Дождь начинается

— Почему он выбрал этого Эрика? — Киеши крутил в руке фотографии еще живого айдола. — Какой-то глупый детективный план, не в духе Акаши Сейджуро. — Встретил его незадолго до твоей попытки убить меня, — сказал Куроко. — Он оказался до безумия похож на меня после пластической операции. Именно поэтому аники и заинтересовался им. — Это фото старое, — резюмировал Киеши. — Тут он еще по-мальчишески другой. Не твой жеманности и твоего тупого взгляда, Тецуя. Значит, вы убили этого мальчика, а тебя выдали за него. Умно, что сказать. Как ты живешь с этим сейчас? Нормально тебе спится, зная, что ты убил невинного человека? — Я могу задать тебе тот же вопрос, — Куроко отвернулся. — Я никогда в жизни не смел подозревать тебя, Киеши-сан. Ты ведь приходил ко мне, когда Кагами подался в бега… Советы давал… Говорил, что я тебе как брат. Я так верил тебе… До сих пор не могу поверить, что это был ты. Поверить и могу — принять это будет сложно. — Ты уж постарайся, милый, — с издевкой сказал Киеши. — Иначе умирать придется долго. Такой, как ты, Куроко, не достоин жизни. Я помогу тебе, чтобы ты начал все заново. В лучшем мире. Где не будет якудзы и твоих многочисленных любовников. — Я потерял все в тот день… — Куроко закрыл глаза, вспоминая взрыв в своей квартирке. — Я не знал, на кого мне думать плохо, и думал плохо обо всем мире… Акаши-сан спас меня. Дал мне новое имя… А теперь я предал его и поплатился за это. Я ни о чем не жалею, кроме того, что я предал его доверие. — Он это переживет, — Киеши закурил, разглядывая лицо Куроко. — Ему сейчас надо думать о себе. Пока он играл в семью с тобой, его ребята развязали мешок Пандоры — несчастья будут сыпаться на его голову. Во главе, конечно, будет стоять Момои-чан. Эта шлюха сорвалась с катушки. Она отыграется на твоем аники за Аомине и за все свои обиды. За тебя тоже, кстати. Она все верещала, что не простит твоей гибели. Знала бы она, что ты жив… — Если она еще не знает этого, у нее есть шанс, — сказал Куроко. — Как ты убьешь меня? Застрелишь? Или позволишь мне отравиться? Что я должен сделать, чтобы умереть? — Я еще не решил, — сказал Киеши. — Видишь ли, обстоятельства поменялись. Ты был мне как брат, номинально и физически, теперь же ты предатель даже в моих глазах. Я должен найти решение нашему уравнению, но пока ты не доиграл своей роли, отпустить тебя я не могу. Сначала мы попробуем использовать тебя. Если Акаши Сейджуро не откажется капитулировать, что я буду делать? Что мы все будем делать? Он внесет смуту в наши планы, мальчик. К счастью для меня, к несчастью для него, он тебя любит, и потому твоя жизнь поможет мне управлять им. Правда, я еще не решил, как именно. Но ты должен вести себя хорошо. Если я буду уверен, что ты мешаешь мне, я приструню тебя и Акаши. — Сейджуро-сан младший… Он… — Куроко внимательно посмотрел на Киеши. — Ты ведь не будешь причинять вред ребенку? — Он не совсем ребенок, — почесал в голове Киеши. — Он сын кумите. Значит, ему пора повзрослеть. Нет, его жизнь мне неинтересна. Но если ты подведешь меня, я поиграю с мальчиком. Вырву его ногти, например. Или… Ну, в общем, я решу, как сделать ему больно, но сохранить ему жизнь. — Я надеюсь, ты хорошо подумал прежде чем начинать эту игру, Киеши-сан, — Куроко отвернулся к окну. — Ты ведь был предан Хьюго-сану. Ты создал Сейрин. Тебе нравились наши отношения. Ты даже поддержал Кагами-куна, когда он появился. Мы все верили в тебя. В