Капитан цур зее

Вся жизнь Вебера пролетела перед его глазами безумным калейдоскопом. Это было похоже на дикий, невозможный сон. Но сны не бывают такими реалистичными и ужасными. Все, что он увидел, было реальным. Абсолютно все. И как же он мог хотеть вспомнить такое?! Но, как известно, у желаний есть одно, не всегда приятное, свойство: они могут сбываться. Отто хотел узнать правду — и он получил её. Не больше, и не меньше. Как он будет жить дальше с этим знанием — уже совсем другое дело. Теперь, когда все барьеры в его голове рухнули, к нему начало возвращаться осознание происходящего. И тут Отто заметил, что лежит на земле в позе эмбриона. Форма была практически насквозь мокрой от пота. Дыхание все еще было неровным. Немец попытался встать, но неуклюже завалился набок, встав на четвереньки. — Насколько же ты жалок, трижды предатель! — Насмешливо проскрипел Темный Адмирал. — Ну что, ты вспомнил? Отто с сипением втянул воздух. Еще бы! Он вспомнил все. Все до мельчайших деталей! И, учитывая то, что он увидел в глубинах своей памяти, эпитет «трижды предатель» был еще комплиментом. — Да. Да. — Быстро, сбиваясь заговорил Отто, уставившись в землю. — Я вспомнил. Я вспомнил все: Родину. Гамбург. Службу на флоте. Падение Империи. Упадок Республики… — Внезапно голос его стал четче. — Экспедиция. Тайная. Антарктида. Черный Берег. Мы искали… И нашли… Там… Там была основана база. Шахты. Заводы. Верфь. Нас послали туда. Много людей. Очень много… — Зачем ты рассказываешь это, человек? — С недоумением спросил Темный. Он явно не ожидал такого. А Вебер, все еще стоящий на четвереньках, будто бы не слыша его, продолжал изливать из себя этот поток воспоминаний. — Место ссылки неугодных. Тодта… Они сослали туда Фрица Тодта… И других… Они работали с нами. На благо Рейха. Но мы не успели. Германия проиграла раньше. Но ему было все равно. — В голосе Вебера послышалась неприкрытая ненависть. — Ему, Дитриху Хайссе… Новому фюреру. Мы должны были ждать и готовиться… К новой войне. Были несогласные. Заговор… Да, заговор! Я был с ними. Мы хотели… Мы хотели убить его… Убить Хайссе. Но нас раскрыли. О Боже! Макс! Они убили Макса! И других, многих других! Но им повезло… Им повезло… Смерть была лучше... Менгеле! Чертов Менгеле, и другие мрази! — Взвыл капитан. — Курт! Фриц! Они замучили их! Они замучали Хохклюга и Тодта! И Шнайдера! И Фухса! И двух женщин! Интерфейсы! Из них сделали интерфейсы! Ублюдки! Будьте вы прокляты! — Со стороны могло показаться, что у Вебера истерика. — И я был на очереди! Линкор! Да, линкор! Второй Гёттердеммерунг! Я должен был стать его интерфейсом! Но нет! Им не удалось! Им не удалось… Лето. Лето пятьдесят второго… Я отравил Хайссе… И сбежал. Хотел сбежать. В Южную Америку… Не смог… Не смог… Глубинные… Перехватили субмарину… Я упал за борт… И спасся, предложив помощь… Предложив им помощь… В обмен на безопасность… Безопасность базы… Боже, как я был глуп! Боже, прости меня! — Твой бог тебя не услышит, человек. — С явным удовлетворением прокомментировал Темный. Казалось, ему доставляет искреннее удовольствие наблюдать за страданиями Отто. — Я организовывал… Организовывал нападения на базы. Почти полгода. Полгода… Но потом… Потом я узнал… Им мало морей. Им нужно все. Вся Земля! Вся! И я вновь сбежал… Сбежал назад… На базу… На Черный Берег… База… Она была пуста. Покинута. Мертва… Интерфейсы. Мне нужны были интерфейсы! Я должен был помешать им! Искупить… Вину… Да! Искупить… Хотя бы часть! Хотя бы часть! Двигаться… К Японии… Найти помощь… И… Стереть… себе… память. И начать… Начать сначала… — Отто затих также внезапно, как и начал. Грудь его ходила бешеным ритмом, из уголков глаз текли слезы. Он вывернул себя наизнанку, будто бы надеясь, что после такой «исповеди» ему полегчает. Напрасные надежды. — О, неужели ты закончил? — Послышался со стороны голос глубинного. — А я-то думал, что так и продолжишь болтать. Ну что, ты