Выше нас только небо

Гарри разбудило уханье совы. Он с трудом разлепил глаза и посмотрел в окно. Туманное серое утро вплывало в комнату сквозь распахнутые створки, размывая остроконечные зубцы, шпили и башенки замка в густой пустоте. Драко стоял, упираясь рукой в оконную раму, и, зябко ежась от холода в своей шелковой пижаме, читал какое-то письмо. На его плече сидела ухающая серенькая сова и явно выпрашивала что-то поесть. — Это чья? — хрипло спросил Гарри. — Мамина. Отец прислал. Других все равно не осталось, — коротко ответил Малфой, бросив на него быстрый взгляд из-за плеча. — А твой филин? — Гарри тянул время, никак не решаясь спросить о главном, потому что до сих пор боялся любых писем. — Пожиратели в нашем имении проверяли свои палочки на точность, — слишком ровно ответил Драко, не оборачиваясь, и, чуть помолчав, добавил: — Из всех сов осталась только эта, да и то потому что в тот день улетела с заданием. Гарри взлохматил и без того встрепанные волосы, застонал и сел на постели. — Что там? — наконец отважился он. — Сегодня отец перевозит маму из клиники, — голос у Драко чуть подрагивал, но в остальном был почти спокойным. — Ты пойдешь с ним? — Гарри подскочил с кровати, подбежал к нему и обхватил руками сзади, утыкаясь в прохладную шею. — Можно мне с вами? Малфой? Драко помотал головой: — Не хочу, чтобы ты ее видел в таком состоянии. — Но я ведь все равно ее когда-нибудь увижу, правда? — мягко спросил Гарри, переплетая пальцы на его груди. — Когда она придет в себя на новом месте, — Драко ссутулился. — Она отвыкла от мэнора. Я правда не могу, Гарри, — его голос сорвался и дрогнул. — Как скажешь. Но если буду нужен — сразу зови, — Гарри расцепил руки, ласково провел ладонью по его спине и побрел умываться, давая Драко время побыть одному: Малфой терпеть не мог, когда кто-нибудь видел его слабость. А мать, как Гарри уже понял, была самой большой его слабостью из всех. Сам Гарри плохо помнил Нарциссу — да он ее и видел-то всего несколько раз за все эти годы. Холодная, отстраненная… Гарри в задумчивости водил по зубам жесткой щеткой. Зато он хорошо помнил, как взбесился Драко, когда Рон вздумал оскорбить его мать. Никогда прежде он не видел Малфоя в такой ярости и даже успел испугаться за Рона. Зато потом… Гарри сплюнул зубную пасту и расплылся в невольной улыбке. Потом был хорек! Беленький, красноглазый, прыгучий и перепуганный вусмерть. Глупо улыбаясь самому себе в зеркало, Гарри думал, что вовсе не отказался бы, чтобы у его будущего мужа была такая анимагическая форма. Драко был очарователен во всех видах, и именно так Гарри к нему иногда относился — как к белому пушистому зверьку — с примесью нежной любви и заботы. Но, наверняка, если Малфой кем-то и станет, то будет каким-нибудь волком или росомахой, это ему пойдет. А как было бы круто, если бы и он тоже… Гарри помотал головой, отгоняя видения о чернильном небе, темной воде и двух парах крыльев, стремительно прорезающих ночной влажный воздух. Он резко плеснул себе в лицо ледяной водой и вздрогнул от холода. Ни к чему мечтать о несбыточном. Он один такой урод, и ему с этим придется смириться. Пусть Драко живет спокойно и становится тем, кем ему и положено. А он будет обожать своего хоречка. — Что ты надумал? — выйдя из ванной, Гарри увидел полностью собранного и одетого Малфоя. — Я вернусь вечером и всё тебе расскажу, — Драко порывисто и крепко обнял его, чмокнул в ухо и быстро вышел. Гарри тоскливо смотрел ему вслед. Он уже так привык к тому, что Драко всегда был с ним рядом. Когда Малфоя не было поблизости, Гарри чувствовал себя так, словно