Давай спасем мир вместе?

Шун сидел на крыше их с дедом фамильного дома и глядел на полную луну, думая о чём-то своём. Он погрузился в свои мысли с головой, отключившись от реальности и не собираясь в ближайшее время в неё возвращаться. Во-первых, не было никакого желания, во-вторых, он чувствовал острую необходимость в отвлечении от окружающего мира. Деревья громко шебуршали под натиском холодных, почти осенних порывов ветра, будто пытаясь привлечь внимание парня, оторвать его от мыслей, выдернуть из задумчивости и заставить заострить на себе внимание янтарных глаз. Но все их попытки так и не увенчались успехом — Казами всё так же задумчиво разглядывая ночное светило, мало обращая на всё остальное, что творилось вокруг. Шуну всегда помогало одиночество. Когда он был один, он мог спокойно погрузиться в мир своих мыслей, и он точно знал, что ему никто и ничто не помешает. Только луне он разрешал наблюдать за собой, и то лишь потому, что она не могла ему мешать. Был ещё один человек, который мог безнаказанно вырвать Казами из его мыслей, но он был на него глубоко, если учитывать его характер, обижен. ===> Flashback Тихая тёплая ночь позднего мая. Тёмные заросли леса немного пугали, хоть и не было в них ничего страшного. Холодный блеск маленьких точек-звёзд, рассыпанных по ночному небу, точно бисер на тёмной ткани, привлекал внимание, хоть и особого света не дарил. Бледный серпообразный месяц, точно коса, рассекал небесную синеву, освещая путь ночным животным. Тишина умиротворяла. На двух старых, но толстых ветках высокого дуба промелькнула пара теней, которые почти мгновенно исчезли в ночной тьме, появившись в совершенно другом месте. Расплывчатые, едва заметные, они носились по лесу, словно в каком-то диком танце, исполняя огромные крюки и головокружительные кульбиты, чтобы оторваться друг от друга. Они были очень быстры, и мелькали они постоянно в разных местах, словно и не бежали вовсе, а перемещались, растворившись в воздухе, чтобы материализовался в другом месте. Если приглядеться, то в одной из теней можно было разглядеть симпатичного мальчика с длинными волосами цвета вороньего крыла, которые были собраны в не сильно тугой хвост на затылке. Его янтарные глаза были холодны, хотя и в них можно было увидеть неподобающую его скромному возрасту рассудительность. Только где-то в их глубине светились едва заметные искорки азарта, но их разглядеть было довольно сложно. А за мальчишкой неслась такая же маленькая, а, может, даже чуть младше, девочка. Она была немного ниже своего спутника, может, на полголовы. Короткие красные волосы с двумя единственными длинными прядями были собраны в неаккуратный хвост, хоть и выглядело это довольно смешно — локоны были не на столько длинными, чтобы их можно было собрать в нормальной длины причёску. Озорные бледно-ореховые глаза блестели чуть недовольно и устало, но можно было найти в них толику совершенно детского азарта. Чуть ли не слипающиеся, от усталости, видимо, очи девчушки были «приклеены» к мальчику, бежавшему немного впереди; после, видимо, решив подать голос, девчушка обратилась к нему. — Я же тебя всё равно обгоню! — её голос звучал чуть глухо и устало: она уже вторые сутки из-за друга не спит, просто потому, что хочет провести с ним как можно больше времени перед своим отъездом в город. Друг же её на это лишь качал головой, но возражать не возражал просто потому, что знал, что отговорить её хоть от чего-либо — безумно трудно. Если это вообще возможно, естественно. — Сначала догони, а потом уже обгоняй, — резонно замечает мальчишка, припустив ещё быстрее. Ему не очень хочется потерять лидерство, хоть и от этого ничего особо не поменяется. Он всё равно сильнее своей подруги: она же девочка, в конце-то концов, а он мальчик. Это нормально, но вот сама девочка упрямо не хочет этого признавать, пытаясь доказать всем окружающим, что не такая уж она и слабая. Девочка обиженно надула щёки и тоже поднажала. Ну кому бы хотелось проиграть такому парню, как Шун Казами, тем более в обычные и привычные всем