Из тьмы к счастью

Эль презрительно фыркнул. Эль рад. Карим сейчас так перед ним унижается. Подумать только! Умоляет его выйти из камеры. — Прошу! Ну, прости меня! Я вспылил! Хотел тебя немного проучить. Ты же не будешь дуться на меня вечно! Эллаи! Эллаи пожал плечами. Нет, он не собирается дуться вечно, но для приличия можно немного пообижаться. Пусть король перед ним немного попляшет. Карим и сам понимал, что сильно его обидел, но ему уже это жутко надоело. Он полчаса просить Эллаи выйти из камеры и пойти с ними. — Эль, я прощу тебя! Хватит дуться! — Ладно… Эль, все же согласился выйти. Гордость гордостью, но иногда нужно вовремя остановиться. Эль сел в глубокое кресло и стал задумчиво смотреть на огонь в камине. На Карима он совершенно не злился. Даже понимал, что перегнул палку в тот раз, но все же. Все же он был прав это отрицать нельзя. Вообще, каждый по-своему прав… этого тоже отрицать нельзя. Он сидел в комнате и тяжело вздыхал. Снова все вертится вокруг Блум, и с этим он ничего не сможет сделать. Увы. Карим и Мир все еще любят его. И что в нем такого? Вот этого Эллаи понять не мог. Волосы? Ну, пусть, но он не единственный такой, есть еще, где-то. Где-то ведь есть? Хотелось бы и в это верить. И неужели их только это привлекает? Он для них что-то интересное? Как неведомая зверюшка? Карим его действительно любит, а Мир? Мир ведь просто любит красивые вещи, и Блум для него не исключение, но тогда, почему он не хочет Эллаи? Эль вскочил с кресла и посмотрел на себя в зеркало. Зеркало у него большое, во весь рост. Парень стал задумчиво себя рассматривать, выгибаясь по-разному. Он потянул за пояс, шелк соскользнул с его плеч. — Я красивый ведь… — задумчиво произнес Эллаи, разглядывая себя в зеркале. — Красивый. Никто и не спорит. Эллаи обернулся и хмуро посмотрел на Мириэля, а тот улыбается, стоит глупой улыбкой. Просто стоит и улыбается. — Чего тебе от меня нужно? — Эль недовольно скривил губы. Мири пожал плечами и прошел в комнату. Он уселся на кровать и стал смотреть на Эллаи, который пытался натянуть на себя многочисленные халаты. — Тебе в них удобно? Эль немного удивленно посмотрел на Мириэля, но кивнул. — Но их так много, сколько сейчас на тебе? Пять? — Четыре, и это не твое дело. Ты не мог бы уйти из моей комнаты? Мир, пожалуйста, выйди. Мир хмыкнул, а Эллаи лишь вздохнул тяжело. Понятно, что Мириэль никуда не уйдет. Опять напился ведь. Наверное, Карим не в настроении пить, вот он и наклюкался один. — Мири, я прошу тебя: давай не будем ссориться? Хорошо? Ты сейчас пойдешь к себе, а я лягу спать. Хорошо? Может, этим ограничимся? Мириэль отрицательно покачал головой, на что Эль снова вздохнул. — Мир не вынуждай меня применять силу. Я этого не хочу. — Эль, а ты, правда, меня любишь? Мне как-то Блум сказал, что это так? — О, если Блум сказал, то, наверное, правда. Мир хмыкнул. Он смотрел на Эля не отрывая глаз. Он хотел увидеть какие-нибудь эмоции, но Эллаи был невозмутим. Он просто безразлично смотрел на Мира, продолжая завязывать свой пояс на бант. Это было трудно сделать не глядя, но Эль не собирался разрывать зрительный контакт, он тоже ждал каких-либо эмоций со стороны Мириэля. Ждал, что он сможет ему сказать. — Тогда, почему ты сам мне не говорил? Эль зло улыбнулся. — А какой-то смысл в этом был? Что бы ты мне сказал? Что? — Успокойся, — тихо, но настойчиво сказал Мири. — Придурок ты. Вот и все. Больше мне нечего сказать. Уйди, чтобы я тебя не видел! Мир встал с кровати и направился к двери. Эль отвернулся и стал