у него отобрали его персональное солнце. Он торопливо оделся и принялся собирать учебники и пергаменты, надеясь, что завтрак развеет его грустные мысли. Снаружи уверенно забарабанили: — Гарри, ты еще здесь? — раздался бодрый голос его подруги. — Заходи, — Гарри распахнул дверь заклинанием, и Гермиона оживленно ворвалась в их комнату. — Надо же, Малфою удается заставить тебя поддерживать здесь порядок! — хмыкнула она, с любопытством оглядываясь вокруг. — При чем тут Малфой? Я и сам люблю, когда чисто, — Гарри вытащил ненужный учебник по Травологии и швырнул его на кровать, торопливо запихивая в сумку все остальное. — Оно и видно, — Гермиона засмеялась, направила палочку на учебник и левитировала его на стол. — Я встретила по дороге Драко. Он сказал, что они забирают домой его мать. Гарри кивнул головой: — Он не захотел брать меня с собой. Эта его вечная скрытность… — он закинул сумку на плечо и кивнул подруге: — Пойдем? Половину пути до Большого зала они прошли в молчании. Гарри снова и снова вращался мыслями около Малфоя, а Гермиона не знала, как подступиться к деликатной теме. — Послушай, Гарри, — неуверенно начала она. — Неужели ее действительно нельзя вылечить? — Что? Откуда ты знаешь? — он резко развернулся и посмотрел на подругу с подозрением. — Мне сказал Драко. Тогда, в библиотеке. — Что он сказал тебе еще? — Гарри напряженно всматривался в ее лицо. — Гарри… — Гермиона замялась, — ты же понимаешь, что я тоже не могу тебе ничего сказать? Так же, как и ты мне. Это не мой секрет. Казалось, что Гарри готов был вот-вот взорваться, но внезапно уныло повесил голову и отвернулся: — Ты права. — Гарри, ты думаешь, что она сошла с ума, как Лонгботтомы? Почему они забирают ее домой? — Гермиона осторожно тронула его за плечо. — Мне сложно судить. Я думаю, что теперь знаю даже меньше, чем ты, — Гарри мрачно усмехнулся. — Он не говорит со мной об этом. — Он… просто он бережет тебя, — Гермиона подняла на него огорченный взгляд. — Некоторые вещи сложнее всего сказать самым близким людям. Гарри кивнул, пытаясь справиться с обидой. — У тебя есть какие-то идеи? — он искоса посмотрел на подругу. — Нет, но… — Гермиона сжала руки так, что костяшки пальцев жалобно хрустнули. — Помнишь, я тебе говорила, что мне интересна Ментальная магия? Гарри остановился у очередного балкона и облокотился на перила, глядя, как далеко внизу разъезжаются лестницы: — Это из-за твоих родителей? — Да, — она встала рядом с ним, крепко вцепляясь в перила. — Ты помнишь, сколько я пыталась восстановить им память после своего Обливиэйта? Если бы не то заклинание… — Гермиона помолчала и внезапно схватила его за локоть, разворачивая к себе: — Ты даже не представляешь, Гарри, ты просто не представляешь, что это такое, — пылко затараторила она. — Когда ты лезешь в мозг к дорогому тебе человеку и что-то пытаешься там изменить. Это страшно! Это очень страшно! А вдруг тебе не удастся потом все исправить? Ты просто не представляешь, сколько книжек я перечитала, прежде чем решилась на это. Всю жизнь я думала, что постараюсь сделать карьеру в Министерстве, что достаточно умна и сообразительна, чтобы пробиться в магическом мире. Но сейчас я понимаю, что оно мне совершенно не нужно! Я не хочу больше никого терять, я хочу только возвращать, понимаешь? И ничего другого на свете я не хочу так, как пытаться спасти таких вот людей, как родители Невилла или мать Драко. Я хочу видеть счастье в глазах их близких, я хочу наблюдать, как в их тела возвращается жизнь! И пусть за это почти не платят, пускай я не знаю, как буду пробивать себе дорогу, но я сделаю