— Ты просто невероятен. — Юноша всхищен, его большие глаза блестят. — Какая гибкость, какие движения, скажи прекрасное создание, почему ты встал на защиту этого человека, разве он не сделал тебе больно? — Юноша искренне непонимал этого поступка Зориана и ему хотелось знать. — Прошлое умерло, а сам я жив, так к чему тратить жизни на обиды и вражду, если можно по-другому? Да, он свинья и моральный урод, но он мой моральный урод, и я, пока стою на земле, не позволю причинить ему вреда.

— Вы опоздали, — сухо говорит секретарь. — Молчать, родственник чеснока. — Зато я не бухаю. Евграф усмехается. Вот откуда в этом дохляке есть силы такие нехорошие слова говорить? — Куда пошел? — В грядку. — А что тут-то ждал? Лука пожал плечами. — Сидел в кабинете босса и вылил его коньяк в фикус. Больше ничего, кажется. — А ты су...

— Винсент, Винсент, а хочешь меня? Мужчина дергается, как от удара, но быстро берет себя в руки, холодно смотрит в глаза Исая. И не видит там ничего, кроме боли. Ему больно… И это не только душевная боль, но и физическая. Болезнь… — Какого ответа Вы от меня ждете? — Холодно спрашивает Винсент усмехаясь. — Винсент. Возьми меня… Мужчина молчит, думая… Он думает не долго.

Холодный дождь бьет в лицо. Мне кажется, что острые капли оставляют кровавые следы на моих щеках, но это только слезы. Слезы... Я не плакал уже очень давно. И не намерен был снова это делать.

Наполним кубки из серебра приторным вином. Мы пьем за победы, за щедрость короля. Выше кубок подними – прославь же имя короля. Не чтим воров, изменников, лжецов. Мы сегодня пьем за славу и за честь.