Не скучай, серый Лорд!

Предисловие. На Стасика родители не могли надышаться. Умный, милый, красивый, доброжелательный мальчик! Будучи в младших классах, Стасик легко заводил друзей, учился на отлично и все время улыбался. Мать думала, что он вырастет в элегантного галантного парня и будет работать в отцовской фирме. Но никто и представить не мог, что из Стасика вырастет ЭТО! Чудище с множеством дырок в теле с мерзопакостными железками! Юноша стал скрытным и нелюдимым. Волосы он яростно красил в разные цвета от ярко-зеленого до огненного красного. Одежду предпочитал рваную: джинсы, такие же куртки, браслеты, цепочки… Мать желала сжечь весь этот ужас, позорящий семью, а сына крепко обнять и пытаться вразумить. Но какое там, сын называл ее мерзкой ведьмой, а отца рвотным порошком. Да и само имя Стасик уже мало подходило молодому человеку, и мать называла его так по привычке, ведь перед ее глазами все еще сиял образ ее ненаглядного белокурого мальчика, что все время приглашал домой разных друзей, а она приносила им чай и конфеты. В семье начались разлады и скандалы. Отец чаще пропадал на работе, мать же заимела несколько седых прядок. Однако она не теряла надежды и лелеяла мечту, что все изменится. Сам же Стасик ко всему относился философски. Родители ругаются друг с другом, ну а он то тут при чем? Орутся и орутся. Наплевать. Не его это вина и не обязан он менять что-то в себе и своем облике. И хотя он прекрасно понимал перемену отношения к нему, предпочитал наблюдать за всем отстраненно. Парень помнил себя в детстве – глупого, всему верящего, наивного, чересчур доброго и всепрощающего - и сам не мог понять, как же он так резко переменился. Но что есть, тому не миновать. И раз он стал таким, значит так и надо. Стасик ощущал себя чужим этому миру. Все чаще представлял себя со стороны, ему казалось, что это не он встает со стула, не он так ходит и двигается, что-то делает. Что это кто-то другой, но не Стасик. Все люди стали его жутко раздражать. Заканчивая школу, Стасик понял, что не хочет быть от кого-то зависимым. Ни от родителей, ни от друзей, девушек, будущих начальников и прочее. Он порвал связи с девушками, послал куда подальше всех своих друзей. Кто-то пытался его образумить, но юноша был непреклонен. Он и так в последнее время старался общаться дружелюбно, все еще цепляясь за свой образ в прошлом. Но теперь он больше не намерен терпеть этих людей рядом с собой. Пора отпустить все и всех, в том числе и себя прошлого. Что было, то прошло. Надо жить настоящим и смотреть в будущее. Стасик сидел за столом в гостиной и ждал результатов. Он подал заявку только в один институт, а не три, на строительный факультет и очень волновался. Стасик решил, что будет архитектором и станет принимать частные заказы на дома или усадьбы. Сначала будет тяжело, но парню наоборот хотелось всему добиться самому, а не быть прихлебателем в отцовской корпорации. Чертить Стасик любил, да и глазомер был развит хорошо. Ну а внешний вид не должен помешать, ведь он будет мало показываться на глаза. Так и не дождавшись ни письма, ни звонка, Стасик быстро допил чашку чая и как сомнамбула поплелся в спальню. В эту ночь он плохо спал. Стасик в полудреме приоткрывал щелочки глаз и видел мечущиеся по его комнате тени. Его охватила паника, но он никак не мог проснуться. Вдруг ему показалось, что кто-то стоит рядом с его кроватью и пристально смотрит на Стасика. Тело покрылось липким страхом, юноша прямо кожей и духом ощущал присутствие постороннего, он попытался ворочаться или открыть глаза, что-то сказать, но ничего не получалось. Стасик лежал неподвижно и ясно понимал, что проснуться не получится. В следующее мгновенье Стасик оказался на спине, а по его ногам