Дикая химия

1 Андрей стоял, опершись локтями на балконные перила и курил, поминутно вскидывая голову, беспокойно провожая глазами то пролетающих птиц, то проезжающие машины, то просто вслед порывам ветра, что взметывал прошлогоднюю листву вдоль пропыленных тротуаров и еще совсем голых подсыхающих газонов. По небу широкой панорамой тянулись караваны легких кисейных облаков и солнце, полускрытое ими, сверкало сквозь них неуловимым, тающим блеском, будто любопытный взгляд сквозь кружевную оконную занавеску. Весь этот ветреный день был наполнен тревогой и предвкушением, маялся сладко, в ожидании настоящей весны, точно юная дева - первого любовного свидания... И Андрей стоял и томился этой беспокойной трепетной истомой. Все его легкое, будто у молодого сервала тело, звенело и маялось вынужденной неподвижности, мышцы гудели, как провода под напряжением. Андрею давно пора было вернуться за комп и продолжить работу, но он все стоял, курил одну за одной, каждый раз обещая, что после следующей пойдет и сядет работать. Весенняя маета и неопределенность проникла в него, будто таинственная лихоманка, в голове был тот же шалопай-ветер и мысли кружились в нем, подобно прошлогодним листам... Андрей потушил очередную сигарету и досадливо сплюнул вниз - это состояние было ему совсем не кстати, да и не привык он бездельничать. Андрею хоть и 22 от роду, но он уже золотой медалист, студент престижного столичного вуза, отличник, президентский стипендиат, подающий большие надежды талантливый химик... Андрей по праву мог бы гордиться собой - природа не обделила - подарив ладное тело, правильные черты лица, тонко прорисованные брови, высокие скулы, прямой римский нос с изящно вырезанными ноздрями чуткого хищника, красивый рот с лукаво изогнутыми, чуть на улыбку, губами. А главное украшение - глаза. Огромные, темно-серые, изменчивые, будто лесное озеро ввечеру. И как озеро укрывают от случайных путников высокие стебли осоки, так и глаза Андрея скрывались то и дело за длиннющими ресницами, вызывающими тайные и томные вздохи многих его однокурсниц. Подарив своему любимцу такую внешность, природа и сама очаровалась и, в упоении, щедро отсыпала ему и иных способностей. Он был трудолюбив, выдержан, упорен и, вместе с тем, легок на подъем, обладал живой фантазией и неплохим чувством юмора. Именно эта врождённая легкость характера и отсутствие всяких комплексов и спасли его от излишнего апломба. Он был в достаточной степени самолюбив, но отнюдь не самовлюблен. Честолюбие спокойно уживалось с трудолюбием, позволяя молодому человеку воспринимать свои успехи не как награду за подвиг, а как закономерное развитие событий. Если у него что-то не получалось, он просто отводил на задачу больше времени и принимался за дело усерднее. Единственное, что нарушало лаковую картинку его личности было удивительное равнодушие к принципам общественной морали. Он никогда не прислушивался к тем мнениям, которые шли вразрез с его планами. У Андрея сформировались свои особые принципы, которые, впрочем, все же укладывались в общепринятые рамки. Он никогда бы не убил ради денег и никогда бы не украл ради обогащения. В остальном же он обращался с законом и моралью весьма свободно. И именно поэтому судьба и привела его к тому делу, над которым он с интересом трудился в последний год. Андрей был подпольный химик. Нашли его около года назад. Прямо на очередной олимпиаде по химии к нему подошел элегантный мужчина, довольно зрелых лет, и в простых словах, буднично, сделал ему то самое "предложение, от которого невозможно отказаться". Нельзя сказать, что Андрей не испугался и не смутился, пожалуй, его состояние можно было бы назвать неким замешательством, однако его и не торопили с решением. Будь Андрей другим человеком, он наверняка отказался бы, взвесив все риски подобной "научной работы", но Андрей был бы не Андрей, если бы не рассматривал риск, как неотъемлемую часть любого интересного дела. Андрей был выдержанный, умный, терпеливый, но все-таки очень молодой человек и игрок. Ну а когда еще будет море по колено, как не в молодости? Так Андрей включился в работу по синтезу "различных веществ". Хозяева его были людьми в высшей степени осторожными и ни коем образом не мешали юному дарованию раскрыться в полной мере. Андрей теперь жил один, квартиры менялись с некоторой периодичностью, зачем и почему это делалось Андрей не вникал. Работал он все больше за компьютером, программы для моделирования химических процессов были чисто профессиональными, и вряд ли молодой студент мог бы получить их легальным путем. По работе он отчитывался редко и все время разным людям, когда ему требовался совет, он созванивался с такими же химиками по телефонам, номера которых назначались каждую неделю снова. Если требовалось передать готовый результат, в гости к Андрею являлся какой-нибудь из трех молодых людей, которых он знал только по кличкам. Они же передавали Андрею его гонорар и следующее задание. В остальном же молодой человек был предоставлен сам себе. И хотя Андрей и знал, что находится под наблюдением, ему это не мешало, а даже и устраивало.. Никто не мешал ему встречаться с друзьями, ходить на свидания с девушками, оттягиваться в клубах. Лишь только порой замечал он внимательный взгляд из какого-нибудь укромного уголка. И в этот момент Андрей чувствовал что-то такое, что его даже подхлестывало, заставляло почувствовать себя участником крутого гангстерского боевика. Все его "кураторы" носили клички, да и сам Андрей теперь был просто Ангел, так же, как и его "коллеги по цеху" Старик, Китти и Колючий. Андрей даже и не вникал, кто эти люди и как они выглядят. Он придерживался позиции что хороший свидетель - мертвый свидетель и поэтому ничего кроме своих формул не знал и знать не хотел. Впрочем, кое-кого Андрей все же запомнил. 