Рыцари без страха и укропа

Лишь оказавшись на безопасном расстоянии от деревни, Эймерик и остальные смогли перевести дыхание. Осмотревшись и приняв решение, что на берегу реки самое удачное место для привала, воришка радостно плюхнулся на траву и тотчас полез проверять, как выглядят те самые вручённые блестяшки. Минуту спустя поляну огласил горестный вопль: - Во имя Нижних Миров! Что за ерунда?! Эни и Нимруил, переглянувшись, одновременно подошли к Эймерику и заглянули через его плечо в коробку. Нет, ожерелье и браслеты были на месте, вот только блестеть даже не думали: несостоявшийся супруг собирался вручить Жюльетт деревянные украшения. - А они, кстати, и правда дорогие, - задумчиво протянула Эни, забирая у поникшего Эймерика многострадальные бусы, - Похоже, они сделаны из Белого Древа. Ну, одного из тех, что якобы являются священными деревьями Соланджи. Изначально, к слову, самые восхитительные украшения делали именно из этого дерева. Оно примечательно тем, что не горит, как обычное дерево, а плавится, как металл. Чтобы расплавить Белое Древо, требуется очень высокая температура. То есть, либо магический огонь, либо дыхание дракона. Вы представляете, какая это ценность?! Раньше такие украшения делали только для королевских семей, но потом магов стало больше, как и Белых Древ. В результате эти украшения доступны многим зажиточным горожанам. Кстати, у моей мамы свадебный комплект был сделан именно из Белого Древа… - Да какая разница, сколько оно стоит?! – почти рыдал Эймерик, - Оно же совсем не блестит! - Разница большая, если учесть, что у нас нет ни гроша, - заметил Нимруил, присаживаясь рядом на траву и то и дело с опаской косясь на Эни, чьи каблуки мелькали в опасной близости от его хвоста, - В соседнем городе, думаю, можно будет это продать. - Ты одурел?! – возмутилась Антуанетта, отбирая у Эймерика ожерелье, - Я буду носить его! Говорят, если незамужняя девушка носит ожерелье из дерева, благословенного Соланджей, она обязательно встретит жениха! - Эй-эй-эй! – возмутился Эймерик, пытаясь отвоевать ожерелье себе, - Вообще-то это я его честно украл! - А мне требуется компенсация за ушиб, мне всего через неделю выступать у господина Этьена! – возмущался Нимруил, но на себя ожерелье не тянул, лишь хищно косился на браслеты. - Значит, так! – неожиданно грозно заговорила Антуанетта, и оба юноши мигом почувствовали исходящую от неё жуткую ауру. Они были готовы даже к тому, что принцесса пошлёт своих «рыцарей» куда подальше, но нет – она демонстративно сняла с шеи золотую цепочку с подвеской. Сняв с цепочки подвеску, Эни сунула её Эймерику: - Вот это тебе за ожерелье! Она, в отличие от него, блестит. Затем сунула Нимруилу кольцо: - А вот это тебе, чтобы продать! И не смей покушаться на мои украшения, понятно?! Парни были настолько деморализованы, что лишь наблюдали, как принцесса нацепила на себя деревянное ожерелье и два браслета. Только сейчас Эймерик заметил, что белые бусинки словно переливаются изнутри, и пусть не блестят, но завораживающе светятся. А может, ожерелье так выглядит только тогда, когда оно надето на чью-то шею?.. Неожиданно из кустов послышался шорох. Нимруил усмехнулся: - Что, женихи табуном бегут к благородной деве, надевшей ожерелье, благословенное богиней? Кусты, росшие в стороне, угрожающе зашевелились, и на сей раз из них явно намеревался появиться не Нимруил: вот же он, сидит рядом. Эймерик напрягся, готовясь в случае чего драпать со скоростью звука. А то мало ли! Тем временем из кустов показалось нечто жуткое. Эймерик жалким голосом попытался пошутить, толкая Нимруила локтем: - Твой родственник, а? «Родственник» оказался здоровенным чудовищем с маленькой, косо сидящей на широченных плечах рогатой головой. Вооружено это создание было отломанной от некоего забора доской, что свидетельствовало о невысоком интеллектуальном уровне. - Скорее, это за нашей принцессой, - усмехнулся Нимруил. Эни с широко расширившимися от ужаса глазами смотрела на чудовище. Показалось, или она удивлена?! - Слушай, друг, - попытался заговорить с чудищем Эймерик, - Давай договоримся по-хорошему: мы тебя не трогаем, ты нас не трогаешь, и вообще, лучше поддерживать мир во всём мире… - Продолжай с ним говорить, - неожиданно шепнул Нимруил, глядя на заворчавшего монстра и кладя узкую серебристо-голубую ладонь на рукоять меча. Эймерик кивнул и снова начал нести чушь: - Посмотри, какое небо красивое! – деморализованное чудовище машинально подняло морду вверх и тут же рыкнуло: солнце, видимо, жгло ему глаза. - Нас окружает столько всего прекрасного, так зачем становиться на путь ненависти и разрушения? Не лучше ли любить и уважать всё, что тебя окружает, и в первую очередь – других живых существ? – с интонациями проповедника продолжал Эймерик под восторженным взглядом Её Высочества, - Ведь всё на этой земле взаимосвязано, все мы – братья и сёстры… В этот момент монстр неожиданно замерцал и исчез. Нимруил с тяжёлым вздохом убрал меч: - Уф, я уже думал, уши в трубочку свернутся, пока дойду. - Постой-ка! – напряглась Эни, - Ты что, убил это чудовище? Если так, то где труп? Судя по её лицу, она не понимала: то ли восхищаться храбростью своего рыцаря номер два, то ли оплакивать убиенного монстра. Нимруил с тяжёлым вздохом пояснил: - Моя мать была жрицей Гвенвиаля, покровителя лесов, и ей в дар от предков достался этот меч. Он не убивает нежить, ведь Владыка Леса миролюбив. Так что от удара этого клинка чудовища не умирают, а просто возвращаются в Нижние Миры, и им требуется после пара веков, чтобы восстановить силы вернуться на Срединную Землю. Тяжёлая нравственная дилемма мигом разрешилась, и Эни возопила: - Ты настоящий рыцарь! Нимруил тяжело вздохнул: - Однако, похоже, ты кому-то сильно насолила. Иначе непонятно, с какой бы стати тебя искал демон из Нижних Миров. Ты не ссорилась с Тёмными Владыками? Похоже, ты нужна кому-то из них. - А… э… Ну… Да, наверное. О боги, они и впрямь напали на нас! – воскликнула Антуанетта. Эймерик удивлённо посмотрел на неё: - А чему ты удивляешься? Сама сказала, что за тобой охотятся демоны. Принцесса откашлялась и выпрямила спину: - Я… Я просто не ожидала, что они нападут так скоро. Нужно поспешить: на привал нет времени. Они уже знают, что мы здесь. И принцесса первой гордо поковыляла на своих каблучищах в сторону дороги.