поползло что-то тяжелое. Чуткие пальцы с когтями сильно впивались в его ноги, раздирали одеяло и мучительно медленно двигались вверх к коленкам, а затем к бедрам, оставляя на коже бороздки крови. Стасика охватил такой страх, что он даже не пытался кричать, а лишь расширял и без того большие глаза. Рот раскрылся в бесшумном крике, по лбу прокатилась капелька пота, лицо сковал ужас. Когти продолжали царапать его тело, сначала медленно, а затем быстрее и быстрее, будто обладатель этих когтей терял терпение и вот-вот проткнет ими парня насквозь. В голове мелькнула мысль, что нужно посмотреть, кто же пытается его убить и Стасик, преодолевая жуткий страх, скосил глаза вниз. Не успевая ни испугаться еще больше, ни удивиться, Стасик лишь отметил, что ничего перед собой не видит. И от этого ему стало еще страшнее. Был бы там монстр, Стасику было бы легче, а когда он не обнаружил перед собой абсолютно ничего, но ощущал при этом тяжесть на ногах, царапины на теле и жуткие когтистые пальцы, юноша неистово забился в истерике. В голове все перемешалось, он попытался кричать, дрыгать ногами, руками, оттолкнуть от себя невидимое существо, истязающее его тело. Но ничего не получилось. Стасик даже не пошевелился. Однако ему туманно почудилось, что существо усмехнулось над его жалкими попытками. Затем мучения продолжились. Сильные руки полностью содрали с него обрывки тонкого одеяла и начали гладить по внутренней стороне бедер. Одна рука приподняла тело Стасика за левую ягодицу, а вторая начала оглаживать правую. Нарочито медленно рука плыла по его коже к интимному месту, но, не доходя до него, дрогнула и поплыла вверх по спине, лопаткам. Стасика ощутимо придавил к кровати вес разгоряченного тела, а по его спине и плечам продолжали гладить руки невидимого существа, невесомо царапая нежную кожу. Все было как в тумане. Стасик ничего не понимал, ни о чем не думал, пока его не начали душить. Сначала несильно, а затем все сильнее, будто невидимое существо все-таки решилось его добить. «Вот и все, пожил я свои семнадцать лет», - тускло пролетела мысль и парень отключился. На следующее утро Стасик не вышел из своей комнаты, и мать подумала, что он, наверное, опять не спал ночью, и не стала его будить. Когда Стасик и вечером не появился, мать забеспокоилась и поднялась в его комнату. Она тихонько постучала в дверь, так как сын не любил, когда стучали громко, но никто не откликнулся. Тогда она на цыпочках зашла в его комнату и обнаружила Стасика спящим на кровати. Разодранное скомканное одеяло лежало рядом. Она невольно залюбовалась его расслабленным безмятежным лицом и провела рукой по его щеке. Стасик не проснулся. Мать легонько коснулась его плеча. Стасик не шелохнулся. Тогда она начала трясти его, но Стасик так и лежал, безвольной куклой колыхаясь в трясущихся руках матери. Взяв всю силу воли в кулак, женщина загнала панику глубоко и, сдерживая слезы, позвонила в скорую. Сына увезли в больницу и поставили диагноз. Стасик впал в кому. Глава 1. Я очнулся на холодном полу. Кажется каменном. Воздух был сырой и затхлый, воняло какими-то отбросами. Я хотел открыть глаза и осмотреться, но в один миг воспоминания о собственной смерти нахлынули на меня, и я не осмелился. Вспомнились жгучие прикосновения, невозможность управлять собственным телом и жуткий раздирающий страх. Не знаю, сколько я так лежал, но под конец вроде даже привык к этой вони и решился пошевелиться. Пальцы рук неохотно подчинялись, но все же дрогнули. Я сжимал ладони в кулаки и обратно, разгоняя кровь. Согнул руки в локтях и чуть приподнялся. Спина отозвалась резкой болью, я тихо охнул и упал обратно, лицом прямо в какую-то мерзкую жижу. Немного повозившись, я перекатился через бок на живот