Дождь начинается

Мидорима и Изуки встретились вечером на нейтральной территории, чтобы обсудить расследование гибели Куроко и помянуть его. Они оба не были особенно близки с Куроко, но оно им и не требовалось – в конце концов, Куроко был частью обеих семей, и заслуживал сожалений. - Я не особо его знал, - признался Такао, сидя за столом, - Но он был близок с аники. И я уважал его стиль. Он был умным парнем, Куроко. - Тот, кто убил его, в первую очередь, знал о том, что он умен… - заметил Изуки, - Других достоинств у него не было. Я имею в виду – тех, что могли помешать другим людям. - Вы ошибаетесь, Изуки-сан, - Мидорима выпил саке и поставил пиалку на стол, - Этот Куроко был еще и очень хорош собой. Он нравился аники – нравился и другим мужчинам. В нашей среде с ним особо не церемонились. Он играл роль переходящего знамени – за пару лет сменил несколько мужчин. От нашего вакагасира Аомине, к Момои, информатору, от Момои к аники, от аники к вашему Кагами. Куроко настораживал не умом. Скорее – своей внешностью. Способностью нравиться людям. - Вот как… - Изуки задумался. – В Сейрин он пришел с Кагами. И никогда не пытался найти другого любовника. Конечно, аники не особо одобряет такого рода отношения, но… - Изуки опустил взгляд, - Но ведь сердцу не прикажешь, правда? И для якудза, находящихся на самом верху, не играет особой роли, кого именно ты любишь. Мужчину, женщину… - Ребенка… - рассмеялся Такао. – Извращенцев полно и среди верхов, Изуки-сан. Но Куроко был другим. Он не привязывался к своим покровителям. Он просто грамотно использовал их и свое влияние. И тот, кому надоело такое положение вещей, убил его. Это ясно. - Этот кто-то, - заметил Мидорима, - Состоит в одной из наших семей. Он умен и скрытен. А, может, и не скрытен вовсе. Он дружит со всеми и преследует явную цель – он хочет уничтожить Кагами и столкнуть наши семьи лбами. Тогда он сможет начать свое собственное дело на останках двух семей. - Это очевидный вариант, - Изуки нахмурился. Перед глазами пробежала сцена – анее-сан Рико и Киеши, любовники, предатели. Изуки вдруг понял, что всегда знал о том, что эти двое стопроцентно замешаны в этом деле. И он, Изуки, должен будет осторожно вести это дело – найти убийцу Куроко, вывести на чистую воду этих двоих. Жаль будет детей – они любят свою мать, но Рико ведет себя недостойно. Недостойную падшую женщину он не сможет звать «Анее-сан». - За Куроко, - спокойно сказал Мидорима, поднимая пиалку. – Пусть спит спокойно. Как бы я не относился к нему, я обещаю, что найду его убийцу и накажу его по всей строгости закона. Нашего закона. - За Куроко, - повторил за ним Изуки, - И за наше знакомство. Надеюсь не разочаровать вас, Мидорима-сан. - Взаимно, - коротко кивнул тот. – Взаимно, Изуки-сан. За совместный плодотворный труд. *** - Ах… - Момои закусила губу, чтобы не застонать. Она полулежала на софе, лениво покачивая кончиком туфли, пока Вакамацу возился с ее нижним бельем. - Так хорошо, - простонала она. – Тут, глубже… - Какая же ты все-таки шлюха, Момои-сан, - сказал тот. – Если ты трахаешься еще с кем-то, я убью тебя. - Ревнуешь? – спросила она, с интересом разглядывая его лицо, - Ревнуешь, новый ва-ка-га-си-ра? Она рассмеялась – и ее пьяный смех звучал колокольчиками в его ушах. Вакамацу был влюблен в Момои давно, но она предпочла ему аники – и он смирился. Теперь у него в руках были люди Аомине и он сам. Момои же после вечера коротко напросилась к нему в гости. Это было ясно еще там, на месте аварии – она любит Аомине и постарается быть ближе к нему. А то, что ближе сейчас к Аомине, и есть Вакамацу на данный момент. - Это все ты, Вака, - сказала она, - Это твои люди теперь, и твой бизнес. И Дай-чан сейчас с тобой. Береги его. - Чертова шлюха, - пробормотал Вакамацу. Он горячо целовал ее в сокровенном месте, чтобы она поскорее заткнулась и забыла об Аомине. Она в его постели, она сама пришла к нему, разве обязательно говорить сейчас об этом идиоте? Он и так на взводе. - Добро пожаловать домой, - Момои раскинула руки, встала на коленки, выгибая спину. Без лишних церемоний и слов, Вакамацу задрал ее платье, высвободил возбужденный член и рывком вошел в нее, чувствуя, как волна наслаждения пробирается от кончиков ушей до ступней, пронзая его насквозь. - Черт, ты такая узкая, - простонал он. – Я трахну тебя… - Разве ты уже не трахаешь меня? – Момои закусила губу. – Давай, Вака. Ты ведь сам говорил – я шлюха. Мне ваши дела до фени, плевать я хотела на трест и прочее. Береги Дай-чана – и я готова всегда раздвинуть для тебя ноги. - Заткнись, - сказал он, натягивая ее волосы. Он отчаянно вколачивался в ее тело, вцепившись пальцами в ее пышные бедра, упираясь в нее до конца. Еле сдерживался, чтобы не спустить тут же – свободной рукой нащупал ее грудь, не долго думая, оборвал корсет, высвобождая пышные полушария, хватая их рукой. Пустая красивая грудь – ей бы кормить ребенка, но Момои не до таких вещей сейчас. - Я кончу в тебя, - сказал он. – Ты залетишь и станешь моей женщиной. - У меня уже восемь лет стоит спираль, Вака, - рассмеялась она. – Но я и так твоя женщина. Ах… Она стонала, вцепившись в спинку дивана – прямо перед ней все еще догорала машина Куроко, и его изуродованное тело остывало на асфальте. Он умер. В этом не могло быть никаких сомнений – Аомине следующий, и только она, Момои, может спасти того, кого любит, тех, кто еще остался у нее. Вакамацу прорычал что-то и суетливо излился внутрь нее, устало падая на ее тело – Момои простонала, чувствуя, как внутри стало тепло и мокро. Она хотела бы заплакать, лишь бы не слышать биение собственного сердца – опасная игра, в которую она втянулась с головой, теперь должна была перейти к следующему этапу. Куроко нет, он умер – и Рико с Киеши, как стало ясно, не были в курсе того, что он умрет. Значит, она, Момои, должна была продолжить свою собственную игру – чтобы не умереть самой, чтобы спасти тех, кто ей дорог, чтобы больше не видеть горящих останков тех, кого она любит. - Как же хорошо, - сказала она игриво, покачиваясь, встала, снимая с себя остатки платья. Вакамацу торопливо раздевался, глядя на Момои – взял ее на руки и понес в спальню, разбрасывая собственные вещи по дороге. - Я говорил – я собираюсь трахнуть тебя еще и еще, - сказал он. – Как в старые времена. - Я говорила – я не против, - ответила она ему, шутливо положив голову ему на плечо – его семя остывало на ее бедрах. За их дверью сидел одинокий Маюзуми. Он собирался забрать Момои после переговоров с Вакамацу – но услышал все, что происходило за закрытой дверью. Все и даже больше, чем все. - Чертова сука, - бессильно выдавил он из себя, закрыв лицо руками. Слушая, как Момои Сацуки страстно отдается другому мужчине за дверью, он ясно понимал, что любит ее больше, чем кого-либо в этой жизни. - Чертова сука, - повторил он.