Бельвергейм

      Ветер развевал локоны, отливающие золотом в свете солнечных лучей. Эмма взяла небольшой камушек в руку и поднесла к лицу, чтобы рассмотреть простенький узор в виде полосок разной толщины, оттенки которого варьировались от темного индиго до бледно-пепельного. Сжав гальку покрепче, Свон, замахнувшись, со всей силы швырнула камень в пропасть.       Все, чем она занималась в прошедшие две недели, были самые обычные хозяйственные дела. Пару раз ей пришлось пасти аноаров (как позже выяснилось, именно так называется этот вид птиц). Они оказались очень привередливыми, и то, что ей попалась с «характером» лишь одна особь, было неправдой. Такое чувство, что её невзлюбило все стадо. Первый раз Эмма охотно вызвалась на роль пастуха, но к вечеру уже искренне жалела за проявленную со своей стороны инициативу. Как минимум каждая птица больно ударяла клювом по оголенным ногам девушки. Второй раз она согласилась лишь потому, что была должна Эвару за то, что тот взял вину на себя за три разбитых кувшина, которые Свон разнесла на мелкие кусочки, пытаясь освоить свое первое заклинание.       Сложно было сказать, влияет ли атмосфера деревни на книгу, или что-то еще, но Эмма больше не теряла над собой контроль. Единственное, что мешало ей сосредоточиться – шепот, создаваемый хором разных голосов, исходящий из рукописи. Пару раз ей казалось, что у неё разыгралось воображение, когда ночью, в свете пламени, геометрические рисунки, похожие на некие алхимические формулы или пентаграммы, светились ярким изумрудным сиянием, от которого поднимались в воздух крохотные частички, напоминающие звезды. Но это повторялось, стоило дню уступить место ночи.       Первое заклинание, которому решила научиться Эмма, было банальное перемещение предметов, что-то вроде телекинеза. В книге не было написано ни одного текстового заклинания, лишь инструкции, как нужно действовать в том или ином случае. Однако пару раз ей удалось на бессознательном уровне зажечь стог сена, на котором любил спать Крюк, каково же было его разочарование, когда он увидел кучку пепла вместо любимой подстилки. Когда у Свон не получалось то или иное заклинание, она начинала нервничать и злиться на саму себя, и от этого легковоспламеняемые предметы, находящиеся поблизости, в момент загорались, и их практически невозможно было потушить. Удивительно, что она и вовсе хижину не спалила.       Каждое утро в течение двух недель Эвар забирал Киллиана на соляные источники, так как не хватало сильных рук, для переноса больших масс саланна в огромные хранилища, находящиеся под деревней. Эмма была там лишь один раз, когда сама участвовала в переносе припасов. Хранилища представляли собой сеть туннелей, создающих гигантский лабиринт, в котором можно на раз заблудиться.       Эвар говорил, что сам до конца не знает полную структуру хранилищ, и не забыл упомянуть о местной легенде, которую любят рассказывать родители непослушным детям, мол, в самых удаленных концах хранилищ есть заброшенные тоннели, в которых поселились подземные чудища, только вид которых заставляет сердце пуститься в бешеный пляс. А те, кто слаб духом, не выдерживали и умирали на месте, а твари лакомились их телами, обгладывая каждую косточку. И сейчас эти проходы завалены человеческими костями. Сам Эвар утверждал, что не верит в эту чепуху, и на самом деле тут все намного серьезней. Ведь, в прошлом, во время осады Таннола, некоторым удалось спастись, и они не могли бесследно исчезнуть в равнине, скорее всего их спасли именно эти подземные ходы, уходящие вдаль на многие сотни километров.       Тихие шаги вырвали Свон из воспоминаний.       – Смотрю, это местечко полюбилось тебе, – Джонс присел рядом, и вытер пот со лба.       – Ага, немного. Тут можно немного забыться и отдохнуть от суетливых таннолийцев, – Эмма взяла еще один камень и, замахнувшись, кинула его.       – Смотри, прибьёшь камнем еще рыбу несчастную в озере, – Киллиан положил здоровую руку на железную поверхность протеза. В некоторых местах металл слегка затерся, а общий вид искусственной руки потерял вид новизны. – Я что пришел... Эвар сказал, что в полдень мы должны быть у него дома, он расскажет о завтрашнем празднике и посвящении.       