Дождь начинается

Киеши навестил Кагами – и это был единственный, кому тот еще мог быть рад. После пережитого разрушенный изнутри бывший вакагасира никого не желал видеть – да и Хьюга запретил частые посещения, пока вина Кагами не доказана или не опровергнута полностью. Исключения сделали для Рико – она навестила Кагами первой, обняла его за шею, и никто не мог оторвать ее от него, поскольку для Анее-сан все «сыновья» ее мужа как дети. Кагами, впрочем, сразу почувствовал в движениях и словах Рико удивление и страх – Куроко погиб, Кагами под замком, ее семья в опасности – но обиды или неприязни не почувствовал, в конце концов, он и так доставил Анее-сан много неприятностей. - Аники думает, что я виноват, да? – спросил он. – Что это я напал на Кисе? - Совсем нет, - Киеши скрестил руки на груди. – Но твоя вина некоторым кажется очевидной. И нам очень нужно исправить это положение дел. - В сущности, это уже и не имеет значения, - пробормотал Кагами. – Куроко уже не вернуть. Зачем мне все это, если Куроко теперь нет рядом? Он доверился мне. Он считал меня близким человеком. Я подвел и его, и семью… - Нет времени сокрушаться, Кагами, - Киеши задумчиво потер переносицу. – Твоя жизнь тоже под большим вопросом. Я слышал, что Кисе Рета до сих пор в коме. С каждым днем его шансы на пробуждение все меньше и меньше. Если он погибнет, не выходя из комы, доказать твою невиновность станет почти невозможно. И тогда Акаши потребует твою голову. И он ее получит, можешь в этом не сомневаться. - И пусть, - покачал головой Кагами. – В любом случае, это не изменит того, что он умер. Это не вернет его. И не сделает никому легче. Моя жизнь все равно ничего не значит. Киеши внимательно посмотрел на Кагами, вздохнул и сел. Он до ужаса презирал подобные сцены – поскольку был уверен, настоящей любви на свете нет и быть не может. Конечно, он сам был свидетелем того, как зарождались отношения между этими двумя. Кроме того, он даже и одобрял влияние спокойного Куроко на взбалмошного Кагами – эти двое должны были сыграть свою роль в его игре, если бы не смерть Тецуи. Но сейчас он не мог резким словом или поступком оборвать скорбь Кагами – люди, подобные ему, не прощают такую неучтивость. И если Киеши хотел еще не потерять Кагами, он должен был пойти ему навстречу. Что он и сделал, нехотя, неумело. - Я попробую выпросить у аники разрешение отвезти тебя на прощание с Тецуей, - сказал он. – Как только тело будет передано нам, мы устроим похороны. Я привезу тебя туда. Это большее, что я могу сделать, Тайга. Как твой старший брат. - Правда? – глаза у Кагами загорелись слабым огнем. – Правда, Киеши-сан? Вы сделаете это? Аники, правда, слышать обо мне не хочет… Но пусть все – суд, разборки и прочее – будет. Я не убегу. Клянусь. Но я хочу увидеть Куроко, хочу попрощаться с ним. Хочу извиниться перед его матерью. Я не уберег его. Но я могу найти виновного в его гибели. Кроме меня, конечно… - Да, да… - Киеши покачал головой, погладил Кагами по голове, смущенно заметив, что глаза того полны слез. Это так странно – видеть его таким. Кагами исполнен силы, он гордится собой именно тогда, когда он кажется себе сильным – и вдруг… Вот так вот. Просто. Проявить свою слабость. Куроко стоило умереть, чтобы узнать, как сильно его любил этот последний его любовник. - Я хочу попросить тебя еще об одной просьбе, аники, - Кагами упрямо смотрел прямо впереди себя. – Я знаю, что не имею права, но для меня это важно. - Правда? И о чем же? – Киеши внимательно смотрел на Кагами, ожидая что-то вроде просьбы помочь родителям Куроко или установить ему памятник – пафосное и красивое что-то в его духе. - Я хочу, чтобы ты