догонялки? Правильно, никому. Да и если она проиграет, то тогда он покачает головой, вот, мол, ты совсем устала, и отправит спать. Из последних сил рванув вперёд, она вырывается вперёд. Всего на пару метров, но столько счастья и довольства на лице у девочки давно не было. Мальчик слегка приподнимает уголки губ с каким-то непонятным, но светлым и тёплым чувством, наблюдая за успехами подруги. Ведь так здорово видеть её прогресс, видеть радость от того, что у неё получилось то, что раньше не выходило. Но, несмотря на это, поддаваться Шун не намерен, потому он повысил скорость до предела, опять оставив уставшую девчушку где-то сзади. Только вот врождённые упрямство и гордость не позволяли ей так просто сдаться. Поэтому она из последних сил понеслась за «надоедливым мальчишкой», но, к сожалению, а, может, и к счастью, она так и не смогла догнать свою цель. Остановившись на одной из тонких ветвей какого-то дерева, девочка облокотилась руками о колени и тяжело задышала. Шун издевается, что ли? Она и так не спала вот уже как двое суток, а завтра она должна рано встать и уехать. Не всё же время тут торчать? Не спорим, Казами классный парень, но у него свои тараканы в голове бегают. Правда, эти тараканы никак себя не проявляют, но девочка была твёрдо убеждена в их несомненном существовании. Ну не бывает людей без своих заскоков и тараканов, и Шун исключением быть не может! Тут рядом возникла вышеупомянутая сволочь. Он почти безразлично произнёс: «Что, уже устала» Глаза его странно блеснули в бледном свете месяца. И всё бы ничего, девочка и продолжила бы ими любоваться, если бы не заметила, что мальчик почти и не устал. Это заставило её шумно втянуть носом воздух и решительно мотнуть головой. — Нет, — твёрдо заверила она, хоть и всё было совершенно наоборот. Пусть она и врать-то совершенно не умела, особенно своему лучшему другу, но признаваться в своей слабости девочка не хотела гораздо больше. «Ох, придётся же потом за это моё враньё краснеть!» мелькнула короткая, но быстрая, словно молния, мысль, но почти тут же растворилась в подкатывающей волне раздражения. Ничего. Она потерпит. — Врёшь ведь. — Кивнул сам своим мыслям Шун, сложив руки крестом на груди и выпрямив спину, чтоб казаться ещё выше. Хотя, куда уж там выше-то? Он и так выше своей подруги на добрые полголовы. Блин, он что, мысли читать умеет? Или девочка уже совсем на почве недосыпа с головой перестала дружить и теперь свои мысли вслух озвучивает? — Ничего я не вру, — обидчиво протянула девчушка, хотя кончики ушей её вспыхнули. Видно этого не было, но девочка была готова поклясться, что услышала сдавленный смешок со стороны друга. Это подстёгивало ещё больше, потому она мотает головой и твёрдо — по её мнению, естественно — смотрит в янтарные глаза друга, которые всё так же таинственно поблёскивали в свете бледного полумесяца. — Да хорош привирать, Юи, я тебя насквозь вижу, — неожиданно усмехнулся Казами, чуть опустив голову вниз и подавляя в себе лёгкое желание захихикать, как идиот. Было забавно наблюдать за тем, как Юи пытается отпираться, хоть и правда вполне очевидна. Это выглядело одновременно с тем и мило, и глупо до ужаса. А ещё смущённая Юи выглядела просто до безобразия мило. — Иди ты знаешь куда? — раздражённо буркнула Юи почти обиженно и почти не думая над тем, что говорит. У неё всегда так: когда она обижается или злится, то её язык за зубами ну никак не держится. Обычно это приводит к довольно тяжким и неприятным для неё последствиям, но привычка у неё эта обосновалась довольно основательно и, видимо, убираться не желала. — Ну, и куда же? — Приподнял бровь Шун, который начинал постепенно раздражаться. Нет, он, конечно, все заскоки и привычки своей подруги принимал, но когда тебя так открыто посылают, уже можно обижаться. Хотя, обижаться не в стиле Шуна. Кредо самого «обидчивого» принадлежало Юи, которая решила сейчас всё своё кредо продемонстрировать в полной мере. — Далеко, — изрекла Юи, всё так же не задумываясь и даже не отдавая себе в этом отчёта. Не сказать, что она была прямо так