За офицерский погон, или Личные подробности

1941 год Иоганн Вайс отлично понял внимание капитана Дитриха к собственной персоне. Видно, Дитрих заметил его явный интерес и истолковал его по-своему. Но даже мысленно Иоганн не позволил себе посетовать на такой неожиданный поворот. Что ж, рядовому вермахта, простому шофёру Вайсу внимание столь значительной персоны, как капитан абвера, могло только польстить. Поэтому уместным было и лёгкое смущение, и даже некая старомодная застенчивость. В конце концов, Иоганн – юноша скромный, строгого воспитания и безупречной репутации. Однако за этим фасадом скрывалась сильная натура, целеустремлённая, амбициозная. Вайс не скрывал ни одно из своих качеств – плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. А скромнику-тихоне никогда не видать повышения по службе. Иоганн держался с достоинством, строго в соответствии со своим положением рядового шофёра. Но всё, что он делал, он делал превосходно. Никогда не лебезил перед своим хозяином и тем более его приятелем, но всегда умел блеснуть вышколенностью образцового адъютанта, добавляя тем самым веса своим офицерам. Штейнглица всё устраивало, и он быстро научился воспринимать поведение своего шофёра как должное. Дитрих, поначалу так же не замечавший солдата, всё же уловил интерес к себе, поймав случайно взгляды Иоганна. Что он мог подумать, исходя из своего чувственного опыта? Вариантов было немного. Зато Дитрих тут же оценил ладную, подтянутую фигуру Вайса, его ловкие руки с сильными пальцами, которые так ненавязчиво прикасались к его плечам, когда Вайс подавал плащ. Но ещё больше Дитриху понравились другие качества Иоганна – предупредительность, расторопность и скромность. Сближаясь с кем-то, даже ненадолго, Оскар фон Дитрих скрупулёзно просчитывал степень опасности. Он предпочитал держать всё под контролем, даже собственную страсть. Слишком хорошо он помнил фиаско в юности – все эти насмешки сверстников, скандалы с отцом, чтобы позволить мимолетной связи разрушить его тщательно выстраиваемую карьеру. Худощавый, с почти женским изяществом жестов, Оскар мог выглядеть даже симпатичным, не будь он столь чопорным и высокомерным. Его самолюбие частенько уязвляли выскочки из гестапо, СС и СД. Грубые мужланы, они и понятия не имели о красоте тонкой игры. Зато обладание компрометирующими материалами на многих старших офицеров давало Дитриху возможность почувствовать свою незримую власть над ними. А когда он позволял себе неуловимо тонко намекать на свои возможности, он наслаждался, когда они бледнели от бешенства и бессилия. Трезвый взгляд разведчика в тылу врага наблюдал за капитаном фон Дитрихом с интересом энтомолога, изучающего в естественной среде обитания невиданный прежде экземпляр паука – омерзительного на вид, но способного привести ученого к открытию. Рядовому Вайсу подобная роскошь и не снилась. Он, как и раньше, смотрел на Дитриха с целью усвоить аристократические манеры, скопировать жесты. Только теперь Иоганн ловил ответные взгляды – ощупывающие, жадные, от которых дрожь пробирала вдоль позвоночника. Вскоре у капитана Дитриха появилась привычка в свободные минуты, в основном, вечером, перед сном, прогуливаться вокруг виллы, хотя раньше он предпочитал нежиться в кресле. Дни стояли жаркие, а к вечеру спасительная прохлада опускалась на землю. Безоблачное днем, ночное чёрное небо было усеяно звездами, а среди них красовалась белая луна. С окружающих виллу полей доносились спокойные летние запахи трав, заставляя забыть, что совсем близко скопилась огромная армада военной техники, и скоро чад и дым сотрут все воспоминания о прелестных июньских ночах. Вайс расположился с машиной сбоку от двора виллы, возле хозяйственных построек. Грубый фонарь на столбе очерчивал