Выше нас только небо

Касаясь друг друга плечами, парни медленно брели на ЗОТИ. — Полетаем после уроков? — внезапно спросил Драко. Казалось, он всё еще извиняется за свою вспышку. — Конечно, — Гарри улыбнулся ему. — Только ты мне все равно продуешь! Малфой не успел его возмущенно пихнуть, как сзади раздались торопливые шаги: — Драко! Тебя уже можно обнять? — улыбающаяся Гермиона нагнала и приобняла его за талию. — Я рада, что с тобой все в порядке, — искренне сказала она и тут же лукаво прибавила, обращаясь к Поттеру: — А ты очень быстро выздоровел, Гарри. — Да… знаешь ли, что-то живот прихватило… — он смущенно отвел взгляд. — Знаю, Гарри, — Гермиона выглядела до неприличия серьезной. — Я очень хорошо знаю, как тебя постоянно что-то, а точнее, кто-то прихватывает. Живот... пониже живота… Что ты на меня так смотришь? Да, я, к сожалению, знаю намного больше, чем мне хотелось бы об этом знать. Драко фыркнул и зашелся смехом, уткнувшись в поттеровское плечо, а Гарри, разинув от изумления рот, глядел на подругу во все глаза: — Ну ты даешь! Не ожидал от тебя такого, — пробормотал он. — Я и сама от себя не ожидала, — честно призналась Гермиона и неуверенно добавила, — наверное, сегодня день, располагающий к неожиданностям. — Ты на что-то решилась? — Малфой поднял голову и теперь смотрел на нее чуть иронично и понимающе, словно подбадривал. — Д-да, — проговорила она, чуть запнувшись. Сомневаясь, что правильно поняла его заинтересованное молчание, Гермиона бросила на него быстрый пытливый взгляд. — Давно пора. Думаю, у тебя все получится. Надо же с чего-то начать, — Драко совершенно внезапно ей подмигнул и протолкнул упирающегося Поттера в кабинет. Она растерянно посмотрела вслед скрывшимся в дверном проеме парням. Кажется, они с Малфоем и правда говорили об одном и том же. И он не высмеял ее, как должен был бы, не стал отговаривать... Разложив учебники и усевшись за парту рядом с Невиллом, Гермиона, снова невольно обернулась и посмотрела на парней. Гарри, смеясь, что-то втолковывал Малфою, кажется, ехидничал про квиддич и метлы, а Драко, схватив его за шиворот, сосредоточенно тыкал носом в парту. Сейчас они были похожи на двух щенков, возившихся на теплом крыльце. Белые блестящие волосы смешивались с черными непокорными вихрами, а руки невольно искали чужую ладонь. Влюбленные, поглощенные только друг другом. Гермиона вздохнула и подперла щеку рукой. Наверное, все мужчины такие. Сколько бы лет им ни было, они не могут разглядеть своего предопределения, даже если оно у них прямо под носом. Эти двое как две части одного целого — инь и ян в круге вечности. Никто не может пробиться в кокон окутывающего их счастья, когда они вместе. Но все равно они снова и снова будут ссориться, ревновать один другого и пытаться разойтись, не понимая, что жизнь уже давно за них всё решила. Не то, что у нее. Гермиона нахмурилась и перевела взгляд на дверь, в которую стремительно вошел Снейп, на ходу приветствуя аудиторию и запуская в весельчаков легкий Ступефай. Глядя, как оба парня, смущенно посмеиваясь, потирают затылки, она улыбнулась и открыла учебник на нужной странице. И, как и всю последнюю неделю, снова уставилась в книгу невидящими глазами, очарованно вслушиваясь в низкий обволакивающий голос, и не в силах разобрать ни слова из того, что он говорит. Кажется, если и дальше так пойдет, по ЗОТИ она в конце концов получит Тролля. Когда он в тот раз вошел в Большой зал… Гермиона снова вздохнула, уплывая в воспоминания... Она тогда и сама толком не поняла, что почувствовала. Безумный восторг, словно давным-давно высохший сад внезапно зазеленел, распуская на ветках цветы, а растрескавшаяся земля в один миг покрылась свежей травой. Жуткую боль от того, что наверняка всё это только мираж, который прикрывает собой бесплодную пустыню. И отчаянный страх пережить ужас потери