Выше нас только небо

— Гарри, ты уже два часа таращишься на слизеринский стол, — Гермиона укоризненно смотрела на него, помешивая остывающий утренний чай. Последнее время она частенько бывала не в духе. Вот и сейчас смотрела на него раздраженно и осуждающе. — Что? — Гарри сделал вид, что не расслышал. По его плану любопытная подруга должна была первой узнать о новой влюбленности. Хорошо, что Рон уже поел и быстро убежал на тренировку: ожидаемый скандал будет меньшим, чем мог бы быть — Гарри бросил опасливый взгляд в сторону Гермионы — но всё же он будет обязательно. Вот только его уже несло знакомое чувство азарта и невозможности отступить, что бы там ни говорили его друзья. — На кого ты всё время смотришь? — Гермиона обернулась, споткнулась о ненавидящий взгляд Малфоя, который прожигал Гарри насквозь, и застонала: — О не-е-е-ет! Гарри, я не верю, что ты снова… Гарри смущенно взъерошил волосы и сделал вид, что не понимает, о чем идет речь. Голос Гермионы зазвенел от возмущения. — Гарри Поттер, ответь мне, что происходит? Почему ты опять за ним следишь? — Гермиона, пожалуйста, не начинай… — Гарри опустил глаза и очень натурально покраснел. — Ох, — она задохнулась от удивления. — Только не говори, что он тебе нравится. — Я и не собирался, — пробормотал Гарри, зная, что Гермиона сама все додумает за него. Разумеется, так всё и случилось. Она растерянно посмотрела на него расширенными, изумленными глазами: — Гарри, а как же Джинни? Гарри пожал плечами. — Ты же сама знаешь, что с Джинни мы просто друзья. Мы уже давно не вместе, и нас с ней мало что связывает. — А с Малфоем, значит, тебя связывает очень многое? — способность Гермионы говорить на повышенных тонах всегда его раздражала, но сейчас оказалась только на руку. Гриффиндорские головы с интересом начали поворачиваться в их сторону и прислушиваться к разговору. — Довольно многое, правда, в основном негативное, — Гарри хмуро усмехнулся. — Но ты права, это можно исправить. Гарри поднялся и решительным шагом направился к слизеринскому столу. Драко с ужасом заметил приближающегося Поттера, дернулся к выходу, понял, что не успеет, упал обратно на скамью и уткнулся в тарелку. Теперь ему ничего не оставалось, кроме как сидеть с обреченным видом и ждать. Гарри остановился возле зеленого стола за спиной у Малфоя и с вызовом посмотрел на светлый затылок. В ответ ему достался ненавидящий ледяной взгляд через плечо. Но Гарри такие мелочи давно уже не смущали. — Малфой, — громко обратился он к возмущенно вытянутой в струнку тонкой спине. Все слизеринцы, как один, обернулись к нему и превратились в слух. — Пойдешь со мной в Хогсмид в субботу? По бледным щекам Драко разлился злобный румянец. — Поттер, — не оборачиваясь и не глядя на Гарри, он прошипел это так, что ему позавидовала бы любая гадюка. — Отвали от меня, тупой придурок. — Ты его на свидание, что ли, приглашаешь? — глумливо поинтересовался Гойл, меряя Поттера прищуренными злыми глазками. — Никого получше не нашел? — Эй, красавчик, а я тебя не устрою? — игриво выкрикнула Панси Паркинсон, окидывая Гарри оценивающим, каким-то очень женским взглядом. Но Гарри смотрел только на Малфоя. — Я уже выбрал того, кто меня устроит, — небрежно бросил он в ответ, не отводя глаз от маленького непокорного вихра на светлой макушке, и его голос снова смягчился: — Так пойдешь, Драко? Малфой закатил глаза от нелепой безысходности и промолчал. — Конечно, пойдет, — злорадно ухмыльнулся Нотт. — Пойдет. И даст. Малфой скоро всем даст! Нотт с Гойлом переглянулись и громко заржали. Гарри почувствовал, как внутри него шевельнулось что-то злое и темное. Он уверенно