Твой дом стал для тебя тюрьмой, Для тех, кто в доме, ты чужой, Ты был наивен и ждал перемен... Ария — Герой асфальта
Глава 23
Хань торчал на горной круглой площадке и смотрел вниз с открытым ртом. Площадка располагалась почти на самой вершине горы, а вниз убегала змеёй узкая дорога. Заканчивалась она как раз у подножия горы чистым пятачком. Хань невольно отступил от края, прикинув, что лететь вниз высоко и долго, а приземление точно мягким не будет — костей не соберёшь. Чанёль захлопнул дверцу «ниссана» и довольно кивнул. — Машинка на ходу, отлично подходит. Хань, ты как? — Э... что? — слабым голосом отозвался Хань, плохо себе представляя, что Чанёль и Чонин себе там удумали. — Тебе надо сесть в машину и спуститься с горы как можно быстрее, — пояснил Чонин, сунув большие пальцы за широкий ремень на поясе. — При этом нельзя помять и поцарапать машину. В общем, тебе надо чисто пройти весь путь от вершины к подножию за несколько минут. Желательно при этом не свалиться с дороги, потому что, как видишь, дорога горная. С одной стороны — скалы и выступы, с другой — обрыв, много «петель», поворотов, «балконов» и «трамплинов». Попытаешься? Или пока никак? Снисходительная усмешка на полных губах заставила Ханя сжать кулаки и собраться с духом. — Попробую. — Отлично. — Чонин сверкнул довольной улыбкой и кивнул в сторону жёлтого «ниссана», проверенного Чанёлем минуту назад. — Вот машина, управлять умеешь? — Естественно, — огрызнулся Хань и полез в салон. — Мне просто надо спуститься отсюда вниз? И только? В чём подвох? — Угу. Просто сделать это быстро. Как будто это гонка. Чанёль, готовь таймер. Поглядим, на что способен наш маленький копытный друг. Хань сердито пробормотал себе под нос пару ругательств и помянул фанатов недобрым словом. Фанаты часто размахивали флажками в зрительских комплексах во время гонок Формулы. На флажках красовались олени и подписи с переводом имени Ханя — «Олень, встречающий рассвет». Потом Тао обзывал Ханя оленем при Чонине, а до Чанёля, видимо, дошли слухи. — Надеюсь, нам не придётся собирать рожки и ножки нашего маленького копытного друга у подножия горы, — немедленно заржал Чанёль. — Собирать, скорее, придётся покрышки и прочие детали машины, потому что он её раздолбает, — вздохнул Чонин. — Хань, готов? Хань захлопнул дверцу, провёл пальцами по рулю, тронул рычаг и осмотрел педали, вспоминая, как управлять традиционным наземным транспортом, относившимся к антикварному устаревшему классу. Чонин подошёл к машине и заглянул в окно. — Генератора тут нет, но есть кое-что общее с болидом. Пусть древность машины тебя не смущает. Думаю, когда ты доберёшься до подножия, то поймёшь, для чего это надо, и как это можно использовать в гонках. Просто спустись к подножию так быстро, как сможешь, и не свались при этом с дороги. Это всё. Теперь жди сигнала. Чонин выпрямился и окликнул Чанёля, тот показал ему таймер и занялся настройкой. Чонин прошёл немного вперёд, остановился в паре шагов от капота и плавно развернулся лицом к машине. Чанёль вскинул руку. — Готовность, — тут же скомандовал Чонин, и Хань послушно завёл машину, накручивая обороты. — Внимание... Хань вцепился в руль, не сводя напряжённого взгляда с Чонина. Тот плавно отступил в сторону и резко бросил: — Пошёл! Движок взревел, а потом Ханя вдавило в спинку сиденья. «Ниссан» рванул вперёд по узкой дороге, убегавшей вниз под уклоном. Хань широко улыбался от приятного чувства осязаемой скорости, когда гнал по прямой до первого поворота. И улыбаться он резко перестал, едва сообразил, что поворот излишне крут и... Он отчаянно пытался сбросить скорость и пройти поворот аккуратно, но долбанулся