На пороге рая

- Он горит! Колдун горит! - Нет же… нет, - хотелось ответить Анжелике, но слезы подступали к горлу, боль дурманила разум, а происходящее казалось каким-то кошмаром без конца. Анжелика в отчаянии цеплялась за последние крохи сознания. Алый цветок пылал, разбрасывая вокруг искры, и не было сил поверить в то, что происходящее не снится ей. Перед глазами плыл красный туман, в ушах стоял крик малыша Флоримона: «Мама, мамочка, не уходи!». А Анжелика шла к площади, готовая к тому, что и ее саму сегодня казнят. Это был их обоюдный ад. Счастливые годы, наполненные любовью, казались случайными мотыльками, залетевшими на огонек и спаленными жарким пламенем костра на Гревской площади. Колокола звонили по заблудшей душе, а в сердце пылала боль. - Я иду, любовь моя, - прошептала Анжелика и сделала шаг по направлению к эшафоту. Тьма спасением опустилась на площадь и поглотила людей... *** Боже, как все болит! Анжелика села на кровати и невольно охнула. Над ней встревоженно склонилась незнакомая женщина. - Где я? - только и смогла прошептать Анжелика. В комнате вкусно пахло мясной похлебкой и сушеными травами, закатное солнце с любопытством заглядывало в окна. Сколько же времени прошло? - Уже пришла в себя, дочка? Мы позвали цирюльника, и он пустил тебе кровь. Мы уж думали, что ты померла, - она подозрительно посмотрела на Анжелику, до крови закусившую губу. - Эй, девка, ты же не собираешься здесь рожать? - Нет, нет,- Анжелика положила руку на живот. - Это произойдет недели через три, не раньше. Лицо женщины расслабилось. -Ну вот и славно. Тебе есть, куда пойти? Анжелика кивнула, неловко сползла с кровати и направилась к двери. - А этот колдун, он что, твой родственник?- окликнула она ее. Анжелика помотала головой. - Нет, просто я в первый раз видела... такое... - Да, дочка, мы-то привычные, - посочувствовала ей жена колбасника. "Как к такому вообще можно привыкнуть?" - подумалось Анжелике. А потом молнией ее пронзила мысль - как она могла вот так, одним словом, перечеркнуть свою связь с Жоффреем? И почему в душе на это ничего не отозвалось? И куда теперь? Она вышла на улицу. Похолодало. Вечерние сумерки окутали город синей дымкой. И только в углу площади алели угли, которые раздувал ветер. Анжелика бродила вокруг костра и вдруг увидела, что из темноты эшафота кто-то вышел робким шагом. Это был аббат. — Я знал, что вы придете, сестра моя, — заговорил он. — Я вас ждал. Анжелика посмотрела на него безумным взглядом. - Зачем?- прошептала она. Аббат поколебался. - Не знаю, могу ли я... Анжелика схватила его за ворот сутаны и он ужаснулся тому горю, которое плескалось в ее глазах. - Как вы любите его,- невольно вырвалось у него. - Любила, - эхом повторила Анжелика и опустилась на снег. Судорожные рыдания сотрясли ее тело. Аббат опустил ей руки на плечи и заставил взглянуть себе в глаза. - Я открою вам тайну, сударыня. Только потому, что вы сейчас находитесь на грани смерти из-за своей любви, а ввергать ближнего своего в отчаяние - тяжелейший грех... Ваш муж жив. Анжелика так стремительно вскочила на ноги, что он отшатнулся. - Жив... Жив... Но я своими глазами видела... - Успокойтесь,- аббат с тревогой оглянулся по сторонам. - Не кричите. Да, он жив. Король помиловал его. Вместо него было сожжено тело другого осужденного. Анжелика подняла глаза к небу и счастливо рассмеялась. - Господи, благодарю тебя, Господи! Он жив, жив! - Но почти при смерти,- остановил ее отец Антуан. - Его должны были отправить в крепость, но он был так слаб и измучен пытками, что конвойные побоялись, что он просто не выдержит дороги, поэтому и решили пока поместить его в мою обитель, под присмотр братьев-лазаристов. - Отведите меня к нему,- Анжелика умоляюще сложила руки. - Я не могу, мадам, это просто невозможно! Анжелика упала на колени. - Прошу, я ничем не выдам себя, никто никогда не узнает, что я его жена, клянусь вам! Скажете, что я... я... сиделка! Нищенка, которая готова работать за кров и еду! Священник заколебался. Анжелика, увидев, что он готов пойти ей навстречу, удвоила усилия: - Я буду ухаживать за ним, я вылечу его, я сумею... - Но вы понимаете, что потом вам придется расстаться? Что, как только он поправится, его тут же отправят в крепость? - Но он будет жив!- выкрикнула Анжелика. Аббат вздохнул. - Хорошо, мадам, идите за мной. Но вы не единым жестом или словом не должны выдать себя. И подвяжите волосы - они слишком роскошны для нищенки... И слишком приметны... Ранние зимние сумерки как-то незаметно перетекли в ночь, мороз усилился, звезды засияли ярче. Редкие прохожие спешили к теплым очагам, к любящим взглядам и сытной пище. "Когда-то и у нас было все то же самое, только пища была вкуснее, дом - богаче, а любовь - жарче...", - думала Анжелика, с трудом поспевая за спешащим к монастырю священнослужителем. "Ничего-ничего, только не вздумай отчаиваться!" Ноги скользили по подтаявшему за день снегу, но на душе было, как никогда, легко - она знала, что и это испытание будет им под силу, потому что совсем скоро они будут вместе. Анжелика размышляла обо всем и ни о чем одновременно. Что она скажет ему? Сможет ли не выдать своего волнения? Еще сегодня утром она корила себя, обливаясь слезами, что не догадалась передать Жоффрею весточку через Дегре, этого проклятого Богом палача или еще кого-нибудь, что он так и не узнал, как она любит его, но вот небеса даровали им еще один шанс... Где-то в подворотнях, верно, бродит сейчас Сорбонна, выискивая молчаливые парижские тени, а Франсуа смотрит ей вслед долгим взглядом и старается не думать о своем проигрыше. Анжелика вздрогнула, заслышав знакомый свист, и поспешила догнать отца Антуана. Вдали показался монастырь. Величественное здание с отеческой снисходительностью взирало на замерших внизу, ему уже не было дела до земных невзгод, оно служило целям, которые погрязшие в страхах заблудшие души еще не скоро поймут. Отец Антуан осторожно достал резной ключ и недоверчиво взглянул на Анжелику, боявшуюся дышать от волнения. -Дитя мое, вы уверены? - Да, да, отец мой! - В вашем положении.... -Это не имеет значения, скорее, умоляю вас! -Тогда, наденьте капюшон поглубже и ни с кем не заговаривайте.