собираешься встать, или все так и будешь стоять на коленях? Впрочем, можешь не спешить. Тебе так идет больше, предатель. Отто промолчал. Сейчас он был сконцентрирован на восстановлении дыхания. Это давалось ему с большим трудом. Наконец, он начал дышать более-менее ровно. И теперь нужно было прикидывать, что делать дальше… Оружие! Да, ему нужно оружие! Он помнил, что винтовка выпала у него из рук, и теперь обводил осторожным взглядом близлежащее пространство. ФГ-шки нигде не было. Неужели тот глубинный гад постарался? Ладно, у него все еще должен быть пистолет. Но сперва, вообще-то, было бы неплохо подняться. С явным трудом и далеко не с первой попытки он встал на ноги. И теперь много сил уходило на то, чтобы стоять ровно, и вновь не упасть. Темный Адмирал, который все это время сидел на алтаре, с интересом наблюдая за Вебером, тоже поднялся. Рука Отто сразу же потянулась к кобуре… Но она оказалась пуста! — Не это ли ищешь, человек? — Скрипуче спросил демон, доставая пистолет из-за пазухи. Немец побледнел. — Впрочем, этой игрушкой ты бы ничего мне не сделал. Ведь она была придумана людьми, для убийства людей… Например, тебя. Глаза капитана округлились от ужаса. Впрочем, это было ожидаемо. Ведь тот, кто посещал его во сне, прямо говорил, что Вебера ждет смерть. — А ты что, ожидал чего-то другого, предатель? Что после всего, что ты сделал, я позволю тебе жить? Нет, этого не будет. Предательство должно караться смертью. И, убив тебя, я сделаю огромный подарок всей твоей расе. Так что смирись, и прими смерть как должное. Отто лихорадочно прикидывал шансы. До Темного шагов пять. Пистолет он держит опущенным. Есть шанс того, что он успеет разорвать дистанцию и выбить оружие из рук той твари прежде, чем тот сделает выстрел. Правда, каковы шансы на то, что он выйдет победителем из рукопашной схватки с монстром, которому, по его словам, не страшны пули? А, неважно, это будет потом, а пока… Вебер резко рванул вперед. Пан или пропал. Как оказалось, пропал. Глубинный ожидал этого шага, и был готов. Две пули почти сразу же прошили грудь немца. Тот по инерции прошел несколько шагов прежде, чем упасть прямо у ног Темного Адмирала. Попадания не убили капитана, но это было лишь вопросом времени. При каждом вдохе в груди Вебера глухо булькало. На землю под ним щедро лилась кровь. Темный, опустив дымящийся пистолет, нависал над умирающим немцем. Все было кончено. Он воздал кару ничтожному человеку, предавшему Флот Бездны. — Вот и все, человек. — Негромко проскрипел он. — Осталось только разобраться с твоими кораблями. А ты умрешь так же, как и жил: будучи не в силах ничего изменить. С этими словами он выкинул ставший ненужным пистолет в ближайшие кусты, и, развернувшись, направился было прочь. Но внезапно он почувствовал, что его схватили за правый сапог. Обернувшись, он увидел, что Вебер, с выражением предельного напряжения на бледном лице, левой рукой удерживает его. При этом губы поверженного предателя шевелятся, будто он пытается что-то сказать. Но вместо этого у него получается лишь неразборчивое бормотание, перемежающееся с бульканьем крови в горле. Темный должен был испытать раздражение, видя, как ненавистный ему человек отчаянно цепляется за жизнь. Но вместо этого им овладел интерес, что же именно желает сказать Вебер, прежде, чем испустить дух. Резким движением высвободившись из слабой хватки Отто, глубинник присел у умирающего немца. — …ль… — Хрипел Отто. — …аль. …еме…аль. — При очередном выдохе из уголка его рта тоненькой струйкой потекла кровь. — И что же ты хочешь сказать мне, а, человек? — Задумчиво спросил Темный. — Даль? Вряд-ли. Сталь? Тоже не то… — …аль. — Все еще пытался сказать заветное слово Вебер. Искра жизни, теплившаяся в его глазах, медленно угасала. При очередной попытке сказать, он закашлялся. — Кхе-кха-кхаль… — Кхаль… Кхаль… Каринхалль? — Сам у себя спросил Темный. — Нет. Может, Фалль? В глазах Вебера