положил руку на плечо вскинувшемуся Драко, мягко удерживая его от желания броситься на Нотта, и наконец-то снизошел до остальных слизеринцев, которые тут же об этом пожалели. Медленно повернувшись, Гарри окинул всех оценивающим взглядом, внимательно посмотрел на шутника и почти приветливо поинтересовался: — Может быть, кому-то еще что-то не ясно? Так я разъясню, мне несложно. Будет Малфой со мной или нет — решать ему. Но я свой выбор уже сделал. И если я узнаю, что кто-то из вас посмел до него дотронуться хоть одним пальцем… — его рука все еще успокаивающе лежала на малфоевском плече, и Драко почему-то не спешил ее сбрасывать. — То что? — голос Нотта был по-прежнему глумливым, но в нем промелькнули тревожные нотки. Гарри снисходительно взглянул на него и совершенно спокойно, словно вел светскую беседу на приеме, продолжил: — Вас придется собирать по частям. Это будет довольно… м-м-м… мучительно. Для вас. И увлекательно для собирающего. Как пазл. Вы же понимаете, что в Аврорате национальному герою охотно простят эту маленькую слабость по отношению к детям Пожирателей. — Ну так давай, удиви нас, гордость нации! — Нотт с издевкой посмотрел на него. — А мы полюбуемся. — Как прикажешь, — кротко согласился Гарри, как-то хищно улыбнулся и чуть кивнул. Магия Поттера, полученная в качестве военного трофея, была тяжелой и зловещей. Вначале слизеринцы почувствовали ее на своих плечах, потом во всем теле. Она пригибала, скручивала и прижимала к земле, как бетонный столб. Выносить давление было все сложней. Казалось, еще чуть-чуть, и станут ломаться кости и разрываться кожа. Гарри мрачно оглядел выпученные глаза и задыхающиеся рты. Похоже, Нотту досталось больше всех. Лицо его было таким бордовым, словно вот-вот начнут лопаться сосуды, покрасневшие белки вылезли из орбит, послышался легкий хруст суставов, уродливой синей сетью по всему телу расползлись напряженные крупные вены. — Так, я спрашиваю еще раз, всем всё ясно насчет Малфоя? — Гарри со скучающим видом уставился на Нотта, демонстративно прикрывая ладонью небрежный зевок. — Да… отпусти, — прохрипел тот, с трудом шевеля языком. Гарри снова кивнул, и секунды через две давление прекратилось. Нотт упал с лавки и обморочно подкатил глаза, а остальные в ужасе смотрели на него, разевая рты, как выброшенные на берег рыбы. Гарри развернулся к ошеломленному Малфою и спросил своим обычным тоном: — Ты не уделишь мне пять минут, Драко? Тот молча кивнул, поднялся с места и, равнодушно перешагнув через Нотта, пошел за Поттером к выходу. Когда они оказались в коридоре, Драко не выдержал: — Поттер, откуда у тебя это? — Досталось в наследство, — Гарри отвернулся к окну, отвечая неохотно, словно через силу. — От одного красноглазого чудака на букву “м”. — А что ж ты меня вчера уламывал, когда мог вот так же? — Дурак ты, Малфой, — Поттер невесело усмехнулся, вздохнул и внезапно добавил: — А правда, пойдешь со мной в субботу в Хогсмид? Тот в ответ лишь пренебрежительно фыркнул: — Чтобы меня все считали твоей подстилкой? Нет уж, спасибо. Обойдусь. Поттер немного помолчал, вглядываясь в сизый туман за окном: — А тебе не все равно, что будут о тебе думать эти ублюдки, Драко? Ты же всегда на всех плевал. И неужели ты полагаешь, что они о тебе скажут хоть одно хорошее слово, что бы ты ни делал? — он перевел на него вопросительный взгляд: — Пойдем, а? — Зачем тебе это? — Драко упорно смотрел в стену. Гарри улыбнулся. Улыбка у него всегда была на редкость обаятельная. — Я тебе правду вчера сказал. Подружиться хочу. — Поттер… твоя идиотская жалость… — Малфой решительно вздернул подбородок вверх. — Да никакая