Дождь начинается

— Это Аомине Дайки, — показал Маюзуми. — Выведите фотографию на большой экран. Его секретарь, молодая и красивая девушка с тремя высшими образованиями, которую он переманил у конкурентов, повиновалась ему, легко перебирая клавишами ноутбука — большое фото появилось перед зрителями, забинтованный человек без сознания, мониторы и капельницы, неприятное зрелище. Люди, которым Маюзуми читал свою презентацию, замолчали. Кое-кто нервно закурил, некоторые отворачивались при виде, во что превратили некогда сильнейшего человека из Тейко, лишь кумите трех семей, которые были побратимами Акаши, не сводили напряженных глаз с экрана. Сегодня и сейчас при них происходил переворот в самой уважаемой семье Токио, на которую они сами любили равняться. — Диагноз — политравма, кома третьей степени, ожоговая болезнь, — послушно зачитала девушка. — Геморрагический шок второй степени и… — Довольно, — кивнул ей Маюзуми. — Мы не на медицинском симпозиуме. Этого хватит — наши гости и так осознали масштабы трагедии, постигшей Тейко. Великая семья, которую все уважали, разрушается на наших глазах. И повинен в этом один единственный человек, которого тут нет, которого мы изгнали из наших рядов, Акаши Сейджуро. — Мальчик Маюзуми, — старик Ооджиро, глава семьи, возглавлявший крупный синдикат, поднял руку, не проявляя должного уважения, — Ты сейчас не слишком ли громкие слова говоришь, а? Разве не ты сам пил саке, поклявшись в верности своему отцу… И не твои ли братья обещали защищать Сей-чана от любых опасностей? Еще полгода назад я обедал в этом здании с твоим аники, и ты, как верный пес, сидел у его ног и подсказывал ему, что там дальше по его расписанию… А сегодня выкладываешь фото своего раненного брата и пытаешься убедить нас, что Тейко должно жить без Акаши? Ты смеешься, парень? — При всем моем уважении… — молодая и остроумная Анее-сан еще одной семьи, которая часто соперничала с Тейко при старом кумите, красавица Ринко-сан, небрежно потушила сигарету и посмотрела на Маюзуми, — Я думаю, тут я соглашусь с Ооджиро-саном. Я возглавила свою семью семь лет назад. Все эти семь лет я работаю не просто с Тейко, я работаю с Сейджуро-куном. Он надежный партнер и хороший компаньон. К тому же, он чудесный мужчина… — мечтательно сказала она. — И у меня нет желания менять положение дел. Если не будет Сейджуро-куна, я не уверена, что захочу работать с Тейко дальше. — Девка и старик правы… — глава портовой мафии, бывший борец сумо, господин Кваязаки, одышливо выдохнул, глотнул саке и разбил чашку о пол — по привычке. — Мы тебя знаем только как мелкого лакея, пацан. К тому же где парни, которых я уважаю? Не растерял ли ты их по дороге? Аомине, ладно, почти умер, но где Мурасакибара? Я слышал, что он игнорирует тебя и новое руководство. Где Кисе? Почему тут нет Кисе, если в его ранении ты тоже обвиняешь аники, а? Где все твои вакагасира, к чьим мнениям я прислушаюсь? — Тут есть Мидорима-сан, — Киеши делал вид, что он тоже приглашенный гость. — Мидорима-сан всегда был правой рукой Акаши Сейджуро. И сегодня он тоже отрекся от своего отца, чтобы попросить нас о помощи. Разве не должны мы думать о семье, а не об одном человеке? Если Акаши Сейджуро провинился, его должны судить его бывшие дети и братья. А мы должны помочь Тейко снова стать на крыло, не меньше. — Маленькая птичка начирикала мне, — ехидно сказал старик, — Что ты, Теппей-кун, последние месяцы стал почти побратимом мальчика Маюзуми. Вы обедаете вместе, катаетесь на Хоккайдо вместе, почти что спите вместе… — рассмеялся