Дождь начинается

Мурасакибара услышат странный шорох в коридоре собственной квартиры и мгновенно все понял. Одним движением он перевернулся на спину и сбросил с себя длинноногую шлюху, пока рукой наощупь нашел пистолет под подушкой. Ожидая чего угодно и кого угодно, он легко щелкнул курком и прицелился в темноту. — Выходи или я наделаю в тебе дырок, — сказал он. Девица легкого поведения по привычке села на корточки и закрыла уши руками. Она встречалась с Мурасакибарой не в первый раз и хорошо знала, чем заканчиваются такие встречи у якудза. — Не надо стрелять, — миролюбиво заявил Такао, входя в комнату. — Я безоружен. Не будешь же ты убивать безоружного человека, Мурасакибара-сан. Я хорошо тебя знаю… Он спокойно прошел вперед, щелкнув выключателем. Яркий свет залил комнату, и Мурасакибара с ненавистью подумал, что его охрану пора менять. Если этот лис проник в его дом просто так, значит он упустил где-то что-то важное. Особенно теперь, когда он открыто выступил против нового руководства семьи. — Чего тебе? — буркнул он. — И как ты проник в мой дом? — Я взломал входной замок, — спокойно заявил тот. — Твои охранники отлучились перекусить, я дождался их и поднялся на лифте, а входную дверь ты и сам не закрываешь. Ты слишком самоуверенный. Это тебя и погубит однажды. — Убирайся отсюда, — Мурасакибара кивнул девушке. — Если тебе жизнь дорога. И не вздумай болтать что была тут этой ночью, поняла? — Данна… — шлюха сверкнула глазами, но спорить не стала. Мгновенно одевшись, она быстро выскочила из комнаты, на ходу собирая свои вещи — косметичку, чулки, сумочку. — Поэтому ты и не женат, — сказал Такао. — Ты такое хамло, Мурасакибара-сан. Шин-чан по сравнению с тобой ангел, а ведь он тоже скор на крепкое словцо… — Ты сюда не о воспитании поговорить пришел, — перебил его Мурасакибара. — Чего тебе, Такао? Говори быстрее или я застрелю тебя, а твоему боссу передам, что ты приходил убить меня и получил по заслугам. Понял? — Понял, — хмыкнул Такао. — Не переживай, мстить за меня Шин-чан не будет. Он деморализован и раздавлен полностью. И это все ваша вина. И твоя, и Киеши, и Акаши-сана. Вы уничтожили Шин-чана и вам придется взять на себя ответственность. — Он сам себя уничтожил, — брезгливо сказал Мурасакибара. — И себя, и нашу семью. Предательством далеко не уехал, а интеллекта хватило только на то, чтобы предложить Тейко нашим заклятым друзьям. Пошел он к черту, твой Шин-чан! Так ему и передай, когда вернешься. — Он хочет убить тебя, Мурасакибара-сан, — внезапно сказал Такао. — Ваш последний разговор привел к этим мыслям. Он полностью лишен фантазии сейчас, но отпустить тебя из семьи он не может. После побега Кисе и аварии Аомине, ты остался у него как последняя надежда. Видишь ли, в глубине души он надеется, что все само придет в норму, как раньше. Если ты уйдешь, это точно будет финалом истории. Он не может отпустить тебя, — отчетливо повторил Такао, будто бы учитель ребенку. — И если ты все-таки решил уйти, тогда он заберет твою жизнь. — И? — Мурасакибара рассердился. — Зачем ты мне все это говоришь? Ты ведь за этим пришел, да? Напугать меня? — Его толкает на это Киеши, — Такао будто бы не слышал его. — Киеши тоже обезумел от страха и жажды власти. Сегодня он звонил мне и предлагал стать нашим новым кумите. Обещает защиту мне и Шин-чану. Ошибка его в том, что он недооценивает всех нас, а меня больше других. Считает меня мелким педерастом, которого беспокоит только его задница… — Такао посмотрел внимательно на Мурасакибару и хмыкнул, — И ты, судя по всему, тоже меня таким считаешь. — Мне плевать на всех вас, и всегда было плевать, — напомнил Мурасакибара. — С уходом Ака-чина я перестал интересоваться делами. Я поддержал ваш первый порыв из-за Кисе. Я надеялся, что мы втроем придем к какому-нибудь решению. Мне было горько осознавать, что Маюзуми вертит Мидоримой как игрушкой, что Момо-чин превратилась в тупую ограниченную сучку, обезумевшую из-за своей ненависти и жажды мести. Но я держался, Такао, я держался. Я зарабатывал вам деньги, я ходил на ваши тупые собрания, я делал все, чтобы сохранить видимость семьи. И теперь я устал. Я кончился, если говорить честно. Больше я не буду растрачивать свои силы на ваши распри. Я и мои ребята отойдем в сторону и подождем решения. И если ничего не придет в норму, мы начнем свое дело. — Но как же твои интересы? — спросил Такао. — Ты ведь вложил немало средств в дела Тейко… Бросишь все на милость Киеши, да? — Это моя милостыня, — хмыкнул Мурасакибара. — Ты ведь тут ради Мидо-чина? Так и мне есть о ком думать, Такао. Мои ребята не в безопасности, пока твой босс и Маюзуми с женушкой играют в интриги. Я теряю важные контракты, проигрываю