***
Белые стены. Хлорированный воздух. Накрахмаленные вездесущие халаты вечно озабоченных пациентами врачей. Это было малознакомо ребятам, которые, прислонившись друг к другу, сидели на холодном полу возле операционной. Сейчас они уже позабыли обо всех выходках Ён Хи, простили их и ощутили на собственной шкуре страх за одноклассницу. Оказалось, что кроме бабушки у неё никого не было, да и на самом деле, она была далеко не Ён Хи. Настоящее имя одноклассницы — Ким На Рэ. В прошлом её бабушка преподавала, поэтому девочку устроили в эту самую школу лишь из благодарности, а не потому, что она представляла какие-то полезные связи. Ребята смотрели на её бабушку и просто не могли поверить тому, как Ён Хи смогла так долго скрывать от них всю правду. Нет, они не собирались никому об этом рассказывать, поклялись молчать до конца своих дней об этом инциденте, даже решили скинуться на её лечение, видя, что живёт она далеко не в лучших условиях. Был объявлен приговор «Компрессионный перелом шейных позвонков», что другими словами означает «Инвалид на всю жизнь», если, конечно, не будет выделено дорогостоящее лечение. В нашем мире всё просто и хорошо не бывает, особенно, если ты не представляешь выгоды. Да и процент удачного исхода из этого самого лечения был ничтожно мал. Вообще, если так подумать, то мы все ужасные вруны. Ложь растёт в нас из самой души, перекрывая горький вкус правды. А хотя, кто сказал, что правда — это правильно? Быть может, она ведёт источник всех проблем и саморазрушения? В любом случае, эта противоположность лжи хорошо отпечаталась в детском невинном сознании, сильно повлияв на их будущий выбор. 2009 год. — Нет, я не дам тебе конспекты, Бён Бэкхён! И не нужно смотреть на меня своими лупами щенка! – идя по коридору второго этажа, уже в который раз сопротивлялась Со Ён, не желая давать свои кропотливые труды надоедливому другу. Это повторялось постоянно, потому что Бён так и не повзрослел, зависая в клубах, цепляя хорошеньких первокурсниц, и просто получал все удовольствия от студенческой жизни. Его совершенно не смущала мысль, что уже через полгода он, может быть, получит диплом по специальности хирург-гинеколог. — Ну, Ёньчик, ну, прелесть моя, — продолжал, как выразилась девушка, «скулить», — ты же знаешь, что это в последний раз. — В последний или пред, пред, пред? – неожиданно возник Сэхун, вклиниваясь между друзьями, насмешливо подражая Бёну. Да, как видите: троица не рассталась, продолжая наводить вокруг себя достойную шумиху, а ещё сплетни о том, что ночью они устраивают нехилые потрахушки то в библиотеке, то в лекционной на третьем этаже, а иногда даже в мужской раздевалке для остроты ощущений. Студенты медицинской академии имеют высокий IQ вместе с бурной фантазией, направленной на далеко «нужные» темы для разговоров. Одним словом – извращены ещё те, хоть и строят из себя саму невинность. — Ты что, не видишь? Я её гипнотизирую! Свали, Сэхис! – взвизгнул Бэк именно так, как будто щенку наступили на лапу. — Нет, Бекон, — всё так же злясь, сказала Со Ён, – надо на лекции ходить, а не по бабам бегать. Тем более, у нас зачет через месяц и… — Месяц – это же вечность! Мне перепишут... В смысле, я перепишу всё в самые кротчайшие сроки! — За месяц, — подкалывал Сэхун, уже в открытую смеясь над непутёвым другом. Но, может, именно сейчас Бэк покажется глупым и немного взбалмошным, однако, все сессии «непутевый Бён» сдавал на «отлично». В этом была его фишка,и никто абсолютно не понимал, КАК он это делает. Сам же парень лишь хитро улыбался на расспросы одногруппников, а для симпатичных одногруппниц делал исключение, говоря шёпотом два слова: «Скажу потом». А после, на номер той самой «симпатичной» приходило сообщение от первого ловеласа академии. Хотя нет, он был один из первых. — Всё, Бэк! Ты меня достал! Я не дам тебе конспекты, дерьма ты кусок! – взорвалась Со Ён, которая, в принципе, была очень спокойной девочкой, пока не приходили красные дни или не