это, Гарри! Обязательно сделаю! Гарри озадаченно смотрел на подругу, ошеломленный ее порывом. — Ну… хорошо, — растерянно пробормотал он, когда она, выбившись из сил, склонилась над перилами рядом с ним, и приобнял ее за плечи. — Если ты решила все поменять, я только “за”. — Правда? — тихо спросила Гермиона. — Конечно. Только ты забыла одну важную вещь. — Какую? — она вскинула на Гарри жалобные глаза. — Ты никогда не будешь никуда пробиваться одна. Потому что у тебя есть я. Я тебе уже обещал комнату в доме на Гриммо и свою помощь? Ты думаешь, я шутил? — Нет, — она покраснела. — Но я думала, ты забудешь. Ты так счастлив с Драко… А влюбленные всегда забывают о других, — Гермиона смотрела на него благодарно и чуть виновато. — Неужели я когда-то давал тебе повод сомневаться во мне? — Гарри провел рукой по ее плечу. — Мой дом — твой дом, запомни это, — он внезапно рассмеялся, и Гермиона посмотрела на него с изумлением. Задорно улыбаясь он пояснил: — Ты не поверишь, но я даже выбил тебе у Люциуса постоянный пропуск в Малфой-мэнор. — Гарри! — Гермиона восторженно обхватила его за шею. — Я люблю тебя! — Я тоже тебя люблю, Герм, — растроганно сказал он ей. — Но лучше, чтобы Малфой об этом не слышал, если мы хотим пожить еще немного. Лично я не готов умирать таким молодым. И тебе не советую. Улыбаясь, она отстранилась: — Драко знает, что я безобидна, — Гермиона потянула его за руку: — Пойдем, не будем опаздывать, — она весело зашагала вперед. — Я даже не знаю, чему рада больше — тому, что ты обо мне подумал, или тому, что у меня будет доступ в библиотеку мэнора, — она оживленно вернулась к прежней теме. — Ты даже не представляешь, Гарри, какие у них там книги по медицине. Кто бы мог подумать, что у тех, кто так кичился чистотой своей крови, стоит поразительная подборка маггловских трудов! И я даже не думала, что где-то могут сохраниться работы Авиценны в таком прекрасном состоянии… Тебе это, наверное, не интересно, — оборвала она себя на полуслове. — Но если мне и правда можно будет посещать их поместье, я бы хотела посмотреть на мать Драко. А вдруг я и правда смогу чем-то помочь? Гарри резко остановился: — Гермиона, мне бы очень хотелось верить, что это может быть так. Но я тебя прошу, не вмешивайся. Драко слишком сильно привязан к матери. Несбывшаяся надежда, которую ты ему можешь подать, снова выбьет у него почву из-под ног или просто убьет. Я не могу этого допустить, Герм! Поклянись, что ты этого не сделаешь! — Чего именно, Гарри? — напряженно спросила она. — Ты ни слова не скажешь про это ни одному из Малфоев! — Но, Гарри… — она умоляюще посмотрела на него. — Никаких “но”! Поклянись мне сейчас же! — Гарри требовательно ухватил ее руками за плечи. Она обиженно посмотрела ему в глаза: — Я обещаю им ничего не говорить. Доволен? Гарри хмуро кивнул, словно сам сомневаясь в своем решении, и быстро пошел вперед. В полном молчании они вошли в Большой зал и уселись за стол, уставленный яствами. — Гарри, ты без Драко такой потерянный… — Луна подсела к нему поближе, протягивая круассан с сыром, щедро намазанный сверху клубничным джемом. — Съешь, тебе это непременно поможет. — Она внимательно посмотрела, как Гарри, стараясь не морщиться, откусывает сладко-соленый кусок, и без малейшего перерыва продолжила: — Его мама очень красивая, правда? Но разве можно помочь тому, кто сам себе помогать не хочет? Страх — очень сильное оружие для того, кто умеет им пользоваться. Что ты думаешь об укушенных оборотнями? — она глянула сквозь Гарри прозрачными глазами и вскрикнула так громко, что он чуть не подавился очередным