и пополз куда-то, надеясь, что тут есть стены, чтобы облокотиться. Когда я уткнулся головой во что-то твердое, то понял, что цель достигнута. Снова перекатился, только уже на спину, и начал медленно приподниматься, облокачиваясь на стену. Все тело заныло, и я ощутил, будто в него воткнулись миллионы маленьких иголочек. Я прислушался. Было тихо, где-то вдалеке вода капельками стекала на пол и отзывалась эхом в пространстве. Чужого присутствия не ощущалось, тогда я слегка расслабился и решился на подвиг. Я открыл глаза. Глубокая непроглядная темнота. Никаких очертаний, ни капли луча света. Подумав, что глазам надо время приспособиться, я все же смог различить что-то серое вдалеке. Тонкую серую полоску на горизонте, и ничего больше. Как сюда поступал воздух и откуда тогда капала вода – было неясно. Когда все насущные проблемы были обдуманы, и я разминал руками ноги, только тогда подумал о себе. Я точно помню, как меня душили, и мне показалось, что я умер. Странно, что я еще жив. Значит, это существо меня похитило и заперло здесь. Весело, ничего не скажешь. Комок застрял в горле, и я бы наверное разрыдался как барышня, если бы не тело. Оно стало жутко чесаться. Все еще припадая к стене, я сел на корточки и стал яростно чесать ноги, чуть ли не до крови. Зачесались руки, спина, бока, я чесался и шипел, когда не мог дотянуться до того места, где чесалось сильнее всего, а как только дотягивался и блаженственно мурлыкал от приятных ощущений, то начинало чесаться в другом месте и я снова недовольно шипел. Фыркая и шипя, я себя ощутил змеей, с которой сходит кожа, и мне вдруг стало смешно. Я истерично рассмеялся, и это был смех безумца, на миг мне даже показалось, что это не мой смех, и от этого стало еще смешнее. Так я и ржал как дебил и чесался, попеременно вставляя в смех пофыркивания и шипения. Через какое-то время отпустило. Я облегченно расслабился и наконец заткнулся. Горло саднило и охрипло, но ничто не могло помешать мне наслаждаться спокойствием и тишиной. Когда я немного отдохнул, то решил встать и пройтись. Только я сделал несколько скромных шагов, как услышал тихое: - Господин? От шока я подпрыгнул и впечатался в стену, ошалело шаря глазами по серой полосе, откуда донесся голос. - Кто это? – решился я задать вопрос. Облегченный выдох и уже бодрый голос, приближаясь, сказал: - Господин, скорее, вам нужно выбираться отсюда. Хватайте меня за руку, господин. Ну, быстрее же! Пока я, ничего не понимающий вжимался в стену, серая тень метнулась ко мне и схватила за руку, не сильно, но крепко. Я попытался вырваться, и стукнул рукой по спине тени. Она старчески крякнула и на полувыдохе издала: - Господин, простите вашего покорного слугу, но сейчас не время, вам нужно поскорее покинуть это место и завладеть своим артефактом. Быстрее, я выведу вас к нему, господин, пока они не вернулись. Что за господин и почему меня куда-то тащат? Хотя я был согласен с тенью, стоит покинуть эту злачную каменную коморку. Тень вроде бы не была агрессивно настроена, и я позволил себя вести. Мы преодолели ту злосчастную тонкую полосу на полу, и поплелись по каким-то лабиринтам. То вверх, то вниз, влево, вправо. Сам бы я тут потерялся, это однозначно. Мы остановились, и голос тени предупредительно шепнул: - Господин, прикройте глаза, сейчас будет слишком ярко для вас. Я послушался и услышал как отъехала стена. По закрытым глазам забили яркие лучи и я невольно прикрыл лицо рукой. Силы были на исходе, от упомрачительного света мне казалось, что я вот-вот упаду в обморок. Но тень настойчиво тянула куда-то, и я послушно шел позади нее на последнем издыхании. Постепенно привыкая к освещению, я приоткрыл многострадальные глаза и впился взглядом в шедшую впереди