он хрипло. — И вдруг из всех именно Киеши-сан поддерживает тебя… Где Хьюга? Почему тут нет Хьюги? Хьюга заклятый враг Тейко, но он человек непростой, и его бы я послушал. Почему он отправил вместо себя тебя, Киеши? Не потому ли, что ты и Маюзуми сейчас стараетесь водить нас за нос, чтобы урвать власть у Акаши? Впутать меня, старика, в такие тупые распри… Да вы просто мерзавцы маленькие! — Я бы попросил вас быть вежливым, — Киеши потерял терпение. — Я не собираюсь выслушивать ваши догадки и обвинения. Я тут ради Тейко и старой дружбы с этой семьей, но не ради ваших игр. — А почему ты так разозлился, парень? — Квазаяки снова грохнул пиалкой о стол. — Старик-то правду говорит. Если вы думаете, что в Токио никто ничего не знает, вы зря воду мутите. Все прекрасно слышали, что вы давили на Акаши и Хьюгу, что вы творили делишки на Хоккайдо и раскапывали могилы усопших. Я выпивал в розовом баре у Мурасакибары, он признался, что хочет выйти из семьи, потому что сейчас в ней нет тех людей, ради кого он вступил в Тейко. Парень был расстроен, явно не из-за бабы или карточного долга. Я тоже наблюдал за вашими проделками, детки, и думал, стоит ли мне вмешаться или нет. Но раз Акаши все еще молчит, тогда скажем мы, его побратимы и партнеры. И ответ наш вам вряд ли понравится. — Я обвиняю аники не только в том, что жизнь Кисе-сана, а теперь и Аомине-сана висели на волоске… — в отчаяние Маюзуми попытался передать гостям свое волнение. — Но и в нападении на мою жену… Момои-сан едва не погибла из-за устроенного им взрыва. Мы поженились недавно, у нас столько планов, он сам благословил нас на брак. И вот теперь моя Сацуки в больнице, в тяжелом состоянии… — Сацуки Момои? — пронеслось по столам, Маюзуми с тревогой и надеждой всматривался в лица сидящих — но тщетно. Некоторые кивали, другие стали хихикать — ведь начинала Момои как любовница Акаши, и все это знали, прочие и вовсе загадочно смотрели по сторонам, стараясь избежать взгляда Маюзуми, и тот с ужасом осознал, что у Момои, возможно, были связи с многими из сидящих, ведь она всегда выбирала мужчин с самых вершин. Быть может, она даже изменяла ему… Он торопливо отогнал от себя страшные мысли. Ему нужно было спасти положение дела, пока не случилась катастрофа, он должен был найти способ, попробовать уговорить их вычеркнуть Акаши из своих жизней. Киеши тут ему не помощник — его репутация сама нуждается в реабилитации, к тому же он не сдерживается, хамит, пытается произвести впечатление… — Дадите мне слово? — спросил Мидорима, выходя на трибуну. Маюзуми заметил, что Мидорима не смотрит на экран, на раненного Аомине — несмотря на все разногласия между ними, тот был ближе Мидориме чем те же Кисе или Мурасакибара. — Уважаемые гости, я прошу внимания, — Мидорима распрямил тонкие плечи, поправил очки. — Вы все говорите от лица детей Акаши Сейджуро, и вот я, его сын, стою перед вами. И мне есть что сказать… Вы все знали Тейко, как семью со строгими устоями и железными принципами. Такие мы и есть, такими нас воспитал Ниджимура-сан. У истоков этой семьи стояли настоящие мужчины — и мы их потомки, для нас Тейко — это наше прошлое и будущее, и самое любимое настоящее, поэтому не унижайте нас и наши желания, мы пригласили вас, чтобы попросить о помощи, а не повеселить вас. — Но нас вы все-таки повеселили, — Ринко-сан усмехнулась, поднимаясь с места. — Я свои слова повторять не буду. Не нужно мне Тейко, в котором нет лидера. Акаши-сан был лидером с большой буквы, а вы пока на это место еще не годитесь. Возвращайте кумите, принимайте