сверкнул огонек. — …им… Хи… Химм… — Он вновь закашлялся. —Значит верно. А что в начале? Им. Хи. Химм… Химмель? Химмельфалль? Уголки губ немца дернулись вверх. Огонек в глазах блеснул еще раз. Определенно, это было оно. И если бы он тогда знал, что именно означало выбранное им слово… — Ты что, издеваешься?! — Закричал Темный, явно ожидавший чего-то более осмысленного, чем одно единственное, странное слово. — Химмельфалль?! И все?! Едва глубинник закончил говорить, как с севера донесся громовой раскат. При том, что небо было полностью ясным. Демон рефлекторно повернул голову в ту сторону… И внезапно понял все. Включая и то, что спастись он не успеет. — Ублюдок! — В бессильной ярости взревел он, вскочив, и, будто бы желая напоследок принести Веберу как можно больше боли, пнул того в висок. Впрочем, тому было уже все равно: Отто умер. Но умер он с улыбкой на губах. А глубинник запрокинул голову к небу. — Проклинаю! — Едва ли не на весь остров разнесся его преисполненный злобы крик. Мгновением спустя площадку и близлежащее к ней пространство накрыл орудийный залп. Следом за которым последовал еще один. И еще один. И еще. И еще… *** — Я понял. — Сухо произнес Адмирал. — Свободна. Ямато, поклонившись, вышла из комнаты. В коридоре ее сразу же окружили остальные. — Ну, что? — Он спрашивал то же самое, что и у вас. — Негромко ответила девушка. — Про то, как вел себя Вебер накануне вечером. И, судя по настроению Адмирала, ему лучше не возвращаться… *** Отпустив Ямато, Адмирал устало откинулся на спинку стула. Сказать, что он был вне себя от ярости — значит не сказать ничего. Вебер… Неужели все это время он просто притворялся, что он в норме, а на самом деле у него давно поехала крыша, и он просто ждал удобного момента для побега? Или, все же, здесь было замешано нечто совсем иное? Взгляд его упал на записку, которую Отто оставил на столе в своей комнате. Уже который раз Адмирал перечитал ее. «Я вернусь». Что ж, пускай возвращается. Но на этот раз простыми извинениями не отделаться… Адмирал вспомнил, как рано утром с ним связалась предельно растерянная Ямато, и, сбиваясь, рассказала о том, что Отто исчез с базы, прихватив с собой все свои корабли. Тогда Адмиралу показалось, что он просто спит и видит кошмар. Что он скоро проснется… Но нет, это было правдой. Операция, которую они планировали так долго и тщательно летела коту под хвост. И последствия этого могли быть очень и очень глобальными, учитывая, какую надежду возлагали на ее успех. Надо было срочно разобраться с этим. Вызвав отряд военной полиции из близлежащего гарнизона, Адмирал вместе с ними на четырехмоторном гидроплане оперативно направился на Трук, оставив Гавань на попечение Нагато. По прибытии, он сразу же обнаружил, насколько находящиеся там девушки были подавлены и растерянны. Конечно, ведь никто из них не ожидал того, что Вебер сбежит прямо перед крупным сражением! Но Адмирал не позволил подобным настроениям овладеть собой. Он сразу же организовал расследование этого странного исчезновения. И самыми вескими уликами в этом деле были две вещи: записка и показания Хошо. При этих мыслях он сместил взгляд на канмусу, все это время тихо стоявшую в углу. Та виновато опустила взгляд. — Успокойся, Хошо. — Ободряюще сказал Адмирал. — Ты же знаешь, я ни в чем тебя не виню. Ты же не могла знать, что… — Могла. — Твердо возразила девушка. — И должна была. Я его друг. По крайне мере, я так думала… — Голос ее сбился. — В общем, я должна была понять. Особенно после того… — Меня это тоже удивило. — Признался Адмирал. — Ведь он всегда очень трепетно относился к своей награде. Иногда казалось, что она — прямо часть его тела. И тут такое. Хошо промолчала. — Ну? Ничего больше не вспомнила? Никаких догадок? Она отрицательно покачала головой. — Нет. Но я думаю, что нам просто нужно подождать, когда он вернется и все расскажет сам. — Откуда такая уверенность? — Адмирал подался