La Patisserie de la Rose

– Наверное, это была не лучшая идея. Увидев кислое выражение на лице Франциска, Мэтью нервно сглотнул. Кондитер передумал. Мэтью ему разонравился. Он был скучным, говорил слишком мало или слишком много, не умел флиртовать, он все сделал неправильно… – О. Ну ладно. То есть, я понимаю, почему ты передумал… – Нет-нет-нет, дорогой! – Успокаивающе улыбнувшись, Франциск положил руку ему на плечо. Прикосновение прожгло одежду и пустило под кожу стайку искорок. – Пригласить тебя на свидание было лучшей идеей, что у меня когда-либо возникали. Я всего лишь не уверен, что правильно выбрал место. – Эээ… – Мэтью окинул взглядом великолепный, оживленный зал ресторана. Что с ним не так? На вид все отлично. – Хотя, нет, – пробормотал себе под нос Франциск. – По пятницам они вроде не работают… Его прервал пронзительный вопль. – ФРАНЦИИИИСК! – Невысокий парень с янтарного цвета волосами, сияя улыбкой до ушей, в несколько прыжков пересек зал, проскользнув между суетящимися официантами и заполненными столиками, и повис на шее француза. – Франсуа, grand frère, я тебя так давно не видел! Аж со вторника! Ты принес мне кексы? Нет? Ну ладно, ты ведь испечешь для меня завтра, с цветной глазурью и обсыпкой, ах, да, ты ведь идешь завтра к Гилберту, да? Знаешь, Антонио ведь проговорился. Ловино так на него сердился…. Ну, во всяком случае, сильнее, чем обычно. – А, Фели, – Франциск натянуто улыбнулся. – Так ты все-таки работаешь сегодня… – Ну конечно! У нас теперь столько клиентов, что пришлось вызвать всех! Взяв Мэтью под руку, Франциск потихоньку попятился. – Все понятно. Значит, свободных столиков нет. Какая жалость, тогда мы просто пойдем… – НЕТ! Что ты такое говоришь, Франциск, для семьи всегда найдется место! Сейчас я раздобуду тебе стол. ЛОВИНО!!! Вздрогнув от очередного вопля, Франциск послал Мэтью извиняющуюся улыбку. Шумный парень разразился пулеметной очередью на итальянском, на что из кухни раздалась такая же тирада из воплей. Никто в ресторане не обратил на это ни малейшего внимания. – Прости, – тихо шепнул на ухо Мэтью Франциск. – Как я уже сказал, это была не лучшая… – Нет, все в порядке! – Мэтью никогда не был в подобном месте. От каждого столика доносилась громкая речь и взрывы смеха; воздух заполнял аромат томатов и чеснока, на стенах были развешаны картины, изображающие итальянскую еду и итальянские пейзажи. Все вокруг создавало теплую, дружескую атмосферу. Почему-то это напомнило Мэтью кондитерскую Франциска. Веселый шатен, повернувшись к ним, снова перешел на английский. – Я провожу тебя к твоему столику, хотя, конечно, ты и сам знаешь дорогу, тебе повезло, что он свободен, потому что сегодня у нас столько наро…о! – Перебив самого себя, он уставился на Мэтью широко распахнутыми глазами. – Привет! – Эм…привет. – Привет! – Итальянец прижал руки ко рту, а потом неистово замахал ими. – Это было так грубо с моей стороны. О Боже, мне так жаль, я прошу прощения, что не…. Привет. Мэтью попытался не засмеяться. – Привет. – Феличиано, – Франциск решил вмешаться в это подобие разговора. – Это Мэтью. Мэтью, мой младший кузен Феличиано. Мэтью протянул было руку, но, к его удивлению, Феличиано крепко обнял его. – Benvenuto, Мэтью! Я очень, очень рад познакомиться! Добро пожаловать в Casa Vargas! Вау, ты, наверное, очень особенный для Франциска, потому что он никогда не приводил сюда своих бойфрендов! Ну, я называю их бойфрендами, но все знают, что Франциску они нужны только для с… – ТАК КАК НАСЧЕТ СТОЛИКА, ФЕЛИЧИАНО? – проорал Франциск. – Ах, да! – Выпустив Мэтью, Феличиано поскакал вглубь зала. – За мной! Мэтью, решив не зацикливаться на словах Феличиано, прошел за Франциском сквозь пестрое переполненное помещение. Он подумал о том, достаточно ли аккуратен его деловой костюм, потом подумал, не слишком ли официально для этого места он выглядит, потом подумал, а не собирается ли Франциск оплатить счет сам, потом понадеялся, что люди не пялятся на их с Франциском сплетенные пальцы, а потом Франциск обернулся и с улыбкой сказал: – Я не думал, что будет столько народа! И все сомнения и волнения разом исчезли из его головы. Слегка покраснев, он застенчиво улыбнулся. – Наверное, это означает, что готовят здесь превосходно! Засмотревшись на Франциска, Мэтью едва заметил, как они остановились, когда Феличиано театральным жестом указал на столик рядом. – Ваш столик, signori! Сейчас я принесу ваше вино! Посмотрев на Мэтью, он хихикнул, еще раз сказал «Привет» и скрылся в кухне. Неохотно выпустив руку Франциска, Мэтью выдохнул и медленно опустился на стул. – Он такой…жизнерадостный. − Ты даже не представляешь, насколько, mon cher. − Бросив вслед итальянцу