самые сложные моменты ты был рядом… Быть может, ты и имеешь право злиться на меня, но как же остальные члены твоей семьи? Чем они провинились? — Я создал Сейрин другой семьей, нежели она является сейчас, — Киеши закурил во второй раз, стряхивая пепел на ковер. — До того, как ты приехал в Токио, я работал в небольшой финансовой фирме. Мой босс был достойным человеком. Он очень любил меня, воистину, как брата. Его фирму разорили пресловутые люди Тейко. Мурасакибара-кун не вспомнил меня, а я вот никогда и не забывал его довольного лица. Чистым обманом, с помощью своих силовиков, они превратили моего гордого и веселого босса в оборванца. Просто вынудили его отказаться от всех нас. Босса я, конечно, простил. Разве мог бы я держать на него зло, если он просто хотел жить и сберечь свою семью? Но вот простить Мурасакибару и Тейко я не смог до сих пор… С того самого дня я мечтал разрушить их на корню. Изменить всю эту прогнившую систему, Куроко. Сделать ее другой. Ради этой цели я и создал Сейрин, поставил его на воду, помог нашей семье достичь высот. А Хьюга решил, что гораздо более выгодно не враждовать с Тейко, а сотрудничать с ними. Худой мир лучше войны, так он решил. Тогда-то я и решил ударить его побольнее… — Я думаю, он знает, что Рико-сан любит вас, а не его, — сказал Куроко. — Это было заметно со стороны. Даже нам… — Значит, заметил?.. — усмехнулся Киеши. — Ты любил засунуть свой длинный нос в чужие дела… — Я много раз видел, как вы выходили из ее части дома… — Куроко посмотрел на него. — Кагами-кун, правда, считал, что у нее проблемы с мужем, а вы помогаете ей. Она заботилась о вас больше, чем о Хьюге-сане. Она всегда проверяла ваши дела, а только после всех нас. Анее-сан любила вас не как брата. Да и ее дети не сильно похожи на отца. Девочка, конечно, дочь Хьюги-сана, но сын… — Даже если он от меня, она родила его в браке… — отмахнулся Киеши. — Дети и женщины меня не сильно волнуют. Я женился бы на ней сам, если бы захотел, но она мне не особо нужна. Она нужна мне как партнер. Партнер она достойный. Она умна и умеет просчитывать будущее. Ее руками я сейчас и меняю власть в семье. Рико будет достойным кумите. На время. Женщине не удержать огромную семью. Как и Мидориме Шинтаро. Вскоре они оба попросят моей помощи. Я объединю Тейко и Сейрин и стану во главе новой семьи. Разрушу одно и построю другое. Вакагасира будут новые люди. Лица, которые не будят во мне злые воспоминания. Кто знает, если бы Кагами вел себя хорошо, быть может, в новой семье его ждала бы блестящая карьера. — Он ни в чем не виноват, — спокойно сказал Куроко. — Не причиняйте ему зла. — Он сам себя похоронил, Тецуя, — Киеши сплюнул на ковер. — И он, и Аомине. Я сделаю именно их ответственными за гибель тех, кому придется умереть. И ты в их числе. После этого ни одна семья на побережье не примет их. Им придется сбежать далеко, на полуостров, или даже в другую страну. Китай или Корея станут для них достойным приютом. Но если захотят остаться, мы посадим их обоих. За все, что они совершили, и не за все, что они не сумели совершить. Как тебе идея? — Я жалею, что не разобрался в вас раньше, Киеши-сан, — Куроко закрыл глаза. — Вы грязный человек с низкими помыслами. Мне противно, что я звал вас братом. Лучше бы я раскрыл глаза аники на ваши отношения с Анее-сан еще тогда, когда мог. Лучше бы извинялся перед вашими родственниками после. — Ты тоже совершил ошибку, мальчик мой, — Киеши