вперед. Заходящее солнце заглянуло в окно за его спиной, ярко осветив комнату своим светом. — Он поклялся, что вернется. — Твердо ответила девушка. — И я верю ему. В кабинете повисла тишина. Оба — и Хошо, и Адмирал — погрузились в свои мысли. Но их размышления были прерваны, когда в комнату ворвалась запыхавшаяся Исудзу. — Они возвращаются! — С порога закричала она. *** Солнце уже зашло, но небо на западе еще не полностью потемнело. Впрочем, скоро ночной мрак окончательно вступит в свои права. Адмирал, в окружении военных полицейских, молча стоял на причале, скрестив руки на груди и угрюмо уставившись вдаль. Чуть дальше прибытия немецких кораблей ожидали и канмусу. Они, видя мрачное настроение шефа, боялись подходить ближе, не желая попасть под горячую руку. До прибытия кораблей еще было время: Исудзу прибежала с новостями о скором прибытии беглецов, как только радист базы получил короткое сообщение от Гёттердеммерунга, что они вошли в свободные от глубинников воды вокруг Трука, и направляються на базу. Так что, им еще нужно время. Небо темнело, над горизонтом все выше поднималась луна. На небосводе зажигалось все больше звезд. Разговоры среди канмусту становились все более вялыми: многие уже устали ждать, но никто не хотел уходить, желая увидеть, что будет, когда «блудный сын» вернется. Наконец, на горизонте показались огни. Девушки зашевелились, полицейские тоже. Лишь Адмирал стоял все так же недвижимо. Огни медленно приближались, скоро уже можно было четко различить силуэты кораблей, которые бросали якоря на рейде. А совсем скоро от них отошли катера. Адмирал, в сопровождении полицейских сразу направился к катеру, который отплыл от линкора. Он молча следил, как интерфейс ловко швартуется, как закрепляет концы. Но он не видел на борту Вебера. И это было странно. Наконец, интерфейс ступил на причал. — Герр Адмирал. — Коротко поприветствовал он начальника канмусу. — Где Вебер? — Сразу спросил тот. Ответом ему было молчание. — Где этот ублюдок? — Снова спросил Адмирал. На этот раз он даже не пытался скрыть свой гнев. А к Гёттердеммерунгу тем временем подтянулись остальные интерфейсы. — Он за это ответит. Пусть он и иностранный Адмирал Флота, но я его арестую. И он предстанет перед трибуналом за дезертирство. — Боюсь, вы этого не сделаете. — Покачал головой интерфейс линкора. — Да?! И почему же?! Вы мне помешаете?! — Нет, герр Адмирал, вы не поняли. Вы этого не сделаете не потому, что мы будем вам мешать. А потому, что герра Вебера больше нет. *** «Если вы читаете эти строки, герр Адмирал, значит меня, скорее всего, уже нет в живых. И я прошу прощения, за то, что не сдержал данное слово, и не вернулся. Нет, не так. Я прошу прощения за все плохое, что когда-либо сделал вам или вашим подчиненным, не важно, преднамеренно или нет. Я не знаю, что меня ждет в дальнейшем, и чем закончиться это мое путешествие. Я не знаю, найду ли я ответы, перед тем, как умру. И уж тем более, я не знаю, принесут ли они мне удовлетворение. Но я сделал свой выбор. Можете осуждать меня — это ваше право, и отнять его у вас я не могу. Но вы не понимаете, и я сильно сомневаюсь, что поймете, мои мотивы, потому что вы не чувствуете ту внутреннюю пустоту, которую чувствую я. Но это все уже не важно. Важно, что будет дальше, герр Адмирал. Я не хочу, чтобы с моей смертью мои корабли стали бесполезны для Германии. Так что перед отбытием я изменил их программы. Отныне они не замкнуты исключительно на меня — но замкнуты на службу Германии. Впрочем, я понимаю, что для прибытия офицеров нужно время, так что до тех пор я полагаюсь на вас. За все время, что я служил с вами — сперва под вашим руководством, а потом рядом с вами, — я убедился, что вы человек с честью и принципами. И я надеюсь, вы будете руководствоваться ими, пока мои подчиненные будут находиться под вашей опекой. Пожалуйста, берегите их, герр Адмирал. И задайте тем глубинным мразям хорошую