до странности беспокойный взгляд, Франциск сел напротив Мэтью. Столик располагался в дальнем углу зала, и был как бы слегка обособлен от остальных, что придавало ему ощущение приватности. Все произошло так быстро, что до Мэтью только сейчас дошло, что он был на настоящем свидании. Причем с мужчиной, который был ему весьма и весьма интересен. Когда с ним в последний раз происходило нечто подобное? И происходило ли вообще? Объятый своей природной застенчивостью Мэтью молча смотрел в стол. Теперь все было по-настоящему, это было настоящее свидание, а не просто встреча в кондитерской перед работой. Он не знал, что сказать, куда девать руки. Бездумно передвинув пустой бокал по белоснежной накрахмаленной скатерти, он потянулся и дотронулся до маленькой подставки со свечой в центре стола. По пальцам пробежало неожиданное тепло. − О! Она настоящая…. − Прошу прощения? Подняв глаза, Мэтью заметил, как Франциск наблюдает за его пальцами, поглаживающими стеклянный бочок подсвечника. Француза, казалось, позабавила такая реакция. Мэтью отдернул руку. − Да нет, я просто…многие рестораны сейчас ставят фальшивые свечи. Так мило, что здесь стоит настоящая. Это более… − Романтично? Мэтью почувствовал, как теплеют щеки, и уголки губ сами приподнимаются в улыбке. Эти знакомые дразнящие певучие интонации… − Я собирался сказать, более искренне. − Разумеется. Это слово очень подходит этому месту. Мэтью огляделся на соседние столики, за которыми семейные парочки болтали, поедая пиццу, а влюбленные − пялились друг на друга поверх бокалов. − Здесь мило. Тепло и уютно. Этим рестораном владеет твоя семья? − Итальянская ветвь, − кивнул Франциск. − Есть еще и ветви? − Дорогой, мой дедушка сеял своих потомков по всему Средиземноморью, как цветы на ветру. Уверен, что через одно-два поколения практически в каждой семье в регионе можно было бы отследить его кровь, − Франциск подмигнул. − Это при условии, что все его потомки заботились бы о продолжении рода. Заинтригованный Мэтью придвинулся ближе. − А они этого не делают? Возникший в этот момент Феличиано походил скорее на миниатюрный разноцветный сияющий улыбкой торнадо. Подпрыгивая и пританцовывая, итальянец помахивал бутылкой красного вина. − La vostra bottiglia di vino rosso, signori! Или, votre bouteille de vin rouge, Messieurs! − Или Ihre Flasche Rotwein, Herren, − Мэтью усмехнулся, после чего шатен немедленно прекратил скакать и замер, уставившись на него широко раскрытыми глазами, приоткрыв рот. Канадец заволновался было, не проявил ли он грубость, когда Феличиано внезапно завопил: − O mio Dio, Мэтью, ты говоришь по-немецки! − Я, э… − Застигнутый врасплох Мэтью заморгал. Он всего лишь хотел подшутить над способностью итальянца быстро переключаться с одного языка на другой. − Ну только совсем чуть-чуть, и то, наверное неправильно, я всего лишь… − Можешь научить меня, как сказать одну вещь? − горячо перебил Феличиано, нетерпеливо подавшись вперед всем телом. Он даже не заметил, как Франциск, забрав у него бутылку, наполнил оба бокала. Мэтью умоляюще посмотрел на него, но француз явно прятал улыбку под личиной невинности. − Ну, я попробую, если… − Ты знаешь, как сказать «Я тебя люблю»? − возбужденно спросил Феличиано. Расслабившись, Мэтью улыбнулся. Всего-то такой невинный и милый вопрос. − Ну конечно. Ich liebe dich. Еще больше вытаращив и без того круглые глаза, Феличиано подпрыгнул на месте. − Ой, спасибо огромное! Можешь записать? Я сейчас принесу ручку, но сначала, как сказать «Ты такой красивый и замечательный»? Мэтью хихикнул. Феличиано это поистине нечто. − Sie sind hübsch und perfekt. − Grazie, Мэтью! − восхищенно выдохнул Феличиано. − Еще только один вопрос. Как сказать по-немецки «Трахай меня сильнее, ты, великолепный развратный немецкий сексуальный боров»? Охнув, Мэтью поперхнулся и яростно закашлялся. Франциск ловко втиснул ему в руку бокал вина. Канадец тут же опрокинул его в себя. − Фели, − ласково сказал француз. − Не думаю, что словарный запас Мэтью распространяется так далеко. Почему бы тебе не спросить у Гилберта? Феличиано просиял. – Ну конечно! Гилберт! Почему я сразу об этом не подумал! Merci, Франсуа, grand frère! Счастливый Феличиано ускакал в неизвестном направлении. Мэтью уставился на Франциска поверх края своего бокала слезящимися от кашля глазами. – И откуда у меня такое чувство, что это был очень жестокий совет? Невинно пожав плечами, француз отпил вино. – Понятия не имею, mon cher. Мэтью также вернул свое внимание бокалу, взяв, наконец, под контроль свое дыхание. Еще бы, последний вопрос итальянца застал его врасплох… – Итак, кто же этот великолепный развратный немецкий…эээ…. Он запнулся. Франциск