2 Его звали Дикий. Это был один из тех трех "кураторов". Сблизил их один неприятный случай в клубе. Тогда Андрей не на шутку перебрал, толкнул какого-то парня явно нерусской национальности, да еще похоже из тех, кому и Коран не закон и закон не Коран. Как это часто бывает, завязалась потасовка в которой Андрею бы в лучшем случае попортили его красивое лицо, а в худшем - даже подумать было страшно. Пока пьяный Андрей барахтался там где-то на уровне колен и животов агрессоров, к этой сваре быстро пробрался ни чем особенно не выделяющийся мужчина. Совершив несколько быстрых, неуловимых движений, он прошел сквозь толпу, как нож сквозь масло. Один из нападающих вдруг упал, второго вдруг откинуло в сторону на третьих, и вот уже Андрея буквально выдернули за шкирку из этой свалки и потащили прочь на выход, будто щенка. К толпе уже спешили крепкие ребята с "бананами" в ушах и дело запахло полицией. Хотя Андрей и был здорово пьян, но сейчас же догадался, что этот мужик вовсе не случайный доброжелатель и кротко позволил почти дотащить себя до машины, покорно устроился на сидении и только тряс башкой и потирал саднящую челюсть. Машина рванула с места, и они понеслись по опустевшему ночному городу в полном молчании. - Куришь? - нарушил вдруг тишину водитель. - Угу, - буркнул Андрей. Мужик протянул ему пачку сигарет, ткнул прикуриватель и зубами вытащил сигаретку и себе. Они закурили. Андрей потихоньку трезвел. В полумраке покосился в профиль своего спасителя и подумал, что завтра наверное и не вспомнит его лица. - Меня Дикий зовут, - словно почувствовав его взгляд, сказал мужчина. - А меня Ангел, - сказал Андрей и тут же фыркнул от смеха. Дикий вопросительно покосился на него. - Да вспомнил сериал был такой "Дикий ангел". У нас с тобой сегодня тоже кино. Боевик. Дикий снова покосился и сверкнул зубами. - Хорошо что не сериал "скорая помощь". Андрей снова засмеялся. - Сейчас доставлю тебя на адресок и тоже выпью пожалуй. Старенький я стал, нервишки не те. Андрей с сомнением покачал головой: - Ничего себе старенький... Я и не понял как ты их раскидал. Дикий пожал плечами. - Не нужны нам такие приключения. У нас с тобой работа тихая, интеллигентная. Ты голову напрягаешь, а я эту твою голову берегу. Андрей снова покосился в профиль спутника и подумал, что наверняка этот благородный рыцарь не столько телохранитель, но скорее просто шпик, призванный следить дабы Андрей чего лишнего не сказал и не сделал. Однако вслух он сказал совсем другое: - Если ты любишь виски, то у меня есть бутылочка Джемиссона, хочу поблагодарить за спасение своей непутевой головы. Андрей справедливо рассудил что со своими охранниками лучше дружить. Дикий посмотрел на него слегка удивленно, но тут же утвердительно кивнул: - И то верно, время-то позднее пойди найди еще где спиртное из под полы продадут. Зайду к тебе в гости. Всегда интересно посмотреть как живут настоящие гении. Они тихонько въехали во двор Андрея и заглушили мотор. - А вот машина... - Замялся Андрей, уже выбираясь из салона, ответом ему был непонимающий взгляд поверх крыши. - Ну, ты же выпьешь... В ответ ему блеснула улыбка, ослепительная вдруг в этой неверной полутьме, освещаемой лишь светом одинокого фонаря сквозь пышные кроны деревьев. Дикий обошел машину и остановился напротив Андрея. - Она преспокойно простоит здесь до утра. Ты же не девушка, чтоб бояться провести ночь с мужчиной. Твоей чести ничего не угрожает, - добавил Дикий, захлопнув дверку, - Хотя-я-я... - вдруг протянул он, окинув Андрея таким странным взглядом, что у Андрея внезапно ёкнуло в животе и обдало жаркими мурашками. Он вытаращил глаза в изумлении. Дикий помедлил несколько секунд и вдруг молниеносно вскинул руку и хлопнул Андрея под подбородок. - Саечку за испуг! - весело воскликнул он и засмеялся хрипловато, довольный своей проделкой. - Ну и шутки у тебя, Шарапов! - пробормотал Андрей, смущенно отводя глаза, и преувеличенно деловито зашагал к подъезду, нарочито звеня ключами. Дикий, все еще пофыркивая шел сзади. Они проговорили всю ночь. И наутро старик Джемиссон сделал их почти друзьями. 3 Дикий стал навещать Ангела с завидной периодичностью. Между ними возникла и крепла некая симпатия и пожалуй, даже привязанность. Оба находили друг в друге то, в чем нуждались. Оба по-сути были одинокими. Андрей - в силу своего явного превосходства над сверстниками, Дикий - в силу своей мрачной профессии. Ни у того ни у другого не было настоящего друга и настоящей дружбы. Той святой и безусловной связи, лишенной зависти и недомолвок, которая так часто бывает в детстве и как великая редкость ценится во взрослой жизни. Андрей впервые чувствовал себя просто молодым неопытным юнцом, которого опекает сильный и смелый старший товарищ, а Дикий мог расслабиться и перестать быть самым крутым волком среди таких же волков и шакалов. Они много болтали, частенько ходили просто погулять, выпить немного пивка, поглазеть на девчонок, а то и закрутить мимолетный романчик на пару. Их отношения крепли безо всяких усилий. Мало-помалу, они узнавали друг друга. Выяснилось, например, что Дикий происходил из весьма интеллигентной семьи инженеров-технологов, работавших на оборонном предприятии, которое жестоко пострадало во время Перестройки. Родители оказались безработными и вынуждены стали перебиваться на случайных работах. Мать устроилась тогда работать в ларек к оборотистым кавказцам, сутками торговала сникерсами и паленой водкой, отец мыкался по работам, то сторожем, то дворником, то каким-то