куском круассана: — Ой, Гарри, у тебя в волосах мозгошмыг! Осторожнее с ними! Они бывают очень агрессивны весной! Луна то ли сделала вид, то ли действительно вытащила кого-то у него из волос и брезгливо отбросила в сторону Симуса. — Эй, что ты делаешь?! — Симус подскочил с места и принялся нервно отряхиваться. — Ты все равно в них не веришь! — певуче сообщила ему Луна, заботливо подливая Гарри чай и зачем-то кладя в чашку масло. — Знаешь, верю-не верю, это мое дело! А швыряться в меня ими не надо! — Симус крутился на месте, лихорадочно пытаясь узреть невидимое. — Вот и все они так, — доверительно пожаловалась Гарри Луна, приближая к нему белокурую голову. — Сначала не верят, а как доходит дело до укусов, сразу бросаются искать противоядие. — Он у тебя на воротнике, — услужливо подсказала она прыгающему возле стола Финнигану, и тот с воплями принялся срывать с себя мантию. — Но ты-то мне веришь, правда, Гарри? — задумчиво спросила она. — Конечно, — хоть Гарри несколько покривил душой, но решил, что сейчас это будет нелишним. — Вот и хорошо! — солнечно улыбнулась ему Луна. — Ведь твоя чешуя уже крепчает. А значит, счастье совсем близко! — Луна, я перестану приглашать тебя за наш стол, — укоризненно сказал ей Невилл, стараясь сдержать улыбку при виде яростных прыжков Финнигана по сброшенной на пол мантии. — Ты смущаешь своими разговорами моих однокурсников. — Главное, что Гарри меня понимает. Правда, Гарри? — и материнским жестом, полным заботы, Луна погладила его по голове. Гарри смущенно кивнул и уткнулся в свою тарелку. О своей анимагической форме он не говорил даже Гермионе, но, вполне возможно, что слухи уже просочились за пределы Аврората. Вяло накалывая на вилку большой кусок омлета, он гадал, чем в этот момент занят его Малфой, и надеялся, что у него все складывается удачно. — Ну как ты там, Малфой? Тебя нет всего час, а я по тебе уже скучаю, — мысленно позвал он. — Ну какого черта ты запретил мне с тобой идти? Ну вот где ты сейчас, а? А Драко Малфой в это время сидел в холле клиники Святой Изабеллы в Авиньоне, и обхватив себя руками за плечи, напряженно кусал губы и тоже мысленно разговаривал со своим занудным очкариком, морщась от запаха лекарств и лаванды. — Гарри чертов Поттер, — тоскливо прошептал он, неотрывно глядя на светло-салатовую дверь, за которой скрылся его отец. — Ну и где ты сейчас, Мордред тебя раздери?! Неужели не мог пойти со мной? Хоть бы раз проявил свое ослиное упрямство в нужное время. Мне так плохо без тебя, Гарри. Драко судорожно стиснул руки и попытался успокоиться. Пока Люциус внутри разговаривал о чем-то с врачом так эмоционально, что тонкая дверь колыхалась под напором магии, он был вынужден сидеть в тесном коридоре на неудобной деревянной скамье и терпеливо ждать. Он не видел маму с того самого случая. Визиты родственников в клинике почему-то были запрещены, и он просто приходил сюда: посидеть под раскидистым платаном и посмотреть на окна с голубыми ставнями на втором этаже обветшалого серого здания в надежде, что однажды за шторами мелькнет знакомый силуэт. — Но, мсье, но! — раздавались из врачебного кабинета истошные вопли, чуть приглушенные салатовой дверью, и ответные возмущенные крики Люциуса. — Она нельзя... laisser… как это у вас… нельзя оставлять это место! — А я говорю, это моя жена, и вы обязаны мне ее отдать по закону! — Драко услышал, как отец тяжело стукнул кулаком по столу. — Мадам тяжело... malade… есть болен! Побойся вашего Мерлин! Малейший потрясений чреват ей боком! Я буду жаловаться на вам! — Уф! — Люциус резко распахнул дверь и вышел в коридор, промакивая