снова. Перед глазами все плыло и качалось, а сердце взрывалось на части от несбыточных ожиданий. Не позволяя себе надеяться, она еще какое-то время пыталась списать то, что видели ее глаза, на оборотку, на обман зрения — да на что угодно — лишь бы закрыться, не знать. Но реакция зала и, главное, счастливые глаза Гарри, заставили ее поверить, что всё по-настоящему, всё взаправду, и это именно он — мрачный профессор, живой и невредимый — собственной персоной усаживается на свое привычное место. Дальше Гермиона плохо помнила, что с ней было — лишь обрывками вспоминалось, как кричала на Гарри, как подкашивающиеся ноги уносили ее прочь из зала, да как чуть позже утешала ее Луна, похлопывая по плечу и уверяя, что пусть профессор и не летучая мышь, но так тоже все очень хорошо получилось, и не нужно плакать, потому что мышей с их холодными перепончатыми крыльями и клыками любить намного труднее. Может быть, тогда Гермиону привел в чувство лунин бред, может быть, пузырящееся в груди невероятное счастье, в которое было сложно поверить, а, может, обида и злость на дурака-Гарри, который все знал и молчал, — но скорее всего ее вернула к жизни надежда, поднявшая голову, как маленький феникс из пепла, засиявшая яркими красками, запереливавшаяся оперением. Высушив слезы, Гермиона под непрерывное бормотание Луны о мышах-победителях в чемпионате на скорость полетов, нашла в себе силы вернуться в зал и даже сидеть там вместе со всеми как ни в чем не бывало. Обмирая от счастья, смотреть на любимое хмурое лицо, пытаться уловить в общем гуле низкий бархатный голос и отчаянно стараться по-прежнему не выдать своей глупой любви. Гермиона даже испытала маленькую гордость от того, насколько ей удалось совладать с собой, потому что когда после ужина к ней с восторгами и расспросами подлетела Джинни, Гермиона сумела спокойно улыбнуться и ответить подруге: — Да, так здорово, что профессор выжил. Теперь мы не запустим Защиту от Темных искусств. А то я переживала за экзамены. Правда, Джинни продолжала так пристально смотреть на нее, что скорее всего Гермиона долго не выдержала бы испытующего взгляда ореховых глаз и сдалась, но ее снова выручила Луна: — А я надеюсь, что, может быть, теперь профессор Снейп наконец-то покажет нам, как защищаться от вампиров, — мечтательно сказала она. — После войны от них не стало никакого отбою. — Вампиров не существует, не выдумывай, Луна, — мгновенно обернулась к ней Гермиона, благодарно цепляясь за новую тему. Она не готова была сейчас делиться своими чувствами ни с кем, даже с Джинни. — Я читала в одной книге, что мы их не замечаем, потому что они носят плащи-невидимки и пьют нашу кровь по ночам. Поэтому мы иногда просыпаемся совсем без сил, — Луна улыбнулась и внимательно посмотрела ей за плечо, словно выискивая там ответ. — А я говорю тебе, что наукой давно доказано… — не сдавалась в ответ Гермиона, и они с Луной так рьяно заспорили на тему существования вампиров, втягивая в разговор Дина и Симуса, что Джинни, жадно всматривавшаяся в ее лицо и явно старавшаяся что-то на нем прочитать, пожала плечами и как-то сразу утратила к спорщикам интерес, оставив Гермиону наедине с ее мыслями. А мыслей в голове было много... — ...Я однажды видел болотные огоньки, это даже красиво, — Гермиона вздрогнула от громкого шепота Невилла, который нечаянно задел ее плечом, кивнула ему и снова вздохнула, возвращаясь обратно в сегодняшний день и бросая быстрый взгляд на резкий профиль и гордую спину. Северус Снейп вернулся. Он жив. Это означало всё и не значило ничего. Профессор опять был такой же далекий и неприступный, как раньше, и всё так же не обращал на нее никакого внимания. Все эти дни он привычно общался со своими слизеринцами, уходил куда-то вместе с Гарри, что-то обсуждал в кабинете с МакГонагалл, а в остальное время по-прежнему предпочитал