совсем уж невнятным подсобным рабочим. Дикий тогда еще учился в техническом университете и получал смехотворную стипендию. Родители выбивались из сил, пытаясь свести концы с концами. Отец начал потихоньку запивать, поколачивать мать, слоняться с хануриками по каким-то гаражам и подвалам и через два года попал под машину, возвращаясь под хмельком домой. Месяц в нищей больнице, воспаление легких и тихая смерть. Мать быстро таяла, не видя просвета, не находя себя в стремительно меняющемся мире малиновых пиджаков, бумеров, золотых цепей и ночных бабочек. Вот тогда-то Дикий и связался с подозрительной компанией, шагнул в блатной мир и помаленьку начал свой мрачноватый путь классического бандита того времени. Рэкет, крышивание, торговля наркотиками... Дикий был умен и это дало ему возможность ни разу не попасть в руки слуг закона, но он же был и так осторожен, что не стремился стать главарем какой-нибудь шайки. Именно ум и осторожность позволили ему встать достаточно высоко, чтобы перестать бояться подельников и не так высоко, чтобы бояться главарей. Дикий не позволял себе ничего личного, он не имел постоянных любовниц и жен, у Дикого не было детей. У него оставалась только старушка-мать, которую он отослал в Воронеж к сестре - такой же старушке, где они и коротали свой век в окружении внуков и племянников, свято веря, что их любимый сыночек и племянник Димочка - так на самом деле звали Дикого, работает где-то в Химпроме на какой-то там важной должности. Университет Дикий все же закончил, потом, уже на платной основе, в его аттестате была только одна четверка - по философии. В остальном - одни пятерки и Дикий гордился, что он заслужил это сам, не потратив ни рубля на взятки учителям. Да и кто из преподавателей мог вредничать перед крепким, подтянутым парнем с таким холодным, цепким и уверенным волчьим взглядом и характерной якорной цепью, недвусмысленно поблескивающей из воротника классической белой сорочки. Сейчас Дикому было 43 года. И Андрей чувствовал, что сам он по сравнению с Диким только бабочка-однодневка, веселый беспечный мотылек, не знающий ни забот ни хлопот. Было внутри Дикого что-то, что одновременно притягивало Андрея и одновременно пугало до жути. Когда зеленоватые волчьи глаза Дикого отражались в спокойных серых глазах Андрея, подолгу задерживаясь, будто бы заглядывая в самую глубину веселого и живого ручейка Андреевой души, Андрей чувствовал, что Дикий видит его до самого донышка, тогда как он, беспечный Ангел, будто бы проваливался в черный бездонный омут. Андрею становилось до обморока страшно в эти моменты. Он боялся этой темноты, как боятся ее в детстве. Ему было жутко и восторженно одновременно. Именно в один из таких моментов, Андрей понял, что любит бояться. Ему физически нравилось состояние внезапного ужаса, как будто на качелях, на самом размахе, когда все внутри замирает и сердце уходит в пятки, когда в животе холодок и трепет. Ангел любил бояться. И именно в один из таких моментов Дикий почувствовал, что нашел того, которому нравится, когда он, Дикий, его пугает. Когда кто-то трясся от страха перед ним, Диким, Дикий испытывал примерно то самое жаркое, сладкое марево, бешеный прилив сил. Будто бы магма, невидимая глазом поднималась из недр земли. Такое же чувство охватывало Дикого, когда кто-то боялся его. Это было сильнее, чем чувство обладания, чем самый яркий секс. Дикий любил пугать. И оба они в такие моменты тщательно скрывали свои ощущения. Каждый считал это слабостью и ни за что бы не признался другому. 4 Игра развивалась исподволь. Началось-то все с той самой "саечки за испуг". Дальше-больше и чаще. Темная подворотня, полупьяный Андрей, беспечно мурлыча бредет домой под утро, сегодня в клубешнике он так увлекся одной длинноногой газелью, что даже и не обратил внимания кто из "троицы" следит за ним, проводы до дома, классический поцелуй на прощание, запах лайма и вишневых сигарет... "А у нее глаза - два бриллианта в три карата... и почему привязываются все время дурацкие песни?" Андрей расслабленно улыбается. И вдруг темная тень отделяется от стены... - Эй, братишка, закурить не найдется? И Андрей обсыпается льдом, сердце проваливается в живот. Движения его становятся медленными и плавными, с виду он совершенно спокоен, даже ленив, Андрей никогда не кричит от страха, никогда не подпрыгивает зайцем, он всегда словно бы замерзает. Медленно вытягивает пачку. - Вишневые... - голос Андрея срывается, панические мысли разлетаются птицами. "И где эти суки, когда они правда нужны???" Тень надвигается, крепкая рука сжимается на запястье с протянутой пачкой. Андрей с ужасом чувствует как горячий свинец наливается в пах. Изумленная и неуместная мысль - "О Боже, у меня встает со страху?!!" Рывок, и мужик в надвинутой на самые глаза бейсболке обнимает Андрея за талию, прижимает к своей груди и откидывает Андрея как в танго, склоняясь над ним: - Ну и как она, та мамзель, сладкая? Андрей совершенно теряется, потому что этот страшный мужик смеется знакомым смехом, сердце кувыркается молниеносным узнаванием: Дикий! - Дураааааааааааак... Облегчение сменяется смущением, потому что Дикий бесцеремонно хватает Андрея за яйца: - Ты там как, не упустил со страху? Смех постепенно стихает, Андрея возвращают в нормальное положение и отпускают. Андрей заливается жаркой краской, Дикий отворачивается с деланным спокойствием, но оба смущены: рука Дикого наткнулась на каменный член Ангела. И есть еще кое-что в этом смущении, кое-что что оба скрывают, только неестественно-блестящие глаза в Андреевой квартире-студии, и излишнее количество виски, что льется в бокалы до самого утра выдают их