Упущенное счастье

POV Люси Открыв глаза, я спросонок оглядываюсь по сторонам, не понимая, где нахожусь. На секунды меня обуял страх. Казалось, мое частое сердцебиение было слышно за несколько метров. Когда мои глаза привыкли к темноте, я удрученно тяжело выдыхаю, осознавая, что сейчас нахожусь в палате городской больницы. Снова оглядев палату и не найдя себе хоть какое-нибудь занятие, я с трудом перевернулась на правый бок и уставилась в большое окно, в которое попадал желтый свет от фонаря. Погрузившись в какой-то транс, мой мозг решил, что сейчас самое время для того, чтобы над всем поразмыслить. А больше и заняться было не чем. Весь этот день, я лежала пластом на кровати, как подопытный кролик, над которым проводят эксперименты… Уколы, капельницы, осмотры, таблетки, заборы крови, перевязки… Ко мне в палату заходило столько врачей и медсестер, что я уже запуталась, кто есть кто. И все, как назло, будто язык проглотили. Сколько бы я не задавала вопросов, ответов на них не было. Это просто не выносимо. Меня изолировали от телефона, телевизора и даже от общения с друзьями и родственниками. Рядом со мной бывает только Лира, которая тоже молчит. Почему мне ничего не рассказывают? Знают ли они, как мне тяжело? Я и так беспомощна, словно маленький ребенок, а они еще добивают. После всех дневных издевательств над моим телом, последовали вечерние издевательства — магнитно-резонансная томография. Ее необходимо было сделать из-за моих плохих анализов и внутричерепного давления. Сама процедура не представляла собой ничего мучительного, но вот путь до нее… Если до этого ко мне приходили делать процедуру, то тут, до кабинета, где проводят МРТ, мне пришлось добираться самой, на инвалидной коляске. Но проблема даже не в этом. Проблема была встать с кровати и перебраться на чертову коляску. Для этого нужно было встать на ноги. Я была шокирована тем, что напрочь забыла даже как стоять. Я чувствовала ноги, они не отнялись, но идти я не могла. Я будто маленький ребенок, который пытается сделать первые шаги, но у него ничего не выходит. Так же и с руками. Я их чувствовала, но держать в них что-то, хоть пластиковый стаканчик с водой, не могла… Это не смертельно, как мне позже объяснила Лира, видя тогда мой страх и недоумение. «У Вас нарушен мышечный тонус. Из-за того, что Вы долго лежали без движения, мышцы отвыкли от напряжения и ослабли». «Долго лежала без движения»… Тогда я не обратила вниманияя на эту фразу, но сейчас строить догадки о причине, не было смысла. Моя голова и так разрывалась от боли, а добавлять еще, не особо хотелось. Я хочу узнать все, но я не могу вспомнить многие моменты, чтобы пазл сложился. Будто провалы в памяти. От этого так тяжело, что хотелось рыдать навзрыд, но я всего лишь тяжело вздохнула, зажала пальцами переносицу и зажмурила глаза. Не время киснуть, Хартфелия. Поразмыслив о многих вещах, которые меня беспокоили, я не заметила, как начало светать. Потерев сонно чуть покрасневшие глаза, я залезла под одеяло и взяла с тумбы тонкую пластиковую трубку. Заправив ее за уши и вставив в носовой ход, я дотянулась до небольшого аппарата — кислородного концентратора, и включила его. Если врачи или мед. сестры увидят, что я его снимала, мало не покажется. Но, пока никто не видит, я его снимаю, потому что спать с трубками в носу не очень-то удобно. Натянув повыше одеяло, я кое-как заснула. Сон был каким-то поверхностным и непонятным, поэтому отдохнуть, нормально не получилось. Когда я, поморщившись, снова открыла глаза, было уже утро. Я взглянула окно и сощурила глаза от яркого солнца, которое сразу заставило меня окончательно проснуться. Почесав перемотанный бинтами лоб, я взглянула на дверь, которая вдруг открылась. — О, Вы проснулись! Как себя чувствуете? — Поинтересовался вошедший в палату доктор. Он отложил планшетку в сторону, присел на край кровати и с помощью кнопок на пульте управления чуть приподнял изголовье. Как себя чувствую? Задумавшись над этим, поняла, что паршиво. Во рту пересохло, будто от дикого похмелья, тошнило. Голова