сухонькую фигуру, одетую в черный балахон с капюшоном. Такая же сухонькая морщинистая рука держала меня за запястье правой руки. «Да это же старик! Я уже на стариканов руку поднимаю!» - стыд охватил меня и я покраснел, представляя, что чувствовал этот старик, когда я его ударил. Я мог грубить и хамить, но никогда не поднимал руки на старших. Не успел я отойти от стыда и рассмотреть, где мы находимся, как мы оказались в большой зале с белоснежными колоннами с лепниной. Зала была невероятно огромных размеров, будто тут проводились балы на несколько сотен человек, а по центру стояла бледно-серая ниша с каким-то странным прибором. Точнее, это был не прибор, как мне показалось, а высеченная из того же материала что и ниша скульптура. Это были крылатые часы. Именно так, я и сам офигел когда увидел. Они будто врастали в постамент, крыла было четыре, два больших и два маленьких под ними. Сами часы являлись механизмом с множеством деталей –шестеренки, пружины, балансир, - все вместе было переплетено лентами, которые терялись в крыльях. Но не было самого главного – циферблата. Только сам механизм. - Господин, скорее! – старичок подтолкнул меня вперед, к этому постаменту. Разумеется, я был без понятия что делать, и развернулся к старичку. Он действительно был сухоньким, однако казался еще крепким орешком. Вон как тащил меня за руку. На морщинистом лице ярко сияли голубые цепкие глаза. Меня аж передернуло. - Что делать то? – недовольным голосом просил я. Старичок достал кинжал, и не успел я как-то отреагировать, как он вцепился в мою руку, протянул ее над артефактом, и полоснул по ладони. Кровь потекла прямо в маленькую нишу у основания шестеренок. - Ты что творишь? – негодующе зашипел я, отталкивая старика. Руку быстро притянул к себе и прижал к груди. Что еще за выкрутасы? За спиной что-то бухнуло, я повернулся и как завороженный вылупился на сие чудо. Кровь из ниши потекла вверх по шестеренкам, тоненькими ручейками разделилась и потекла по ленточкам к крыльям. Шестеренки крутанулись, налились золотым цветом, а крылья будто ожили, раскинулись вширь. Перышки стали невесомыми, алого цвета, а сами кончики ярко-красными. Казалось, будто постамент до этого умирал, а сейчас ожил. Когда оцепенение прошло, я развернулся к старикану. Тот радостно улыбался. И только я хотел высказать все что думаю и о нем, и об этом месте, и спросить какого же хера происходит, как старичок выпучил глаза и резво плюхнулся на колени. - Пощадите, господин! – пролепетал он, - только не бейте, кости уже не те! Ваш покорный слуга не выдержит таких мук! Накажите меня по-другому, умоляю, господин! Я в ответ еще сильнее выпучил глаза и уставился на валяющегося в моих ногах старика. За такой картиной нас обнаружили четыре молодых парня, которые ворвались с противоположной стороны залы. Старик увидел их и на корячках пополз вперед, чтобы оказаться между мною и ними, затем вскочил и вытащил два длинных кинжала. - А ну пошли вон отсюда, - зашипел старик низким басом, - господин вернул свой артефакт и вы ничего не сможете сделать. Убирайтесь, а не то… Что будет, если «а не то», я понять так и не смог, так как четыре парня, которых я толком и не успел разглядеть, с выражением дикого ужаса на лице попятились, а затем позорно обратились в бегство. Ну-ну, испугались мальчишку и старика. Шавки позорные. Хотя я и не питал иллюзии, что они испугались меня, ведь я был еще тем задохликом, но ведь не старика же? Пусть он и имел воинствующий вид с кинжалами в руках. И где их только прятал? Когда быстрые шаги затихли, старик развернулся ко мне лицом и устало осел на пол. Я свалился мешком рядом, ибо уже не в силах был стоять. Напряжение, что держало меня все это время на ногах, ушло, весь