это не жалость, достал уже, — Гарри взволнованно засунул руки в карманы брюк. — Ты всегда меня интересовал, Малфой. Просто раньше ты был таким засранцем, что дружить с тобой было невозможно. — Что-то изменилось? — Драко очень постарался напустить в голос побольше презрения, но Гарри этого словно не заметил и ответил честно и искренне: — Я изменился. Ты изменился. И теперь мне кажется, что мы действительно можем с тобой подружиться. Если ты, конечно, этого захочешь. Просто дай нам шанс, ладно? Мир? И Гарри протянул ему крепкую ладонь. Драко не то чтобы сдался. Но он так устал быть один. Эти упрашивающие глаза Поттера, который, как оказалось, безо всякой палочки может вызвать чуть ли не ураган и заставить подчиниться любого, а с ним второй день зачем-то возится и уговаривает. И эта рука, которую так отчаянно хотелось пожать в какой-то другой жизни. И сам Поттер, который нравился. Слишком нравился. Но об этом думать было нельзя, как и всегда. Лучше мечтать о Хогсмиде, в который он сможет пойти в субботу вместе с Поттером. Вдвоем. Малфой молча кивнул и пожал протянутую поттеровскую ладонь. Уверенное тепло перетекло из одной руки в другую, и Драко первый раз за долгое время с облегчением ощутил, что у него снова есть кто-то. Пускай даже Поттер. Или именно Поттер. Сейчас это, кажется, не имело значения. — У нас сейчас Чары, пойдем? — Гарри смотрел на него как ни в чем не бывало. — Я вчера реферат едва успел сделать, пришлось у Гермионы списывать, хоть она и ругалась. А ты сделал? Драко проглотил застрявший комок в горле и снова кивнул. Поттер вел себя с ним так, словно ему это нужно. Как будто ему не все равно. Драко уже отвык от этого чувства. Поствоенное одиночество было невыносимым. Когда тебе восемнадцать, хочется мечтать о будущей прекрасной жизни, дружить и любить, а не выть от ужаса и душевной боли на руинах своего разоренного поместья. Но никого не волновала его беда. У остальных были беды еще хуже. Поттер, который особенно отчаянно бился в суде именно за их семью, сделал его своим вечным должником, но и этим же оказал медвежью услугу. Их с матерью освободили, отцу дали пожизненное, и это стало камнем преткновения для отношений с его бывшими друзьями, целые семьи которых были расстреляны Авадами либо сведены с ума отрядом дементоров сразу после суда. Сомнительного благополучия его родных оказалось достаточно, чтобы объявить Драко на Слизерине врагом номер один. Бывшим приятелям нужен был выход для внутренней злобы и раздражения, и Малфой, пострадавший после войны меньше других, оказался подходящей мишенью. Вначале рядом с ним держался Блейз, и от этого было как-то легче, но потом сдался и он, и Драко остался совсем один на всем белом свете. Отец сидел в тюрьме, а мама… Мама… Драко ссутулился и снова проглотил горький комок, стараясь изо всех сил сдержать слезы. Об этом было лучше не думать. Он вообще последнее время старался ни о чем не думать, просто жил, как получается. С каждым разом нападки становились все сильней и изощренней, и в его положении лучше всего было жить одним днем — как растению или насекомому: ничего не чувствовать, ничего не желать. Тогда, в ночном коридоре, он уже приготовился к самому худшему, но, прямо как в паршивых бульварных романах, именно в этот момент появился Поттер, спас его от позора худшего, чем смерть, и, кажется, сам этого даже не заметил. Гребаный лохматый рыцарь в сверкающей броне и дурацких очках. Его отчаянная давняя мечта. Драко покосился на Поттера, словно боясь, как бы тот не подслушал его мысли, но Гарри всего лишь улыбнулся ему открыто и искренне. Будто они и в самом деле друзья. Какие, к