трепку! И еще одна вещь, которую хочу попросить у вас. Передайте Хошо, пусть она сохранит мой Крест. Мне будет спокойней, если он будет у нее. И еще. Передайте ей, что старик Вебер очень признателен ей. Она была единственным светлым лучиком в моей жизни — по крайней мере, тем, что я помню. Она была моим другом. На этом точно все. Мне пора идти. Адмирал Флота Бундесмарине, капитан цур зее Кригсмарине, Отто Вебер». *** Адмирал закончил чтение, и поднял взгляд. В кабинете был только он и интерфейсы. — Это точно писал Вебер? — Недоверчиво спросил он. — Почерк явно не его. — Он надиктовывал, а писал я. — Отозвался Гёттердеммерунг. — По крайней мере, этот экземпляр. — Что значит «этот экземпляр»? — Это значит, что каждый из нас записал это сообщение. На случай, если сюда вернется лишь один, он все равно должен был доставить послание герра Вебера. Пару минут Адмирал молчал. Он уже услышал, что было до того самого момента, как Отто покинул борт линкора. — Ладно. Я понял. А теперь расскажите мне, что случилось дальше. — Боюсь, мы не знаем. — ЧТО?!! — Адмирал ждал чего-угодно, но только не этого. — Никого из нас там не было. — Но… Но… — Но у нас есть нечто, что может помочь вам понять, что произошло на острове. *** — Даже так… — Задумчиво пробормотал Адмирал, глядя на то, как интерфейс пристраивает бобину с магнитной лентой к устройство воспроизведения. — Герр Вебер не был дураком, герр Адмирал. — Отозвался Цеппелин. — Он предвидел многое — его записка, с которой вы уже ознакомились, подтверждает это. Так вот, он знал, что его может ждать засада или еще что. Ему нужна была связь с нами. И он прихватил с собой передатчик… Адмирал кивнул. А Гёттердеммерунг тем временем закончил, и из динамиков прибора раздался короткий треск, за которым послышался приглушенный птичий гам. А затем из динамиков прорезался голос Вебера: «Хорошо хоть, что подьем на вершину холма будет не очень трудным…». *** Запись закончилась. Адмирал сидел, не в силах вымолвить ни слова. Да, конечно из обрывочной исповеди Вебера трудно было составить полную картину, но для Адмирала хватило и этого. Лишь парой минут спустя он негромко, будто боялся потревожить кого-то, задал вопрос. — Что… Что это за грохот в конце? — Химмельфалль, герр Адмирал. — Так же негромко отозвался Гёттердеммерунг. — Химмельфалль. Приказ открыть огонь по месту, где находится герр Вебер. Одна из инструкций, данных нам перед тем, как он сошел на берег. — Я понял. — После паузы отозвался Адмирал. — И… Как сильно? — Огонь велся из всех орудий, герр Адмирал. Мы превратили ту возвышенность в выжженную пустошь. «Значит, та тварь не выжила.» — подумал начальник Гавани, и поежился, вспоминая голос того, кто назвался Глубинным Адмиралом. — А дальше что? Как вы добрались сюда? — На удивление легко. Даже, учитывая то, что едва мы закончили обстрел и снялись с якоря, на нас напала большая группа глубинных. Но то было странно. Они были… Они больше были похожи на стаю животных, чем на военное соединение. Никакой тактики, никакой организации. — Конечно. — Пробормотал про себя Адмирал. — Конечно! — Лицо его внезапно осветилось широкой улыбкой. — Вебер! Какой же ты замечательный прощальный подарок ты нам оставил! — Герр Адмирал? — Забудьте. — Отмахнулся он. — Не стоит забивать себе голову подобной чепухой. Тем более, что мы выступаем с первыми лучами солнца! *** Операция завершилась полным успехом. Все поставленные цели были выполнены. Как и говорили интерфейсы, глубинники были дезорганизованы потерей одного из Адмиралов, и оказывали минимальное сопротивление. Девушки и интерфейсы методично уничтожали растерянных, не оказывающих особого сопротивления врагов без особого труда. Впрочем, под конец глубинники как будто бы оправились, и таки не дали продвинуться дальше. Значит, оставшиеся Темные Адмиралы перехватили управление над силами своего погибшего собрата, спасая их от окончательного разгрома. Что