дальше изучать себя. Вроде красавец. Волосы спускаются на плечи, глаза красивые, а это тоже немаловажно. Глаза – зеркало души. Его глаза красивые. — Нет. Знаешь, что?! Эль сдавленно пискнул, когда его схватили за волосы и потащили к кровати. — Совсем котелок не варит?! — рявкнул парень, глядя на злого Мириэля. — Взаимность. — Что? — действительно не понял Эллаи. Мир навис над ним и тихо произнес: — Ты бы хотел взаимности, но, черт возьми, о какой взаимности может идти речь, если ты сам боишься сделать первый шаг?! Это как? Нормально? Я свои ошибки знаю, и извиняться не буду! Эллаи хмыкнул. Он бесстрашно смотрел в глаза Мира и ухмылялся. — А мне надо было лезть к тебе, зная, что тебе нравится Блум? — Идиот ты! Если я тебе так уж дорог, то подвинул бы его в сторону и заставил желать тебя одного! Всегда так было! Ни одна девушка не терпела конкуренцию. Всегда старались для меня быть единственными, но знали, что таких у меня десятки. — Я не твои девушки. Я не буду пытаться стать для тебя единственным. Мне не нужно это. Почему я должен стараться, уступать. Ну, уж нет! Научись сдерживать себя! — Снова ты меня не хочешь слушать! Почему ты не хочешь меня услышать? — Отпусти меня! Я не хочу с тобой разговаривать! Ты меня бесишь! Эль стал колотить кулаками по груди Мира, но тот лишь рассмеялся. — Ты старше, но не умнее. Дурак ты. Не хочешь мне поверить, не хочешь услышать. Ничего не хочешь, так что тебе нужно, Эллаи? Ответь мне на этот вопрос. Эллаи больше не мог сдержать себя. Он перестал колотить Мира, и тихонько заплакал. Мир даже растерялся, поскольку не ожидал такого от Эллаи. Он сел на кровати и тихо заплакал, обняв руками подушку. — Ты любишь его, а я всегда буду один. Я всегда буду любить тебя, а ты будешь всегда с теми, кто тебе нравится, а я… всегда… я один буду, а ты… — Что за бред ты несешь? Эллаи! — Ничего не бред! Просто ты на меня плохо влияешь! Во всем виноват ты один! — Я так не думаю, Эль. Во многом виноват ты сам. Эллаи перестал плакать. Он удивленно смотрел на Мириэля и задумчиво покусывал губы. Мир пожал плечами. Он не знал, что сказать еще. Он просто ждал очередной выходки Эля. Может он и старше, но он ведет себя не как взрослый. Пусть ему уже две тысячи лет, но ничего не меняется. Он жил в странное время, когда все было сложно… но, наверное, это не так важно сейчас. — Мир, а ты мог бы меня полюбить и забыть своего Блум? Мир изучающее смотрел на Эллаи. Он всегда такой, когда волнуется. Не замечает, как начинает перебирать свои волосы… — Эллаи, мне нравилась лишь его внешность. Если бы он согласился стать моим, то мы просто не смогли бы находиться в одном помещении. Мне нравилась его внешность. Я просто увидел в нем красоту. Я был влюблен, но не любил. Понимаешь? — Влюбленность и любовь совсем разные так? Влюбленность - легкое увлечение, а любовь – сильное чувство. Да? Мир рассмеялся. — Видишь? Ты все понимаешь, так почему ты стараешься казаться глупее, чем есть на самом деле? — Я просто не думаю, что меня можно воспринимать всерьез. Я просто ничего не значу, я просто… — Ты идеален. Эллаи ошарашено хлопал ресницами. Он так хотел поблагодарить Мира за эти слова, но лишь стиснул зубы и отрицательно покачал головой. Вот и что он такое говорит? Что опять на него нашло? В прошлый раз он именно таким образом затащил его в постель. Эллаи с сожалением вздохнул, понимая, что он не хуже деревенских девок. Они тоже наивны, и считают, что эти словам могут быть настоящими, но это не так. — Ты лжец. Я не идеален. Не для тебя, во