друг-другу. Удовольствие. Тайное, грязное, сладкое, как яд, удовольствие течет в их жилах. И виски не может заглушить этого. Или потом, спустя пару недель, когда Андрей просыпается вдруг среди ночи от четкого ощущения, что он в квартире не один. Он замирает в неподвижности, прислушивается. Приснилось может? Нет! Тихие шаги, едва слышное позвякивание за барьером на кухоньке. Кто-то осторожно шарит по столу, выдвинулся ящик. Андрей старается не дышать. Конкуренты, полиция??? Знакомые уже холодные мурашки, шерсть дыбом и снова тяжелым в пах. Тень появляется из-за барьера, Андрей видит лишь силуэт на фоне светлой стены. Крепкий мужик, в одной руке бейсбольная бита, а в другой что-то тускло сверкнуло металлом. На Андрея накатывает его ледяная паника - точно, конкуренты, меня сейчас убивать будут! Сердце бухает молотом в ребра, кажется что его слышно, как набат. Что делать??? Мужик осторожно, крадучись делает шаг вперед... Сделав запредельное усилие, Андрей протягивает руку и щелкает выключателем, моментально оказываясь за грядушкой дивана. Посреди комнаты щурясь от света стоит Дикий. В одной руке французский багет, а в другой нож. - Ебанулся чтоль? - спрашивает он обалдело. - О Господи... как же ты меня напугал! Андрей стоит перед ним держась за сердце. В одних трусах, всклокоченный как черт и бледный как мел. Дикий изумленно смотрит на него, и взгляд опускается ниже. Ангел опускает глаза вслед за его взглядом. Из "боксеров" нагло выпирает член. Дикий суживает глаза и говорит неторопливо: - Эротический сон? - Да блин! Шастают тут всякие по ночам, не дают спать спокойно! - резко говорит Андрей, досадуя на себя. - Как ты вообще сюда попал? - Через дверь, - произносит Дикий и у него начинают гореть кончики ушей, так всегда бывает, когда Дикий получает кайф, - У меня вообще-то ключ есть запасной. - Не знал! Мог бы и предупредить, что придешь! Весь сон обосрал, а мне работать с утра! - нервно огрызается Андрей и начинает рыться в вещах в поисках штанов. Дикий подходит, кладет ему на плечо руку и говорит примирительно: - Да меня вчера соседи залили, дома ремонт, краской воняет, я спать там не смог. Вот возился до ночи, жрать захотел, пойду думаю у тебя до утра перекантуюсь и жрать захотел. Дикий демонстрирует багет. - Не хотел тебя будить, прости. - Ладно, - бурчит Андрей, путаясь в штанинах. Рука Дикого на плече сухая и горячая. - Бутерброд будешь? - Дикий почти мурчит ему в ухо, - с ик-ро-о-ой. Дыхание Дикого шевелит волосы на виске Ангела, отчего по хребту бегут неожиданные горячие мураши. - С чьей, с кабачковой? - спрашивает Андрей, аккуратно выбираясь из-под этой тревожащей ладони. - Обижаешь, с осетровой, - говорит Дикий с улыбкой глядя в спину Ангела. А потом, под утро, когда они, наевшись, курили на балконе, глядя на наливающееся жемчужным светом небо, Дикий вдруг спросил: - Слушай, Энджи, - так называл он Андрея, по непонятной причине переиначивая кличку на английский манер, - слушай Энджи, а ты сам то свои соли пробовал? Андрей пожал плечами и посмотрел вниз, на падающий пепел - Не-а... Зачем? Я итак знаю, что у меня качественный товар получается. - А... ты никогда не думал, что это... ну как-то аморально? - Видишь-ли Дик, - Андрей покосился на него - Наркотики всегда были и будут. Я знаю, что мой продукт никого не убьет. Я это знаю совершенно точно, именно поэтому лучше пусть это буду я, чем какой-нибудь жадный бездарь. Дикий смотрел Андрею в глаза со странным выражением, сосредоточившись, как будто принимал очень важное решение. - А что до морали... В мире все относительно. К тому же, я не собираюсь заниматься этим вечно. Когда-нибудь я буду делать лекарства, - сказал Андрей тоже совершенно серьезно и честно. - Думаешь сможешь слиться из организации? - Дикий прищурился, челюсти его сжались. - Думаю, что смогу, - твердо сказал Андрей, выдерживая этот пронзительный взгляд. Дикий покачал головой. - Если бы я не знал, какой ты умный, я бы сказал тебе, что ты самоуверенный дурак и сидишь по самые уши в дерьме. Ты же просто раб! - Я умный, Дим, я умный и стану еще опытнее со временем. Я найду способ. А пока что пусть все будет так как есть, мне нужны деньги. Много денег. - Андрей впервые назвал Дикого по имени. - И зачем же тебе это "много денег"? Дикий отвел взгляд и его лицо стало расслабляться, приобретая обычное спокойно-веселое выражение. - Я поеду продолжать обучение за границу. И возможно останусь там. Мне нужны будут деньги и возможности для исследований. Гранты, мощности, сотрудники, информация... - Хорошие планы, - сказал Дикий, - и я буду рад, если у тебя все получится, Энджи. Он помолчал и вдруг развернул Андрея за плечо. - И знаешь, что... - сказал он твердо, глядя прямо в самую душу Андрея - Когда наступит этот момент... Я тебе помогу! Андрей моргнул, опешив, он не знал что и думать. А Дикий уже весело улыбался и говорил, опершись на перила: - Сдается мне, Энджи, ты не пробуешь наркотики только по одной причине. Потому, что ты УЖЕ наркоман! Брови Андрея вскинулись вверх. - Да-да, Энджи, мальчик, ты уже наркоман. Адреналиновый! Я заметил как тебя прет в стрессе, до стояка прет. И не возражай, ты прекрасно сам все знаешь! И вот что я придумал, малыш... В те же выходные, они отправились за город. Там Андрей впервые встал на сноуборд. 