ж, значит война продолжится. Но зато теперь было видно, что с Флотом Бездны можно бороться и одерживать победы. Теперь настало время возвращаться. *** Адмирал решил вернуться на базу на борту Гёттердеммерунга. Это было странно с его стороны, учитывая, что до этого он всегда предпочитал авиатранспорт, когда дело доходило до перемещений на большие расстояния. Но сегодня он отошел от своей привычки. И этому была особая причина. Он просто пытался сделать обвинения Вебера беспочвенными. Адмирал попытался понять. Сейчас он стоял на мостике огромного линкора, ощущая, как под ногами мерно дрожит палуба. Рядом молча стоял интерфейс. И атмосфера на мостике была странной. Адмирал понимал, что он должен был быть доволен одержанной победой. Но удовлетворения не было. Было какое-то странное чувство, чувство, будто бы для полноты картины чего-то не хватает. Но осознание этого было простым: Вебера больше нет. Странность была в другом: теперь Адмирал, находясь рядом с интерфейсами, испытывал некий дискомфорт. Открытие того, что раньше они были людьми, заключенными в такую форму в качестве особого наказания, пугало. И пугало отношение их самих к этому. «И каково это? Понимать, что раньше ты был человеком? С чувством, с собственной волей?» Спросил он у линкора еще на базе. Гёттердеммрунг замер в раздумьях, а потом просто покачал головой. «Не знаю, герр Адмирал. — Негромко ответил он. — Просто не знаю. Если когда-либо я и был человеком, то теперь от этого человека ничего не осталось. Чувство, будто бы я всегда был таким.» С тех пор Адмирал решил больше никогда не задавать подобных вопросов. Но вести себя так, как раньше, было уже просто невозможно. Еще одной странностью, было чувство причастности к чему-то. Чувство, которое почти не ощущалось в первые часы на борту. Но чем дольше корабль скользил по волнам, тем четче оно проявлялось. И лишь потом Адмирал понял, что именно он ощущал. То, что когда-то он испытывал и сам, когда лично ходил в морские походы, и которое медленно увядало когда он практически окончательно перевелся на сушу. Чувство, ныне возрожденное к жизни не только желанием понять Вебера, но и тем, как подозревал Адмирал, что сейчас он находился на борту корабля, наделенного интерфейсом, сделанным из души человека, большую часть своей жизни посвятившего морю. Линкор и его «душа» сыграли роль линзы, многократно усилившей проходящее сквозь нее откровение. Есть какая-то неуловимая, необъяснимая внутренняя связь между всеми моряками, которую называют «морским братством». Моряки, которые идут на войну, должны сражаться не только с врагами своей страны. У них есть и один общий естественный враг — море. Море это великий уравнитель, всеобщий ужас и общий страх. И моряки, которые ищут один другого на широких океанских просторах, постоянно ощущают под собой вездесущее море, бурлящее и предательское, словно там таится ужасный монстр, в любую минуту готовый проглотить корабль. Но в хорошем настроении море прекрасно, как женщина. Однако спокойные дни выпадают гораздо реже, чем дни жестокие, когда море пожирает и корабли, и людей. Разве мы не встречаем на средневековых пергаментах изображения ужасных морских чудовищ? И разве капитан Ахав не вонзал свои окровавленные гарпуны в самое зло, что таилось в мрачных глубинах? Лежа на койке после ночной вахты, моряк не может позволить своим мыслям опускаться глубже трюма своего корабля, хрупкой скорлупки, несущей его самого. Если он поступит так, то обнаружит, что проваливается во мрак глубиной в несколько тысяч метров, в безумный мир чудовищных форм, скрежещущих челюстей и невыразимого ужаса. Именно это — бездонные пропасти неизвестных ущелий на дне моря, неведомые глубины, холодная, мрачная могила людей и кораблей, — именно это обладает ужасной, завораживающей притягательностью для тех, кто странствует по морю. Море полно тайн. Он похоже на воплощение самого Иеговы, который касается своих