Во рту был медный привкус крови.
Бэтмен вводил данные в компьютер Сторожевой башни, анализировал волновые частоты.
Он уже долго этим занимался. Очень долго.
Тёплые ладони коснулись его плеч. Диана. Она говорила что-то о похоронах, он проигнорировал её. Пора бы ей знать, что Бэтмен не ходит на похороны. Никогда. И не сейчас.
Вкус крови во рту.
Канун Нового года. Таймс-сквер, Нью-Йорк. Тысячи празднующих. Лиге Справедливости поступает сообщение о происшествии, датчики показывают присутствие некой энергии, с которой они до этого не сталкивались.
Они телепортируются в хаос.
Дым, вспышки, серебристая металлическая фигура с недоступной человеку скоростью мелькает то тут, то там и невообразимо ловко огибает здания. Световые лучи, бьющие из рук существа, режут дома пополам. Движущийся огромный хрустальный шар тоже разрезан на две части и никогда уже не опустится — он замер. Повсюду сыплется стекло, Супермен защищает толпу от летящих обломков. Чудо-Женщина цепляет ногу существа своим лассо, но не удерживает, и её отбрасывает в стену другого здания.
Красный Торнадо подлетает к Бэтмену.
«Это существо, похоже, робот! Никогда такого не видел».
Робот обменивается энергетическими разрядами с Чёрной Молнией и Зелёным Фонарём. Лучи отскакивают от тела робота, шипят, потрескивают с искрами зелёного и жёлтого. Выглядит так, словно он впитал их энергию в себя.
«Арсенал, — говорит Бэтмен в коммуникатор, — электромагнитный импульс».
«Сейчас, Бэтс».
Стрела летит над головами кричащих людей, которых Супермен изо всех сил пытается уберечь. С резким щелчком она входит в тело робота, и тот, покачнувшись, падает на землю перед Человеком из Стали.
Злой, рычащий голос за спиной. Лисица.
— Все знают, что вы с Суперменом никогда не ладили, но как ты смеешь не пойти на его похороны! Ты обязан, Тёмный Рыцарь, проявить к нему хоть немного уважения, — за гневными нотами в её голосе Бэтмен услышал слёзы. Он не стал оглядываться и вернулся к работе. Всхлипывающий рык, и Лисица продолжила: — Наверное, ликуешь под своей чёртовой маской? Ты наконец получил, что хотел… Вот теперь ты наконец единственный и лучший в мире, да?
— Уйди.
Он должен был разозлиться на неё, но не мог вспомнить, почему. Все мысли перебивал вкус крови во рту.
— Ты хотя бы сделал его последние минуты легче, а, Бэтмен? Ты простился с ним или лишь позлорадствовал, когда он умирал?
— Уйди.
За плечом раздалось взбешённое шипение, но кто-то перехватил Лисицу за руку и увёл. Бэтмен мельком увидел зелёный цвет. Вероятно, Хэл Джордан.
Спасибо, Хэл.
Когда Арсенал ликующе кричит, Супермен предупреждает, чтобы люди не подходили к упавшему роботу:
«Всем отойти, он ещё может быть…»
Тот рывком вскидывается, его ладонь оказывается на груди Супермена. Луч серебристой энергии — как выстрел в упор.
Кэл-Эл разрезан почти пополам.
Снова Диана. Она положила сэндвич рядом с консолью.
— Брюс, мы сейчас уходим на похороны. Пожалуйста… Тебе нужно что-нибудь поесть.
Бэтмен задумался, когда в последний раз он ел. Раньше, до того, как в последний раз спал. Давно. Он откусил от сэндвича, не сводя взгляда с монитора.
Медный привкус крови.
Замершее в неверии сердце. Время будто останавливается. Бэтмен словно бы единственный, кто движется: он соскальзывает с крыши, вниз, вниз, к Кэлу. Робот вскакивает на ноги и убегает, остальная часть Лиги пытается его перехватить. Бэтмен слышит, как кто-то кричит: «Нет, нет, нет… Нет!..» Кажется, это он сам.
Ужасающе медленное движение. Мир плывёт вокруг, когда он падает на колени перед Суперменом. Тот, кто порой был ему без малого врагом, а порой — чуть ли не другом, лежит в луже крови, но глаза его как никогда ясны.
Надежды нет.