вспотевший лоб белоснежным платком. — Уж на что я хорош в переговорах, но этот упырь-врачеватель на редкость силен! Не сдается без боя! — пояснил он, подходя к сыну. — Почему он не хочет ее отпускать? — Драко растерянно поднялся со скамьи. Люциус бросил на него снисходительный взгляд: — Деньги. Разумеется, ему нужны наши деньги, Драко. Ты же заплатил за ее лечение немалую сумму, часть которой ему теперь придется вернуть. А он надеялся продержать ее тут до конца жизни и стрясти с нас в десять раз больше. Клянется подать на меня жалобу в Визенгамот за жестокое обращение с женой, если я посмею забрать настолько больного человека домой. Только этого мне сейчас не хватало, — Люциус раздраженно скомкал платок и сунул его в карман. — Что делать будем? — он сумрачно посмотрел на сына. — Может быть, позвать Поттера? — сказал Драко первое, что пришло ему в голову, и тут же об этом пожалел. — Драко, у тебя совсем мозги отказали? — Люциус сердито насупил брови. — Совсем не можешь обойтись без своего Поттера так, что уже соображать перестал? — внезапно лоб его разгладился, а по лицу расползлась хищная ухмылка. — Хотя, постой! Это не у тебя, а у меня отказали мозги! Не иначе от долгого сидения в Азкабане! Кто бы мог подумать! Отлично, Драко, просто отлично! — Люциус хлопнул его по плечу и торопливым шагом снова вошел в кабинет. — Мой будущий зять Гарри Поттер очень хотел, чтобы на свадьбе присутствовала мать жениха, — раздался из-за неплотно прикрытой двери его небрежный холодный голос. — Гарри Поттер? — голос колдомедика впервые нерешительно дрогнул, и он неожиданно заговорил на чистейшем английском: — Знаменитый Гарри Поттер, спасший всю магическую Европу — ваш зять? — Да, — холодно усмехнулся Люциус. — Или как там у вас говорится? Уи! — Вы должен был сказать об этом зараз! — оправившийся от внезапного шока колдомедик тут же вернул себе французский акцент. — Я не думал, что придется прибегать к помощи моего дорогого зятя ради такой мелочи. Сейчас он слишком занят: организует санитарные инспекции частных клиник в Марселе, — весело поведал ему Люциус. — Оставьте ваши грязные намеки, мистер Малфой! — взбеленился француз, снова мгновенно утративший свой речевой колорит. — Я вам не верю! Я вообще не обязан верить любому проходимцу, который решит примазаться к славе Национального героя! — Драко, подойди сюда и срочно вызови Гарри, — громко приказал Люциус сыну. — Заранее извинись, что нам приходится отрывать его от дел! Но это заведение определенно нуждается в проверке! — Ой, как вы меня напугали! У меня просто поджилки трясутся от страха, — француз иронично фыркнул, тем не менее поспешно прикрывая собой дальний угол, в котором сами собой смешивались какие-то разноцветные порошки. — Давайте, давайте, зовите! Я с радостью посмотрю на ваш зять! — Драко, ты идешь? — нетерпеливо рявкнул Люциус. — Да, отец, — появившийся в дверях Драко окинул уничижительным взглядом коротышку с пышными черными усами, который внезапно перестал улыбаться и судорожно поправил белый халат, пристально вглядываясь ему в лицо. — Я сейчас отправлю ему Патронуса. Придется оторвать Гарри от дел. Надеюсь, он все же успеет вечером попасть в Министерство. А в полдень он должен давать интервью в “Ежедневный пророк”. Нам повезет, если он будет в хорошем настроении. Гарри очень сердится, когда кто-то мешает его планам. — Скажи ему, чтобы заодно отправил запрос в Министерство на проверку условий содержания английских пациентов в частных клиниках Франции. В особенности, в клинике Святой Изабеллы, — мстительно порекомендовал ему Люциус, и оба