Мордреду, друзья? Что у них может быть общего? Золотой Мальчик, чьего внимания добиваются тысячи, и бывший Пожиратель с вывернутой наизнанку душой. Оставалось лишь ждать, когда он наиграется. Потому что сам отогнать от себя Поттера Драко просто не сможет. — А Нумерологию на завтра ты сделал? — спросил предмет его раздумий, грубо вторгаясь в его мысли. — Дашь списать? Драко молча смотрел на него, не в силах справиться с накатившими эмоциями. — Ну не дашь, у Гермионы спишу, — по-своему истолковал его молчание Гарри. — Опять кричать на меня будет. Как будто я виноват, что терпеть не могу эти цифры. Сплошная тоска. Они вошли в кабинет, и Драко направился к своей парте, не сразу заметив, что Поттер увязался за ним следом. Лишь когда он опустился на стул и поднял голову, то увидел, что Гарри устраивается рядом. — Ты… сядешь здесь? — внезапно охрипшим голосом спросил Малфой. — Ты же не возражаешь? — не глядя на него, Гарри вытащил из сумки учебник, плюхнул его на парту и только потом вопросительно поднял глаза. Драко молча пожал плечами, и Поттер радостно улыбнулся: — Вот и отлично. После уроков пойдем полетаем? Один на один. Драко покосился на него и молча кивнул. За соседнюю парту уселись помрачневший Рон и Гермиона. — Твой Уизли, кажется, не слишком доволен, — небрежно обронил Драко, заметив прожигающий его ненавистью взгляд Рона. — Ерунда, — отмахнулся Гарри. — Позлится и перестанет. Что у тебя с рукой? — неожиданно спросил он и ткнул в темное пятно возле большого пальца. Вчера вечером Драко был в мэноре и, видимо, задел рукавом очередную обгоревшую стену, а теперь размазал эту сажу. Поттеровские слова обожгли, как огнем, напоминая про “почетный знак” и всё остальное. — Не твое дело, — грубо сказал Драко и дернулся, пытаясь спрятать обтрепанный край мантии. Но Поттер бесцеремонно ухватил его за кисть, притянул ее к себе и попытался стереть пятно, но, увидев, что лишь еще больше его размазал, вздохнул и легонько провел по коже пальцами так, что по телу Драко побежали щекотные мурашки. Прохладная волна магии уничтожила грязь, словно ее и не было. Драко, у которого от его нехитрых действий слегка зашумело в голове и сбилось дыхание, изумленно вскинул глаза на Поттера, цепко державшего его кисть в своей, но тот, не замечая его ошеломленного взгляда, полюбовался своей работой и удовлетворенно выдохнул: — Ну вот, так намного лучше. — Что… — голос предательски сорвался, но Драко тут же взял себя в руки. — Что ты себе позволяешь? — Так я же люблю тебя. Забыл? — Поттер победно ухмыльнулся и вернул его руку на прежнее место. Драко смотрел на него, лишившись дара речи. Пока он подбирал слова для ответа и готовил Поттеру гневную отповедь, за кафедрой появился профессор Флитвик и разрядил обстановку, привлекая к себе их внимание. Весь урок Драко старательно делал вид, что попросту не замечает того, что рядом сидит Поттер, хотя это было непросто. Тот постоянно возился, изредка что-то ронял, толкал под локоть и пытался списать то, что не расслышал, заглядывая через плечо так, что обжигал дыханием щеку. Назойливый, шумный и какой-то очень теплый. Драко и сам не заметил, как немного расслабился рядом с ним, позволяя себя тормошить и приставать с расспросами. Честно говоря, ему бы хотелось, чтобы этот урок не кончался. Но прозвенел звонок, Поттер радостно засобирался и потянул Драко за собой. Рон с Гермионой угрюмо поджидали их в коридоре. Малфой, увидев их, снова мгновенно замкнулся, но Поттера их хмурый вид мало впечатлил. Он помахал друзьям рукой, явно собираясь пройти мимо, когда Рон шагнул вперед: — Гарри, нам с тобой нужно поговорить, — буркнул