боком машины о крутой обрывистый склон. Тряхнуло неплохо. Выругавшись сквозь зубы, Хань смахнул со лба капельки пота, осторожно выкатил обратно на дорогу и погнал дальше, чтобы вновь заработать свежую вмятину на боку «ниссана» на следующем повороте. Чанёль закрыл глаза ладонью. — Такая красивая была машинка, а до финиша доберётся в виде груды металлолома. Чонин презрительно фыркнул. — Тебе напомнить, в каком виде была твоя машина, когда ты первый раз проходил подобную трассу на Марсе? — Не стоит. Мне до сих пор стыдно. Но я надеялся, что у этого копытного получится круче. Ну коль уж он такой талантливый. — Чушь. Талант вовсе не значит, что он должен уметь дрифтовать от рождения. От таланта зависит лишь скорость его обучения. Если в самом деле талантлив, то научится дрифтовать быстрее, чем прочие. И я предупреждал, что он непременно разобьёт машину. Ничего, тут же в цехе и починят. Чонин не погрешил против истины, поскольку у подножия горы располагалась и сама курортная станция, на которой все желающие могли обучаться дрифту как с помощью специальных программ, так и в реальных условиях. — Думаешь, он в самом деле поймёт, зачем это нужно? — А куда он денется? Главное, чтобы научился, а потом интуиция ему подскажет, как можно использовать обретённые навыки на трассах Формулы. Ого... — Чонин наблюдал за Ханем в бинокль. — Чуть не сверзился, — подтвердил Чанёль. — Хорошо ещё, что тут ограждения литые. При всём желании он не свалится вниз. Хотя есть уникумы, у которых получалось перелетать через оградки бабочками. — На себя намекаешь? — хмыкнул Чонин. — Иди ты... О, заглох! Вылет засчитан? — Забей. Ему надо добраться до подножия. Вот если не доберётся... — Три минуты уже, а он и треть трассы не прошёл. Да если б посадили за руль Бэкхёна, он и то дрифтовал бы круче! — Уймись. Он же в первый раз проходит её. Хань тем временем яростно сражался с управлением и пытался понять, как ему проехать по этой чёртовой дороге так, чтобы уберечь машину и себя любимого от неприятных встрясок и повреждений. И ни черта не выходило — он считал боками «ниссана» все повороты и коварные изгибы дороги, несколько раз врубался в ограждение, а когда дополз-таки до площадки у подножия горы, из-под капота машины валили густые клубы дыма. К слову, дверца так пострадала, что Ханю пришлось вылезать из салона через окно. Машину забрали ребята из технического персонала станции, после чего Ханя проводили к лифту, чтобы он смог подняться на площадку вверху и оказаться под насмешливыми взглядами двух пар глаз. — Салага, — подытожил Чанёль, честно пытавшийся не ржать в голос от вида Ханя — тот напоминал побитую собаку. — Весело, должно быть, тебе. Но ты бы лучше показал, как сам спустился бы, — огрызнулся расстроенный Хань. — Ну... Можно и показать. Чонин, что скажешь? — Ничего. Покажи, раз он так хочет. А потом покажем ему, как это выглядит по-настоящему. — Лады. — Чанёль шустро кинулся к своему синему «ниссану», забрался внутрь и подождал, пока Чонин отдаст Ханю бинокль и таймер, после чего Чонин знакомо остановился перед машиной и приготовился дать отмашку. — Не облажайся только, а то ты можешь иногда. — Заткнись! — немедленно потребовал Чанёль, отличавшийся некоторой склонностью к суеверности. — Пошёл! Взрыкнув мотором, Чанёль погнал вниз. Под визг тормозов красиво прошёл первый поворот в управляемом заносе и почесал дальше. Серию из нескольких изгибов дороги он прошёл аккуратной дугой, оставив на дороге тёмный след от колёс. — Что это? — выдохнул Хань. — Прошёл «хлыстом». Красиво, да? Чанёль хорошо умеет пользоваться ручником, но это самый простой способ дрифта. Не волнуйся, он не повторит твои