Точно, завтра вечером они станут такими же таннолийцами, и возможно, наконец начнут поиски способа вернуться домой.       – Хорошо. Спасибо, – Эмма слабо улыбнулась.       – У тебя изнеможденный вид. Может возьмешь перерыв на один день? Эта книга, да и еще общественные работы выкачивают из тебя все жизненные силы, – пират положил руку девушке на плечо, его глаза явно выдавали беспокойство.       – Может быть ты и прав, – Свон поджала губу, – возможно, мне и правда стоит взять выходной.       – Вот именно, тем более завтра важный день, который потребует от тебя максимальной отдачи, – Крюк было хотел прикоснуться к щеке Эммы, но практический сразу остановился и убрал руку, сжав ладонь в кулак. Свон внимательно посмотрела в глаза Джонса.       – Еще раз спасибо, за поддержку.       Дом Эвара стоял на окраине главной улицы, и практически ничем не отличался от остальных, разве что рядом с дверью стоял ящик с грудой металлолома. Внутреннее убранство представляло из себя страшный бардак: на нескольких столах валялись груды железа, непонятных деталей и инструментов. С балок, поддерживающих крышу, на толстой бечевке свисали сломанные лезвия, арбалеты или луки с порванной тетивой, да несколько томагавков, с разломанными рукоятями.       – Будьте осторожны, лезвия еще острые, несмотря на свой жалкий вид, – Эвар обошел свисающие орудия и быстрыми движениями смел хлам, который с грохотом и звоном упал на пол. Эмма сморщилась от неприятного звука. – Присаживайтесь.       – Откуда у тебя столько этого мусора? – Свон помахала перед носом рукой и откашлялась от пыли.       – Никакой это не мусор, – Эвар выпятил переднюю губу и нахмурился. Несмотря на свой возраст, он выглядел как пятилетний мальчишка, которому не дали поиграться с игрушкой, – это мое рабочее место, я плотник, и чиню инструменты, помимо основного занятия в виде охраны деревни. Я ведь вас и засек, когда отправлялся на разведку. Вы создавали столько шума, что огры, если бы не боялись этих лесов, в раз бы вас поймали.       – Ты это сейчас шутишь? – девушка удивленно подняла брови.       – Я серьёзно, Эмма. Вы создавали много шума, но это поправимо, – Эвар хлопнул по колену и уселся напротив. – Мы вернемся к этому разговору позже. Сейчас нам следует обсудить более важные вещи. Завтра, как вы оба помните, очень важный день – ваше посвящение, а также наш ежегодный праздник Девятой Луны. С этого дня начнутся холода, которые постепенно будут крепчать.       – То есть, просто первый день осени? – Свон сложила руки на груди.       – Что такое осень? – Эвар чутка наклонил голову и удивленно поднял брови.       – Эм, в году четыре сезона. Есть зима, весна, лето и осень, – увидев, что мужчина не понимает, о чем идет речь, Эмма раздраженно втянула воздух, – а ладно, забудь.       – У, какие мы нервные, но ты мне все же расскажешь о такой диковинке. Ладно, я продолжу. Этот праздник посвящен уходу жарких дней и наступлению холодов. Но еще, этот праздник священен для нас, так как именно в этот день, несколько тысячелетий назад на престол взошёл первый таннолийский король, и началась новая, третья эра. Идеальный день для посвящения, не думаете? Будет весело, столько всего запланировано, например, гонки на аноарах, пиршество и ваше посвящение. Вам выдадут ритуальную одежду. А остальное – секрет, а то испорчу всю интригу. – Эвар загадочно улыбнулся, – А теперь, отправляйтесь на заслуженный отдых. Силы вам завтра пригодятся.       Над долиной разнесся вой горна, от рева которого Эмма подскочила как ужаленная. Киллиана не было в хижине, скорее всего ушёл раньше помогать с подготовкой к празднику. Свон потянулась и вышла на улицу. Солнце только появилось из-за гор, осветив суетливую деревеньку. Жители, словно муравьи, бегали из дома в дом, кто-то поднимался на крыши и перекидывал веревки, увешанные разноцветными кусками ткани. Рядом со старой колокольней установили флагшток, на котором развевался изумрудный флаг с золотистой нашивкой в виде восьмиконечной звезды. Стежки были так удачно расположены, что, когда на них попадали солнечные лучи, создавалось впечатление, что эта звезда объемная, и словно сама светится.       