Спасибо и прости...

Мы с Джеком зашли в больницу. Раньше я никогда не была в этом месте. Здесь все навивало тоску. Белые стены, врачи в зеленых или синих халатах ходящие туда-сюда с разными коробками и бумагами... Джек пошел узнавать где находится Рапунцель, а я сидела на скамейке ожидания. Сейчас я просто не могла мыслить здраво, потому что, насколько я знаю, курсы интенсивной терапии проводятся только в том случае, когда дело совсем плохо. Слезы уже в какой раз за день пошли из глаз. Я не хотела плакать, старалась сдерживаться, но это было чертовски трудно. Даже труднее чем сдерживать свое желание к Джеку. Когда он узнал, в какой палате лежит Рапунцель, мы быстрым шагом двинулись вперед по лестнице на четвертый этаж. У нужной палаты 417, я увидела спящих мужчину и женщину. Это были ее родители. Я так давно их не видела, они заметно постарели. Я чувствовала себя ужасно виноватой перед ними, но сейчас надо думать не об этом. Дверь открылась, и оттуда вышел врач, неся что-то синем мешке. Я попыталась заглянуть незаметно внутрь мешка, и то, что там увидела совсем меня не обрадовало. Это были повязки все измоченные кровью. Кровью Рапунцель. Зайдя вслед за Джеком во внутрь палаты, я отшатнулась назад, и прикрыла рот рукой, что бы сдержать стон боли. На белоснежной кровати лежала она. Рапунцель была вся перемотана бинтами, от ее руки шли проводки к капельнице. Аппарат кардиограммы медленно пикал, сообщая о слабом сердцебиении. Но самое ужасное было в ее лице. Половина была просто забинтована, но повязка уже успела окраситься в красный цвет. Я, не обращая внимания на Джека, подошла ближе к кровати и упала перед ней на колени. Осторожно взяв руку Рапунцель, я начала шептать себе под нос слова: - Я так виновата, прости... прости меня пожалуйста. Если ты меня слышишь, знай, я искренне прошу прощения. Я не знаю, сможешь ли ты это сделать, но пожалуйста, прости... мне так жаль... - слезы с новой силой хлынули из глаз. Я продолжала словно в бреду извиняться перед ней. Я не могла остановиться делать это. Я не считала нужным останавливаться. Я не заметила, как в палату вошел Флинн, совершенно не удивилась увидев его здесь. Но только сказанная им фраза, заставила меня обернуться: - Она сказала мне, перед тем как поехать, что ей надо отправиться к тебе и Эльзе. - говорил он Джеку. - она говорила про то, что ей надо извиниться за что-то. Я не знаю, что там у вас произошло, но она была серьезна, когда говорила о поездке в Америку к вам. - тут я поняла. Все встало на свои места. Но от этого легче не стало. Я еще сильнее чувствовала свою вину. Если бы не я, она бы не страдала все это время, если бы не я, ей не пришлось бы садиться в то гребанное такси в раковой вечер, если бы не я, она бы сейчас была здорова и счастлива... Тут аппарат стал пикать быстрее. Намного быстрее. Я в страхе отшатнулась от Рапунцель. Флинн нажал на кнопку вызова медсестер. Аппарат продолжал ускорять частоту пиканья. Мы в страхе смотрели на Рапунцель. Мое сердце забилось быстрее. Кровь с безумной скоростью стала нестись по венам. Прилив адреналина? Не знаю, да и сейчас это не важно. В палату ворвались медсестры. Они старались выпихнуть нас троих за дверь. Флинн и Джек уже ушли, а я все никак не могла бросить подругу. Все ссоры сейчас мне казались такими мелочными. Все обиды уже ничего не значили... И тут, Рапунцель резко и глубоко вздохнула, слегка приподнявшись на кровати, на секунду я обрадовалась, но потом, она безжизненно упала, а аппарат перестал пикать... Меня выставили за дверь. В палату продолжали забегать врачи, из-за двери я слышала, как кто-то кричал слово "РАЗРЯД". Это повторялось снова и снова. Джек крепко обнял меня за плечи, а я не могла поверить, что сердце Рапунцель остановилось. Через какое-то время за дверью все стихли. Эти мучительные секунды казались мне бесконечно долгими. Когда из двери вышел доктор, тот самый, что кричал "разряд" я оживилась, но печаль на его лице, заставила непроизвольно мотать головой. - Дата смерти второе декабря. Двадцать часов пятнадцать минут. - его фраза как приговор зазвенела в моих ушах. Я уже ничего и никого не слышала, а только кричала. - Неет! Неееееет! - голос срывался, из глаз не переставали литься слезы. Я хотела зайти к Рапунцель, но мне не дали этого сделать. Тогда я стала вырываться. Вырываться что есть мочи. Заехав Флинну кулаком в глаз я рванула вперед, но меня тут же схватил Джек, и крепко крепко прижал к себе. Я продолжала плакать, но уже не вырываясь, а наоборот, как можно сильнее прижимаясь к Джеку. Он гладил меня по волосам и что-то говорил, но я не могла нормально его слушать, вместо этого я только говорила: - Она не могла умереть... я не верю в это... она не могла...