быть один, избегая общества кого бы то ни было. Совы, которые после статьи в “Пророке” пачками тащили ему в Большой зал какие-то послания с поющими сердцами, лишь выводили его из себя. Глядя на то, как Снейп раздраженно отмахивался от очередного пернатого почтальона, Гермиона с горечью понимала, что и сама она как-то глупо затерялась в рядах новых обожателей, а ей, как и прежде, нет места в жизни профессора. Из тоскливых дум ее выдернул низкий рассерженный голос: — Мисс Грейнджер, где вы всё время витаете? Вам должно быть стыдно, что в кои-то веки даже Поттер справляется лучше вас! Старайтесь больше, если не хотите остаться на пересдачу. Гермиона вспыхнула от стыда и, не смея поднять глаза на профессора, снова бросила быстрый взгляд на Гарри, который обернулся и ободряюще подмигнул подруге. Снейп двинулся дальше вдоль прохода, а Гермиона попыталась взять себя в руки и повторить заклинание, но близость профессора лишь путала ее мысли и вызывала сильную дрожь. Она снова беспомощно посмотрела на парней — Малфой старательно пытался наложить на Гарри прозрачный сиреневый купол, а Поттер дразнил его и подначивал, не сводя с Драко обожающих глаз. Гермиона невольно улыбнулась, как и всегда, когда видела, как общаются эти двое. Конечно же, она простила Гарри, когда поняла, что он и сам узнал обо всем совсем недавно. Да и вообще, глупо было сердиться на друга, вынужденного хранить чужую тайну. Гарри эти дни тоже носился сам не свой от счастья и, так же как и она, пытался прятать свои чувства. Их радость должна была стать общей, но на деле жила по отдельности в каждом — у каждого своя, и Гермиона с грустью замечала, что у Гарри шансов на внимание профессора намного больше. Она мотнула головой, отгоняя ревнивые мысли и, сосредоточившись на задании, резко взмахнула палочкой. — Мисс Грейнджер, по-вашему, это сфера?! Если вы не заметили, это больше похоже на — не побоюсь этого слова — додекаэдр. Вы согласны со мной, мистер Лонгботтом? Возможно, это нечто сможет вам пригодиться для украшения сада, но на осенних болотах вас не спасет. Исправьте все, и побыстрей. И Снейп, равнодушно от нее отвернувшись, пошел дальше по ряду. На слизеринской стороне кто-то гадко хихикнул, а Невилл утешающе пихнул ее локтем. Гермиона благодарно ему улыбнулась и с сердитой решимостью посмотрела профессору вслед. Прислушиваясь к низкому глубокому голосу, сдержанно отчитывающему неуклюжего Гойла, она твердо поняла, что больше не позволит профессору не замечать ее и смотреть, как на пустое место. Не позволит и всё! Не для этого она провела весь год в смертельной тоске. Гермиона вскинула голову и снова впилась в Снейпа глазами. Казалось, он чуть помолодел и расслабился после войны. Как будто с его плеч свалился невыносимый тягостный груз. Снейп расхаживал по кабинету все такой же отчужденный и пасмурный, демонстрируя новые способы защиты от блуждающих огоньков, но, когда он бросал редкие взгляды на колдующих Гарри и Драко, его глаза чуть приметно теплели. Как раз в этот момент Малфой, пытаясь повторить заклинание, коварно стрельнул глазами в сторону издевающегося над ним Поттера, мстительно взмахнул палочкой, и волосы у Гарри встали дыбом и зазеленели, а на лбу вырос маленький рожек. Пока Гарри возмущался, грозил Драко всякими карами и пытался привести свою голову в порядок, а Малфой с Симусом покатывались со смеху и норовили пощупать крепенький гладкий рог, Гермиона с удивлением заметила легкую улыбку на вечно хмуром лице. — Посидите спокойно, мистер Поттер, и я приведу вас в порядок. Хотя, на мой взгляд, он вам к лицу. Его глаза, когда он смотрел на эту парочку… Гермиона не могла отвести зачарованного взгляда от его глаз. Живые, тревожные, внимательные. Оберегающие. Незнакомые в своей заботе. Как будто эти двое вызнали тайный ход в закрытое наглухо сердце. И внезапно Гермиона