решения вместе с ним — и поговорим о делах. А пока я с Тейко дела вести не буду. И никому не советую… — Ринко-сан, да послушайте же вы… — Мидорима вздохнул. — Вы, как женщина, должны первая поверить нам. Мы остались в ловушке. Погибли наши друзья, наши коллеги, наши братья. Кисе едва не умер, теперь на очереди Аомине… Момои в тяжелом состоянии. И умер Куроко Тецуя, которого мы тоже считали братом. Единственный подозреваемый — Кагами Тайга, но он, возможно, тоже погиб, мы никак не можем найти его. Мы пришли сюда не ради того, чтобы просто захватить власть, мы хотим спасти свои жизни, мы хотим защиты… Мы не уверены, что для аники мы по-прежнему значим то же, что и раньше, он помешался на своем любовнике и готов был всех нас продать ради него. Даже его маленький сын не видел отца долгое время. Но Тейко — это не балаган, не клуб по интересам, это наша жизнь. Мы хотим свободы и защиты, хотим быть уверенными в завтрашнем дне. — И что же ты, Шинтаро-кун, предлагаешь? — красавица обернулась, и ее вопросительный взгляд стал для Мидоримы олицетворением того, как на него сейчас смотрел целый мир. — Что ты хочешь, чтобы мы сделали? Воцарилось молчание, и все взгляды теперь были направлены на Мидориму, который отчаянно искал один-единственный ответ, способный заставить всех поверить в искренность его намерений. Он ни о чем другом сейчас не мог думать, только бы повернуть вектор в свою сторону, только бы выползти из этой ямы и спасти себя и Такао. В отчаянье он посмотрел на того — Такао умный, он бы точно нашел решение. Такао стоял у двери и смотрел на Мидориму, как смотрят только любящие люди, улыбка легко коснулась его глаз — и Такао кивнул широко и ясно, дескать, делай то, что считаешь нужным, спасай себя, и плевать на то, что будет с остальными… И вдруг Мидориму осенило — он уже перешел свой Рубикон, совершил то, что ему никто не простит, а значит и терять ему теперь нечего. Только Такао остался у него — и Такао всегда на его стороне. Такао примет любой исход. — Я хочу… — Мидорима набрал полные легкие воздуха. — Я хочу спасти Тейко, — сказал он. — Спасти семью. И я прекрасно понимаю, что сейчас никто из нас не способен заменить Акаши Сейджуро. Но способны вы все… И я прошу, нет, я настаиваю, чтобы один из вас, уважаемые гости, взял на себя ответственность за своего друга, брата, побратима… И принял нас в свои ряды. Чтобы кто-то из вас встал во главе нового Тейко. Одного из вас мы хотим называть своим отцом, потому как вам мы верим и в вас мы верим. Пусть решение останется за вами… Это наша мольба, просьба, ничего другого мы… Он замолчал, потому что почувствовал, как напряглась атмосфера в зале. Шокированный таким предательством Киеши смотрел на него с ненавистью и непониманием. Маюзуми в ужасе закрыл рот рукой, чтобы не закричать. И лишь Такао смеялся, стоя у двери. Он искренне наслаждался ситуацией и гордился тем, что Мидорима, наконец, взял ответственность. — Встать во главе Тейко? — протянула красавица Ринко-сан, возвращаясь на свое место. — Это уже интересно… — Поподробней, мальчик Мидорима, — старик Ооджиро усмехнулся, криво поглядывая на конкурентов. — Я лучше других знаю Тейко, и подхожу на эту роль… Мой синдикат ждет вас, ребята. — Завалитесь все, — Квазаяки выпил саке, впервые позабыв разбить пиалу. — Мы слушаем, пацан. Говори свои условия. Тут все… И даже я — мы все — способны поглотить Тейко. Ради спасения, разумеется… Недавние союзники готовы были пойти на что угодно ради такого куша. Мидорима затронул правильные ноты в их темных душах — игра началась.