драбблы по манге Kingdom

Первый вечер после отступления коалиционных войск от Врат Ханьгу выдался необыкновенно звёздным. Ветераны трепались у костров: мол, это души воинов, полегших в войне против Цинь, глядят на нас сверху и осуждают за отход. Мёртвым легко осуждать, думал Бай Ли, прикладываясь к кувшину с мёдом. Мёртвым уже не хочется жить. – Эй, – голос Сян И раздался над самым ухом, а затем и сам он появился рядом, как всегда взъерошенный и хмурый, как молодой волк. – Ты чего тут? Спиваешься? Без меня? Он взял из рук Ли кувшин, сел рядом на валун и сделал несколько долгих глотков. – Ух! Крепкий! Как ты ещё сидишь? – Он уже был початый, – пожал плечами Бай Ли. – Сегодня Ва Линь тебя не слишком терзала? – Не слишком. Трепалась по-дурному. Опять звала в постель, дылда недотраханная, и ржала. Еле отмазался. Фу! Сука, чтоб её паралич разбил! Насмешка над званием генерала… – Гений войны. – Но редкая тварь. Ненавижу её! – Сян И треснул кулаком по колену. – После службы генералу Линь У Цзюню ходить под её флагами как издёвка небес… Уроды! – проорал он в небо, вскочив с валуна. – Смеетесь над нами, да?! Над слишком гордыми сынами Чу?! – Сядь, – Ли дернул друга за подол халата, и тот послушно сел. – Отдай выпивку. Слишком крепкая для тебя, гордый сын. – Он сделал глоток. – Рассматривал бы случившееся как подарок. Возможность изучить стратегию истинного мастера. Взгляд И был красноречивее всяких слов. Оба замолчали. Бай Ли пил. – Ты думаешь о какой-то дряни, – сказал Сян И. – Не о Ва Линь же, нет? – Я думаю о возвращении домой. Сян И обнял его за плечи и притянул к себе. – Я поеду с тобой. Обещаю. Я ведь тоже виновен. Встанем перед госпожой Бай Шуй на колени, расскажем, как всё случилось. Она простит. – Простит, – кивнул Бай Ли. Голос его звучал глухо, а слова – неразборчиво, но Сян И всё понимал. – При нас она даже не будет плакать. Она только спросит: «Братик, расскажи, как умер мой муж и господин, был ли ты с ним в его последние мгновения?». И, о чём я ей расскажу? О разрушенной платформе? О рыжем циньском ублюдке? – «… о том, как я отвлёкся на твой поединок и выпустил из виду противника господина?» К горлу подкатил колючий ком, и Бай Ли умолк. Сян И обнял его крепче, прижался щекой ко лбу. – Мы скажем, что ещё вернемся на эти равнины. Мы окрасим их кровью циньских собак, а наша ярость будет пылать ярче зарева пожара над взятыми крепостями. – Ты, правда, думаешь, что это её утешит? – Ли поднял на него глаза и горько усмехнулся. Сян И растерялся. Он замолчал, опять забрал у него кувшин, выпил. А затем тихо, виновато добавил: – Но у меня нет других слов в утешение… Бай Ли вздохнул и уткнулся лбом в плечо И. – У меня тоже нет, друг мой, – шепнул он тоскливо. – Ни словечка. Только слёзы и мёд.