беспечно рассмеялся. – Младший брат Гилберта. Они с Феличиано уже год вместе. – Понятно. Так вот что ты имел в виду… Франциск подмигнул. На его сияющие голубые глаза упала светлая прядь. – Скажем так: дедушка уже давно смирился с тем, что правнуков ему не видать. – О, – Мэтью помолчал, переваривая информацию. – Встреча с друзьями Франциска, Гилбертом и Родерихом, приоткрыла ему глаза. Он не привык так часто сталкиваться с геями – тем более с теми, что ни от кого не скрывались. А Франциск, казалось, был знаком исключительно с такими людьми. Все это было так далеко от консервативного окружения, в котором вырос канадец. – Среди твоих знакомых… – он запнулся, но решительно продолжил, – много геев, не так ли? Кондитер со смехом откинулся на спинку стула. – О, мой дорогой, ты даже не представляешь! Мэтью залпом допил свое вино, внезапно почувствовав себя маленьким и незначительным. – Не представляю. Я знаю только двоих. И один из них мой брат Альфред. Глаза Франциска зажглись интересом. – Ты не говорил, что у тебя есть брат. Мэтью тут же пожалел о сказанном. Даже живя в другом городе и другой стране, Альфред затмевал собой само его существование. Так было всегда. – Сводный брат. Мы даже росли отдельно, виделись только на каникулах. Его отец американец, и он тоже живет в Америке. Все, что я могу о нем сказать – он более популярная, успешная и привлекательная версия меня. Франциск недоверчиво нахмурился. − Более популярный и успешный − возможно. Более привлекательный? Нет, в это я просто отказываюсь верить. Ну разве что, Альфред − сам Бог. Мэтью скептически хмыкнул, хотя от комплимента сразу запылали уши. − Некоторые могут согласиться с теорией божественного происхождения Альфреда, − он привык жить в тени брата. В первый раз в жизни, кто-то заставил его почувствовать себя особенным, поэтому он изо всех сил пытался избежать разговоров о своем знаменитом брате. Но как долго можно хранить в секрете такой факт? Глубоко вздохнув, Мэтью храбро встретился с Франциском взглядом и мысленно приготовился к непременным охам и ахам. − Мой брат − Альфред Ф. Джонс. Франциск задумался на миг, а потом его лицо осветилось выражением смутного узнавания. − О! Бейсболист…нет? Моргнув несколько раз, Мэтью подавил вздох облегчения. − Американский футбол. − Американский футбол… − Француз задумчиво постучал пальцем по подбородку. − Ah oui, такая дурацкая игра со шлемами. У них еще был скандал в прошлом году, так? Известный защитник, который представил широкой публике своего любовника. Я, кажется, читал что-то в газетах. Так это твой брат? Мэтью кивнул. − Странно, что ты так мало об этом знаешь. В Штатах по этому поводу едва катаклизм не случился. Отмахнувшись, Франциск снова наполнил его бокал. − Я нечасто смотрю новости. Предпочитаю сосредотачиваться на более позитивных вещах. Как например, моя работа, кондитерская. Мои друзья. Искусство, музыка. Красивые места, красивые люди… − Глядя Мэтью прямо в глаза, Франциск подвинул к нему бокал. − …Ты, мой дорогой. Француз совершенно очевидно пытался соблазнить его, судя по понизившемуся голосу и искрившемуся взгляду. Чтобы скрыть смущение, Мэтью поднял бокал, но взгляда не отвел. Интимный момент был неожиданно прерван, когда у их столика с грохотом опустился еще один стул, и на него тяжело плюхнулся темноволосый незнакомец. Опершись на стол, он уставился на них широко раскрытыми немигающими зелеными глазами. На его лице сияла простодушная, но в то же время проницательная улыбка. − Привет. − Привет, − неуверенно ответил Мэтью, невольно отодвигаясь и прижимая к себе бокал. Что теперь? Еще один друг или кузен Франциска? Почему они снова прерывают их свидание? Всем своим видом излучая счастье, мужчина перевел взгляд на Франциска и обратно. − Привет. Пока Мэтью думал, отвечать ли на приветствие второй раз, Франциск обреченно вздохнул. − Мэтью, это Антонио, самый несносный из моих друзей. Антонио, ты чего-то хотел? Что ты вообще здесь делаешь? Антонио не ответил. Вместо этого он, наклонившись к Франциску, громко прошептал: − Гилберт сказал, что ты завел бойфренда. В животе Мэтью запорхали бабочки. Бойфренд… Франциск лишь закатил глаза. − Ну конечно. Гилберт сказал. − Он милый, − восторженным шепотом продолжил Антонио. − Я знаю. − Он ведь выбрал эклер, да? Мэтью захотел провалиться сквозь землю. Что, все друзья Франциска знают об этом? Франциск уставился на как ни в чем не бывало улыбающегося Антонио тяжелым взглядом. – Позволь спросить, почему ты ведешь себя так идио…так странно? – Странно? – недоумевающее переспросил Антонио. Раздраженно вздохнув, Франциск подпер голову рукой. – Ты шепчешь. И я не понимаю, зачем, ты, тупой испанец. Мэтью ведь