Малфоя выжидающе уставились на врача. — Не надо стараться. Я вас узнать, — хмуро сообщил француз с плавающим акцентом младшему Малфою, бросая взгляд на дальнюю полку со стопкой газет. — В “Пророк” быть ваши колдо вместе с мсье Поттер, я видеть. Так что ваша взяла, — он огорченно махнул рукой и возмущенно обратился к Люциусу: — Что же вы не сказать мне сразу, что Гарри Поттер ваш зять? Только зря тратить мой ценный время! — Мы не любим пользоваться своим положением, — усмехнулся старший Малфой, откровенно забавляясь. — Угу. Я это видеть, — проигравший француз сердито посмотрел на него и внезапно крикнул: — Элен! Возникшая в проеме рыженькая медсестра в опрятном белом фартуке склонилась перед ним в почтительном поклоне. — Привестите сюда мадам Малфой и отдать этим людям. Но я вас есть предупредить, мсье Малфой, для больной это не есть хорошо! Побольше гулять, почаще кормить! Защитные чары день и ночь! — строго сообщил он и величественным жестом выставил обоих из кабинета, стараясь сохранить хотя бы остатки растоптанной гордости. — Английский вурдалак! — раздался обиженный голос из-за закрытой двери. — Французский упырь! — не остался в долгу старший Малфой и ухмыльнулся под укоризненным взглядом Драко. Но дальше им смотреть друг на друга стало некогда, потому что вдали за углом послышались тихие шаги, и через какое-то время веснушчатая сиделка ввела в коридор безучастную Нарциссу. Медсестра привычно двинула палочкой, снимая с больной поддерживающую и перемещающую магию, и Нарцисса безвольно замерла перед ними, глядя куда-то в пустоту. — Мама! — Драко задохнулся от жалости, увидев все тот же стеклянный беспомощный взгляд и похудевшее, почти прозрачное лицо. — Милая? — забыв обо всем, Люциус шагнул к ней и бережно обнял хрупкие плечи. Нарцисса все так же равнодушно смотрела в пространство, и Люциус осторожно притянул ее к себе и уткнулся носом в собранные кверху волосы. — Ты не узнаешь меня, да? — еле слышно прошептал он, и Драко отвернулся, скрывая слезы. Поттер сто раз привязывался к нему с вопросом, как же так получилось, что холодный Драко наедине с ним становится таким ласковым. Разумеется, Гарри решил, что он пошел этим в мать, и Драко никогда не разубеждал его и не сознавался, что в этом он как раз сильно похож на отца. Люциус что-то тихо шептал жене в пепельные волосы, нежно прижимая к себе, целовал виски и согревал дыханием руки, а Драко отошел к дальнему окну, словно ему срочно понадобилось увидеть, как качается на ветру старый платан. Стараясь не замечать ноющей боли в груди, Драко просто водил пальцами по растрескавшейся краске на подоконнике и смотрел, как сильный ветер раскачивает и гнет к земле тяжелые ветви. Как хорошо было бы сейчас так же стоять, сдавшись на милость воздушных струй, надувающих мантию как паруса, отчаянно треплющих волосы, и ни о чем не думать. Совсем ни о чем. Крупная ворона отчаянно цеплялась лапами за сук, качаясь вместе с веткой, как на качелях. “Если сейчас улетит, то все будет хорошо”, — внезапно подумал Драко, и ворона, словно услышав его мысли, гордо расправила крылья, подпрыгнула и тяжело, неуклюже полетела вдаль, храбро борясь с боковым ветром. — Нам пора, Драко, — Люциус тронул его за плечо, и Драко, обернувшись, с тоской увидел, что глаза отца покраснели. — Помоги мне. Драко подошел к матери и осторожно взял ее под руку, дожидаясь, пока Люциус наложит на нее нужные чары и бережно возьмет жену за другую ладонь. — На счет три, — отрывисто скомандовал Люциус, и вихрь аппарации вырвал их из французского городишки, чтобы тут же перенести всех троих в родной мэнор.