приходил Бэк со своим нытьём о конспектах, – не забудь мой халат, Сэ, иначе Сова меня съест. С этими словами девушка быстро зашагала в сторону гардеробной, оставляя парней в замешательстве от последних слов. И это тоже было нормой. Со Ён всегда, злясь, выдавала странновато-грубоватые словечки в адрес кого-нибудь и очень редко чего-нибудь. — Красная армия? – тихо спросил Бэк. — Да вроде не должно быть, — медленно шагая, ответил Сэ, – у неё в конце месяца. — Тогда что? — Скорее всего, из-за Совы и чуть-чуть из-за тебя, – вспоминая ту самую Сову, Сэхуна самого передернуло. — Ладно, попытаю удачу в следующий раз. Кстати, а как у тебя оказался её медицинский халат? – вздернув бровь, ехидно спросил Бэкхён, но сразу же махнул рукой, — нет, о чём я вообще думаю? Ваша фрэндзона неисправима и, скорее всего, воспитанный Сэхун сам предложил постирать её халатик с любовью и лаской. Именно так, как грезит во сне. Бён уже было повернулся, чтобы лицезреть недовольное лицо друга, но того и след простыл. Вздохнув ещё раз, мысленно проклиная за эти исчезновения своих друзей, он чертыхнулся и побрёл к профессору Киму, чтобы отчитаться за пропущенные пары.***
Медицинскую студенческую практику обязан проходить каждый будущий врач, невзирая на все страхи, сомнения и трясучку перед наставником. Это даже хуже морга, в котором повалилось в обморок достаточное количество студентов. Однако, на мёртвых не так страшно учиться, как на живых. В этот холодный вечер многие молодые люди вкушают новое, чуточку неприличное, немного романтичное и обыкновенно тёплое чувство, но не наша троица, которая выбрала тернистый путь хирургов-врачей. Время было девять вечера. Ворчливые наставники то и дело заставляли интернов выполнять грязную работу, ссылаясь на то, что хороший врач должен уметь делать всё за всех. В больнице «Мёнву» как всегда было много пациентов, поэтому, все работали, не покладая рук. — Чон Со Ён, ты принесла отчёт о пациентке с двести шестой палаты? Почему так долго? Не можешь шевелиться быстрее? – не поднимая взгляда, спросила та самая Сова. Конечно, немного неожиданно то, что именно эта Сова была далеко не женщиной и абсолютно не милой. — Да, профессор До,— поклонилась девушка и протянула белую папку двумя руками, – и ещё, госпожа с этой палаты жаловалась на боль в левой груди. Сказала, что силикон, который был ей поставлен, странно хлюпает при ходьбе. — Хорошо, я зайду к ней, — так же не отрываясь, ответил мужчина и, забрав у интерна личную карту, направился по своим делам. Со Ён тоже была не лапочкой, поэтому, выругавшись про себя на этого зазнайку, который уже достал всех своим отвратительным характером, злобно тыкала в аппарат с кофе. К девушке он придирался с особой тщательностью: загружал бесконечными поручениями, посылал за кофе по несколько раз в день, и вечно был недоволен его приготовлением. В общем, жизнь у девушки, как всегда, была не сахар. О Сэхун же, в отличии от Со Ён, был в его любимчиках. Профессор До даже брал его с собой на собственные операции, что являлось огромной честью. От этого Сэхун светился от счастья, а Со Ён лишь оставалось натянуто-весело поздравить друга. Она не понимала, почему До Кёнсу так её невзлюбил и всеми силами старалась ему угодить, ведь было бы неплохо занять тёпленькое место в лучшей больнице по пластической хирургии. — Ну и чего ты опять такая кислая? – как всегда из ниоткуда возник Сэхун, – опять хён поругал? — Хён? Ты называешь этого… неважно. С каких пор он для тебя стал хёном? – нападала психованная Со Ён на друга. Теперь чёртов До бесил её ещё больше и она уже начинала обвинять Сэхуна в предательстве. — Мне так удобнее, — пожав плечами, ответил он, – и вообще, с каких пор ты пьёшь чёрный кофе? — С тех самых, когда в больницу прилетела Сова, — буркнула она в ответ. Сейчас, с растрёпанной косичкой на бок и опухшим лицом из-за однообразия в пище, Со Ён выглядела именно так, как на первом курсе, когда монотонно зубрила анатомию, несколько