Тихий омут маленького ада

Не без помощи услужливой горничной мне удалось отыскать ванную для гостей на втором этаже. В крохотном помещении, где основным цветом был режущий глаза ярко-красный, находились только раковина, унитаз и небольшая душевая кабинка, установленная в самом углу. Я едва преодолела желание зайти туда и с головы до ног облиться ледяной водой, чтобы хоть немного охладить голову и прояснить мысли. Но вряд ли бы в глазах Диминых родителей я стала выглядеть лучше, если вернулась бы за стол в мокром платье и с размазанным по щекам макияжем… Хотя, они, наверное, даже приняли бы меня за свою… такую же ненормальную, аморальную, грязную… От одних взглядов отца парня кожа сейчас кажется неприятно липкой, от наставлений его строгой матери теперь болит голова, а воспоминания об образе силиконовой куклы Барби вызывают рвотный позыв. Не могу поверить, что Диме пришлось расти в такой семье. Тут же любой слетит с катушек! Впрочем, Власов тоже никогда не казался мне совсем уж адекватным с его любовью к спектаклям, садистскими наклонностями и привычкой всеми командовать. Но может… не его вина, что он стал таким? Я упёрлась руками по обе стороны от раковины, и устало посмотрела на себя в зеркало. Испуганные глаза, чуть подрагивающие от волнения губы, раскрасневшиеся щёки… Одно слово – жалкая. В таком виде никак нельзя возвращаться в логово кровожадных гиен, но и оставаться здесь вечно я не могу. Нужно успокоиться и привести себя в порядок. Не хочу показаться ещё и трусихой. Неожиданно сзади негромко хлопнула дверь, от чего я тут же вздрогнула, оборачиваясь. Зря я не закрыла её изнутри, мало ли кто мог отправиться на мои поиски. Но, к счастью, это был всего лишь Дима. Я облегчённо выдохнула, хотя потемневший взгляд его обычно туманно-серых глаз сейчас настораживал меня. Я уже открыла было рот, чтобы спросить, что ему здесь понадобилась, как вдруг парень подошел ближе и молча притянул меня к себе, накрывая губы глубоким поцелуем. Его пальцы мгновенно оказались у меня в волосах, притягивая ещё ближе, не позволяя отстраниться. Язык скользнул в мой приоткрытый рот, сплетаясь с моим языком, и парень рывком усадил меня на туалетную тумбу позади, становясь меж ног. Свободная рука брюнета легла на моё бедро, поднимаясь выше, к ткани нижнего белья, и только тогда я запоздало начала понимать, что происходит. Вот для чего я понадобилась ему на этом ужине, вот почему такой откровенный разрез у платья… Дело вовсе не в желании позлить родителей или в страхе соваться в этот дом одному… Он просто хотел использовать меня, как сделал это в день конкурса красоты. Как только догадка осенила порядком захмелевший от прикосновений и поцелуев Димы мозг, я попыталась оттолкнуть парня, промычав что-то неразборчивое ему в губы. Но брюнет лишь усилил напор, вжимая меня в поверхность тумбы всем своим весом. Губам стало больно от грубых поцелуев, а ярость в груди вспыхнула с такой силой, что затмила во мне все остальные желания и чувства. Только отголоски жара ниже живота напоминали о том, что я в какой-то мере хочу быть использованной этим парнем, но я упрямо его игнорировала. Я сильнее этого, я не сдамся так просто. Расслабившись на какие-то несколько секунд, я яростнее забилась в объятьях брюнета, едва не цапнув его за язык. Хотела уже было попробовать дотянуться до какой-то не особо уместной, но явно тяжелой статуэтки, которую успела заметить на полке, когда только вошла сюда, как вдруг Дима отстранился, с откровенным непониманием вглядываясь в моё лицо. - Какого чёрта ты творишь?! – прошипела я, в очередной раз рванувшись из хватки, но парень не спешил меня отпускать. - Тебе что-то