кивнул ему. — Но больше ничего не бойся. Уже завтра при лучшем раскладе все для тебя закончится. Ты сможешь отдохнуть… Входи, дорогая… — сказал он. Роскошная блондинка в очках вошла в комнату, узкая юбка никак не стесняла ее движений, очки покачивались на кончике носа. — Ее зовут Алекс, — сказал Киеши. — Она спала с Хьюгой, но всегда работала на меня. Теперь я не могу долго задерживаться у тебя, Тецуя, но Алекс покараулит тебя вместо меня. Как только ты мне понадобишься, я позвоню ей. Веди себя хорошо, иначе маленький Сейджуро испытает немало боли. — И не держи на меня зла, — равнодушно сказал он на прощание. — Жизнь — это игра, а играть всегда больно. Как и проигрывать. *** — Как ты думаешь, что сделает аники? — спросил Кисе, смакуя пиво — дешевое пиво из магазинчика на заправке. — То, что должен сделать аники, — усмехнулся Касамацу. — Моя жена написала, что к ней уже приходили. Моя дочь расплакалась, но от обыска это ее не спасло. Даже детские вещи перевернули — вдруг я прячу тебя в пеленках. — У Момо-чин сносит крышу… — с сожалением сказал Кисе. — Аники, должно быть, разочарован. Он помогал ей больше чем кому-либо. Когда-то он сам раскрыл ее талант информатора. Она мечтала стать анее-сан, а, когда он женился, была очень сердита. Даже обещала убить его жену. Но через два года он ее сам убил. За измену. Тогда настало время Момо-чин. Она наслаждалась званием главной женщины Тейко. И теперь она предала всех нас. — Думаешь, Аомине не стал бы поддерживать ее? — Макки принес свежие пончики и закуски, купленные в магазине. — Черт, тут везде разит бензином… — Аомине-чии никогда бы не пошел против аники… Он слишком сильно его уважает, — сказал Кисе. — И он бы первым надрал задницу Маюзуми, если бы тот захотел жениться на Момо-чин, и первым бы отшлепал ее, если бы она задумала переворот в семье. Она его слушалась. Как старшего брата и лучшего друга. Боялась и уважала. С его отъездом и смертью Сакурая она изменилась… — Тебе лучше поспать, Кисе-сан, — сказал Мацун, — У тебя и так со здоровьем не хорошо, а мы еще и протащили тебя четыре тысячи миль. — Пожалуй, ты прав… — Кисе усмехнулся. — Но нам надо ехать, парни. Доедем до побережья, там снимем комнату. А пока эти ублюдки могут найти нас. Я вздремну на заднем сиденье, нашел там пару пледов, почти чистых. — Я подготовился к отъезду, — подмигнул ему Макки. — Я сяду за руль, у меня днем было время поспать. Касамацу-сан приглядит за дорогой, если вдруг. А Мацун посидит на заднем с Кисе-саном. — Договорились… — усмехнулся Касамацу. — Потом поменяемся, если что. Пару часов спустя на ночной проселочной дороге Кисе видел удивительный сон. Он в окружении своих людей стоял напротив Кагами и Куроко, которые злились одновременно и наслаждались временной пикировкой. Кагами был сердит. Куроко иногда ловил улыбку Кисе и подмигивал ему. Кисе предлагал им сыграть в маджонг. — Это настоящая мужская игра, — убеждал он. — Победитель получит здание… — Я хорошо играю, — сердился Кагами. — И надеру твой блестящий зад. — Кисе-сан? — испуганно спросил Мацун. — Вы кричали во сне… Дать вам воды? — Все в порядке… — Кисе закрыл глаза, присел поудобнее. — Мне снился последний день моей жизни, когда я был Кисе Ретой. — Можно подумать… — отозвался с переднего сиденья Касамацу. — Скоро будем в гостинице, там поспишь. — Нужды в этом нет, — сказал Кисе, потирая красные от недосыпания глаза. — Я, наконец, вспомнил, кто стрелял в меня и Кагами.