Птиц в загоне не было, скорее всего их уже отвели в сторону арены, в установке которой участвовал Крюк. Свон поправила свою одежду и направилась в центр, где её, по идее, должен был встретить Эвар. Проходя мимо каждого дома, Эмма с улыбкой отмечала про себя, что несмотря на такой тяжелый образ жизни, эти люди счастливы, словно никогда не было той ужасной войны. Хотя, это произошло многие столетия назад, и они попросту не знают ужасов войны. Девушка прошла к самому центру и остановилась. Втянув воздух поглубже, Эмма задержала дыхание и улыбнувшись, со всей силы выдохнула. Почувствовав некое движение за спиной, Свон развернулась, и прямо перед её носом пролетело желтое перо.       – Осторожно! – над головой Эммы раздался женский крик. Свон задрала голову и практически мгновенно отскочила в сторону, а на месте, где она только что стояла, приземлился желто-красный аноар. – Хей, ты в порядке?       С птицы спрыгнула девушка, с виду выглядящая на несколько лет старше Эммы: черные волосы, орлиный нос, смуглая кожа со множествами шрамов и ярко голубые глаза. От большинства жителей она отличалась вызывающей внешностью. У неё была дерзкая улыбка, а глаза горели азартом побед и достижений. Единственное – ростом не вышла и была на голову ниже Эммы.       – Да, вполне, – девушка настороженно подняла глаза на птицу, которая пила воду из ведра, поднесенного десятилетним мальчиком.       – Давно хотела на тебя взглянуть, ты меня не видела, так как я недавно вернулась в деревню. Эвар мне все рассказал о тебе и этом мальчишке, Крюке. Я – Руна, вечный соперник Эвара, – женщина протянула руку.       – Эмма Свон, – девушка пожала руку воительнице.       – Странное у тебя имя, – Руна хихикнула, и тут же посерьезнела, – мы сейчас полетим на Арне в сторону арены, нужна твоя помощь.       – На Арне?       – На моем аноаре, скоро и тебя такой будет, пошли! – Руна схватила Эмму за руку, и повела к птице.       – Мы на месте, – Руна спрыгнула с Арна, и помогла Свон спуститься.       – Так, а в чем нужна моя помощь?       – Все тут знают, что ты волшебница, да вещички перемещать способна, вот тут ты и нужна, – на лбу Свон появилась испарина.       – Я не совсем уверена, что у меня получится, – Эмма примирительно подняла руку, и начала вертеть головой, – нет, не стоит рисковать.       – Да ладно тебе, – Руна разочарованно опустила руки, – тебе нужно перетащить четыре каната наверх, вон тем ребятам.       – Но правда, я еще не до конца освоилась, я могу им навредить.       – Чем, канатами? Не смеши, я бы поняла если бы это было оружие, но какие-то жалкие веревки. Давай, праздник нельзя задерживать.       Эмма, нахмурившись, решила все-таки попробовать свои силы еще раз. Слова Руны вселили уверенность, но все ещё было тревожно. Она прямо чувствовала этот холодный взгляд, который следил за каждым её движением. Господи, да она и Эвар – два сапога пара. Свон медленно протянула руку и сосредоточилась, как было написано в книге. Затем, словно ощутив предмет, сжала кулак и начала осторожно его поднимать. К её же облегчению, канат словно по мановению волшебной палочки плавно взмыл в воздух и полетел в сторону мужчины, стоящего на несколько футов выше. Таннолиец ловко перехватил веревку и ободряюще улыбнулся девушке. Затем пошли в ход второй, третий канат, а на четвертом случился казус. Эмма чуть переборщила с магией, и та вышла из-под контроля. Канат ожил, и словно змея обмотал мужчину. Тот, потеряв равновесие рухнул на землю. Руна рванула к товарищу и помогла ему встать. Свон стояла неподвижно, боясь сделать малейшее движение.       Работа приостановилась, к пострадавшему сбежались остальные рабочие. Мужчина с трудом встал и начал отмахиваться от других людей, пытающихся ему помочь.       – Эмма! – за спиной девушки послышался крик Киллиана и топот ног. Свон медленно развернулась и увидела Джонса с Эваром, бегущих в её сторону. Крюк в мгновение подлетел к девушке и заключил в объятия. Эмма дрожала и была белее мела. – Все порядке, ты не виновата, успокойся, – Свон уткнулась лицом в плечо пирата и закрыла глаза.       – Руна! Какого ты творишь, я же тебе говорил, Эмма еще не готова, ты опять самовольничаешь, – Эвар сложил руки на груди и хмуро вперился взглядом в миниатюрную женщину.       – А я-то что? Я не думала, что её магия выйдет из-под контроля, – Руна показала язык и отвернулась.       – Эмма, не переживай так, Видар в порядке, отделался лишь ушибом. Больше тебя по поводу магии беспокоить не будут, обещаю. – Эвар кивнул Джонсу, – пойдемте, я дам воды. Гонки скоро начнутся, негоже в таком состоянии там присутствовать.       В течение гонок Эмма сидела словно в прострации и ни на что не реагировала, даже когда птицы проносились над их головами. Крюк пытался её как-то отвлечь от дурных мыслей, но она его попросту не слушала. В итоге пират оставил попытки успокоить Свон. Гонки ознаменовались ничьей, верно сказала Руна, что они с Эваром вечные соперники.       Когда гонки завершились, в центр поля вынесли огромное количество столов, на которых постепенно появлялось все больше и больше аппетитно выглядевших блюд. Когда их вели к столам, к Эмме подбежал тот самый Видар, и сказал, что совершенно не держит на неё зла, так как сам был когда-то новичком в своем деле. После разговора с ним Эмма успокоилась и даже немного улыбалась. Её и Крюка посадили рядом с Ингваром, а уже непосредственно рядом с ними сел Эвар. Трапеза казалась невероятно долгой, долину накрыли сумерки, а вокруг столов зажглись факелы. Со стороны вождя послышался шум. Тот поправляя свои одежды медленно поднялся из-за стола.       – Сегодня великий праздник. Несколько тысячелетий назад наш первый король ознаменовал Третью Эру, взойдя на престол. И этот день как никогда удачен для того, чтобы в наши ряды вступили наши друзья, – Ингвар указал рукой на Эмму и Киллиана, – да начнется ритуал посвящения, сегодня на свет родятся новые таннолийцы.       Неожиданно все жители поднялись со своих мест, более крепкие мужчины начали оттаскивать столы в темноту, чтобы те не помешали ритуалу. Две молодые девушки вывели Свон и Крюка в центр, заиграла мелодичная музыка, барабаны начали отбивать монотонный ритм. В следующую минуту к ним подошли еще две девушки, которые держали в руках шкуры.       – Склоните колени, – Ингвар появился словно из ниоткуда. Эмма послушно кивнула и медленно села на землю, Джонс опустился напротив. На плечи девушки упала холодная шкура, а затем на лицо плавно легла серебряная маска. Эмма подняла глаза и увидела, что на Киллиана тоже надели маску. Серебро поблескивало в свете пламени. А над головой возвышались огромные оленьи рога. Свон слегка дернула головой и почувствовала тяжесть, скорее всего от таких же рогов. Киллиан не отрывал от неё взгляда, от чего Эмме стало не по себе, и она поспешила отвести глаза.       Свон только сейчас заметила, что жители окружили их в идеальный круг, и покачивались в разные стороны. Вождь принял сосуд у юноши и опустил его на землю. Девушка сразу поняла по взгляду Ингвара, что она должна испить это зелье. Свон осторожно взялась за тонкие края блюда, и поднесла его к губам, чтобы сделать несколько глотков. Зелье ничем не отличалось от простой воды. Эмма аккуратно протянула Крюку сосуд и тот тоже отпил жидкость. Когда пират поставил сосуд на землю, тот мгновенно исчез, а на его месте появилось две маленькие дощечки. Эмма протянула руку и взяла одну. Кусочек дерева засветился голубоватым светом, и на его месте появилась вырезанная фигурка птицы – лебедя. Свон удивленно подняла глаза на Киллиана, но тот смотрел на превращение своей дощечки.       – Лебедь и волк. Любопытное сочетание. Поднимайтесь, отныне эти животные являют собой ваш внутренний мир, ваши символы.       Киллиан поднялся первый и протянул руку Эмме, чтобы помочь ей подняться. Музыка начала набирать обороты. Ингвар вознес руки к небу, и прокричал:       – Давайте же поприветствуем новых таннолийцев!       Жители закружились в танце, мелодия ускорилась, послышались первые радостные крики, которые сменились хоровым, затяжным пением. Крюк взял руки Эммы в свои и внимательно посмотрел в её глаза. В этот момент не существовало ни жителей, ни музыки, перед ним была лишь девушка, которая так глубоко запала ему в душу. Джонс осторожно приподнял лицо Эммы за подбородок, медленно приблизился, и, спустя мгновения, приник к её губам, полностью отдаваясь чувствам, которые сетью обволокли его оттаивающее сердце.