не нравится? – с самым невозмутимым видом поинтересовался он, от чего злость в груди вскипела сильнее. А он не понимает? - Мне не нравится быть игрушкой, мне не нравится быть использованной, мне не нравится, что становлюсь нужна тебе, только когда ты пьян, или у тебя какие-то проблемы, что я никто для тебя на самом деле, но ты упрямо удерживаешь меня рядом, словно послушную собачку, - быстро говорила я, не в силах справиться с этим безудержным потоком слов. Впервые за долгое время я решилась сказать ему всё, что думаю на самом деле, и мне совсем не хотелось останавливаться. Мне надоело молчать, делая вид, что меня всё устраивает. Надоело быть послушной марионеткой, надоело быть к нему так близко и одновременно так далеко. Даже если Дима сейчас просто развернётся и уйдёт – я всё равно ни о чём не пожалею. Мне надоело быть слабой. – Мы договаривались о том, что я буду слушать тебя, но не о том, что стану бесплатной шлюхой. - А ты думала, всё будет так просто? – ухмыльнулся Дима, заглядывая в мои глаза. – В той жизни, которой ты для себя хочешь, всегда найдётся тот, кто воспользуется тобой, кто сделает больно и кому будет на тебя открыто наплевать. Им ты не скажешь, что тебе это не нравится, что хочешь это остановить, потому что они попросту уничтожат тебя, солнце. - Зато останусь собой, - пробормотала я, хоть была не особо уверена в своих словах. Сама не знаю, кем стала, но это явно уже не я. - Но потеряешь всё, - хмыкнул парень, обхватывая мою голову за подбородок. – Снова станешь безликой серой мышкой, а таких в нашем мире, увы, не любят. - Я заплатила достаточно высокую цену за то, чтобы меня полюбили в вашем мире, - прошептала внезапно охрипшим голосом, отводя взгляд, потому что смотреть на брюнета больше не было сил. – Гордость, честь… собственное «я». От меня осталась только оболочка, но даже эта бездушная оболочка не желает, чтобы её использовали, как резиновую куклу. С меня достаточно жертв. - Я просто сделал большую скидку, - Дима фыркнул, небрежно заставляя меня повернуться к нему. – Всё это на самом деле стоит гораздо большого. Но тебя я, считай, пожалел. - Мне ни к чему твоя жалость, - покачала головой, взглянув на него с неожиданной для себя решительностью, - как и ты мне больше не нужен. Я всего добьюсь сама… или снова стану никем. Но мне хватит на это сил, мне хватит сил снова рассыпаться пылью в чужих глазах и ни о чём не жалеть. А ты можешь и дальше играть в свои игры… может, тебе это компенсирует отсутствие нормального детства и внимания. - Как пожелаешь, - парень спокойно пожал плечами, хоть от его взгляда по коже пробежал холодок. Такими тёмными его глаза ещё никогда не были, хоть внешне Дима и пытался сделать вид, что мои слова его ничуть не задевают. – Я тебя не держу, - говоря это, он спокойно отпустил меня, отступая назад, чтобы я могла слезть с тумбы и пройти к двери. – Но ты ведь ещё вернёшься, солнце. Потому что, как и я, хочешь довести спектакль до конца. - Увы, твоя труппа сегодня лишилась одной бездарной, но очень послушной актрисы, - наигранно усмехнулась я, стараясь за фальшивой усмешкой скрыть невыносимое волнение. – Ты хотел выпустить моих чертей – ты этого добился. Пожинай плоды, только в одиночестве. Можешь сказать родителям, что твоя «любимая» попросту не подошла по стандарту вашей семейке, - с этими словами я вышла из ванной, громко хлопнув дверью. Плевать, что я даже на самом деле не знаю, как выберусь отсюда и как вернусь домой. В этот момент я впервые ощутила себя по-настоящему сильной, смелой… свободной… Но вместе с тем именно в это мгновенье я перестала быть собой, позволив внутреннему аду поглотить мою душу навсегда.