адреналин выветрился, голова опустела, и я уже не хотел ни о чем думать. Я погрузился в спасительную темноту. - Мама, а почему ты красишься? – я пятилетний стоял рядом с мамой, которая сидела за столиком перед круглым зеркалом. Мама вздохнула, отложила кисть и ответила: - Потому что так человек чувствует себя красивее, он будто надевает маску, а оттого становится увереннее в себе. Можно надевать разные маски. Понимаешь, мой милый? - А если я захочу носить разные маски, мне что, тоже придется краситься? – я поморщился, представляя себе это. Мама озорно хохотнула и потрепала меня по голове. - Ну разумеется нет, мой милый. Хочешь, я научу тебя, как носить маски? - Хочу! – быстро вскрикнул я, глядя на маму сияющими глазами. Игра с масками охватила меня, и я предвкушающе улыбнулся. Я проснулся на удивление в хорошем настроении и бодро вскочил с кровати, чтобы тут же упасть. Причиной падения оказался спящий на коврике под моей кроватью старикан. Я запнулся об него и смачно бухнулся на пол, расквашивая нос в кровь. «Это я неудачно упал», - подумал я. Настроение мгновенно улетучилось, подсунув под нос какаху. Я еле сдержался, чтобы не пнуть старикана со всего размаху за разбитый нос. Что это на меня нашло? Старикан же, увидев меня в таком состоянии, снова бухнулся на колени и что-то невнятно бормотал. Потом будто опомнился и убежал. Я не стал его останавливать, а присел на краешек кровати. Старикан тут же появился и извиняясь и расшаркиваясь бухнулся передо мной на колени, только не бил челом о пол, а стал аккуратно влажной марлевой тряпочкой смывать кровь с моего лица. И делал он это так бережно, будто я фарфоровая статуэтка. Я конечно удивился, но смолчал. Не убивает же он меня, а наоборот, ухаживает, будто курица-наседка. И тут я понял, что меня смущало. Я ведь не поблагодарил старикана за спасение из той вонючей коморки, не извинился за удар, да имени его даже не спросил! Это надо исправить. Срочно. - Старикан, а как тебя зовут? – невинно поинтересовался я, готовясь извиняться перед ним. В немом испуге тот поднял на меня свои голубые глаза и выдал: - Господин, вы что лишились памяти? Как же так? Да как можно? Вот же неблагодарные ублюдки, довести вас до такого состояния, господин! – я аж абалдел от праведного гнева дедули. – Это же я, ваш единственный верный слуга, Бертам! Я посидел. Помолчал. Старик все это время смотрел на меня как-то по-щенячьи. Сказать ему, что я не его господин? Что он ошибся и я вообще его не знаю? А вдруг старикана инфаркт схватит и он откинется на этом вот коврике у моей кровати? - Бертам, я… Не успел я договорить, как старичок охнул. Я испугался, но нет, не откинулся. А смотрел на меня так удивленно, будто сейчас произошла целая эпопея. - Господин… Вы назвали меня по имени… - прошептал он, - неужели действительно вы все забыли? Я так понял что это был риторический вопрос, и не стал на него отвечать, а молча уставился на старикана. Вдруг чего пояснит? А мне бы информация не помешала. И только я готовился услышать что-нибудь невообразимое, как у меня заурчал живот. Старикан с охами «Ой, что же это я господина заставляю голодать» и прочим бубнежем испарился. В прямом смысле. Взял и исчез прямо у меня перед глазами. - Да что за чертовщина здесь творится! – негодующе воскликнул я. Надувшись на старикана, на эти непонятные события, да и вообще на весь мир, я плюхнулся в кровать и закутался в одеяло, как в кокон, оставив наружу один единственный побитый нос. Который уже, к счастью, не болел. Через минут пять послышался деловой стук в дверь, а затем в нее вошел Бертам с огромным подносом в руках. Запахло жареной птицей, картошечкой и чем-то еще не менее аппетитным, так что я быстро позабыл про обиды и выполз из