сидит прямо здесь. Поскребя пятерней затылок, Антонио обратился к Мэтью, вновь расплываясь в широчайшей улыбке. – Очень рад познакомиться. Ты выглядишь намного лучше всех предыдущих парней Франциска. Теперь настала очередь француза истерично шептать. – Заткниссссь… – прошипел он. – Не то, чтобы они были некрасивыми, – проигнорировал его испанец. – Только ведь нашему Франциску подавай самое-самое! – Заткнись, прошу тебя, – вымучено попросил кондитер. – Так что это вроде как комплимент, – не моргнув глазом, продолжил испанец. Франциск потянулся к горлу Антонио. – O mon Dieu, ну почему ты не можешь просто заткнуться? Мэтью молча слушал, а в груди потихоньку нарастало чувство тревоги. Феличиано тоже упоминал о многочисленных связях Франциска. А днем был еще этот напряженный диалог вполголоса между кондитером и Гилбертом. Как знать, вдруг Франциск и правда скрывает что-то…? – Да ладно тебе, – отмахнулся Антонио от взбешенного француза. – Мэтью, ты ведь идешь завтра вечером к Гилберту? Отбросив грызущую его тревогу куда подальше, Мэтью велел себе не валять дурака. Ну были у Франциска и другие партнеры, и что? Это еще не значило, что ему неинтересен Мэтью. В конце концов, многие парни – гуляки по натуре. Но Мэтью никогда ни с кем не общался, как с Франциском. Кондитер словно пробудил в нем что-то, о существовании чего он ранее и не подозревал. А теперь он не мог отделаться от вопроса: а чувствовал ли сам Франциск то же самое? Поселившийся внутри тихий голосок беспрестанно спрашивал: неужели француз со всеми предыдущими обращался точно так же? Он вспомнил, что ему был задан вопрос, но Франциск вмешался прежде, чем он успел на него ответить. – Кстати, что касается вечеринки-сюрприза для Гилберта. Антонио… – Ох, ну перестаньте вы все уже! – простонал Антонио. – Как будто вы не знаете Гилберта. Это даже не я проговорился, Фели нечаянно ляпнул что-то об этом в разговоре! А потом Гил загнал меня в угол на кухне и, угрожая ложкой, сказал что все расскажет о том танце на коленях в Нью-Йорке, и… – Каком таком танце на коленях в Нью-Йорке? Атмосфера заметно похолодела. Подняв глаза, Мэтью увидел стоящего рядом юношу. В одной руке тот держал блюдо с хлебом и оливками, другая вызывающе покоилась на его бедре. Он выглядел точь-в-точь как Феличиано, вот только его волосы были темнее, а выражение на лице каким угодно, но только не дружелюбным. Побелев, Антонио нервно хихикнул. – Ловино, детка! Я говорил про Гилберта, меня там вообще не было! – Испанец обратил к Франциску неистово ликующий взор. – Правда же, Франциск? С плохо скрываемым ликованием Франциск небрежно пожал плечами. – Я тут вообще ни при чем, mon ami. Антонио недобро прищурился. Франциск только ухмыльнулся. Вздернув подбородок, Ловино смерил испанца пронизывающим взглядом. – Хм. Посмотрим. Антонио, тащи свою якобы потрясающую задницу обратно на кухню. У нас не хватает рук, и ты как бы должен нам помогать. – Я общаюсь с клиентами! – вознегодовал Антонио. Медленно опустив голову, Ловино опасно сверкнул глазами. – Нью-Йорк, стало быть? Антонио едва не опрокинул стул, торопливо вскакивая на ноги. – Мне пора! Увидимся завтра утром, Мэтт! Франциск… – перегнувшись через стол, Антонио прошипел французу на ухо достаточно громко, чтобы Мэтью мог расслышать. – Ловино ни слова. Не забывай, у меня на тебя гораздо больше компромата, чем у тебя когда-нибудь будет на меня, amigo. Выпрямившись, Антонио запечатлел на щеке Ловино быстрый поцелуй и кинулся в кухню. – Спасибо, Ловино, – вежливо, но несколько натянуто сказал Франциск. – Мэтью, это еще один мой младший итальянский кузен. Ловино с глухим стуком опустил тарелку на стол. Не отводя взгляда от Франциска, он заговорил прежде, чем Мэтью успел вставить хоть слово. – Угу. Ваше первое блюдо. Итак, что за танец на коленях в Нью-Йорке? Франциск непринужденно взял с блюда оливку. – Знаешь, мне кажется тебе лучше обсудить это с Родерихом. Ловино посмотрел свирепо на француза, потом – мельком – на Мэтью. Канадец несмело улыбнулся в ответ. – Хорошо, – ответил, наконец, итальянец. Опершись на стол ладонями, он навис над Франциском. – Тебе лучше не скрывать от меня ничего, cugino. Не забывай, как много я о тебе знаю. Франциск смачно раскусил оливку и улыбнулся. Выпрямившись, Ловино кивнул Мэтью, развернулся и промаршировал на кухню. Прикрыв глаза, Франциск глубоко вдохнул, сделал долгий глоток вина и улыбнулся, извиняясь. – Мне, правда, очень жаль. Итак, на чем мы остановились? Расскажи мне…о себе. Он комично поиграл бровями. Мэтью прыснул. – Что? Это твой способ кадрежа? Франциск со стоном откинулся на спинку стула. – Бесполезно. Я просто выдохся. Мэтью опустил голову, пряча улыбку. Было