5 Месяц Андрей кувыркался в снегу, лечил синяки и вывихи, потихоньку держась на доске все увереннее. Дикий все время был рядом, Андрей привык к нему, привык к его прикосновениям, когда он осматривал его травмы, натирал мазями его растянутые мышцы, привык к его объятьям, когда он со смехом валился в сугроб следом за Андреем, он привык к нему и стал в нем нуждаться. Оставаясь без Дикого он чувствовал, что ему чего-то не хватает. Он чувствовал себя спокойно и хорошо, только когда Дикий был рядом. Когда тот читал что-то, или лазал в сети, валяясь на диване, пока Андрей работал, когда они обменивались краткими замечаниями, на миг оторвавшись от своих занятий, когда они ужинали вечером, или выбирались пройтись по морозным улицам в переливчатом блеске снега, когда Дикий просто спал на кресле у окна. Особенно тогда. Андрей слушал его ровное дыхание, и подолгу смотрел на спящего, почти ни о чем не думая, только испытывая какое-то благостное умиление и светлый покой. "Он мне как брат" "Он мой единственный друг", "Он один меня понимает." Такие мысли посещали Андрея в эти минуты. И тогда, когда Дикий спал с удивительно спокойным лицом, чуть улыбаясь, как ребенок, тогда Андрей позволял себе думать еще: "Как же я люблю его!" Впрочем, сразу после этой мысли он одергивал себя и погружался в работу. Которая конечно значительно замедлилась. Сроки исполнения поджимали. И уж не в первый раз химику Ангелу присылали обеспокоенные смс с незнакомых номеров: "Как продвигается работа?", "На каком ты этапе?", "Надеемся, ты выполнишь план?". В ответ Андрей изворачивался, городил много псевдонаучных слов, ссылаясь на технические сложности, которых на самом деле не было. Конечно же, так не могло длиться долго. Андрей понимал, что сроки горят, но... Полет над блестящим снегом, скорость, восторг, опасные гонки... сноуборд и... Дикий! В середине февраля Дикий вошел в дом и с порога сказал: - Собирайся, мы летим на Домбай! И вытащил два блестящих, пахнущих приключениями билета! Как мог бы Андрей устоять? Он честно взял собой ноут, клятвенно пообещал себе решить несколько неотложных технических задач и создать основную формулу... И конечно же, все пять дней он не прикоснулся к работе. Ноут открывался каждый вечер, Ангел тупо смотрел на экран, морщил лоб, а потом в комнату входил Дикий с двумя кружками исходящего паром глинтвейна и ноут оставался на столе, засыпая потом, так же как засыпал его хозяин. Частенько прикорнув прямо под боком Дикого, под его осторожной рукой. И Дикий лежал часами с открытыми глазами, пока не затекала вздрагивающая рука на плече Андрея, смотрел на него, чувствовал жар и дрожь, сердцебиение, гудение крови в жилах, болезненное напряжение члена, кусал губы и тоже думал с тоской и страстью: "Как же я люблю его!" Но у него было ДЕЛО. И это дело связывало его куда крепче любовных уз. Дикий знал одно волшебное слово, которое тушило пожар в его груди. Это слово звучало так: ДОЛГ. 6 Их встретили прямо в аэропорту. Двое других "сопровождающих" обыденно подошли, пожали руки, подхватили доски и вполне миролюбиво погрузили все в черный Лексус. - Шеф вызывает на ковер, - небрежно бросил один из них, - хорошо хоть отдохнули? - Неплохо, - ответил Дикий, в той же псевдо-расслабленной манере, - с погодой очень повезло. - Дорого вышло? - буднично поинтересовался второй, лениво двигая бедром Андрея,- Нук, подвинься, Ангелок! Он уселся рядом с Андреем и по дружески положил руку ему на плечи. Андрей начал тонко-тонко дрожать. - Мы в "Гоначхире" супер-люкс снимали, семь с половиной "рублей" в день. С камином, весь фарш. Комнат конечно столько не нужно, люкс 2-х комнатный в четыре "рубля" обошелся бы, но мне там интерьер не понравился, а тут камин, медвежья шкура, понтово. - Эх... я уже год никуда не выбирался, - посетовал тот, кто поглаживал одеревеневшую шею Ангела, - однако, я вам все равно не завидую, шеф в ярости, намылит тебе шею-то, - он заглянул в лицо побелевшему Андрею, насмешливо подмигнул и добавил: - Хорошо если не задницу... - Но у меня же срок не вышел, - пролепетал Андрей, чувствуя, что его подташнивает. - Да такими-то темпами и не выйдет никогда, - проворчал водитель, глянув в зеркало заднего вида. - Раз до шефа дошло, ничего хорошего не будет. У нас только в самых крайних случаях пред ясны очи вызывают, я например, даже никогда его не видел, так что ваше "везение" весьма сомнительное. Водитель покачал головой и обратился к Дикому: - Хоть расскажи потом, какой хоть он из себя? - Если конечно жив останешься, - добавил тот, кто сидел рядом с Андреем. У Андрея опять начало вставать. Он задышал тяжело, воздух как будто сгустился для него, в глазах появилось жжение. "Андреналиновый приход" - невесело констатировал он. Он с отчаяньем поглядел в затылок сидящего впереди Дикого и ужасно удивился - у Дикого горели кончики ушей, это был признак крайнего радостного возбуждения. Такое он видел только когда Дикий кого-то сильно хотел, или когда он носился на борде, как бешеный. Они притормозили возле длинного забора, поверх которого тянулись витки колючей проволоки. Андрей подумал, что это задний двор какого-то склада, или производства, потому что в заборе была всего лишь небольшая стальная калитка. Они вышли из машины и калитка растворилась, их явно ждали. Двое мордоворотов молча пропустили их внутрь, а ребята из машины тут же развернулись и уехали. В гробовом молчании они миновали двор, заставленный какими-то фургонами и контейнерами, Андрей все больше леденел. Вошли внутрь отдельно стоящего здания, всем своим видом напоминающего заводскую управу. Миновав длинный чистенький коридор, они вошли в небольшой холл перед дверью с золотой табличкой "ПРИЕМНАЯ". Здесь один из мордоворотов жестом приказал им остановиться и деликатно постучал в дверь. Услышав ответ, он кивнул Дикому, и они прошли внутрь. Другой громила указал Ангелу на кресло у маленького столика и сам уселся напротив. Достал из кармана пластинку "Орбит" и начал ее методично пережевывать бесцеремонно разглядывая обмирающего Андрея. Андрей