своего убежища. Старикан поставил поднос на низкий столик, который стоял неподалеку от кровати и был отделен от нее тонкой ширмой. Я сел на раскинутые подушки, а ноги закинул под стол в углубление. Удобно. Такие вроде бы в Японии были. Бертам сел в десяти шагах от меня и с подобострастным лицом наблюдал за тем, как я ем. Я подумал, что и старикану неплохо бы перекусить. А то чего он там один сидит, как какая-то собачка. - Бертам, присоединяйся. Наверняка ты тоже голоден. – Я махнул рукой напротив себя. Бедный старик. Лицо его вытянулось, а глаза стали похожими на два блюдца. Припав лбом к полу, он начал им биться, и сбивчиво объяснять: - Господин, я уже насытился. Я никак не могу сидеть напротив вас господин, я же ваш слуга, ваш раб, господин. Не извольте наказывать, господин. Умоляю, господин. Вся это рабоэпопея меня в конец доконала. - Бертам, хватит через каждое слово вставлять «господин», - передразнил я его, - оставь эти рабские замашки, я очень устал. Я хочу узнать, что же здесь происходит, а единственный человек, который рядом со мной, все время бьется челом об пол и умоляет меня его не наказывать. – Под конец я так разошелся, что невольно повысил голос. – И вообще, раз я предлагаю перекусить со мной, то ты можешь просто отказаться, а не падать на колени. Так что сядь спокойно и не мельтеши! Бертам неверяще уставился на меня, медленно поднялся, так же медленно доплелся до стола и тихо сел, так и не притронувшись к еде. А я сидел и думал, как же объяснить старикану, что он меня с кем-то путает. - Господин, а вы помолодели, - тихий полушепот сбил меня с мысли. Я с интересом уставился на Бертама. Помолодел? Так мне итак всего семнадцать, неужели сейчас я вообще как ребенок выгляжу? По росту вроде бы нет. - А где зеркало, Бертам? Я хочу себя осмотреть. Старикан неопределенно махнул рукой себе за спину. Как только я насытился, то стал с любопытством разглядывать комнату, в которой оказался. Она больше всего была похожа на хоромы какого-нибудь принца из сказок. Огромная кровать с балдахином, за ширмой стоит низкий столик, за которым я поел, вдоль стен шкафы, забитые книгами. По обе стороны от кровати двери. Одна ведет в огромную ванную, другая в рабочий кабинет. На стенах шикарные картины в позолоченных рамах. Около двери, ведущей в ванные комнаты, висело огромное зеркало от пола до потолка. Я решительно направился к нему, Бертам хвостиком шел сзади. Кинув быстрый первый взгляд в зеркало, я в ужасе отшатнулся и оглянулся в поисках лома или арматуры. Ничего подобного рядом не лежало. Я нерешительно посмотрел на старикана. Тот был удивлен моим поведением. Ну еще бы, прыгаю тут как кузнечик. Я набрал побольше воздуха в легкие, и медленно выдохнул. Закрыл глаза, сделал медленный шаг обратно к зеркалу. Открыл глаза. И снова чуть не отшатнулся, пока мысль, что это все-таки я пробивалась в мои несчастные мозги. Точнее это был не я. В зеркале не было привычного юноши с ярко красными волосами, пирсингом под губой и в переносице, на ушах и хрящиках. А был молодой человек от двадцати трех до двадцати пяти лет, с белоснежными длинными волосами до колен. Кожа немного загорелая, но не сильно смуглая, что с такими волосами смотрелось очень странно и непривычно. Глаза ярко-красные, ресницы тоже белые. Но вот брови были светло-коричневые. Я дрожащей рукой заправил прядь волос за ухо. Кончики ушей были слегка заострены. Ужас! Я внимательно всмотрелся в лицо. От бровей до висков тянулись маленькие перламутровые чешуйки. Я их погладил пальцами. Они оказались мягкими как кожа. За ушами наткнулся на продолжение дорожки чешуек и с каким-то внутренним азартом начал вести по ним рукой. Чешуйки спускались по шее вниз, уходили до лопаток, а дальше я