большой круг света, в котором неслышно подошедший Дитрих увидел блестевшую от воды в ночном свете машину и усердно намывающего ее Иоганна без кителя, в бриджах и одной нательной рубашке с закатанными до локтей рукавами. Когда Вайс наклонился, чтобы тряпкой отполировать крылья, Дитрих сглотнул. Поистине, это зрелище было достойно любой ночной прогулки. Тонкая светлая ткань не скрывала подтянутый спортивный торс шофёра, а широкий вырез на груди позволял разглядеть перекатывающиеся мускулы. Неконтролируемый прилив желания настолько захлестнул Оскара, что он должен был ухватиться за ближайшее дерево и отдышаться. Он не знал, что сильнее подействовало: молодое мужское тело рядом – только руку протянуть, давнее отсутствие разрядки или пара-тройка рюмок коньяку. Шершавый ствол под ладонью немного привёл его в чувство. Горьковатый аромат трав немного освежил голову, но чтобы окончательно прийти в себя, Оскар сжал неровную кору сильнее, до боли – он любил немного подстегнуть ощущения. Он хотел подойти ближе к этому Вайсу, но отчего-то медлил. Потом ещё раз глубоко вдохнул – и решился. Иоганн хорошенько отмыл машину от пыли просёлочных дорог – днём пришлось изрядно поездить, и теперь он вытирал борта насухо, наводя блеск. За шорохом не расслышав приближавшихся шагов, Иоганн случайно повернул голову и обнаружил возле машины начищенные сапоги. Поднял взгляд выше – перед ним стоял Дитрих. Иоганн выпрямился, расправив плечи, но тряпку держал в руке. – Господин капитан? – в голосе, помимо привычной почтительности, слышалось удивление. Обычно вечером офицеры никуда не ездили, предпочитая уничтожать запасы коньяка в гостиной. – Вайс, – Дитрих подошёл ещё ближе, так что смог втянуть носом поистине адскую смесь: запах молодого тела, пот, машинное масло и бензин, и всё это ударило ему в голову. – Ты хорошо управляешься с машиной. – Спасибо, господин капитан. – Любишь рулить? – Оскар чувствовал, что его несёт, но не мог и не хотел останавливаться. – Да, господин капитан! О, теперь этот парень уже не стесняется, он смотрит прямо в глаза, с вызовом, задрав подбородок. – Пойдём… – голос на мгновение отказывает Оскару, спазм перехватывает горло, он делает едва заметную паузу и продолжает чуть более сипло: – Иди за мной, есть поручение для тебя. Он развернулся и пошёл прямиком к дому, не оглядываясь, уверенный в том, что всё будет сделано по его слову. Иоганн плеснул себе на руки из котелка чистой водой, торопливо и наспех вытерся полотенцем. Оглянулся по сторонам – ни ему, ни Дитриху лишние свидетели не нужны. Но двор пуст, охрана давно разбрелась спать в казарму, часовые стоят только на воротах. Нигде не видно ни души. Иоганн пошёл вслед за Дитрихом, который уже скрылся в дверях. Но Вайсу не требовался проводник, дорогу в спальню капитана он знал превосходно. Спальня Штейнглица через несколько комнат, но лучше не шуметь – майор спит чутко, а теперь он ещё, пожалуй, и не ложился. Вайс неслышно прошёл по коридору и бесшумно распахнул дверь Дитриха. Тот стоял возле кровати, расстёгивая китель и покусывая губы. «Всё-таки сомневался капитан, – невольно подумал Иоганн, – не был уверен, как ни казался». Он уже чувствовал Дитриха, даже на таком расстоянии, через всю комнату, чувствовал его возбуждение и в то же время настороженность. Надо было исправлять положение. Иоганн шагнул вперёд. – Господин капитан, вы позволите? Прозвучало так же предупредительно, как и всегда, но этим вечером что-то поменялось, в голосе Вайса слышался уже не вопрос, а настойчивое предложение. Дитрих медленно опустил руки, оставив пуговицы в покое и перестав, наконец, теребить их тонкими нервными пальцами. Он покорно ждал, пока Иоганн приблизится почти вплотную, ловко расстегнет этот проклятый китель