он. — Только без этого, — он небрежно кивнул на Малфоя. Драко бросил на него презрительный взгляд и, не говоря ни слова, пошел вперед, а Гарри нехотя остановился. — Ну? — хмуро спросил он, предчувствуя, о чем сейчас пойдет речь. — Гарри, я не понимаю, — раздраженно сказал Рон. — Чего ты не понимаешь, Рон? — Гарри начал понемногу заводиться. Его изрядно достало, что все вокруг знали, как именно он должен жить и что делать. — Зачем? Просто скажи, зачем он тебе сдался? — требовательно спросил Уизли. Гарри спокойно перевел взгляд с Рона на Гермиону. — Я ему нужен, — просто объяснил он, — а он нужен мне. Вам хорошо вдвоем, а мне хорошо с ним. — Это же Хорек, Гарри! — Я это заметил, Рон. Но, спасибо, что напомнил, — Гарри усмехнулся и с вызовом спросил у подруги: — Ты тоже хочешь что-то сказать? Гермиона смутилась и умоляюще посмотрела на Рона. — Да ты знаешь, что про вас с ним говорят все утро? — Рон, возмущенно порозовел. — Меня просто тошнит от того, что я слышу! Я не понимаю, как тебе самому не противно, когда про тебя несут такое? Но Гарри только посмотрел на него с веселым вызовом: — Рон, обо мне уже столько всего успели наговорить… Поверь, мне просто плевать. Я должен его защитить, и я это сделаю, несмотря ни на что. Можешь тоже считать, что он мне нравится, если тебе так проще. Рон растерялся и покраснел еще больше: — Я надеюсь, нравится не в том самом смысле, про который все болтают? Гарри неопределенно пожал плечами, посмеиваясь про себя и явно наслаждаясь обалдевшим видом друга: — Думай, как хочешь. — Да как ты можешь! — взорвался Рон. — Гарри, ты спятил! Да ты только вспомни, сколько он нам всего сделал! Это же белобрысый гад, поганый Хорек! Я еще на суде удивлялся, что ты с ними так возишься. А ты... ты, оказывается… — Рон тяжело перевел дыхание, пытаясь справиться с собой: — Ладно, хочешь, чтобы он с тобой везде таскался, как дворовая шавка, пускай. Но если он посмеет в моем присутствии хотя бы раз раскрыть свой поганый рот, я ему врежу! Так и знай! Но Гарри посмотрел на Рона так, что тот осекся и испуганно прикусил язык. Обычно ему не доводилось видеть, каким его друг бывает в ярости, и это зрелище ему не понравилось. — Ты не тронешь его, Рон, — голос Гарри казался холодным и спокойным, но желваки ходили ходуном, демонстрируя силу охватившего его гнева, — если хочешь, чтобы мы с тобой остались друзьями. Понятно? Рон обиженно глянул на него исподлобья, пробормотал: “Не верю, что из-за какого-то Хорька…” — и отвернулся к Гермионе. Гарри прохладно кивнул ей и пошел догонять Малфоя. Уходя, он слышал, как подруга что-то успокаивающе втолковывала Рону, но Гарри даже не представлял, что она могла ему объяснять, если он и сам не понимал, что с ним происходит. На войне все было просто. Там не надо было разбираться где свой, где чужой. Но Малфой ведь так никогда и не стал чужим. Ни тогда, ни теперь. Он всегда был хоть и гад, но какой-то свой, что ли. Тогда, в Адском пламени, у Гарри даже мысли не возникло бросить его одного. Не возникало такой мысли и сейчас. Рядом с Малфоем ему было как-то… правильно. Словно он наконец-то находился там, где должен был быть всегда. Хотелось защитить, разговорить и снова заставить улыбаться. А друзья… ну что ж, если они настоящие, поймут. А если нет — то ему просто надоело оправдываться. Гарри нашел Малфоя возле кабинета Трансфигурации. Он одиноко стоял поодаль группы слизеринцев. Те злобно косились на него, но не решались даже заговорить. — Привет, — улыбнулся ему Гарри. Малфой одарил его равнодушным взглядом и буркнул. — Давно не виделись. Но чуть подвинулся, разрешая встать рядом с ним. — Сделал