раз стукаясь лбом о письменный стол, потому что ничего не лезло в уставшую голову. Белый накрахмаленный медицинский халат свободно болтался на худеньком теле, тонкие пальчики грелись о горячий кофе, а привычка смотреть под ноги осталась ещё со школы. Физически она совершенно не изменилась, но вот внутри, казалось, стала совершенно другим человеком. Сэхун был с ней все эти шесть лет, за которые успел многое узнать, но и не узнать. — Тебе надо выпить и чего-нибудь покрепче, — сделал заключение Сэхун, – иногда нужно расслабляться, Со Ён. — Конечно, и не забудь прихватить с собой любимого «Хёна» До, — съязвила девушка, – может, на пьяную голову у меня хватит смелости высказать всё, что я о нём думаю! — Значит, сегодня после работы? – засмеялся О ей в спину потому, что начинающий хирург уже бодрым от кофе шагом шла в крыло пациентов. — Вместе с Беконом. Он мне должен отдать конспекты. — Вот прохвост! Всё-таки выдрал. Эх, Со Ён, добрая ты душа, — вздохнув, пробормотал Сэхун и смотрел в спину девушке, пока та не скрылась за поворотом.***
Запах фенола въедался во всё, что находилось в этой больнице. Белоснежные халаты закоренелых врачей уже полностью впитали в себя антибактериальное вещество. Хирургический стол и слишком яркий свет, бьющий в глаза. Больница всегда ассоциируется с человеческими недугами, даже если там из тебя сделают конфетку. Скальпель скользит по белоснежной коже, оставляя глубокий надрез и алый след крови. Ещё несколько надрезов, швов и ловкие руки хирурга изменят жизнь этой молодой девушки навсегда. Но к лучшему ли? Постоянные перевязки, болезненные подтяжки и, самое главное , всё это приносит ужасную боль, с которой справится не каждый. — Скальпель. — Зонд. — Режьте, доктор Чон. Впервые быть ассистентом хирурга. Впервые находиться в операционной не в качестве наблюдателя. Со Ён буквально светилась от счастья. Так случилось, что в то самое воскресенье, когда большинство из персонала больницы отдыхают, а уж интернов и вовсе не было слышно, Со Ён сидела в библиотеке при больнице. Ей нравилось находиться тут, нравилось чувствовать запах старых потрёпанных книг, на которых выучились сотни лучших докторов; она мечтала когда-нибудь стать одной из этих «Лучших». В тот день, решив заглянуть после библиотеки к своей пациентке, чтобы узнать, всё ли с ней нормально, она застала её в критическом состоянии – корчившейся на полу от боли. Так всё закрутилось и завертелось и, как по счастливой случайности, оперировать взялся главный врач, доктор Ким. У неё было обильное кровотечение, поэтому действовали быстро, набрав команду из хирурга, помощника, сестры и анестезиолога. — Отсос. — Зашиваем. По телу пробежала мелкая дрожь, а сердце колотилось так, как на первом свидании. Закрепив зажим и фиксатор, она любовалась ловкими движениями рук профессора Кима. Тонкие и длинные пальцы так искусно и быстро продевали нить, сшивая плоть, а вздувшиеся вены так и манили прикоснуться. — Вы все молодцы сегодня, — похвалил он, – можете быть свободны. А вы, доктор Чон, останьтесь на пару минут. Со Ён неуверенно переминалась с ноги на ногу, уже мысленно настраиваясь на какой-нибудь прокол во время операции. Ким Минсоку было тридцать четыре, но он уже считался очень уважаемым пластическим хирургом во всей Корее. Будучи первым наследником своего отца, он унаследовал главный пакет акций и управление больницей «Мёнву». Иногда он и сам проводил операции, потому что когда-то мечтал стать врачом с большой буквы, но семейные обязанности не дали раскрыться его таланту всему миру. — Да, президент Ким, — неуверенно промямлила Со Ён, – я что-то сделала не так? — Кто твой наставник? – снимая перчатки, спросил он. Со Ён сглотнула не вовремя скопившуюся слюну. — Профессор До, – мысленно уже попрощавшись с этой больницей, огромной библиотекой и белым халатом с бейджиком, на котором написано: «Доктор Чон. Отдел пластической хирургии» потому, что ей точно не остаться в живых после нелестных комментариев