подвиги и ни разу не зацепит машиной ни одно из препятствий. Чтобы пройти эту трассу, надо комбинировать скорость и работу с тормозами при ведущей задней оси. Покрышки, конечно, летят только так, но этот стиль вождения рассчитан именно на скольжение по дороге. На поворотах надо скользить так, чтобы потери в скорости оставались минимальными, а машина пролетала так, чтобы не зацепиться ни за что, свободно. Управляемые заносы. Хотя я больше всего люблю дрифт на ледовых трассах. Это сложнее, чем на обычных. Интереснее. — Скажи ещё, что ты король дрифта, — мрачно пробурчал Хань, не глядя на Чонина, потом вздрогнул, услышав тихий смех. — Нет. Я хорошо дрифтую, но мне далеко до Императора. Король дрифта — Император. Я с ним гонял, когда был ребёнком. До сих пор ни разу так и не смог выиграть у Джунсу. То есть... у Его Величества. — А в чём выигрывать удавалось? — с искренним интересом спросил Хань, любуясь улыбкой Чонина. — На ипподроме. Конный спорт. — Чонин немного смущённо пожал плечами. — Ты не видел просто, но у меня в поместье разводят лошадей. Вообще мы давно этим занимаемся. Вся семья. Разводим лошадей. У меня в Пионовом Закате разводят две породы, которые я сам выбрал. Полесских дрыкгантов, которые считались вымершими ещё в двадцатом веке на Земле. Они не очень крупные, но такие... гм... полосатые. Как тигры. С густыми хвостами и гривами. У них ещё копыта интересные. Как бы тебе объяснить... Эти кони могут быстро мчаться по лесам и болотам. Что-то вроде арабских отборных, только в Европе, лесные. Впрочем, их всегда было мало. Мне они нравились, так что пришлось потратиться на генетические эксперименты, чтобы возродить породу. — А вторая порода? Чонин присел на край ограждения и вновь пожал плечами с тем же лёгким смущением. — Монгольская игреневая. Когда мне было восемь, Император подарил мне из личной конюшни игреневого жеребца. Масть очень красивая. На мой взгляд. Хань ничего не понимал в лошадях, потому слово «игреневый» тем более ничего ему не говорило. Чонин чуть смешался под его вопросительным взглядом, но сообразил, что тут к чему. — Игреневый — это когда весь окрас красновато-рыжий, довольно светлого оттенка. Не оранжевый, конечно, но где-то возле. А навис... — Чонин осёкся, различив в лице Ханя изумление и непонимание, потом попытался объяснить проще: — Навис — это хвост и грива. Если на пальцах. Так вот, хвост и грива при этом светлые, часто — пепельно-серые или белые. Хань нарисовал в воображении красного коня с белыми гривой и хвостом и подумал, что смотрится это в самом деле красиво. На всякий случай он решил не рисковать и не представлять Чонина верхом на игреневом коне. Мало ли... Хань мог и не выдержать. Лучше посмотреть на это в реальности. — Покажешь? — Быть может. Лошадей я держу в северной части архипелага. Не думал, что тебе будет интересно, иначе отвёз бы туда. — Я просто не знал, что ты разводишь лошадей. Ты не говорил об этом. И как, тебе нравится? Чонин фыркнул и сверкнул улыбкой, от которой у Ханя по-прежнему сердце замирало в груди. — Мои предки с Чечжу. Потом, правда, перебрались на материк, но лошади — это у нас в крови. — Лошади, болиды, машины, трассеры... Чем ещё ты умеешь управлять? — Хань, у меня полный диплом Антаресийской Академии. Я могу управлять любыми видами транспорта, — расхохотался Чонин. — Разве у тебя в Альдебаранской Академии по-другому? — Ну... Вообще-то, да. У нас транспорт делят на классы. Обычно больше пяти классов никто не берёт. А что? — Ничего. Но Чанёль уже финишировал. Сейчас на подъёмнике поднимется, и мы прогоним ещё раз. Поедешь со мной и будешь смотреть не на меня, а на то, как я прохожу