всяком случае, — Эль нахмурился. Мир покачал головой, усмехаясь. — Я был всегда таким идиотом. Считал, что ты просто увлечен, но теперь мне стыдно. Я хочу, чтобы ты был счастлив, но со мной ты счастлив не будешь. Я могу испортить всю твою жизнь. Понимаешь? Рано или поздно мне надоест однообразие, и я начну тебе изменять. Ты сможешь простить меня? Эллаи заучил губу. На самом деле. Ему неприятно это слышать, но это правда и что ответить на это? — Я смогу тебя простить и мне не важно, что будет потом, я просто хочу, чтобы ты был рядом хоть какое-то время. Понимаешь меня? Я просто хочу видеть твою улыбку, просыпаясь утром. — Эллаи, ты не понимаешь меня? Я не хочу, чтобы тебе потом было больно. Я хочу, чтобы ты навсегда забыл, что такое боль, но ты сам выбираешь это, и, если я буду с тобой, то нет гарантии, что будет «долго и счастливо». — Что ты хочешь этим сказать? — Эль недовольно поморщился. — Я не могу жить вечно. Нет гарантии, что я не умру. — Мири… мне на все это плевать, ты должен меня понять. Я же всегда тебя старался понять. — Ты хочешь быть со мной вместе? Ты не пожалеешь потом? Эллаи потянулся к нему и легонько поцеловал в губы. Такой невинный и чистый поцелуй... Это так волнует… Мир, наверное, впервые себя так чувствует. Да, это точно впервые… — Эллаи… Ты…такой красивый… — прошептал Мир, касаясь губами бледной кожи. Эль прикрыл глаза и довольно улыбнулся. — Ты боишься… но не стоит… — Мириэль потянул пояс, что держал шелковую одежду на стройном теле. — Просто утром ты снова забудешь, а я опять буду плакать в подушку, а ты все равно забудешь, как нежно ты… — Я не забуду. Не в этот раз, радость моя. Не в этот раз. Нет. Эллаи поджал губы. Пусть так… Мужчина опрокинул его на шелковые простыни. Мир не колебался долго. Он быстро освободил от одежды себя и Эля. Мир стал перед ним на колени и плотоядно улыбнулся, окинув взглядом стройное тело. Потом, он нежно проводит руками по обнаженной коже, слушая, как с губ Эллаи срывается стон, который он так старательно пытается сдержать, но он все равно не может его сдерживать слишком долго. Потом, мужчина наполняется, чтобы поцеловать в губы, но Эль отворачивается, подставляя шею под поцелуи, а Мир не скупится. Он нежно водит губами по разгоряченной коже. — Сокровище… и как я мог говорить все эти вещи?.. Ты невероятен… Мир проводит ладонями по животу. Все ниже, пока руки не останавливаются внизу. Мириэль нежно целует пухлые губы и спускается поцелуями ниже и ниже… Демон довольно улыбается, когда пальчиками Эллаи ерошат его волосы, а сам он от нетерпения ерзает на простынях. — Только о себе и заботишься, — прохрипел Эль, отталкивая Мира от себя. Эллаи провел руками по животу Мира, и тот застонал, хотя и пытался скрыть, что ему это более чем нравится. Эль тихо всхлипнет, когда почувствует Мира внутри. И хорошо и мерзко… он всегда использовал не более. И сейчас все также повторяется. Замкнутый круг. Эль – игрушка на одну ночь. Одну ночь, но эта «одна ночь» будет не единственной, а одна она лишь, потому что Мири забудет все. Все забудет, когда лучи утреннего солнца, скользнут по его телу и лицу. Мощные толчки, хриплые стоны. Отвратительно и приятно. Больно и хорошо, но все это пройдет, когда лучи утреннего солнца… *** Карим отрешенно смотрел, как Ирмиль расхаживает по комнате и с ужасом поглядывает на Карима. — Это ужасно! Нет ничего ужасней этого! Я отказываюсь принимать участие в этом всем! Это без меня! Карим безразлично рассматривал узор на подушке. — Ирмиль, а не пошел бы ты в