в её адрес от главного врача. — Всё понятно, — сухо сказал главврач и направился к выходу, – так и будете стоять здесь столбом? Слёзы стояли на глазах за все пережитые обиды на наставника. Сколько она терпела его, сколько учила, сколько мечтала остаться в этой больнице на постоянной работе. Тысячу? Нет, миллион раз! А из-за какой-то девчонки, перерезавшей себе вены, вот так всё закончится? Ну уж нет! Не для этого пережили все эти шесть кругов ада! — Доктор Ким, можно вопрос? — Конечно, — так же серьёзно ответил он, хотя заметил наворачивающиеся слёзы. — Что я сделала не так? – она продолжала не смотреть на мужчину просто потому, что понимала, что плакать сейчас – это самое глупое решение, но ничего с этим поделать не могла. — Вы строите из себя дурочку, доктор Чон? Как вы могли согласиться быть моим ассистентом, если сами никогда до этого не присутствовали на операции? Вы хоть понимаете, чем это могло обернуться? – стальным голосом обвинял он. — А вы? Если знали, что я врач на побегушках, то почему не отказались от моей некомпетентной помощи? – такова была Со Ён. Эта девчонка могла постоять за себя, но потом всегда жалела о сказанных словах. Просто, как называл Сэхун, «её горячий носик, как у чайника» моментально закипает, стоит только немного вторгнуться в пространство Чон. Интроверт и ужасная зануда тоже приписывалось к её вспыльчивому характеру, из-за которого страдала она сама. — Хотел проверить вас, — ответил Ким. — «Вы хоть понимаете, чем это могло обернуться»? – парировала она его же словами, – я признаю, что в этом есть моя вина, но и вы свою не отрицайте. Она как пуля вылетела из операционной, на ходу сдёргивая хирургический костюм. Заскочив в гардеробную, девушка наскоро переоделась и позвонила лучшему другу. Как назло, Сэхун не брал трубку, поэтому она попыталась достучаться до Бэкхёна и это удалось. — Здравствуйте, если это Со Ён и ты хочешь забрать свои конспекты, забудь этот номер, — сонно ответил голос на том конце линии. — Бэк? – громко всхлипнув, сказала она. — Брат, ты что, плачешь? – видимо, на том конце, наконец-то, разлепили глаза и ноги встали с кровати. — Где ты сейчас, Бекон? – вытирая бесконечные слёзы белым халатом, продолжала плакать Чон. — Я у Сексуна дома, сейчас приедем, — серьёзно ответил Бён. Конечно, ведь подруга редко плакала и, по памяти Бэкхёна, всего лишь несколько раз на протяжении всей их дружбы. Один раз, когда училка по математике влепила ей двойку за невыполненное домашнее задание, а второй, когда её бросил парень, сказав, что она помешанная, и третий как раз сейчас. — Н... Не надо, я сама, — ещё раз громко шмыгнув носом, сказала подруга, — через пятнадцать минут буду. Закидав в свою сумку всё содержимое из шкафчика, она громко хлопнула дверцей и, стуча каблуками, направилась к главному выходу. Какая разница, сегодня собирать вещи или завтра? Факт в том, что в любом случае её уволят. Из больницы «Мёнву» за один малейший прокол вылетели многие одногруппники и, в результате, остались лишь она и Сэхун. Задумавшись, Чон не заметила человека и, налетев на него с набранной скорости, чуть не снесла с ног. Содержимое незакрытой сумки разлетелось по всему полу. Это была последняя капля железного терпения. — Гадство! Как же бесит, мать вашу! – чертыхнулась она себе под нос. — Простите, я вас не видел, — кинувшись помогать девушке, сказал черноволосый парень. Со Ён молча поклонилась в знак извинения и продолжала поиски разлетевшихся вещей. — Вы тут работаете? О! Вы доктор из отдела пластики? Какое совпадение! Я тоже скоро буду там работать! Меня зовут... — Не волнует, — рыкнула Со Ён, оглядываясь по сторонам, проверяя ничего ли не упустила. — Я всё же скажу. Я — Ким Чонин. А ваше имя Чон Со Ён? — прочитав с найденного бейджика, спросил парень, – такая прекрасная погода, а вы грустите. Почему бы нам... Но договорить парню не дали. Нервно застегнув сумку, Со Ён выскочила из больницы, сходу словив такси. Такая странная вот девушка.