раскалывалась. Было такое ощущение, что меня хорошенько огрели чем-то очень тяжелым. После ночного бодрствования в моей голове окончательно все перемешалось. Я не понимала, где реальность, а где вымысел. Игнорируя вопрос врача, я обратила внимание на свою правую кисть, в выпуклую вену которой уже была вставлена капельница. И когда успели. — Когда Вы мне все объясните? — Вдруг спросила я, взглянув на врача и нахмурившись. — Что со мной случилось? — Давай поговорим об этом, когда тебе станет лучше. — Улыбнувшись, врач хотел уже стать с моей кровати, но я схватила его руку. Схватила настолько сильно, насколько могла. Все-таки мышцы еще не пришли в тонус. — Вы будете так говорить до самой выписки? Мне необходимо знать правду! Хватит издеваться надо мной! — Я повысила голос, устав от отговорок. Все, кого бы я ни спросила, отшивали меня такой же фразочкой. Не отводя взгляда, я смотрела на врача. Что, черт возьми, со мной произошло?! Почему я здесь? Моя рука дрожала от спазма мышц, я чувствовала сильную боль, но пальцы не разжимала. Мое сердцебиение резко участилось, и подскочил пульс. — Прошу… — уже более спокойно проговорила я. — Иначе я с ума сойду. — Извините, мисс, но сейчас ваше состояние не стабильно, поэтому давайте все обсудим, когда Вам станет лучше. — Мужчина с сожалением взглянул на меня, освободил свою руку и встал. «Ну уж нет!» Я резко дернулась, вырвав тем самым короткую трубку с кислородом из носа, снова хватая его рукав. — Постойте! — В туже секунду в глазах резко темнеет, а грудь сдавливает так, что я не могу вдохнуть. Мистер Конбольт, нет! В голове, будто зажатую в тиски, вдруг всплывает картинка: школьный автобус, мы с классным играем в надоевшую игру, я поворачиваю голову и в доли секунды яркий свет ослепляет меня. Удар. Боль. Мои пальцы машинально разжимаются. Я хватаюсь за голову трясущимися руками, а из груди вырывается сдавленный стон. Этот визг, жуткий, продолжительный визг тормозов, скрежет металла, крики. Это все невозможно забыть… Возникшие в голове звуки вызвали дикий страх, сковав разум. Дальше я уже не понимала, что со мной происходит, перед глазами все поплыло, было все как в тумане. Я будто находилась в вакуумной комнате, разряженный воздух которой сдавливал виски. Я не реагировала ни на врача, ни на его действия, находясь в каком-то каматозе, только чувствовала, что изголовье кровати опустилось, а меня насильно привели в лежачее положение. — О, Люси, представь, сегодня проснулась, а по номеру бабочка летает! Такая красивая, я ее даже сфотографировала. Я поискала ее в интернете и вроде это «Павлиний глаз». — Да, прикольная. Но я где-то читала, что бабочка в доме это плохая примета — к беде. Ну, из разряда черной кошки, что перебежала дорогу, упавшей фотографии или разбившемуся зеркалу. — Правда что ли? А у меня как раз сегодня зеркальце упало и разбилось. Джувия… Она… Она сидела рядом со мной! Что с ней? Что с Джувией?! Я резко распахиваю глаза и расплывчато вижу врача, который вводит в капельницу какое-то лекарство, от которого постепенно прихожу в себя. — Что с Дж… Джувией…? — Часто дыша, шепчу я, ощущая, как по вене разливается лекарство. С трудом подняв онемевшую руку, я вытерла с лица холодный пот и закрыла глаза. — Что с н-ней.?. — Уронив руку на кровать, я отключаюсь. Когда я вновь очнулась, то услышала голос Лиры: — Случился приступ? — Она старалась говорить как можно тише, но в ее голосе была тревога. Окончательно проснувшись, я прислушалась, но сделала вид, что сплю, чтобы дослушать их разговор, а иначе мне никто ничего не скажет. — Да. Ранее проводилось МРТ, которое показало нарушение кровообращения головного мозга. Из-за того, что в мозг не попало достаточно кислорода, случился приступ. — Пояснил шепотом врач. — Господи, какой кошмар! Э-это серьезно? — В случае мисс Хартфелии нет, курс сосудорасширяющих препаратов и она будет в порядке. Но боюсь, она что-то вспомнила. Видимо, приступ вызвал вспышку адреналина, что заставило мозг, вспомнить последнее воспоминание. Я считаю, необходимо прояснить всю