Великолепная пятерка

Он стоял напротив, и просто не мог поверить своим глазам. Они вернулись! Он смотрел на ставшего неожиданно взрослым Поттера, на веснушчатое лицо Уизли, расплывшееся в удовлетворенной улыбке, на все те же растрепанные волосы Грейнджер. - Я… - Я тоже рад тебя видеть, Малфой! – казалось, Рона распирает от удовольствия. Он шагнул вперед и протянул ему руку. Но Драко не обратил на нее внимания. Он подошел и крепко обнял его. Он просто не мог поверить, что скоро все может закончиться. – Полегче, парень, - пробормотал Рон, но он, казалось, не возражал. Он тоже обнял его в ответ, похлопав по спине. - Осталось немного? – спросил Малфой, отстранившись, после недолгого, но крепкого объятья. - Мы все на это надеемся, - ответила Гермиона, которая грустно улыбалась в ответ. Драко шагнул вперед и тоже обнял ее. - Но Поттер же сможет? – спросил он, пытаясь перевести все в шутку, и скрыть надежду в своем голосе. - Поттер постарается, - чуть улыбнулся Гарри, обнимая его. - А где?.. - Она в Выручай-комнате, по крайней мере, мы оставляли ее там, - сказал Рон. - Нам сейчас нужно идти, но остальные собираются в Большом зале. Тебе нужно быть там, если, конечно, ты хочешь участвовать в этой битве, слизеренец. - Молчал бы, гриффиндорец. Удачи вам. И постарайтесь вернуться живыми, ладно? - Тебя это тоже касается, Малфой. *** Битва закончилась. К счастью и превеликой удаче, никто из близких серьезно не пострадал. Он сидел на бревне, которое когда-то было деревом Запретного леса, и смотрел в пространство. Он просто не мог поверить своему счастью. Внутри все просто переворачивалось. Но не потому, что он выжил, и выжили остальные, и даже не потому, что они победили. Потому, что все закончилось, и он, наконец, получил право на счастье. Но, несмотря на все возможности, которые открывались перед ним, эта мысль была настолько сильной, что ввела его в оцепенение. Может, это защитная реакция организма, который пережил слишком много? Сейчас все были в Большом зале, а он вот так сидел тут, глядя невидящими глазами перед собой. Мешок с осколками внутри отчаянно бился, подгоняя его. Он будто кричал ему: «Вставай! Иди к ней и друзьям!» Он услышал шаги. Мягкие, тихие шаги. Такие знакомые, что он узнал бы их из тысячи, да что там, из миллиона. Это была она. Джинни подошла и села рядом, не говоря не слова. Она была уже не в состоянии ждать. Она хотела лишь быть рядом с ним. Мешок в его груди сжался, как никогда раньше, но рваться пока не хотел. Прошла минута, он сделал глубокий вдох и повернулся к ней. Впервые за те долгие месяцы, которые, казалось, были страшным сном, но о которых так любезно напоминали осколки внутри, впервые за эти месяцы они были настолько близко. Он смотрел на нее, будто последний раз в жизни. Он не хотел запомнить каждую черточку ее прекрасного лица, он возрождал ее лицо в воспоминаниях, и сравнивал с тем, что видел сейчас. Она смотрела на него все теми же прекрасными глазами, цвета карамели. Ее лицо было в саже, или какой-то черной пыли, очень напоминающей сажу. Ее волосы были все такими же яркими. Она была все той же Джинни, которую он помнил. Он протянул руку и заправил за ухо прядку волос, как делал всегда. Она улыбнулась ему так, как улыбалась всегда. Улыбнулась и по ее щеке скатилась слеза. Она плакала от счастья, потому что ждала этого мига так же, как и он. От удовольствия ей хотелось закрыть глаза, но она просто не могла себе этого позволить. Она не хотела отводить от него взгляда. Столько всего было на душе. Столько нужно было сказать друг другу, но вместо этого она лишь усмехнулась и сказала: - У тебя кровь на щеке, под шрамом, Малфой. - После всего того, что мы пережили, ты говоришь мне про какую-то кровь? – в его тоне было столько нежности, как если бы он признавался ей в любви. Он тоже усмехнулся. - Главное, что сейчас все закончилось, мальчик-со-шрамом. Мы снова можем быть вместе. Если ты, конечно, не против, - один Мерлин знает, откуда у нее были силы говорить в таком шутливом тоне. - Не говори глупостей, Уизли, - он все еще усмехался, но потом вдруг резко стал серьезным, схватившись за грудь. Ему показалось, что мешочек вот-вот лопнет. Показалось. - Эй, все хорошо? – она наклонилась ближе и положила свою руку на его. – Малфой? - Все… Джинни. Я люблю тебя. И ты просто не представляешь, как я ненавидел себя за то, что сделал. И сегодня, сегодня я не думал ни о ком, кроме тебя. Ты просто представить себе не можешь, как я люблю тебя, - он произнес это на одном дыхании. Слова сами полились из него. Но он не возражал. - Я тоже люблю тебя, Малфой. И, можешь не сомневаться, не меньше чем ты любишь меня. Она улыбнулась ему так тепло и с такой любовью… Он не мог больше терпеть. Плевать, если после этого мешочек порвется, и он умрет от душевных мук. Драко подался вперед и поцеловал ее. Все произошло так стремительно, что Джинни даже не сразу ответила на поцелуй. Но когда она сделала это, его ожидание оправдались. Мешочек лопнул, но только для того, чтобы освободить сердце за осколками, которое разогнало по его венам кровь и такое тепло, что тот теплым вакуум показался ему жалкой пародией. Он даже не был счастлив, он испытывал эйфорию. Вместе с ней. Теперь он не расстанется с ней никогда. Теперь они будут вместе всегда, и ничто не посмеет их разлучить. Ничто и никто.