже закралось дурное предчувствие. - Габриэль пыталась тебя отравить, - просто проговорил он. - И я не могу отпустить её. - Питер, нет, - я скинул его руку и уже было направился к двери, но старший брат встал передо мной. - У меня есть доказательство, - я остановился, а он быстрым шагом направился к своему письменному столу. Едва я только обернулся, я заметил - в его руке в лучах солнца переливался небольшой пузырек с чем-то алым. - Этот яд был найден в подкладке платья Габриэль, - спокойно произнес он, а я замер. - Н-нет, - только и смог вымолвить я. - Это не может быть ядом! Это... Это... - я лихорадочно подбирал достойное объяснение, но ничего не приходило в голову. - Ты веришь мне или ей? - Питер поставил пузырек с питьем на стол и сел в кресло, дожидаясь моих дальнейших действий. Я схватил пузырек со стола и быстро вышел из покоев брата. Едва захлопнулась дверь, я оглянулся в поисках Габриэль. Она сидела здесь же, справа от двери, прямо на полу. Не говоря ни слова, я кинул ей на колени пузырек, найденный Питером. Только увидев его, она побледнела. Взяв сосуд в руки, Габриэль медленно поднялась на ноги и взглянула на меня. - Это лекарство, - тихо проговорила она, не сводя с меня взгляда. - Моё лекарство от болезни сердца. - Тогда выпей его, - мне очень не хотелось этого делать, но я должен был доказать Питеру свою правоту. - Мне нельзя больше, - Габриэль отвела взгляд и я все понял. - Нельзя пить больше, чем полагается. - Ты лжешь мне, - я почти шептал. И я не мог говорить громче не из-за головной боли, просто что-то вдруг сдавило мне грудь. И стало больно. Не так, как было, когда я отравился. В этот раз болела душа. - Нет, Эдмунд! Я говорю тебе правду... Больше я не мог её видеть. Все, что было, казалось ложью, все ее слова - хорошо продуманным сценарием, а чувства игрой. Я махнул рукой страже и ее схватили. - Тебя казнят завтра, - четко выговаривая каждое слово, произнес я. - Только одно я хотел знать перед твоей смертью. Зачем ты пыталась убить меня? Как только я задал этот вопрос, лицо Габриэль преобразилось. На нем больше не отражалось отчаяние и боль, а из глаз больше не струились слезы. Она смотрела теперь на меня холодно и даже немного презрительно. - Из-за денег, Король Эдмунд Справедливый, из-за денег... - Но как же... - Я убила владыку тех земель и помогла новому взойти на престол, затем получила заказ убить Короля Питера Великолепного. Я прибыла в эти земли под видом рабыни, дабы выполнить уговор. Но заказ был отозван, однако меня вы отдать отказались. Ты отпустил меня. Сейчас же меня вновь попросили об этой услуге. Вот только теперь я должна была убить вас всех четверых. Я решила начать с тебя... - Габриэль пожала плечами и невинно улыбнулась, будто мы сейчас разговаривали о погоде. - Но почему не Питер? - Он не такой идиот, - девушка переливчато засмеялась и стражники, даже не дожидаясь моего приказа, увели ее прочь. А я бессильно привалился спиной к стене. Я идиот. Полный. Спустя несколько секунд из своих покоев вышел Питер. Он молча протянул мне бокал вина и я залпом его осушил.***
Всю ночь мы с Питером провели в его покоях, осушая одну за другой бутылки с вином. Мы говорили обо всем и ни о чем. О ней и о том, кто она. Обо мне и моём идиотизме. О Питере и его вечных разъездах. И о любви. Непостижимой, загадочной и слепой. А на утро выяснилось, что Габриэль сбежала, оставив в своей камере только маленькую записку, адресованную мне: "Прощай, Эдмунд Справедливый." И я надеюсь, что больше наши с ней пути никогда не пересекутся. Иначе мне придется убить её...