За его спиной кто-то включил канал с трансляцией похорон. Раздавался глубокий, звучный голос Дж’онна Дж’онзза, слова торжественны и полны печали, и Бэтмен почувствовал внезапное, едва не вызвавшее тошноту дежавю.
— Супермен. Кэл-Эл. Человек из стали. Последний сын Криптона.
Кларк…
Вполовину тише Дж’онн продолжал говорить. Он рассказывал об отваге Супермена, о его сдержанности, его милосердии и стремлении к лучшему для всех. О его доброте. Об уникальности.
— Все из нас остаются… — дрогнул голос, — одинокими, даже рядом с другими. Уникальность Кэл-Эла была непреодолима и отделяла его от других. Но рядом с ним… Когда я был рядом с ним, я больше никогда не был одинок.
Другие голоса. Они бормотали что-то о героизме, о силе, чём-то незначительном.
Кровь на его губах.
Когда Бэтмен склоняется над Суперменом, тот переводит взгляд на него. В голубых глазах нет боли, только потрясение, удивление и непередаваемое… выглядит как разочарование. Он изо всех сил пытается что-то сказать.
— Г…
Кларк сбивается, задыхается и пробует ещё раз:
— Гл…
От усилия он кашляет кровью, струйка бежит вниз по белой щеке.
— Не надо. Молчи. Пожалуйста. — Бэтмен пробует вытереть поток крови краем плаща. Бесполезно. Бесполезный.
В глазах Супермена появляется отчаянье и что-то ещё, что Бэтмен не может идентифицировать, но от чего не может отвести взгляда. Супермен хватается за его шею окровавленной рукой и тянет к себе.
Их губы сталкиваются в поцелуе. Неуклюжем. Тоскливом. Поцелуе.
Кларк умирает, когда их губы ещё соприкасаются. Те, кто говорят, что мёртвые люди кажутся спящими, никогда не видели мёртвых людей. Супермен совсем не похож на спящего — он мёртв.
Когда остальные члены Лиги возвращаются, Бэтмен всё ещё стоит на коленях перед телом.
На возвышение поднялась женщина, её глаза красны от слёз. Журналистка Лоис Лейн: она написала о Супермене немало статей, они были хорошими друзьями. Невольно Брюс подумал, почему Кларк никогда не пробовал с ней встречаться. Голова закружилась, нахлынула волна усталости и тошноты. Но всё же… разве Лоис и Кларк не…
Он встряхнул головой. Смешно. Он знал обо всех отношениях членов команды, и Кларк ни разу не женился. Даже ни разу не ходил на свидания, ни с кем.
Журналистка говорила, хрипло, но чётко. Она рассказывала о жизни Кэл-Эла, его работе и друзьях. Она поделилась парой историй, рассказала про случай с той проклятой собакой и даже добилась того, что в конце собравшиеся засмеялись. Собираясь с мыслями, Лейн сделала паузу.
— Как журналист, привыкший расследовать, я всегда считала жизнь Супермена непостижимой загадкой. В нашем мире, зачастую столь жестоком и беспросветном, как ему удавалось оставаться таким безупречным? И… почему таким одиноким? Элизабет Кэди Стэнтон однажды сказала, что «каждому отведено одиночество, неприступнее ледяных вершин, глубже, чем полуночная чернота океана, — одиночество самой личности». Кэл-Эл для меня олицетворял то личностное одиночество, ту уникальность и единственность, которая режет наши души изнутри. Ради чего такой хороший… такой светлый… такой бескорыстный человек оставался настолько одиноким — навсегда останется для меня… самой важной из тайн.
Она склонила голову и не смогла удержать слёз:
— Мир тебе, Кэл-Эл.
Когда хор запел, Бэтмен всё ещё продолжал изучать данные на мониторе.
Память о губах Кларка, тёплых и мягких.
Вкус крови Кларка на его губах.
Какого дьявола Кэл-Эл потратил последние свои мгновения, чтобы… поцеловать его!
На экране появились данные о вспышке энергии. В точности того же типа, что была зафиксирована на Таймс-Сквер пять дней назад. Развалины старой фермы Лекса Лютора.
Бэтмен сосредоточился. ФБР уже там, периметр оцеплен. Проклятье. Придётся пойти тайно, если он хочет получить полный доступ.