водных творений несущей благо десницей или извергает стрелы молний с мрачных небес и вздымает морские волны клокочущим вихрем в своем божественном гневе. Истинный моряк всегда должен смотреть в лицо миру торжественно и строго. Только в море, и никогда на суше, он может ощутить свою сопричастность высшей истине. Он может узреть ее в мистическом лике моря, в багряных закатных небесах, в оглушительных раскатах грома, летящих над вспененными просторами океана. Он может услышать эту истину в речах ветров, которые гонят бесконечную череду волн и посвистывают в снастях корабля. Он может увидеть ее в угасающем свете дня, когда первая звезда появляется на черном небе, бросая вниз равнодушный ледяной луч, а следом на своде небес возникают и другие такие же холодные мерцающие искры. Ночью, когда далекий берег уже растаял во мраке за кормой, моряк ощущает себя потерянным в бескрайнем просторе Вселенной. Он остается наедине со своим прошлым и будущим. Возможно, именно в таком величественном и торжественном одиночестве Вебер и пытался разобраться в себе, и вспомнить свое прошлое. «Я люблю море. Только здесь я чувствую себя живым.» — Вспомнил Адмирал признание Отто. Что ж. Теперь Адмирал понял. Понял немца хотя бы частично. Ведь когда-то он и сам был таким же. И на берег Гавани он сойдет немного другим. *** Еще один пассажир линкора также был погружен в свои мысли. Но Хошо решила разобраться с ними наедине, поэтому большую часть времени провела на опоясывающей надстройку смотровой площадке, открытой всем ветрам. Девушка была единственной канмусу, которой было позволено ознакомиться с последней запиской Вебера и с записью на магнитной ленте. Она была поражена тем, что узнала. Она вспоминала все те беспорядочные выкрики, когда Отто второпях пересказывал то, что открылось в его разуме незадолго до смерти. Она пыталась сложить услышанное в единую картину, и представить ее во всех красках. И чем сильнее она старалась, тем сильнее ей было жаль Вебера. Она знала его, как человека, готового на все ради идеи, в которую верил. И осознание того, сколько раз его идеи были отняты, разбиты, обмануты, заставляло ее сердце сжиматься. У Отто отняли все: нормальную жизнь, заточив в подземелье; страну, которую любил; друзей; надежды спастись; желание помочь тем, кто уже однажды предал его; и, наконец, его пылкое и искреннее желание искупить то, что он наделал. Она верила, что каждый раз он пытался изо всех сил, отдавая всего себя. И каждый раз, когда он оказывался у разбитого корыта, он не опускал руки, а продолжал бороться. И боролся он до самого конца. Конечно, многое из того, что он сотворил, было достойно осуждения: Хошо даже и не думала это отрицать. Но это наверняка признавал и сам Отто, девушка была уверена! Ведь она знала его. Вернее, знала нового его. Впрочем, он явно не отличался от того человека, который по сути, добровольно убил себя, чтобы наверняка завершить начатое. Линкор в сопровождении остальных кораблей и канмусу направлялся в Гавань. Море вокруг было свободно от глубинных тварей. Свободно, в том числе, благодаря Веберу. Хошо не переставала поражаться, как ее друг, даже зная, что может не вернуться, спокойно отправился на тот злополучный остров. Как он заранее надиктовывал сообщение на случай своей смерти. Как давал инструкцию открыть огонь по своему местоположению по единственному кодовому слову. И она была тронута, что одной из мыслей, которые витали у него в голове перед самым концом, была мысль о ней. Она знала, что он боялся. Что он очень боялся, но все равно пошел. И погиб, как и предполагал. Но его смерть не была напрасной: благодаря заранее даным инструкциям, он прихватил с собой преследовавшего его демона. И благодаря этому операция прошла столь успешно. И, как она надеялась, благодаря этому, он, наконец, обрел покой. Но она также боялась, что не все осознают его жертву во всей полноте. Что все сосредоточаться на