задание? — Гарри упорно не замечал его нежелания общаться. — Что ты сказал Уизелу? — внезапно спросил Малфой. — Какая разница? — Гарри изумленно вскинул на него глаза. — Зачем тебе проблемы, Поттер? Отвалил бы ты уже и не мешал жить ни себе, ни другим, — Малфой упрямо не смотрел на него. — Знаешь, ты оказывается, такой зануда, — доверительно понизив голос, сообщил ему Гарри. — Только как ты не можешь понять, что я всем сказал, что тебя люблю, так куда же я теперь денусь? — он усмехнулся и снова ухватил его за руку. — Да где ты все время пачкаешься? Драко покраснел и попытался выдернуть кисть, но это оказалось не так просто — пальцы у Поттера были цепкими. — Не дергайся, я тебя почищу. Смотри, рукав грязный, в чем это он? Кажется, сажа, — и Гарри потёр пальцами темную кромку. — Поттер! — Драко зашипел так, что казалось, сейчас он не выдержит и просто ему врежет. Но Гарри лишь покрепче перехватил его запястье и провел по нему рукой, пытаясь стереть серую копоть. Ему всегда почему-то казалось, что Малфой должен быть холодным, почти ледяным — таким он всегда выглядел мраморным и неприступным. Но тот был неожиданно теплым. После того, как Гарри дотронулся до него на уроке, почему-то захотелось сделать это снова. Может быть, в этом была виновата кожа — тонкая, бледная, но на ощупь похожая на теплый шелк, а может быть, просвечивающие под ней венки — голубые, живые, бьющиеся. — Поттер, ты чего? — настороженно спросил Малфой, и Гарри сообразил, что совершенно неприлично залип взглядом на его пульсе. — Задумался, — Гарри постарался прогнать наваждение и улыбнуться как можно более легкомысленно. — Я тебе сейчас на рукав очищающее наложу, погоди. Драко поднял голову, чтобы не смотреть, как Поттер колдует над его рукой, и поверх его лохматой головы увидел прищуренный ненавидящий взгляд Нотта и ревнивый Паркинсон. Отчаянно захотелось спрятаться за Поттера. Но тот уже выпрямился и потянул его за собой в кабинет. Драко внутренне сжался, проходя мимо одноклассников, но постарался принять надменный вид. Поттер положил ладонь ему на плечо, словно защищая от неприятельских взглядов, и с любопытством посмотрел на слизеринцев. — Что, Поттер, нашел себе подстилку? — не выдержал Нотт. — Ты снова хочешь поговорить со мной об этом? — тот усмехнулся и остановился. Нотт вздрогнул и попятился. — Извинись, — спокойно приказал ему Гарри. — Да пошел ты! — Нотт развернулся и попытался уйти, но невидимая сила сковала по рукам и ногам. — Я. Сказал. Извинись. И не заставляй меня повторять дважды. Нотт медленно, словно нехотя, обернулся. — Отвяжись, — заорал он, почувствовав начало давления на своих плечах. — Я извиняюсь! Магия тут же ослабла. — Ты можешь обзывать меня сколько угодно, — ровно сказал ему Гарри. — Но если ты еще хоть раз обидишь моих друзей, я тебя уничтожу. — Гарри, у вас проблемы? — подошедшая МакГонагалл внимательно оглядела их группу. — Уже нет, профессор, — кивнул ей он и прошел за Малфоем в класс. Драко мрачно смотрел, как Гарри усаживается рядом. — Поттер, ты меня бесишь, — злобно сообщил он. — Зачем ты лезешь не в свое дело? Но Гарри лишь независимо пожал плечами: — Теперь оно мое. Уж прости. — С какой это стати? — Драко глянул на него с закипающим в глазах гневом. — Нравится тебе это или нет, но ты теперь тоже мой друг. А про моих друзей никто не смеет говорить плохо, — и Гарри подчеркнуто прилежно стал вслушиваться в слова МакГонагалл. Драко тоже отвернулся к доске и затих. Сердце бешено колотилось, и он не хотел, чтобы кто-нибудь это заметил. Возможно, для Поттера эти слова почти ничего не значили, но для него они значили слишком много.