ситуацию, чтобы избежать в дальнейшем таких приступов. — Доктор, прошу, давайте чуть позже, мне нужно переговорить об этом с Господином Хартфелием. — Попросила Лира. — Если репортеры прознают, что Люси все знает про аварию, то замучают ее вопросами. — Я натянула чуть выше одеяло и сжала от злости зубы. Ну, конечно, отец. И тут не обошлось без него. — Как выяснилось, некоторый персонал вашей больницы не умеет держать язык за зубами, как в случае с Джувией. У репортеров теперь куча вопросов о ее состоянии. — На секунду, мне показалось, что я забыла, как дышать. Джувия здесь, в больнице? Что с ней? Нервно сглотнув, я придвинула голову к краю подушки и продолжила слушать, отметив про себя, что Лира не всегда бывает пай-девочкой. Перед тем, как ответить, врач тяжело вздохнул. — Больница уже принесла свои извинения за утечку информации о состоянии Джувии Локсар. Персонал, что выдал репортерам информацию, уволен. Обсудите, пожалуйста, скорее с мистером Хартфелием этот вопрос. Извините, мне нужно идти, я зайду чуть позже. — Врач развернулся и вышел из палаты, осторожно прикрыв дверь. Конец POV Люси — Ну и какого черта, спрашивается? — После ухода врача поинтересовалась Хартфелия, откинув одеяло и в недоумении смотря на девушку. — Госпожа. В-вы в порядке? — Та подбежала к Люси и схватила за руку. — Вы все слышали? — Слышала. — Сухо ответила блондинка. Нашарив рукой пульт, она приподняла изголовье своей кровати. — Лира, мне двадцать лет, я уже самостоятельная девушка, мне не требуется разрешение отца. — Госпожа… — Лира хотела что-то возразить, но Люси не дала ей продолжить: — Я устала уже от попечения отца, куда не пойду, что не сделаю — везде нужно его одобрение! Хочешь спросить у него разрешение, чтобы все мне рассказать? А я уже все знаю, я вспомнила! — Госпожа… — Начала снова Лира, подозрительно смотря на Хартфелия. — Ну что? — Блондинка повернула к ней ницо и состроила обидчивую моську. — С чего Вы решили, что Вам двадцать? — Лира в недоумении смотрела на Люси, у которой мгновенно сменилось выражение лица. — Вам семнадцать, Вы учитесь в 10 классе. Забыли? Так что Вам нужно разрешение Вашего отца. — В смысле семнадцать? — Блондинка смотрела на прислугу и не совсем понимала, о чем она говорит. Как такое может быть? Быстро отведя взгляд и схватившись за виски, Люси начала их массировать, пытаясь придумать логическое объяснение тому, как двадцать два года превратились в семнадцать, но это оказалось сложнее, чем она ожидала. А ей же с самого начала показалось странным присутствие Лиры! «Я что, вернулась в прошлое?» — Вновь взглянув на Лиру, Люси встретилась с ее непонимающим взглядом, аля «вы совсем не алё?» «Да ну, бред какой-то…» — Отвернувшись, Хартфилия с головой накрылась одеялом. — Забудь. Сходи, позвони отцу, пожалуйста. И позови врача. «Твою ж… она подумала, что я сошла с ума». — Хорошо, скоро вернусь. — Девушка поклонилась и вышла из палаты. Как только дверь палаты захлопнулась, Люси резко отшвырнула одеяло и закрыла лицо руками. — А-а-а! Да что происходит, твою налево?! Ничерта не понятно! — Девушка схватила одеяло и вновь укрылась им с головой. — Бесит! — Спустя пару минут, дверь в комнату снова открылась и Люси высунула голову из своего кокона, устремляя свой взгляд на врача. — И снова здравствуйте. — Как Ваше самочувствие? Ваш опекун попросил меня зайти. — Прекрасно…- Люси почесала перебинтованный лоб и наполовину вылезла из-под одеяла. — Док, давайте поговорим на чистоту. Я попала в аварию, да? — Взглянув на удивленного врача, блондинка поняла, что она права. — Я вспомнила. Школьная поездка, вечер, встречная машина на объездном шоссе… — Мужчина выдохнул и уселся на стул возле кровати пациентки. — Док, хуже, чем мне было, уже не будет, так что прошу, расскажите, что со мной. — Врач тяжело выдохнул и вытер рукой лоб. — Да, ты права. Ваш автобус попал в аварию. После столкновения, автобус перекинуло за ограждение, и он упал с высоты двадцати двух метров. Водитель умер на месте, Ваш классный руководитель все еще в критическом состоянии, за ним наблюдают