трассу, договорились? Потом попробуешь ещё раз пройти сам. — Зачем? Это ведь просто наземные машины. Вряд ли... — Нет, — покачал головой Чонин. — Это просто наземные машины, всё верно. Но речь не о них, а о стиле управления. Навык тебе пригодится — поверь мне на слово. А вот и Чанёль... Синий «ниссан» бодро скатился с платформы и притормозил рядом с Ханем. Из окошка высунулся Чанёль с довольной улыбкой на пол-лица. — Ну что? Я был крут? Хань, съел? Сможешь повторить? А побить мой рекорд? Слабо, да? — Не издевайся над новичком — это нехорошо, — осадил Чанёля Чонин. — Сейчас я утру тебе нос. — Ну да, ну да, мечтать не вредно. Только попробуй! — Айда, — скомандовал Чонин Ханю и полез в зелёный «ниссан». — Выставляй таймер заново. Отмашку тоже ты дашь. Синий и зелёный автомобили замерли у края площадки, тихо урча работающими движками. Хань добросовестно выставил таймер и звонко крикнул: — Готовность!.. вперёд! Оба «ниссана» покатили вниз на отличной скорости. Крутой поворот прошёл первым Чанёль, а Чонин держался за ним. Хань честно пытался уследить за быстро мелькающими смуглыми ладонями Чонина, работой с рулём и тем, как стремительно Чонин убирал и вновь возвращал ступни на педали. И отметил, что после разгона Чонин сразу поставил ручник в среднее положение и больше его не трогал. — Это моя машина, — коротко пояснил Чонин. — Ручник не в стандарте. Обычно ставлю контроль и больше к ручнику не возвращаюсь. Не мой стиль. Джунсу меня за это постоянно ругает, так что имей в виду — так делать не стоит. Хотя иногда и можно... — А Чанёль? — Он всегда пользуется ручником. Я уже говорил — это самый простой способ. Работать с тормозами сложнее, но мне так больше нравится. Теперь помолчи... Чонин сосредоточенно нарастил скорость, резко вывернул руль и заставил машину пойти чуть ли не боком, аккуратно вписываясь в поворот и разворачиваясь носом к носу Чанёля. На этом Чонин не остановился — довернул машину до того, чтобы сделать полный оборот, и в следующий миг Чанёль любовался на задний бампер их тачки. — Как ты... ты сделал полный оборот! Круг нарисовал! — И что? Зато это был красивый обгон. — Но как у тебя это получилось? Чонин слабо улыбнулся. — Я люблю сложности. Если выдерживать баланс, это можно сделать. Ты знаешь, я быстро считаю. — Ты просто псих, — подытожил поражённый Хань и с сожалением подумал о том, что больше пялился на дорогу во время обгона, чем на Чонина. Если бы пялился на Чонина, то, возможно, понял бы, как Чонин провернул этот трюк. — Если угодно. Могу и психом побыть. Хочешь, чтобы я вёл с закрытыми глазами? — Нет, спасибо. Мне и так пока хватает. — Ещё и задним ходом можно... — Но не нужно. Я и так тебе верю. Верил не зря, потому что к финишу Чонин пришёл первым, а потом Хань добросовестно раздолбал вторую машину. После они ужинали в отеле на станции под забавное ворчание Чанёля, который считал результат гонки «случайностью чистой воды». Номер на ночь, разумеется, Чонин взял на двоих. Хань тихо лежал под одеялом и жмурился, чувствуя на шее горячее дыхание. Ничего не было, но Хань и не настаивал — понимал, что Чонину приходилось заниматься тренировками и самому, и с новой командой, да ещё и тратить время и силы на разработки Чанёля и на Ханя, хотя, по сути, Чонин вовсе не обязан тратить время и силы на гонщика из чужой команды. Этого и так много. Но кое-что Ханя беспокоило по-прежнему, поэтому он едва слышно спросил: — Тебя не смущает, что я бета? — А должно? — Чонин сонно уткнулся носом ему в шею и вздохнул. — Ну... В норме альфы обычно хотят детей, а я из «непроизводящих»... ну и... — А тебя не смущает, что я альфа с разбитой истинной парой? Если верить