неожиданно приятно для разнообразия хоть раз увидеть Франциска смущенным. – Вообще-то, – он откинул волосы со лба и посерьезнел. – Я и так всю неделю говорил только о себе. Мне просто больше нечего рассказывать. Франциск коварно прищурился. – Всегда найдется что-нибудь, о чем человек умалчивает. – Правда? – Выпрямившись, Мэтью вздернул подбородок. – Ну ладно, Франсуа… – Франциск закусил губу в ответ на этот дразнящий тон. – Расскажи сам. Почему ты покинул Париж? Скандал в высшем обществе? – Мэтью драматично повысил голос. – Обманутый любовник? Преступил закон? За тобой охотится твое темное прошлое? Франциск дернул бровью и попытался придать себе серьезный вид. – Ты и вправду хочешь знать, mon cher? – выдохнул он, опустив ресницы. Подперев кулаком подбородок, Мэтью наклонился ближе. – Я однажды говорил тебе, ты забыл? Я хотел бы знать все твои грязные секреты. Франциск шумно втянул воздух сквозь зубы. Все это было слишком… Приблизившись настолько, что Мэтью мог почувствовать на щеке его дыхание, он промурлыкал: – Если ты так настаиваешь… Правда в том, что… – Где он? – Глубокий голос с явным акцентом пронесся над шумным залом ресторана. – Где тот мальчик, которого Франциск наконец-то привел домой познакомить с дедушкой? Мэтью засмеялся, не в силах поверить в происходящее. Франциск, закрыв глаза, уронил голову на руки. – Матье, милый, мы еще успеем сбежать… Мэтью ухмыльнулся. – А, может, мне нравится наблюдать за твоими мучениями. Франциск сузил глаза. – Ах, ты маленький садистский…Дедушка Рим! Вскочивший с места француз был тут же заключен в объятия высоким темноволосым мужчиной, и расцелован в обе щеки. Мэтью вежливо улыбнулся, напоминая себе вести себя тихо и прилично, и прикидывая, сколько продлится эта заминка. – Франциск, мальчик мой! Где же тебя носило? Слишком занят, чтобы уделить время семье? Не можешь найти минутки для своего старого деда? Дедушка, к слову сказать, выглядел на удивление молодо. У него были те же черты лица что у Феличиано с Ловино, но в неистовой жестикуляции и сверкающих глазах итальянца Мэтью увидел Франциска. Отодвинув внука на расстояние вытянутой руки, Рим окинул его взглядом с ног до головы. – Ты хорошо питаешься, Франциск? Нельзя прожить на одних кексах да бисквитах, мой мальчик! Франциск был красен, как помидор. Мэтью счел, что это довольно мило. – Да, дед, я знаю. А теперь, пожалуйста… – Мэтью! – выпустив Франциска, Рим повернулся к нему. Поспешно вскочив, Мэтью протянул было руку, но был притянут в такие же крепкие объятия. – Добро пожаловать, benvenuto! – Я, эээ….рад познакомиться… – отпущенный Мэтью хватал ртом воздух. Рим точно так же отодвинул его и внимательно рассмотрел. Краем глаза канадец заметил, как Франциск закрывает рукой лицо. – Ну разве ты не прелесть? – провозгласил Рим. – В нашей семье у всех отменный вкус. Молодец, Франциск, мальчик мой, молодец! Чем ты занимаешься, Мэтью? – Я бухгалтер, – быстро проговорил Мэтью. – Бухгалтер, значит? Хмм…какие же налоги ты можешь для нас скостить… – Мэтью запнулся, пытаясь подобрать адекватный ответ, но Рим с хриплым смехом хлопнул его по плечу. – Шучу, Мэтью, просто шучу! – Ты закончил? – сквозь зубы выдавил Франциск. – Если бы я только знал, что все семья сегодня работает… – Ну, разумеется, я не закончил! Уверен, у вас найдутся более интересные занятия, чем весь вечер слушать болтовню своих несносных родственников. Поэтому… – Рим присвистнул, и появившийся мгновение спустя официант поставил на стол пластиковый пакет, наполненный контейнерами с едой, и непочатую бутылку вина. Улыбнувшись, Рим подмигнул Мэтью. – Валите отсюда, детки. Мэтью решил, что дедушка Франциска ему очень даже по душе. … – Просто невероятно! – в третий раз воскликнул Мэтью, сквозь полный рот самой великолепной в его жизни карбонара. Он даже позволил себе не отвлекаться на учиненное им безобразие при попытке съесть фетуччине пластиковой вилкой из пластикового контейнера. Разумеется, он был в курсе, что на его рубашке были несколько пятен соуса. И еще он обостренно ощущал каждый взгляд Франциска на себе, но этот нежный, богатый, восхитительный вкус заставлял его забыть обо всем на свете. Франциск тихо засмеялся. – Лучшая паста за пределами Италии. А может и вообще в мире. Мэтью уставился на отражение огней в воде. Это место оказалось вовсе не таким уж скучным. Сидеть рядом с Франциском на скамейке, есть пасту, и запивать по очереди вином из одной бутылки оказалось очень романтично. Город был прекрасен, ночь – до странности теплой, горизонт был припорошен серебристыми отблесками звезд, несколько прохожих неторопливо прошли мимо них вдоль реки. Мэтью проглотил еще кусок дивной пасты и скосил