двадцать четыре часа в сутки, а Вы были месяц в коме, после сильной травмы головы. Остальные отделались ссадинами, сотрясениями и переломами. Хартфелия замерла. Ее трясущиеся руки сильно сжали одеяло, а глаза наполнились слезами. — А Джувия? Двувия Локсар… — Люси взглянула на врача и вытерла скатившуюся слезу. — Что с ней? — Перед ответом врач чуть помедлил. — На данный момент она в коме. — В к-коме? — С дрожью в голосе переспросила Хартфелия, сжав руки в кулаки, чтобы они не тряслись. — Почему? Что с ней произошло? — По отчету бригады реанимации, когда они приехали на место происшествия, девушка была в сознании, но по пути в больницу она потеряла сознание и уже в самой больнице ее мозг впал в кому. На данный момент она все еще не очнулась, хотя с ее мозгом все в порядке, МРТ ничего выявило. — Пояснил врач, прокручивая свое обручальное кольцо. — Док, тогда почему она в коме, раз обследование ничего не выявило? — Знаете, такое ощущение, что она просто не хочет приходить в сознание. — Мужчина встал со стула и, проверив свой телефон, взглянул на Хартфелию. — Хотите ее проведать? — Увидев одобрительный кивок, он отключил капельницу и помог перебраться блондинке с кровати на коляску. Выкатив девушку из палаты, мужчина повез ее по коридору, в самый его конец. Всю дорогу до палаты, Люси думала над словами врача, о том, что Джувия просто не хочет приходить в сознание. Хартфилия никогда довольно близко не общалась с девушкой, так, делала видимость, что они друзья, а Джувия думала, что это взаправду. Люси было забавно смотреть на влюбленную девушку, которая готова на все ради предмета своего воздыхания, вот и общалась с Локсар, никогда не вникая в ее проблемы. «Простушка» — думала про себя блондинка. «Интересно, на что она еще сможет пойти ради него?» Она издевалась над девушкой, заставляя множество раз признаваться и множество раз получать отказ. Люси думала только о себе. Ей было все равно, ее проблемы были всегда на первом месте, а проблемы Джувии это так — пустяк. Хотя было все совсем наоборот. Не мудрено, что Джувия не хочет приходить в себя. Кто захочет возвращаться туда, где находятся такие прогнившие насквозь люди? — Док, Вы считаете меня сумасшедшей? — Вдруг поинтересовалась Хартфелия, заметив на стене календарь 2015 года. — Не считаю, конечно. С чего Вы это взяли? — Врач был немного удивлен таким вопросом. — Вот какой сейчас год? 2015, да? — Продолжала блондинка. — Да. — Согласился с Люси врач. — Поменяете ли Вы свое мнение, если я Вам скажу, что до того, как очнуться, я жила уже в 2018 и училась на втором курсе университета Фейри Тейл? — Люси услышала негромкий смешок и подняла голову на врача. — Чего Вы смеетесь? Это правда! Я играла на фортепиано, жила университетской жизнью, веселилась. — И из-за этого Вы решили, что сумасшедшая? — Врач снова усмехнулся и поздоровался с проходящими мимо мед. сестрами. — Это называется парамнезия, по-простому — ложная память, а не сумасшествие. Ваш мозг просто показывал Вашу жизнь, будто никакой аварии и не было, когда на самом деле Вы были в коме. Многие мои пациенты, вышедшие из длительной комы, рассказывали подобные вещи. Но, на самом деле, то, что было с Вами — это фантазмы — вымышленные события. — Значит, все то, что со мной было — это сон? Так что ли? — Ну, можно сказать и так. — Врач остановил коляску перед белой дверью с табличкой «Джувия Локсар» и хотел было уже ее открыть, но Хартфелия вдруг его остановила: — Доктор, не нужно. Давайте в другой раз, пожалуйста, я себя не очень хорошо начала чувствовать. — Хартфелия сдерживала себя изо всех сил, чтобы не заплакать. Вцепившись одной рукой в одеяло на ее коленях, девушка зажмурилась и зажала переносицу. — И-извините. — Док молча кивнул, и ни о чем не спрашивая, повез блондинку обратно в палату. Он понимал, что людям порой очень тяжело принять тот факт, что все происходящее было ложью. Приходя в себя, кто-то плакал от горя, потеряв в своем сне роскошную жизнь, а кто-то плакал от счастья, радуясь, что все то, что было в его сне так и останется сном…