чужим словам, то я... — Не смущает, — торопливо отозвался Хань, завозился в объятиях Чонина и повернулся к нему, спрятал лицо на груди и тоже вздохнул. — Меня, скорее, смущает всё, что между нами происходит. Я не ожидал, что это будет так... — Как? — Сильно... Не знаю. Просто не могу не думать о том, что с омегой тебе было бы проще. — Не было бы. Как показала практика, омеге меня не понять. И не понять, почему я не могу уйти с трассы. А ты... ты можешь гонять по трассе так же, как и я. Это не значит, что тебе легко во всём разобраться. Но... надежда остаётся. — Значит, пока я не понимаю? — с обидой в голосе уточнил Хань. — Прости. Нет. Не понимаешь. Не понимаешь, что победа на трассе — это именно победа на трассе, а к прочему она не имеет отношения. Хотя, наверное, я сам виноват. Брякнул тогда про ставку, ну и... — Это вроде того, что твоя победа на трассе позволяет тебе трахать меня в любое время, когда тебе возжелается? Чонин отстранился и сел на кровати, отвернулся, едва заметно передёрнув плечами. — Я точно думал не об этом. Хотя теперь всё равно не могу запретить тебе думать в таком духе. Если для тебя всё выглядело именно так... — Я знаю... — Хань тоже сел и прижался щекой к спине Чонина. — Звучит паршиво, конечно, но я никогда не говорил, что мне не нравится мысль о том, что ты хочешь меня трахать. Если ты понимаешь, о чём я. И нет, я не пытаюсь всё свести только к этому. Я всего лишь говорю о том, что мне нравится наша близость. Нравится во всех отношениях. Я... хочу тебя. Вопреки всему. Сам не знаю, почему... И это важно для меня. Важно даже после того, что мне сказал Шунь. — Он что-то тебе сказал? — Под щекой Ханя заметно напряглись мышцы на спине Чонина. — Всего лишь о традициях Империи. О запретах, которые связаны с твоим положением. Хотя я не думал об этом. Я ведь просто бета, так что существенно ограничен даже в мечтах. Это не значит, что мне не хотелось бы... но я знаю своё место. Наверное, я больше не смогу заговорить об этом, зато ты будешь знать, что... Чонин свалил его на простыни, прижал к себе и закутал их обоих в одеяло. — Имеет значение лишь то, что ты гоняешь по трассе. Больше ничего. Теперь просто спи. — Ты злишься? — Нет. Засыпай, — твёрдо велел Чонин, тронул его губы своими, невесомо коснулся кончиком языка уголка рта и уткнулся носом Ханю в макушку. — Засыпай. Хань послушно закрыл глаза, прижался к Чонину плотнее и позволил едва слышному размеренному дыханию и жару тела Чонина убаюкать себя. Ему снились игреневые кони и кони тигрового окраса. Целый табун, мчавшийся по зелёной долине. И лохматый смуглый мальчик, крепко сжимавший в руках поводья и мечтавший о скорости. Странно, потому что Хань раньше видел лошадей только на картинках и видео. Живьём — никогда. Но сон был хорошим, тёплым. И грустным. А потом Хань помогал мальчику слезть с коня. Прижимал к себе горячее тельце и вдыхал запах сочной травы, исходивший от спутанных тёмных волос. Детское лицо казалось непривычно серьёзным и сосредоточенным. Одиноким. Поэтому Хань невольно тронул смуглый лоб губами и шепнул: — Я всё равно буду любить тебя... Мальчик улыбнулся ему немного напряжённо и робко. — Научить тебя? — Он выскользнул из рук Ханя и потянул к лошадям. — Сахар — это ерунда, а вот яблоко — другое дело. Они любят яблоки. Надо взять половинку. Ещё они умеют разговаривать, знаешь? Сейчас покажу. Идём же!.. Хань сам не понял, почему опустился на колени и прижал мальчика к себе — так крепко, словно надеялся тем самым уменьшить боль в собственной груди. Гладил мальчика по непослушным волосам и отчаянно пытался унять струившиеся по щекам слёзы, но не мог. Просто не получалось.