темных сторонах его прошлого, забыв обо всем хорошем, и о всех его муках, всех попытках искупить содеянное. «Что ж, — невесело усмехнулась она, — по крайне мере, один человек в мире сохранит светлую память об Отто Вебере…» *** По прибытии Адмирала ждало много дел. Перво-наперво он пригласил к себе посла ФРГ в Японии, которому передал один из экземпляров записей голосов Вебера и Темного, а также его прощальную записку, и попросил передать это непосредственно в руки Адэнауэру. При этом Адмирал высказал личное пожелание, чтобы канцлер не судил Вебера слишком строго. Посол пообещал сделать все в лучшем виде. Как выясниться позже, он не обманул. Также никуда не делись повседневные обязанности, которые Адмирал вновь вынужден был выполнять один. И еще он теперь отвечал за подчиненных Вебера. Впрочем, это было лишь временно. Нужно было подготовить базу к прибытию немецких офицеров, которых, судя по всему, скоро должно прибыть весьма немалое количество… *** Три недели спустя. У ворот базы остановилась невзрачная серая машина. Из нее неспешно выбрались два крепких, пусть и немолодых мужчины. Они сами достали свой весьма скромный багаж, и проследили взглядом за тем, как шофер разворачивается и уезжает. Оба прибывших были облачены в темно-синюю форму, со знаками различия адмиралов Бундесмарине ФРГ. Глаз знающего человека сразу узнал бы в них Карла Топпа и Отто Цилиакса. Теперь этих двоих срочно отправили в далекую Японию, дабы они приняли под свое командование оставшиеся в наследство от неизвестного им Отто Вебера шесть кораблей. Они были пионерами: оставшиеся офицеры, которые будут составлять их штаб, прибудут послезавтра. Они же решили прибыть пораньше, и успеть получше ознакомиться с новым фронтом работ. Они стояли молча, так как вдоволь наговорились в пути, и ждали встречающих. Они, точнее, он, не заставили себя долго ждать: ворота приоткрылись, и за ними показался человек, в черной форме Кригсмарине. — Герр Топп, Герр Цилиакс, проходите. — На чистом немецком сказал он. — Герр Адмирал ждет. *** После весьма продолжительного приема, во время которого встречающий, оказавшийся Гёттердеммерунгом, выступал переводчиком, было обсуждено множество деталей, касаемо того, где и как будет размещен немецкий штаб, а также о его будущей деятельности. Наконец, стороны попрощались, и разошлись, весьма довольные обсуждением. Интерфейс повел своих новых командиров в общежитие, где они хотели быстро скинуть свой багаж и направиться на осмотр кораблей. Осмотр особенно интересовал Топпа, который приложил немало сил к проектированию линкоров типа Н. И вот, когда багаж был сложен, и они уже направлялись к причалам, с немцами на дорожке столкнулась девушка, с длинными черными волосами, завязанными в хвост, и одетой в красное кимоно и темную хакама. Девушка, столкнувшись с немцами, окинула их беглым взглядом, извинилась, отвесив поклон, и быстро направилась прочь. — Заметил? — Спросил у коллеги Цилиакс, когда они продолжили путь. — А то. — Кивнул Топп. — Он сразу бросается в глаза. Его? — Скорее всего. А обсуждали они Рыцарский Крест, висящий на шее той девушки. Той, которую, как они скоро узнают, зовут Хошо. *** История Отто Вебера закончилась на вершине холма небольшого островка в море Бисмарка. Закончилась, когда он умер, истекая кровью, а затем его тело было перемолото на мельчайшие кусочки разрывами тяжелых снарядов. Но там умер не только он. Там вместе с ним окончательно умерла, ушла в прошлое целая эпоха морской истории: эра Кригсмарине. Германский флот скончался, вместе с ним ушли в прошлое и герои той эпохи. От них остались только имена — Прин, Лангсдорф, Лютьенс, Бей, Крюдер и, наконец, Вебер. Валькирии унесли их души в Валгаллу, где они встретились со своими товарищами по плаваниям и боям, со всеми моряками, которые скрылись под волнами с начала времен. И никто не сомневается, что самые невероятные истории рассказываются именно там.