глаза на Франциска. – Так, значит, творить съедобное волшебство – это ваше семейное дело? – Наш дар и наше проклятие. Мэтью приподнял бровь. Француз озорно сверкнул глазами. – Легенда гласит, что один из наших предков был главным поваром римского императора. – О? – Героическим усилием воли Мэтью сдержал улыбку. – И которого же? – спросил он невозмутимо. Франциск неопределенно, но, как всегда грациозно махнул рукой. Он уже доел свою пасту, но умудрился выглядеть безупречно. Француз даже пластиковыми приборами ел так же идеально, как и делал все остальное. – Одного из тех, что любил поесть. – Калигула? – наугад брякнул Мэтью. – Oui, вполне может быть. Так вот, согласно легенде, император собирался устроить очень пышное и важное торжество. В ночь перед этим он призвал к себе своего шеф-повара, и сказал, что если подаваемые блюда не будут самыми удивительными, чудесными и восхитительными в целом мире, он его распнет, – прервав на миг рассказ, Франциск глотнул вина, передал бутылку Мэтью и продолжил. – Повар, естественно, забеспокоился. И воззвал к богу подземного царства, Аиду. – Мило, – Мэтью скрыл усмешку за очередным глотком. Прищурившись на него, Франциск, тем не менее, преспокойно продолжил. – Он заключил с богом сделку. В обмен на величайший кулинарный талант среди живущих, повар обещал отдать преисподней душу. И все его потомки, будут благословлены тем же талантом и прокляты тем же проклятием. До тех пор, пока… – Франциск многозначительно замолчал. – Пока…? – нетерпеливо повторил Мэтью, не отрывая от француза загипнотизированного взгляда. – Пока один из его потомков с помощью своего таланта не влюбит в себя чистую светлую душу. И все будут освобождены от проклятия. Мэтью скептически поднял бровь. – Чистую душу? Прямо как в диснеевских мультиках. Голос Франциска, всегда такой шелковистый как сироп, внезапно приобрел глубину и хрипотцу. – Некто вроде тебя, mon cher. По позвоночнику Мэтью пробежала дрожь желания, но он лишь рассмеялся, отводя взгляд. – И скольким же ты, интересно, рассказывал эту историю… – Это еще не все, – продолжил Франциск, проигнорировав последнюю фразу. – Здесь есть и ловушка. Мэтью отпил еще крепкого красного вина. – Ну, это как водится… – Ты не принимаешь это всерьез, дорогой, – сказал Франциск, с вызовом глядя на него. Этот взгляд, казалось, мог заставить Мэтью воспламениться. Он попытался саркастически ухмыльнуться, но не был уверен, что ему это удалось. – Ах, нет, расскажи, в чем состоит ловушка? Франциск взялся за бутылку, обвив свои пальцы поверх руки Мэтью. Прикосновение отозвалось в каждой клеточке тела. Француз вернул Мэтью его дразнящую улыбку, которая у него вышла куда лучше… – Если эта чистая душа полюбит одного из нас, мы вновь обретем наши души…но потеряем свой талант. − Правда? − С придыханием спросил Мэтью, в очередной раз провалив попытку изобразить сарказм. − В таком случае…стоит ли оно того? Не отпуская его руки, Франциск поднял бутылку к губам, и, глядя Мэтью прямо в глаза, сделал медленный долгий глоток. − Любовь или слава. Выбор очевиден, разве нет? Мэтью вдруг остро прочувствовав все это: тепло тела француза, прикосновение его пальцев, манящий блеск его глаз. Но даже в такой интимный будоражащий момент, ему пришлось постараться, чтобы выбросить из головы все посторонние мысли о других таких же свиданиях, на которых Франциск говорил все то же самое. − Любопытная легенда, − наконец, ответил он, − думаешь, тебе удастся избежать проклятия? Франциск улыбнулся и подмигнул. − Я над этим работаю. Мэтью опустил глаза. Накрыв пластиковый контейнер с остатками еды крышкой, он поставил его рядом на скамейку и отпил еще глоток вина, которое, наконец, начало оказывать на него свое действие. − Итак, Франциск, − внезапно резко сменил он тему. − Почему ты уехал? − Уехал? − непонимающе переспросил Франциск. − Почему ты уехал из Парижа в Канаду? Развернувшись всем телом к Мэтью, Франциск оперся локтем о спинку скамейки. − В поисках новых впечатлений, Матье. Никогда не знаешь, что уготовила тебе судьба. Иногда бывает так трудно оставить привычную жизнь, но порой именно это может дать тебе то, о чем ты не мог и мечтать. В груди Мэтью потеплело. Франциск как будто говорил о нем самом. Он бы никогда не подумал, что, покинув свой маленький тихий городок, сможет встретить такого, как Франциск. С момента, как они вышли из ресторана, вечер протекал плавно и легко. Говорить с Франциском, просто быть с ним казалось таким естественным. Даже более, чем естественным − это было волнующе. Все более и более смелые взгляды, явные и скрытые улыбки, прядь волос, мазнувшая по щеке, закушенные губы, быстрые случайные касания руками и