примостился напротив, и закинул ногу на ногу, чтобы не дай Бог эта рожа не заметила, что у него уже ощутимо встало. Отвернулся и стал тоскливо пялиться в окно, снедаемый дурными предчувствиями. Из-за двери не было слышно ни звука, как не напрягал Андрей слух. Больше всего на свете он сейчас боялся услышать приглушенный хлопок и звук падающего тела. "Они не убьют меня, а вот его??!" Мордатый качок продолжал разглядывать Ангела. Это напрягало его еще больше. Он повернулся и посмотрел ему в глаза. Мордатый вдруг подмигнул ему и ухмыльнулся. Улыбка его была такой плотоядной, что Андрей тут же отвернулся опять. Снова тянулись минуты, казавшиеся бесконечными. На столе пискнул коммуникатор, мордатый наклонился, потрепал Ангела по колену и сделал ему "козу" больно боднув в ребра жесткими как сталь пальцами. Андрей отшатнулся. Мордатый кивнул и поманил Андрея к двери. С замиранием сердца, Андрей вошел в нее. Они миновали небольшую приемную, где вместо ожидаемой секретарши за столиком сидел парень с невероятно грустными армянскими очами и длинным унылым носом, и вошли в дверь со скромной табличкой "Директор". Первое, что бросилось в глаза Андрею - это стоящий навытяжку Дикий с неестественно бледным лицом. Он был бледен, как мел и Андрей сразу догадался, что Дикому очень больно, судя по тому, как мелко-мелко дрожали у того уголки губ. Андрей испугался еще сильнее, словно во сне он сделал несколько шагов вперед и тут только увидел человека, сидящего за большим столом, свет из окна бил прямо в лицо Андрею и он не сразу смог разглядеть этого человека, или скорее человечка, утопающего в огромном директорском кресле. Человечек этот походил на Дени Де Вито, только с усами. Та же лысина, те же коротенькие ручки с пухлыми пальчиками, та же улыбка, он казался бы безобидным и смешным, если бы не его глаза. Большие, чуть навыкате, почти прозрачные, неопределенного цвета они смотрели безо всякого выражения, взгляд этот, да и все лицо с застывшей улыбкой походило на морду аллигатора. - А вот и Андрей, - проговорил человек бесцветным голосом, по которому совершенно нельзя было угадать его эмоции. - Подойдите, молодой человек, - он поманил его пухлой короткопалой ручкой. Мордатый отошел в сторону и встал напротив Андрея, продолжая пристально на него смотреть и методично жевать, сложив руки на груди. Некоторое время мужчина молчал, разглядывая Андрея, а Андрей, в ужасе смотрел на него, обсыпаясь холодными колкими искрами. - Андрей, - проговорил мужчина и вздохнул, вот зачем ты меня расстраиваешь? Хороший же парень, умненький... Мужчина снова вздохнул. - И главное, зачем обманывать людей, которые о тебе заботятся, и ни разу, заметь ни разу! - он поднял вверх коротенький пальчик, - тебя не обманывали и не подводили! Он выдержал паузу и слегка покачал головой. - Думаешь, я не знаю, чем вы с Диким занимаетесь? Катаетесь за городом, на курорты мотаетесь, а работа стоит! Люди ждут, а они катаются!!! - вдруг неожиданно рявкнул он, стукнув кулаком так, что со стола покатились ручки. - Вы бы еще в Куршавель за мой счет съездили!!! Андрей стоял смертельно бледный, ему казалось, что еще немного и он грохнется в обморок. Маленький человечек вдруг успокоился так же как и разъярился - в одно мгновение, и снова продолжил тем же ровным бесцветным голосом: - Я конечно понимаю, что тут больше Дикий виноват, сбил тебя с пути истинного, но ты тоже должен понимать, Андрей, что дела есть дела. Дикий свое получил, и тебя больше отвлекать не будет, но и ты тоже соберись, Андрей. Человек взглянул на него еще раз, и прикрыл веки. - А если работа не будет сдана в срок, то я больше не буду тут кричать, ругаться, тебя просто вон он выебет в жопу и будет это делать до тех пор, пока ты не сдашь проект. Поверь, он может, но тебе это не понравится, - и вяло махнул рукой в направлении того мордатого. Андрей непроизвольно глянул на громилу и снова обмер - тот ухмылялся и улыбка это больше походила на оскал голодного питбуля. Встретившись глазами с Андреем мордатый послал ему воздушный поцелуй и Ангела затошнило. - Все свободны, - сказал человек, расслабившись в кресле, - Витя, проводи. И они тем же порядком, как вошли, покинули помещение, а потом и территорию. У калитки их снова ждал знакомый лексус. - О, живые, - лениво произнес водитель, когда они сели в машину. - Че, Дик, досталось по печёнкам? - сочувственно осведомился тот, кто сидел с Андреем на заднем сидении. - Специалисты... - процедил Дикий сквозь зубы. - Еще бы! - покивал водитель, - дешево отделались. - А ты че, Ангел? - бесцеремонно толкнул локтем в бок Андрея - Не обоссался со страху? Андрей возмущенно мотнул головой и раздул ноздри, а "бодигард" довольно заухал, как сытый филин. До дома Андрея они добрались в полном молчании дымя сигаретами. 7 Открылись двери, Дикий выбирался беззвучно, держась за бок. - Ну мы тебя ждем, Дик, - возглас водителя в приоткрытую дверь. "Пусть попрощаются... голубки..." - услышал Ангел, через захлопывающуюся дверь, и приглушенный смех. Андрей вспыхнул на секунду, хотел было вернуться, сказать что-то резкое, но пошатывающаяся фигура Дикого затмила его ярость болью. Он поспешил за ним, опережая ткнул ключиком в лунку домофона, распахнул дверь перед ним. Тихо глядя в спину до лифта. Молча, с болью, в искаженное бледное... любимое... лицо. Быстро открыл дверь, пропустил его, осторожно прикрывая, будто щелчок замка мог бы ЕМУ повредить. В лифте млел тоскливо, не сводя глаз с бескровного лица с полуприкрытыми глазами. Почти бросился открывать дверь квартиры. Тихо в коридоре, трепетно в выдохе: - Дим, они тебя били, Дим болит? Где?