связался с Тейко, - сообщил он уверенно и просто, - С кем-то умным и внимательным, как Мидорима или что-то в этом роде. - И что? – Киеши недоумевал. – Сказать им, что ты виновен?.. - Сказать им, что это я впутал Аомине во всю эту историю… - тихо заключил Кагами. – Это моя вина. Я заставил его поверить мне. Я не должен был взваливать эту ношу на него. Он не виноват в том, что я облажался. - О чем ты? – Киеши потерял самообладание. – Такое признание подпишет тебе смертный приговор. Я не собираюсь выгораживать Аомине Дайки. Он напыщенный идиот. И если он решил вдруг помочь тебе и Куроко – это его решение. Пусть несет ответственность за свои поступки, ясно? - Но я не вынесу, если еще кто-то пострадает из-за меня! – Кагами вцепился в голову руками. – Я знаю, что он убьет меня, если узнает, что я хочу выгородить его. Он сильный, Аомине. Сильнее меня. Но я слабый. Я прошу ради себя. Я больше не смогу жить с таким грузом. Пусть его вернут в семью, пусть он заживет обычной жизнью. То, что я сделал, и без того погубило Куроко. Я не хочу, чтобы это погубило еще и его. - Ты много на себе берешь, ясно тебе, парень? – Киеши сплюнул. – Я не собираюсь выполнять эту бредовую просьбу. И более того – если у меня, как у правой руки аники, получится выгородить тебя – я это сделаю. И твое мнение мне неинтересно. Черт тебя дери, Кагами, я тут, чтобы поддержать тебя, а не играть в твои игры… Он вышел из комнаты – оставив Кагами одного, сердце Киеши сжимали сомнения. Если Кагами настроен решительно, выпускать его сейчас было бы безумно опасно. В отчаянье он может погубить и его, Киеши, планы, и самого Киеши. - Надо бы сообщить Рико, что Кагами нужно изолировать от аники, - решил он про себя. – И надолго. Пока я сам не решу, что мне с ним сделать. *** Куроко робко открыл глаза, когда Акаши велел – и ахнул. Новый дом поражал воображение своим изяществом и комфортом. В японском стиле, как и любил Акаши, с плавными переходами, системой вентиляции и безопасностью. Куроко прошелся по первым трем комнатам и вернулся. - Это очень красивый дом, Сейджуро-сан, - сказал он. – Наверняка, он стоит недешево. - Это мой свадебный подарок тебе, - сказал Акаши. – Будешь жить тут. Отныне и до конца. - До конца, - повторил за ним Куроко. Он подошел к окну – оттуда открывался вид на парк, искусственные озера с журавлями. Создать такое в центре города… - Я выкупил его на аукционе год назад, - сказал Акаши. – Перестроил немного. Хотел поселить тут сына. Теперь вы будете жить тут вместе. Он – в переднем корпусе, там же буду останавливаться и я. А ты – тут. Отсюда до переднего корпуса полчаса прогулочным шагом. У тебя будет свое убежище. - Я не думаю, что я достоин таких трат… - Куроко смутился. - Это уже решать мне, Тецуя, - Акаши обнял его со спины, прижимаясь лицом к его шее. – Ты принадлежишь мне. Ты – мой. Я хочу и могу обеспечить тебе безопасность. Чтобы никто и никогда не нашел тебя тут. - А что насчет моей работы? – Куроко внимательно смотрел на лицо благодетеля. – Или мне придется все дни проводить взаперти? Я не ропщу, но… - Я не собираюсь делать из тебя узника… - Акаши нахмурился и отошел к маленькому столику. Он налил себе воды – хрусталь звенел под его пальцами. – Ты же не ребенок. И не юная дева, так? Ты будешь работать. Эрик-кун вел весьма яркую жизнь. Ты – Эрик. У тебя будут съемки и все прочее. Лео Мибучи этим займется, он твой менеджер. Но втайне ты будешь принадлежать мне. Я проспонсирую все твои изыскания. Если захочешь завязать с карьерой – мне же лучше. Я не принуждаю тебя. Он улыбнулся – и улыбка его была одновременно изучающей и счастливой. - Я могу только посоветовать тебе… - добавил он.