ногами. Осознание того, что они оба понимали что происходит, и к чему это ведет; предвкушение и нетерпение. Но, по мере того, как ночь становилась тише, а молчание между ними − дольше, Мэтью больше не мог игнорировать грызущие его сомнения. Вопрос вырвался у него раньше, чем он успел его обдумать. − Ты часто ходишь на свидания, Франциск? Резкий вдох и последовавшее за ним молчание послужили Мэтью достаточно красноречивым ответом. Но затем кондитер беззаботно рассмеялся. − Выкинь из головы, прошу тебя. Ты же видел мою семью и друзей, они всегда делают из мухи слона. Мэтью решил принять эти слова на веру. В конце концов, это не его дело. − Я понимаю. Альфред делает то же самое. − Я бы хотел с ним познакомиться. При одной мысли об этом кровь отхлынула от лица Мэтью. Широко распахнув глаза, он замотал головой. − Нет. Улыбка француза стала чуть озадаченной. − Почему нет? − Потому что все любят его больше, − выпалил Мэтью, не успев придумать отговорку. − Ну, это мы еще поглядим, − скептически усмехнулся Франциск. − Но давай не будем сейчас о твоем брате. Ты не рассказал, как прошел твой день. Посерьезнев, Мэтью молча уставился на реку. − Не о чем рассказывать, − пожал он плечами. − Каждый день одно и то же. − Ты не любишь свою работу. Мэтью вскинул глаза. Франциск сидел, подперев подбородок, и смотрел на него со смесью любопытства и сочувствия. − У меня есть работа, − вздохнул Мэтью. − Это уже хорошо. − Но это не твое любимое занятие. Мэтью чуть раздраженно нахмурился − это было нечестно с его стороны. − Мало кому везет так как тебе, Франциск. − А что любишь ты? Мэтью промолчал. Он просто не знал, как ответить. − Кем ты хотел быть в детстве? − настаивал Франциск. − Профессиональным хоккеистом, − хмыкнул Мэтью. − А почему не стал? Мэтью возвел глаза к небу. − Не самая легко осуществимая мечта, тебе не кажется? − Даже если так…ты ведь любишь кататься? Играть в хоккей? Мэтью заглянул в почти пустую бутылку, раздумывая над ответом. Он любит кататься, очень любит. Он не вспоминал об этом годами, потому что…ну, потому что это бессмысленно, разве нет? − В-общем, да, но… − Ты все еще ходишь на каток? Мэтью перевел взгляд на Франциска. В отраженных рекой огнях глаза француза сверкали как никогда ярко и пронзительно. − Нет. У меня нет времени. Но… − он внезапно остановился. Франциск вопросительно наклонил голову. − Но? − Но… − Нахлынули непрошеные воспоминания. Скользить по замерзшему озеру, выдыхая облачка пара и наблюдая, как солнце скатывается по ясному темнеющем небу. Мчаться по переполненному катку, легко огибая неповоротливых любителей, и оставляя Альфреда далеко позади. Щекочущее возбуждение перед каждой игрой и ликование победителя, с которым с тех пор ничто не смогло сравниться. − В детстве я любил хоккей. Даже просто кататься по льду в одиночестве. Я всегда думал, что было бы неплохо иметь свой собственный маленький каток без политиков и прочей чванливой элиты. Просто уютное место, где дети могут учиться хоккею и фигурному катанию. И чтобы рядом было маленькое кафе, − Пожав плечами, Мэтью откинул волосы со лба, чувствуя себя немного глупо. − Я никому раньше этого не рассказывал, − Почувствовав прикосновение Франциска, убравшего одну непослушную прядь за ухо, он невольно вздрогнул. По шее пробежали мурашки. Их взгляды встретились, и между ними на миг воцарилось молчание. Когда Франциск заговорил, в его голосе не было привычных дразнящих ноток. Он был просто искренним. − Я надеюсь услышать от тебя еще много вещей, которых ты никому не говорил. … Путь до кондитерской занял вдвое дольше обычного. Они шли медленно, иногда соприкасаясь руками, и от каждого мимолетного касания в груди Мэтью все сжималось. Они почти не говорили с тех пор, как ушли от набережной, но это было хорошее, уютное молчание. Словно между ними установилось безмолвное понимание. Когда Франциск вдруг остановился, Мэтью не сразу сообразил, почему − они стояли у дверей кондитерской. Его сердце окончательно провалилось в пятки. Он медленно повернулся к Франциску, глядя ему прямо в глаза. − Ну ладно. Кхм. Спасибо за приятный вечер, − Мэтью вернулся к своей безукоризненной вежливости, как он это делал всякий раз, когда нервничал. − И за ужин. Я прекрасно провел время. − Я не знаю, как просить прощения за то, что случилось, − глядя в землю, Франциск нервно запустил пальцы в свои светлые волосы. − Это был полный провал. − Ну, в-общем, да, − хмыкнул Мэтью. − Но занимательный. Мелодраматично вздохнув, Франциск возвел глаза к небу. − Я хотел, чтобы наше первое свидание было идеально романтичным. А не…занимательным. − Да не так уж и плохо вышло, − Мэтью стало легче, от того, что Франциск, оказывается, не всегда