- и руками дрожащими провел по ребрам, по плечам и снова по животу в сумерках. И вдруг, неожиданно оказался в объятьях, на воздух взлетел как пушинка в сильных руках. дьявольский хохот, кружение и крепкий, кружащий голову, ошеломительный поцелуй. В губы! - Малыш! Я поймал его, я сделал это, малыш, спасибо, спасибо, спасибо! И вдруг крепко, жарко в губы, в нос и в глаза! - А ты знаешь кто он "в законе?" - захлебывающийся, горячечный шепот, - он производитель мороженного, МОРОЖЕНЩИК!!! Как долго я его искал, малыш, теперь все, теперь все кончено! Все, мы победили!!! И снова жаркое тисканье, от которого трещат ребра и заходится дух. Ничего не понимающий Андрей просто позволяет себя кружить в полутемной прихожей. Он просто позволяет себе быть счастливым, потому что Дикий жив и счастлив! И вдруг Дикий охнул и сник, дрожащей рукой провел по щеке. - Я должен пока уйти. Подождешь меня? - Да... - только и мог выговорить ошеломленный Ангел. - Я буду тебя ждать... - Я очухаюсь, мелкий... ты... только подожди меня. Я скоро. И тут же щелчок двери, пропускающей жемчужную серость, тонкой полосой на лламинат пола. И снова щелчок и... Одиночество. Оно длилось целый месяц. 8 По небу широкой панорамой тянулись караваны легких кисейных облаков и солнце, полускрытое ими, сверкало сквозь них неуловимым, тающим блеском, будто любопытный взгляд сквозь кружевную оконную занавеску. Весь этот ветреный день был наполнен тревоги и предвкушения, маялся сладко, в ожидание настоящей весны, точно юная дева первого любовного свидания... И Андрей стоял и томился этой беспокойной, трепетной истомой. Все его легкое, будто у молодого сервала тело, звенело и маялось вынужденной неподвижности, мышцы гудели, как провода под напряжением. Андрею давно пора было вернуться за комп и продолжить работу, но он все стоял, курил одну за одной, каждый на обещая, что после следующей пойдет и сядет работать. Весенняя маета и неопределенность проникла в него, будто таинственная лихоманка, в голове был тот же шалопай-ветер и мысли кружились в нем, подобно прошлогодним листам... Март заканчивался под аккомпанемент свирели ветров и звонкую ковку безумных синиц. Андрей докурил последнюю из последних сигарет и вернулся в комнату. Она показалась ему душной и затхлой. Тот злополучный проект он давно уже сдал и теперь неторопливо приступил к следующему. Андрей похудел и ему постоянно было плохо. Он чувствовал себя полумертвым или отравленным, все зависело от степени градаций тоски. Тоски по... Дикому. Боль и утрата притупились, но Андрей иногда, когда было достаточно темно, все еще... плакал. Оказывается плакать просто, когда ты один на один с самим собой и с... Богом. Андрей стал часто думать о Боге и о Смерти. Дикий даже не звонил. Андрей вернулся к столу и сел, потирая лоб. Его умственные способности совершенно не пострадали, он мог так же ясно мыслить в боли, как никогда не мог в счастье. Похоже, счастье для Ангела было непродуктивной порой. Быстро накидав пару вариантов конструкций молекулы, он запустил процесс анализа и повалился на диван, врубая "Пикник" на полную мощность терпеливых колонок. "Минуту, минуту еще... мой ветер не стих, мне нравится здесь в королевстве кривых!" - так пел ему странный металлически-дрожащий и вместе с тем трепетно-чувственный голос. Андрей закрыл глаза и беззвучно подпевал... Он растворился в музыке, позволяя ей захватить всего себя... И вдруг на горло и на пах легли горячие ладони. Придавливая, удерживая. Ясные зеленоватые волчьи очи вперились прямо в душу. Андрей всхлипнул, брыкнулся и вдруг понял, что это... Дикий! - С-с-сука, черт!!! - прохрипел Ангел, - Блядский род! Дикий беззвучно смеялся, над его лицом. - Ты меня до инфаркта доведешь! - воскликнул Андрей и обнял порывисто, прижимаясь лицом к плечу. - Козлина, сучий урод, гандон блядский! - захлебывался Андрей, прижимаясь лицом к его плечу и одновременно ударяя его кулаком в ребра, короткими, яростными ударами, - ну почему не позвонить, с-с-скотина, тварь! Дикий только тихо фыркал, крепко держа его под шею, сжимая, прижимая грудью к дивану, удерживая. Первый порыв потихоньку стихал, и вот уже Андрей мог отодвинуться от него и внимательно осмотреть его лицо. - Ты че-то схуднул - сказал он и сел, отстраняясь. - Есть такое дело, - сказал Дикий, - ты, кстати, тоже не в лучшей форме. Вон какие круги под глазами! Совсем что-ли на воздухе не бываешь? - спросил он, озабоченные глаза метались, как маятники. Компьютер издал мелодичный звук, анализ закончен. - Щас, я быстро! - дернулся Андрей, пытаясь высвободиться, Мне нужно закончить... - Нет. Не нужно, - Дикий придавил его грудью, - не нужно! - сказал он с нажимом, - тебе БОЛЬШЕ НЕ НУЖНО! Андрей замер, вдруг испугавшись этого металла в голосе Дикого. - Тебе БОЛЬШЕ НЕ НУЖНО! - повторил Дикий и расстегнул клепку на джинсах Андрея. Ангел схватил его за запястье. - Т-ты чего?!! Пьяный что-ли??! И задышал вдруг часто и горячо. - Тебе больше не нужно, - повторил Дикий, - завтра их всех загребут, всех, всех... Дай мне! - сказал он вдруг тихо и яростно, - дай! - Да ты что, ошалел что ли? - Андрей принялся отрывать его руки от своих джинсов, - Одурел??? - Сука, дай мне! Я хочу тебя! - Дикий был словно в горячке, кончики ушей его налились пунцовым, глаза лихорадочно блестели, Андрей никогда не видел его таким. - Завтра все будет кончено, дай мне сейчас, помоги мне, я хочу тебя, сука! Руки Дикого шарили по груди Андрея, горячие ладони словно обезумевшие змеи лезли под майку, скользили по ребрам Ангела, прижимали соски. Андрей испугался его-такого. Член неумолимо вставал. - Дик, да что с тобой, ты обдолбался что-ли? - Да, я обдолбан, я под наркотой, и это ты, Энджи, ты мой наркотик! Дикий