решилась. Она подойдет к нему. Прямо сейчас. После урока. В груди закололо иголочками возбужденного нетерпения, и она задохнулась от страха. — Мисс Грейнджер, я надеюсь, на этот раз вы справились с заклинанием? — снова раздался рядом с ней низкий голос. Не оборачиваясь, Гермиона торопливо взмахнула рукой и продемонстрировала профессору чуть неровную искрящуюся сферу. Снейп снисходительно кивнул ей, легким движением палочки исправляя огрехи, затем одобрительно хмыкнул, глядя на ровный светящийся шар Невилла, и прошел дальше к Паркинсон и Нотту. А она застыла на месте, стараясь унять бешено колотящееся сердце. От его близости, от предвкушения, от собственной решимости внутри было страшно и сладко, сосало под ложечкой, а по позвоночнику бежал колкий озноб. Она закусила губу, не позволяя себе сомневаться. Теперь осталось дождаться конца урока. Ну почему, когда ты принимаешь решение, время тянется слишком долго? Наконец, через десять минут, которые Гермионе показались целой вечностью, прозвенел долгожданный звонок, и она склонилась над сумкой, дрожащими руками торопливо собирая учебники. — Гермиона, ты идешь? — довольный Гарри, которого Снейп уже избавил от рога и ядовитого цвета волос, подошел к ее парте и выжидающе замер, косясь на профессора. Снейп, чье лицо при общении с Гарри неуловимо менялось, уже снова принял независимый, хмурый вид и склонился над исписанными листами пергамента, демонстративно выжидая, пока надоедливые ученики наконец-то уйдут. Гермиона даже подумала, что после долгого одиночества в подвале ему сложно заново привыкать к их гвалту и шуму. — Я чуть позже, не ждите меня, — она улыбнулась Гарри и маячившему за ним Малфою. — Мне нужно еще кое-что сделать. Драко бросил на нее изучающий взгляд, вопросительно вздернул бровь, и ей показалось, что его губы шепнули “удачи”. Она опустила голову и покраснела. С чутким, понятливым Малфоем ей и правда было намного сложнее, чем с привычно-недогадливыми друзьями. Но в то же время на душе теплело при мысли, что есть кто-то, кто догадывается о сумбуре, творящемся в ее душе, и даже поддерживает ее. — Давай мы тебя подождем? — Гарри явно вознамерился усесться рядом с подругой, и Гермиона досадливо нахмурилась. — Знаешь, Поттер, если ты просто боишься мне продуть на поле и надеешься, что Грейнджер тебя прикроет, так и скажи, — послышался над их головами насмешливый малфоевский голос. — Лично я тоже считаю, что сегодня у тебя против меня ни единого шанса. — Кто боится? Я?! Догоняй! — Гарри мгновенно отпрыгнул от Гермионы и помчался к дверям, а Драко, поймав ее благодарный взгляд, широко ухмыльнулся, подмигнул и устремился следом за ним. Громко хлопнула входная дверь, и в кабинете остались только она и насупленный профессор, собирающий ученические пергаменты в стопку. Тишина была непривычной и неловкой. — Мисс Грейнджер, ваши приятели давно ушли, что вы здесь делаете? — равнодушно поинтересовался Снейп, не поднимая на нее глаз, и небрежным взмахом палочки свернул письменные работы в большой рулон. Гермиона, медленно поднимаясь из-за парты, отчаянно посмотрела на него, и сердце ухнуло куда-то вниз. За эти долгие доли секунды она уже успела тысячу раз пожалеть о своей решимости. От страха кружилась голова, ноги стали ватными, во рту пересохло. И пусть у нее еще оставалась возможность молча уйти, но Гермиона упрямо вскинула подбородок. Была не была! Не зря ведь шляпа распределила ее именно на их факультет. Она не сдавалась и в более ужасных ситуациях, тем более не сдастся и сейчас. Второй раз она свой шанс не упустит. Как во сне Гермиона сделала маленький шаг по направлению к преподавательскому столу. Потом второй. Горло сжималось от панического ужаса, перед глазами плыли круги. Борясь с внутренней дрожью, она медленно приблизилась к нему и остановилась. — Вам нужно особое разрешение покинуть