одно интересное место? Я не просил мне помогать, да и не прошу сейчас. Более того. Я хочу, чтобы ты убрался из моего замка, и отправился к своим святошам. — Нет, — властно сказал Ирмиль. — Понятно… Карим повернулся. Он встретился взглядом с Ирмилем и пожал плечами. Ирмиль совсем не меняется. Вообще. Карим коротко хохотнул. Вот что было бы, если б он сейчас участвовал в какой-нибудь войне? Наверное, он запутался бы в своем длинном одеянии, и выронил бы из рук меч… — О чем ты думал?! Карим снова пожал плечами. Он всегда относился к этим отсчитываниям спокойно. Ирмиль всегда слишком его опекал, старался наставить на правильный путь… но все покатилось к чертям. — Что тебя не устраивает? То, что я люблю Блум? — Да! Меня это не устраивает! Ты должен любить женщину! То, что ты называешь любовью, есть грех! — А не поздно? Мне кажется, что сейчас твои слова не имеют никакого смысла. Ирмиль чуть не задохнулся от возмущения. Он не понимал Карима. Как он может? Это все неправильно! Так не может быть! — Я не приму такие отношения! Это отвратительно и аморально! Карим задумчиво смотрел на разгневанного Ирмиля и ухмылялся. Ему этот разговор доставлял какое-то извращенное удовольствие. Ужас. — Плевать я хотел, что ты там думаешь. Ты не заставишь меня изменить свое решение. Я его люблю, и не считаю, что я должен отчитываться перед тобой. Кто ты мне? Папа? Мама? Ирмиль прищурился. Он всегда думал, что Карим умный, а, оказывается, он совсем дурак… Как можно любить мужчин?! Фу. — Меня это не устраивает! Я не хочу, чтобы ты и он… ты же не серьезно! — Спешу тебя разочаровать, но я серьезен по отношению к Блум и тебя это касается в последнюю очередь. Ты тут для чего? Чтобы мне мозг промывать? Ты можешь делать это с кем-то другим, но не со мной. Я отказываюсь тебя слышать. Можешь отправляться на небо и снова выполнять приказы Бога. Я – демон, и плевать на вас хотел. Буду грешить столько, сколько мне этого захочется. — Нет ничего ужаснее. Мне противно! — Ой, мне плевать. Я же уже сказал? Что тебе от меня надо? Лети ты уже отсюда, дай насладиться гордым одиночеством. Ирмиль закусил губу. Вот от Карима он такого не ожидал. Совсем не ожидал. Вот этого он не мог понять. Он знает, что любовь есть, но такая вот… это уже слишком как-то. Просто кошмар какой-то. — Ты и, правда, его любишь? Я не верю! Карим тяжело вздохнул, понимая, что этот разговор не имеет большого смысла, но все же... Ирмиль никогда не изменится. — Ирмиль, ты можешь говорить все, что твоей душе угодно. Я не собираюсь ничего доказывать, и помощь твоя мне не нужна. Ты должен убраться, и мне плевать, что тебя кто-то сюда послал. — Я вам нужен, и ты не можешь меня выгнать. — А очень хотелось бы. Ирмиль прищурился. Карим выглядел действительно расстроенным. — Знаешь, я очень хочу на него посмотреть, точнее, изучить. Я хочу увидеть его живым! Я должен понять, что в нем такого особенного. Карим пожал плевами. Который раз уже. Он вообще не был настроен на разговоры, но Ирмиль… Это «чудо» невозможно игнорировать. Он ужасен! И почему такие являются ангелами? — И зачем ты мне нужен? — А я тут узнал, что Книга Судеб полностью переписана, но изменено совсем немного. Так вот… вам нужно одобрение светлых сил. У вас нет Светлого, поэтому я тут. Карим сел в кресло и насмешливо покачал головой. Ой, ну вот и что теперь делать? Ирмиль такой дольный, как ребенок не хотелось бы рушить его интересную теорию на счет Светлого. — Ты заблуждаешься. Ты забыл? Я же говорил, что я Светлый. Ирмиль немного разочарованно