говорил захлебываясь частым дыханием, будто в лихорадке. - Завтра все будет кончено, дай мне, малыш, мой сладкий, мой котенок! Любовь моя! Андрей испугался не на шутку, он никогда не ожидал ТАКОГО Дикого. Он оттолкнул его в бешеном порыве. - Что ты городишь?!! С ума сошел?!! Дикий чуть помедлил, как будто просыпаясь, и резко встал. - Нет не сошел, - он тряхнул головой, отгоняя наваждение. - Сигареты есть? Андрей кивнул, испуганно блестя глазами. - Пошли покурим, - Дикий уверенно направился на балкон. Закурили, Андрей нервно затягивался, то и дело меча взгляды в профиль Дикого. У того ярко горели кончики по-звериному заостренных ушей. - Короче... завтра всех заметут, - проговорил Дикий. глядя в пространство кисейных облаков. - Завтра большой крах маленькой империи Мороженщика. Он вдруг выкинул недокуренную сигарету и резко обернулся, безмолвно блестя глазами. - Ты понял? - спросил он, царапая взглядом Ангела. - Я... я...понял, - пролепетал Андрей, бросая недокуренную сигарету на пол. Дикий поймал его за руку при попытке к бегству, в балконных дверях прижимая его к косяку. - Дай мне! - яростно выдохнул Дикий куда-то в шею. - Еще бы я всяким бандюганам не давал! Я - не гей! - яростным шепотом ответил Андрей, автоматически шаря глазами по соседнему дому - не смотрит ли никто? - А я не бандит! - проговорил вдруг Дикий, затаскивая единым рывком его в комнату, - Я НЕ бандит!!! Диван жалобно скрипнул под их телами и горячая ладонь Дикого уверенно легла на пах Ангела. И пошла, пошла туда и сюда, спереди назад и наоборот... - Если ты мне не поможешь, - яростный шепот перемежался, тонул в громком дыхании обалдевшего Ангела, - если ты мне не поможешь, не поверишь, то ты сядешь по статье 228 УК РФ на срок до трех лет, и по статье 210 УК РФ, по совокупности преступлений от десяти до двадцати лет, - дурак ты все проебешь, если... Руки его лихорадочно расстегивали молнию на джинсах Ангела. - Ты - мент??? - Андрей дернулся лихорадочно и этим рывком лишился джинсов. - Да, сука, да! - Дикий опять оказался сверху, прижал его к дивану. - Блять, блять, блять!!! - повторял Ангел, чувствуя что пространство кувыркается вокруг него. - Энджи, мальчик мой, любовь моя, - горячечно шептал Дикий куда-то в живот, в пах Ангелу, и Андрей чувствовал, что теряет себя в этих выдохах. Не помня себя он мяукнул котом, когда горячие губы Дикого сомкнулись вокруг его члена. - Сука, ссссу-ка, сука! - повторял он, чувствуя, что выходит на третью космическую. Губа уже была прокушена, и во рту он чувствовал запах металла и меди. А когда плотно, явно и однозначно в него вошел Дикий, Ангел почувствовал, что сейчас рассыплется на атомарную пыль. Все тело горело огнем. Он подмахивал. Как это не казалось ужасным малой части его сознания. Они кончили почти одновременно, на секунду раньше Ангел, на секунду позже Дикий, воспламенившись этим горячим спазмом, этим криком, подобным крику пумы в бесплодных сухих равнинах... Они долго лежали, остывая в оседающем тумане. Этот туман, хоть и эфемерный, касающийся только их душ, был столь осязаемым, что осыпался росою на их тела. - Пришел тот момент, Энджи, - проговорил Дикий едва слышно. - Ты поможешь мне, а я, как обещал, помогу тебе... И он просто обнял Андрея и натянул на него пушистое покрывало в зебристую полоску. Андрей никогда так крепко не спал. Как будто бы в утробе матери. Как будто бы на руках отца. Никогда так крепко, как на плече Дикого. 9 Когда кончились все эти утомительные, если не сказать мучительные, процедуры свидетельства и участия на закрытом слушании, когда молоток судьи наконец не возвестил приговор... Тогда похудевший, но счастливый Андрей наконец вздохнул спокойно. Дикий был с ним неотлучно, круглые сутки охраняя его ото всего и вся. - Все кончилось, Энджи, все прошло, - гладил он его по затылку, когда они ехали в лифте домой, возвращаясь с последнего слушания. - Приговор обжалованию не подлежит, мы свободны. Андрей тихо упирался лбом в плечо Дикого и не верил. Он что-то устал верить и что-то вообще устал. Но все-таки счастье, как маленький неверный огонек тихонько разгоралось в нем, особенно, когда зеленые волчьи глаза отражались в лесных озерах его глаз. Волк его пил. И Ангел был рад поить собой этого зверя. Андрей был нужен. Нужен тому, кто нужен ему самому. Впервые. Он спал после суда так крепко, что проснулся от того, что Солнце било ему прямо в лицо и жгло ему нос. И еще от щелчка входной двери. Дикий стоял в дверях и улыбался. Улыбался так, как будто выиграл суперприз. И он смотрел на Ангела. Зеленые глаза горели, отражая солнце. - Что? - хрипло спросил Андрей, протирая глаза кулаком, - мы миллион выиграли? - Лучше, - сказал Дикий с загадочным видом, бочком, подбираясь к постели Ангела, - лучше, сказал он, пряча что-то за спиной. - Что- там? - спросил Андрей садясь и натягивая на себя клетчатый плед. - Поцелуй! - требовательно проговорил Дикий. - Ну конечно, меркантильное кю! - фыркнул Андрей и схватил Дикого за волосы на затылке, притягивая и крепко целуя. От Дикого пахло летом и небом. - А вот! - сказал Дикий, когда поцелуй прекратился, и кинул на плед две книжечки. Ричард Джеймс и Энджел Томпсон - значилось в паспортах с их фотографиями. Следом легли цветные билеты. Gold Coast, Квинсленд, Австралия. Билеты в один конец. Дикий осторожно, почти невесомо обнял Ангела за плечи, и проговорил тихо, пока тот словно недоверчиво изучал документы: - Я слышал, что серфинг еще круче сноуборда... Андрей оторвался на секунду от цветных проспектов, посмотрел в смеющиеся звериные глаза и сказал просто и честно, словно распахивая накрепко запертую дверь: - Я так сильно люблю тебя, сука!