Уже в своих комнатах, переодевшись в деловой костюм, он бросил взгляд в зеркало и замер. По крайней мере трёхдневная щетина, а лицо совсем изможденное; в таком виде он никогда не сойдёт за агента ФБР. Пройдя в ванную, он намылил щёки и начал бриться. Пальцы дрожали. Бритва зацепила корочку на царапине вдоль линии подбородка, и та закровила вновь. Он и забыл, когда успел пораниться, должно быть, во время той битвы перед Новым Годом. Капли крови падали в раковину, и он молча обругал себя. Да что с ним не так?
В качестве последнего штриха подготовки он захватил кобуру с пистолетом, который вблизи напоминал тазер. На самом деле это был модифицированный электромагнитный излучатель, который мог дезактивировать убийцу.
Губы Кларка на его губах. И вкус крови.
Остальные вскоре должны были вернуться с похорон, но ничья помощь ему не требовалась.
Бэтмен никого не хоронит.
Бэтмен мстит.
***
Руины давно сгоревшего старого дома Лекса Лютора растянулись по холму, который нависал над Смолвилем. Вдалеке виднелась ферма Кентов. С учётом того, что он знал о Люторе, Бэтмен не сомневался, что в молодости тот немало времени провёл, рассматривая пятнышко простого дома на горизонте.
Удостоверение «Гленна О’Нила», агента ФБР, конечно, было безупречно. Так что когда солнце уже клонилось к закату, он проник внутрь здания. Поместье Лютора тянулось подобно лабиринту, и вскоре он понял, что остался в одиночестве и, похоже, заблудился. Неподалёку от него из пола выступал остов сгоревшего камина.
Свистящий, едва уловимый звук был единственным предупреждением, которое он успел осознать, когда робот выскочил на него.
Он увернулся, рефлексы пересилили усталость, и, оттолкнувшись от стены камина, во вспышке обжигающего, безрассудного гнева он прыгнул на робота, сжимая в ладони переделанный тазер. По ушам ударило шипение, треск, робот под его весом сделал несколько шагов назад, и Брюс почувствовал, как по телу пробежал слабый удар тока. Он отпрыгнул. Робот дёрнул головой, повёрнутой под странным углом, и посмотрел на тазер Брюса, а потом развернулся и побежал.
Брюс помчался за ним, на ходу вызывая подмогу от других агентов, но в сгущающейся темноте увидел только одного. Мерцающий в полумраке робот бежал прямо в ту сторону.
— Бога ради, хватай его! — рявкнул он парню, который будто бы ничего не понимал.
Тот вздрогнул и присоединился к погоне. Вдруг робот, которого они тщетно пытались догнать, развернулся, молниеносно схватил помощника Брюса и швырнул в него. Они вдвоём растянулись на полу, а серебристый силуэт исчез размытым бликом.
Едва дыша после удара, Брюс посмотрел на «коллегу», который лежал на нём. Голубые глаза изумлённо глядели на него в ответ.
Это был Кларк.
Кларк!
Живой.
Только десятилетия въевшегося глубоко в подсознание самоконтроля остановили Брюса и не дали ему выкрикнуть имя, вцепиться в Кларка и обнять, схватить, сделать… что-нибудь совсем глупое. Потому что когда первое осознание прошло, он понял, что Кларку едва ли больше двадцати лет. Почти мальчик — весьма, на самом деле, растерянный мальчик, — который неловко встал и протягивал руку, чтобы помочь встать и ему. Когда Брюс схватился за ладонь, его легко подняли на ноги и в то же мгновение мир затрясся, закружился, а он не мог заставить его успокоиться. Шок, истощение, последствия чертовщины, которая творилась вокруг. Голос Кларка — слишком молодой, слишком молодой, но всё же голос Кларка — странным эхом звучал вокруг, повторяясь раз за разом и превращаясь в дежавю.
— Сэр, вы как? Сэр?..
Милосердная чернота.
***
Кларк подхватил мужчину, когда тот потерял сознание, и легко удержал. Лицо незнакомца было бледным, заострившимся от усталости, и виделось в нём что-то такое особенное, что Кларк не мог разгадать. Некоторое время он осторожно его рассматривал.
Похоже, это было лицо хорошего человека.
С незнакомцем на руках он начал долгий путь к дому.