аудиторию, мисс Грейнджер? — Снейп вскинул на нее недовольный сумрачный взгляд и тут же уткнулся обратно в блокнот, листая свои записи. — Вы живой… — тихо выдохнула она. — Что? — Снейп снова вынужденно поднял голову и раздраженно посмотрел на нее. — Ну, разумеется, я живой, мисс Грейнджер, — сердито отрезал он. — Кажется, уровень вашего интеллекта вполне позволяет вам обработать полученную информацию и сделать этот несложный вывод. На это оказался способен даже Грегори Гойл. — Живой… Гермиона сделала еще два неуверенных шага, каждый из которых отозвался резким стуком в ее сердце, и наконец остановилась около него почти вплотную, слабея с каждым вдохом. — Мисс… — Снейп, который терпеть не мог, когда нарушали его личное пространство, не успел произнести очередную едкую фразу, как она, дрожа от собственной смелости, глубоко вздохнула, словно перед прыжком в воду, и накрыла его руку своей. Гермиона ожидала гневной отповеди или ехидной тирады, но услышала над головой лишь резкий изумленный вздох и почувствовала, как напряглась и окаменела под ее пальцами чужая кисть. Снейп замер, словно не в силах осознать происходящее. Пользуясь его замешательством и страшась поднять на него глаза, она провела пальцами вверх по его руке. Язвительный профессор на этот раз почему-то молчал и не шевелился, видимо, был слишком шокирован, и она тут же этим воспользовалась, позволяя себе еще больше. Искривив губы в дрожащей улыбке, она покружила подушечкой возле большого пальца, и, отважившись, скользнула внутрь, трепетно изучая мозолистую крепкую ладонь. Затаив дыхание, она следила взглядом за кончиками своих пальцев, осторожно бегущих по породистой тонкой кисти, ощущала под рукой теплую кожу — настоящую, живую — пробиралась как можно выше, беспомощно натыкаясь на рукав мантии, и снова плавно скользила по выступающим венам и жилкам вниз, к длинным нервным пальцам с ровными короткими ногтями. Ласковыми дорожками, проложенными ее дрожащими пальцами, она словно пыталась поведать жесткой мужской руке свою ноющую боль, жалящую тоску и долгое, тягучее, как темная смола, отчаяние. Закрыв глаза от наслаждения, она рисовала узоры на тыльной стороне его руки, снова пробиралась к загрубевшей ладони, разглаживала длинную линию жизни, кружила вокруг холмов, все названия которых, так прочно вызубренные на хиромантии, внезапно выветрились из головы. Чувствительными подушечками она легонько касалась самых кончиков его пальцев, и отчего-то это целомудренное прикосновение было интимнее и жарче, чем самый горячий поцелуй. Боясь, что сказка скоро закончится, она жадно вбирала на будущее полный букет воспоминаний и знала, что уже никогда не пожалеет о том, что сделала. Видимо, изумление Снейпа было так велико, что он не только не отдернул руки, но и безропотно разрешал ей проделывать с собой все эти вещи: крутить, ощупывать, гладить... Он лишь недоуменно молчал, застыв на месте в полном смятении, что позволило ей еще на несколько секунд накрыть его руку своей и провести большим пальцем по его запястью, нащупывая беснующийся пульс. — Вы… вы в своем уме? — внезапно охрипший глубокий голос, наконец, разорвал повисшую густую тишину. Снейп был так растерян, что даже не добавил своего уничижительного “мисс Грейнджер”. Гермиона помотала головой, все так же, не размыкая век, одним долгим движением прощально ласково скользнула по всей кисти, отдернула руку и наконец-то распахнула глаза и разлепила пересохшие губы, чувствуя, как в груди разливается сладкая горечь: — П-простите, профессор. Этого больше не повторится, — она решительно посмотрела в неверящие потемневшие глаза и добавила с гордым вызовом: — Пока вы меня сами об этом не попросите! И, гордо тряхнув каштановыми кудрями, она развернулась и пошла к дверям, оставив потерявшего дар речи Снейпа стоять столбом и растерянно глядеть ей вслед.