вздохнул. — Ты не можешь быть Светлым, поскольку душа твоя окутана мраком. Вот что ты мне сказки рассказываешь? — Я не хочу тебя сильно расстраивать, но придется, — Карим ухмыльнулся. — То есть, ты говорил правду? Ты Светлый? Ты?! И как такое возможно! — Блум попросил его заменить на неопределенное время. Ирмиль покачал головой. — Ирмиль, прекрати строить из себя правильного мальчика, ты знаешь, я не люблю лицемеров. А ты лицемер, и сам это знаешь. Так? — Лицемер? Я? Нет, это не так. Ты неправильные делаешь выводы. — Я всего лишь высказался, — Карим скрипнул зубами. — Ты не такой уж и ангел, и я это знаю. Я хорошо тебя знаю. Не смей вопить о моих грехах. Сначала вспомни, что делал ты! Ирмиль зло ухмыльнулся. — Все когда-то ошибались. — Только твои ошибки мне вышли боком. — Я не просил за меня заступаться, — сейчас Ирмиль выглядел расстроенным… — Но я заступился, а благодарности никакой, но не будем о прошлом. Это сейчас не так уж и важно. Просто не пытайся мне показывать какой ты хороший. Твою истинную натуру знаю только я один, и она не очень белая, и не очень пушистая. — Ты прав, и я сам об этом знаю, но не думай, что я не пытаюсь меняться. Я рад, что тогда ты мне помог. Спасибо. — Поздно, сейчас меня благодарить. Мне не нужно. Просто постарайся не погубить то, что я тебе подарил. Буду признателен, если ты прекратишь вот так растрачивать мой подарок. Ирмиль запустил руки в волосы. Карим всегда был слишком проницателен. Он его насквозь видит. Карим довольно улыбнулся. Теперь разговор не касается его милого и хорошего Блум, а это очень хорошо. — Странно все это… Я никогда не любил, и не хотел искать свою любовь, ведь нам она не нужна, но я хочу попробовать… — И почему наш разговор так неожиданно меняет повороты? Ладно. Любить хочешь и быть любимым? Думаю, это не составит труда устроить. Я бы хотел на тебя влюбленного посмотреть. Это будет забавно. Очень забавно. — Я хочу любить. Ты ведь любишь своего Блум? Я тоже хочу так. — Эх, так и быть. Я что-нибудь придумаю. И почему сейчас Карим считает его милым? Значит, он просто хочет любви? Нет, ну теперь понятно, почему он так возмущался в начале разговора. Он не знает, что это за чувство, но хочет попробовать. Мило. Очень мило. — Я завидую. Ты любишь… Это же хорошо. — Иногда любовь причиняет боль, но кто мы такие, если не можем немого потерпеть ради любви? Да? — Наверное, ты прав. Я веду себя как ребенок… — Просто ты должен быть более серьезным, и скинь маску. — Маску? Карим кивнул, Ирмиль скривил губы. — Не важно. Ты извини меня. — Забудь. Не важно. У меня задние и не более. Нам нужно ехать. Карим усмехнулся. И почему сейчас он думал о Айрин. Она смогла бы справиться с Ирмилем? Даже интересно будет… Похоже, тут намечается нехилый такой любовный треугольник. Карим улыбнулся. Хорошо, что знаешь много наперед. Привилегия Светлых. Карим пожал плечами и вышел из комнаты. Знания – это сила. Теперь он это понял. Забавно, он знает, что будет с Айрин, он знает с кем она останется, но наблюдать за этим до безумия интересно. Карим шел и улыбался. Он понимал, что выглядит глупо, но ничего не мог с собой сделать. Мужчина шел и улыбался. Он-то знает исход. Это не может не веселить. Смешно. Все так сложно, но в конце всего этого пути будет легко. Начало всегда трудное. Всегда сложно что-то начинать. Всегда. Но это ведь нужно. Как глупо. Все это очень глупо. А смысл… тут все гораздо сложнее. И смысла во всем этом мало. Во всей жизни смысла нет, но что-то заставляет нас существовать. Как глупо…