мог быть таким обворожительно совершенным, как казалось с первого взгляда. Он был неуверен, как долго смог бы с ним тягаться. − И, кроме того, «идеальная романтика» все же нашла нас…потом. − Хм… − вздохнул Франциск. − Вы меня убедили, мсье. Под пронизывающим взглядом Франциска сердце канадца забилось еще быстрее. − И мне понравилась твоя семья. А завтра мне предстоит познакомиться с другими твоими друзьями, не так ли? Франциск хитро прищурился. − Ты знаешь слишком многих с моей стороны. Мы должны сравняться в счете, дорогой. Мэтью пожал плечами, извиняясь. − Боюсь, с моей стороны есть только Альфред. Ах, да, еще Кумаджиро. − Кумаджиро? − смущенно переспросил француз, распахнув глаза. Мэтью как можно смелее встретил взгляд француза. − Да. Он живет со мной, знает все мои секреты, спит каждую ночь в коей кровати и присматривает со мной вечерами, − Улыбнувшись озадаченному лицу кондитера, − Мэтью сжалившись, добавил. − Мой плюшевый мишка. Выражение лица Франциска смягчилось. − Да, милый…. А я как раз подумал, что быть еще прелестнее просто невозможно. Потупившись, Мэтью подумал, куда это может завести: все эти взгляды, случайные касания, внутренний трепет и жар. Он не хотел торопить события, как хотел бы ошибиться, не хотел…но тут Франциск, шагнув вперед, легко положил руку ему на бедро. Мэтью распахнул глаза и приоткрыл губы. Тепло от руки француза распространилось от бедра по спине к животу, и ниже, разгоревшись настоящим пламенем. Взгляд Франциска приковал его к месту. Он наклонился ближе, и, как только Мэтью осознал, что сейчас его поцелуют, он сам сократил оставшееся расстояние, с чуть слышным стоном прижавшись губами к этим губам. Кульминация длившегося неделю флирта пронзила тело канадца током. Руки сами легли на плечи Франциска, и почти сразу скользнули на спину. Притянув его ближе за бедра, француз углубил поцелуй. И, о, Боже, не то, чтобы у Мэтью было много опыта для сравнения, но Франциск целовался, как никто иной в его короткой практически невинной жизни. Его губы были нежными, но поцелуй крепким, его язык касался легко, но умело, его мягкие волосы щекотали лицо Мэтью, издавая слабый аромат лаванды, и всего было в избытке − ощущений, запахов, привкуса томатной пасты и мяты, и слабого шоколадного отголоска…. Мэтью неохотно прервал поцелуй, чтобы глотнуть воздуха, поняв, что не дышал почти минуту. Все еще крепко держась за француза, он потрясенно рассмеялся. − Да… − выдохнул Франциск прямо в губы Мэтью. − Правду говорят о хоккеистах. Мэтью быстро перебрал в уме все известные ему хоккейные шутки. − Что-нибудь о клюшках? − Нет, − Франциск подавил смешок. − Говорят, что им достаточно раз увидеть отверстие, чтобы метко в него попасть. Слегка ошарашенный Мэтью молча уставился на француза. − Хоккеисты, − Пояснил Франциск. − Находят отверстие. И устремляются…дурацкая шутка, я знаю. Ужасно неуклюжая. Мы можем просто снова поцеловаться? Пожалуйста? − Да, − быстро кивнул Мэтью. Второй поцелуй был таким же ярким и мощным, но с примесью легких искорок безудержного веселья, пробегавших под кожей. Мэтью никогда не чувствовав ничего настолько правильного, уютного, естественного и в то же время вышибающего дух. А что теперь? Франциск собирается пригласить его зайти? Так это обычно бывает? У Мэтью было в жизни всего несколько свиданий, но, судя по тому, что говорили окружающие, у Франциска опыта в разы больше. Он опять забеспокоился. Его волновало исходившее от Франциска ощущение конфликта, легкой неуверенности. Мэтью снова подумал, что сделал что-то неправильно. Он нерешительно опустил было руки, но Франциск в последний момент их перехватил. − Давай позавтракаем вместе. Мэтью кивнул. − Во сколько ты меня хочешь? Упс. Он не это имел в виду… Франциск простонал. − Хватит меня соблазнять. Чем раньше, тем лучше, милый. Я начинаю печь в четыре. Мэтью прикусил губу, кивнул и сказал себе, что это хороший знак. Франциск не пригласил его внутрь, но он явно хочет увидеть его снова − возможно, он просто не хочет форсировать события. − Я люблю поспать подольше по субботам, − сказал он как можно небрежнее. − В восемь сгодится? − Ммм… − Франциск притянул его к себе за талию. Все беспокойство улетучилось, как только он почувствовал его губы на своей щеке, на губах, на шее… − Я буду ждать тебя затаив дыхание и с кленовым сиропом наготове. Мэтью беззвучно рассмеялся. − Тогда я точно не опоздаю…мон шер. ________________________________________________ Примечания: Grand frère − старший брат (фр) La vostra bottiglia di vino rosso, signori! Или, votre bouteille de vin rouge, Messieurs! Или Ihre Flasche Rotwein, Herren − Ваше красное вино, господа (ит/фр/нем) Cugino − кузен (ит)