уже не смог дотянуться. Тогда я стащил с тела, такого же щуплого, как и у меня, белую ночнушку, и оказался голышом. Повернулся полубоком к зеркалу и начал рассматривать чешуйки. Бертам смотрел на мою наготу во все глаза, мне даже показалось, что он старый маньяк. Ну нельзя так на людей смотреть! Итак вернемся к чешуйкам. Они огибали загадочные узоры на обеих лопатках и параллельно спускались до поясницы. Оттуда они разошлись к внешней стороне бедер и потянулись друг к другу под самыми ягодицами. Затем они плыли вниз по ногам от внутренней стороны бедер и заканчивались у самых кончиков пальцев ног. Мда. Тело как тело, не считая странных узоров на лопатках и двух дорожек с чешуйками. Я нервно хихикнул. Я определенно вижу свое отражение, но это не я! Эта мысль так и крутилась в голове, а я не мог осознать это. Медленно я осел на пол и закрыл глаза руками. Что же это получается? Я умер и воскрес? Но я простите не сын божий, чтобы воскресать. И тело это странное, не чтоб подбросили мне мускулистого мучачоса, так нет же! Такой же задохлик, как и я. И вообще, я домой хочу! Хочу обратно! Я заплакал. Вот честно, я отчего-то не выдержал и разревелся. - Господин, что с вами? Вам больно? – Бертам подбежал ко мне, упал рядом и аккуратно прижал к себе. – Ну полно вам, зачем же плакать? Все будет хорошо, господин. – Мягкая теплая ладонь Бертама гладила меня по голове, как маленького. И от этого я разревелся еще сильнее. Ну и что я буду здесь делать? И ответ как-то сам пришел в голову, будто только и ждал этого вопроса. Жить. Вот так, просто. И я встрепенулся. И действительно? Что же я реву? Что там, дома? Опять слезы матери, которая уговаривала не переезжать, ссоры с отцом. Все эти непонятные люди, от которых веяло завистью. Я не жил там, а будто всегда ждал чего-то, что переменит мою жизнь. И вот, мне дали шанс, а я сижу и распускаю нюни. Ну уж нет! Я резво отбросил руку старикана и вырвался из его объятий. Будем решать проблемы по их мере поступления. И начну я с этого старикашки. Я посмотрел ему в глаза. - Бертам, я не твой господин. – Слова прозвучали четко и властно, чтобы не было возможности перечить. Старик в испуге упал рядом со мной, начал хватить за руки и целовать их. - Господин, пожалуйста. Не убивайте меня! Я сделаю для вас все! Умоляю! – Бертам даже закашлялся от такой экспрессивной речи, а я так испугался, подумал, что старикана точно сейчас хватит удар. - Бертам, успокойся и послушай меня, - я схватил старикана за обе щеки и начал вкрадчиво и мягко объяснять, - никто не собирается никого убивать, давай просто спокойно присядем и поговорим, хорошо? Ты не будешь называть меня господином, а ответишь на все мои вопросы. Ты понял? Старик закивал головой, а в глазах появилась такая надежда, будто я действительно спас его жизнь, а не казнил. Меня так и передернуло. За кого он вообще меня принимает? Ну ничего, сейчас разберемся. Чувствую тут вообще не один день разбираться и разбираться, что где да почему. - Бертам, как меня зовут? Старик схватился за сердце и выпучил глаза. А я уже устал от такой реакции. - Послушай, я не… - и тут я задумался. А стоит ли старикану знать, что я не его любимый господин? Еще накинется и убьет. Или истерику закатит и сам сдохнет. А мне нужна информация, - я не помню ничего. Ни тебя, ни себя. Ни то, где мы. Поэтому я и задаю тебе такие вопросы, так что не волнуйся и не переживай. Я в своем уме, просто ничего не помню. Старик понятливо закивал. - Я так и понял, господин, когда вы меня по имени назвали. А теперь вы сами это и подтвердили. Вот же сволочи, довести вас до такого состояния! – закряхтел Бертам. - На так что? Мое имя? - Рейнальд, господин. Ваше имя Рейнальд, и вы… - старик вздохнул, - серый Лорд.