уж зла — наверное, сейчас всё дело было в том, что она не спала вот уже вторые сутки. И сейчас её раздражение, обоснованное стойким и систематическим недосыпом, вырывалось наружу в виде обид. После этой фразы девочка чрезмеру гордо вздёрнула маленький курносый носик, встала на носочки — чёрт знает зачем, кстати, она всё равно оставалась ниже Казами, да и смысла это особого не имело — и отвернулась от друга. А через мгновение она буквально растворилась в воздухе, а её тень с забавным хвостиком алых косм скрылась за деревом по направлению к особняку дедушки Шуна. — Ну, и что же это только что было? Что я опять сделал не так, что меня посылают в такие дали?.. — задал Казами тихий вопрос в пустоту, даже не ожидая услышать хоть какой-нибудь ответ. Ветер тут же подхватил его слова, которые почти мгновенно затерялись в мерном шелесте листвы. Шун не сильно понимал эту причуду своей подруги и её желания обижаться на всё, что движется и хочет двигаться. Сейчас Казами себя виноватым отнюдь не считал, но с Юи спорить — себе дороже. Обидится ещё сильнее и вообще неделю с Шуном разговаривать не будет. Она сделала так только однажды, и все эти чёртовы семь дней мальчик рвал и метал, пытаясь извиниться. Вообще, Юи обижалась часто, но до смешного мало — сразу же через две минуты после очередного скандала она снова преспокойно бегала и играла со своим другом. И чёрт знает зачем обижалась, вот честно. Через две минуты с ней уже всё нормально, а Казами себе нервы треплет. Но сейчас что-то внутри настойчиво подсказывало, что в этой ситуации извиниться он обязан, хоть и вины особой на мальчике не лежит. Лучше уж сказать банальное «прости» и перестраховаться, а то Шун опять целую неделю как на иголках будет. Да и тем более, в этом ведь нет ничего такого? И вины его в этом тоже нет, кстати, но всё же… А ещё что-то тихо нашёптывало Казами завтра проводить подругу, а лучше — вообще далеко от себя и особняка не пускать. Плохое предчувствие… А девочка весь этот мыслительный процесс провела дома, в мягкой и тёплой кроватке, скорее всего, видя уже второй сон. От такой мысли Шун не удержался и зевнул, прикрыв рот рукой. Что-то теперь и его ко сну клонит… На следующее утро Казами к подруге так и не подошёл, и Юи уехала, так и не дождавшись извинений. ===> Presentback Шун активно ломал себе голову по поводу того, что ему сказать Юи во время скорого, а он в этом не сомневался, телефонного разговора. Такой мозговой штурм у него кончился довольно эффектным провалом, ибо в голове мысли по этому поводу крутились совершенно глупые и в адекватный диалог выстраиваться упрямо не хотели. От этого у парня появилось стойкое желание схватиться за голову и пару раз приложиться о черепицу крыши — вдруг от этого появятся нормальные мысли? А ещё плохое предчувствие нервно свернулось в комок в районе живота и кололо грудную клетку. Казами не видел чётких причин прислушиваться к «плохому« и потому усиленно гнал его вон. Вновь отмахнувшись от всего, чего только можно, Казами отложил эти мысли в самый дальний ящик сознания. Теперь виски стало немного сдавливать, и потому появилась потребность в медитации. Медитация успокаивала, помогала рассортировать всё по полочкам и привести всё в порядок, только вот успокоиться Шуну не дали. Быстрая, словно молния, вспышка озарила ночной небосвод, затмив своим светом и так бледные звёзды и серп месяца. Когда ночная тьма снова вступила в свои права, можно было разглядеть, как из неожиданно появившихся туч начало что-то падать. Пару минут рассмотреть падающие предметы — слишком крупные для капель дождя, кстати — не представлялось возможным, но когда это таинственное «что-то» приблизилось на максимально близкое расстояние, Шун смог рассмотреть… Карты. Эти карты не были похожи на обычные. Они вообще выглядели странно и ни с чем не были схожи. Это настораживало и немного, совсем немного, пугало, волновало. Казами мотнул головой, а через мгновение на его протянутую ладонь изящно спустилась одна из таинственных карт, которая тут же осветилась бледно-зелёным светом.