и, оглаживая тёплыми ладонями плечи, освободит их от лишней тяжести. Та же участь постигла и рубашку, с той лишь разницей, что она не упала к ногам, а осталась висеть на локтях, сковывая их движения. Дитрих хотел возразить, даже рот раскрыл, но Иоганн, приоткрыв губы какой-то полутенью улыбки, только укоризненно покачал головой. Дитрих смирился. Он и сам не понимал, что на него нашло, как и чем мог его загипнотизировать этот простой солдат?! Или нет, совсем не простой. У Дитриха шумело в ушах, он почти ничего не слышал вокруг, в висках что-то размеренно стучало, он не мог сосредоточиться, не мог сообразить, что делать дальше. Зато он прекрасно мог покоряться властным движениям уверенных рук, которые оглаживали его живот, грудь, плечи, шею, а он ловил раскрытым ртом воздух, только недавно бывший теплым, а сейчас обжигающим щёки. Дитрих дышал через раз, словно боясь спугнуть, нарушить такую нечаянную красоту момента. Ему было настолько хорошо, что глаза заволокло мутью, как в юности. Остатки разума кричали, только очень тихо: это только потому, что у него давно никого не было, он не мог себе позволить случайной интрижкой поставить под удар всю карьеру. Он и сейчас не собирался заходить так далеко, может быть, он хотел только заставить солдата раздеться, сделать несколько упражнений строевой подготовки, хорошенько возбудиться и качественно подрочить в собственной ванной. Но этот солдат! О, боже! Дитрих почувствовал, как ему расстегивают пуговицы на брюках, как небрежно, одним решительным движением спускают их вниз, так что теперь он ещё и стреножен, ни шагу ступить не сможет. Кальсоны Иоганн милосердно оставляет, но они тонкие, ничему не могут помешать и прекрасно передают ощущения. Теперь эти руки хозяйничают у него в паху, там, где всё и так горит, где его небольшой член уже стоит как солдат на плацу, и ждёт… Очень давно ждёт властной руки и… всего, что к ней прилагается. Этих внимательных серых глаз, эту еле заметную полуулыбку. Дитриху хватило полторы минуты, чтобы всё кончилось. Он обмяк, упираясь взмокшим лбом в плечо Иоганна, а тот крепко держал его в руках. Что-то в этом было неправильное. Дитрих поднял голову, в которой уже немного прояснилось, слегка отстранился. Солдат не показывал никаких признаков, что у него тоже есть какие-то желания. Складывалось впечатление, что Вайс просто в очередной раз выполнил рутинное поручение офицера. – Иоганн, я… – Да, господин капитан? – Здесь было… – Нет, господин капитан. Ничего не было. Вам пора спать, а я просто приготовил вашу постель. Разрешите идти? Удивительно, но Дитрих сам так и планировал: воспользоваться приятным зрелищем и отослать солдата восвояси. Действительность оказалась немного приятней на ощупь. Но почему он не требует ничего для себя? – С чего ты решил…так? – Господин капитан, тётя, которая воспитывала меня, всегда говорила, что хороший слуга не должен ждать, пока ему прикажут, он должен предугадывать желание хозяина. – Слуга? – Дитрих впервые попробовал усмехнуться. – Я солдат, господин капитан. – А хочешь быть генералом? – усмешка стала явственней. – Не откажусь, господин капитан. Когда-нибудь. – И ты думаешь, что угадал…желание? – Думаю, да. Разрешите идти, господин капитан? Дитрих кивнул. Поистине, этот солдат удивляет с каждым разом всё больше. Дитрих гордился собственной проницательностью, он считал себя способным угадывать чужие мысли и желания. Неужели его самого просчитать так же просто? Надо бы присмотреться к этому солдату получше, прежде чем… Вообще, этот Вайс был весьма удачным вариантом: он ничего не просил для себя, тем более не требовал, а Дитрих, надо признать, был ленив на ответные шаги или чересчур эгоистичен, предпочитая только получать удовольствие, ничего не давая взамен.