миллионы йен. Больше я терпеть это не намерен. Ты совершил ошибку, когда не убил меня сейчас — но теперь я тебе не поддамся. Я возьму других ребят в охрану и исчезну временно. Жены и детей, чтобы вам ими шантажировать меня, слава богу, нет. А Муро-чина и других я заберу с собой. Так что иди домой и передай своему боссу — пусть оставит меня в покое. Иначе и я могу ответить агрессией. И ты меня знаешь… Я не говорю свои угрозы дважды. — Я сказал Киеши, что завтра встречусь с ним, чтобы обсудить его план, — Такао внимательно посмотрел на Мурасакибару. — Но твое убийство в мои планы не входит, Мурасакибара-сан. Пойми меня правильно, я тебя не боюсь. И мне несложно будет повторить сегодняшнее проникновение в твой дом. Без сомнений, я уничтожу тебя, если ты попробуешь навредить Шин-чану. Но я пришел сюда не для того, чтобы пугать тебя или испугаться самому. Я хотел тебя предупредить. Будь аккуратнее. Не позволяй Киеши вырезать нас всех по одному. Не вздумай повторить судьбу Аомине. Ты брат моему боссу, и останешься им. — Ты только сегодня утром поливал меня проклятьями, — Мурасакибара сплюнул. — Ну и дерьмо же ты, Такао. Я только это понял… Ты главный интриган во всей этой истории, ты и твои нереализованные амбиции. Ты строил планы, пытался изменить нашу жизнь, разрушил огромную семью и теперь строишь из себя ангела. Послушай меня, — Мурасакибара рассмеялся. — Твой совет я приму, раз уж ты пришел сюда. Но я тебе не друг и твоему боссу я больше не брат. Я останусь с теми, кто победит, но если аники вернется… — Я сказал, что хотел, — Такао поднялся со стула. — Аники, аники, аники… Неужели ты не видишь, что твой аники воспользовался этой ситуацией как поводом и смылся с огромной радостью как только у него получилось. Акаши Сейджуро давно устал от Тейко. Теперь Тейко отпустило его. И ты меня действительно услышал, Мурасакибара-сан. Вот только и ты обезумел от своей ненависти, если ищешь дерьмо там, где его нет. Я предупредил тебя, потому что отлично знаю, Шин-чан не перенесет гибели еще одного близкого человека. Но если тебе приятно видеть везде врагов — тогда делай так, как знаешь. Он отошел к двери, но тут же обернулся с интересом глядя на Мурасакибару. — Знаешь о чем я подумал? — возбужденно сказал он. — Не только мне Киеши мог предложить договор. Он ведь мне тоже не доверяет, а значит, есть у него на примете еще парочка имен, с которыми он мог побеседовать. Он хитер, он хитрее всех нас вместе взятых, жаль, если ты еще этого не понял. Он торопливо вышел, ровно за минуту до того, как сонный Химуро вошел в квартиру, не снимая обуви. — Ацуши? — спросил он. — Твоя девушка уже ушла? Я видел ее в фойе… Может, съездим куда-нибудь поесть? Я проголодался… *** Кагами сидел в темном салоне машины и громко молился. Он не верил в бога и всегда гордился этим, но сейчас страх полностью сковал его, и ему нужна была моральная разрядка. Поэтому он читал молитву, которой научил его отец, и заранее просил прощения у бога, у того, что есть на небе, чтобы он простил ему подобную ересь. — Боишься? — Хайзаки с интересом изучал его лицо. — Трусишь, да? Если зассал, так и скажи, разрешу отсидеться на первый раз. — Нет, — твердо сказал Кагами, глядя прямо в глаза собеседнику. — Отсиживаться я больше не могу. И потом — я ведь должен быть там… Это дело касается и меня. — Да уж… — Хайзаки рассмеялся. — Касается… Да ты тут полностью и целиком виновен, парень. Но сейчас дело в другом. Хватит у тебя мужества сделать то, что мы замыслили? Хватит сил взять на себя такой груз? Это ведь не просто дело… Это тот самый момент, что изменит ситуацию полностью. До этого дня ты был просто подозреваемым, а теперь… — Я был преступником с самого начала, — серьезно сказал Кагами, надвигая кепку на лоб. — И им останусь. Ничего. Переживу. Я сделаю то, что должен сделать, Хайзаки-сан. И если вдруг я… Он рассмеялся и опустил глаза, но тут же поднял их. — Нет. Второго шанса не будет… Сделаю то, что должен был… — повторил он. — Охрана на месте, наши ребята нейтрализовали цель, проход расчищен, — сказал серьезно Хайзаки. — Иди. И верши свое правосудие, как ты и хотел всегда. Он откинулся назад, глядя в тонированное окно, как Кагами вышел из машины и под прикрытием охраны пошел в сторону огромных резных ворот в старинном стиле. Хайзаки стала нравиться эта игра. Она давала свои плоды, странные, но довольно интересные на его извращенный вкус. *** Рико проснулась от сдавленных криков на первом этаже и спросонья решила, что Киеши привез ей детей. Счастливая и еще до конца не понимающая что именно происходит, она вскочила с кровати, накинув халат и бросилась к двери. Открыть ее она не успела — дверь сама распахнулась, и в ее спальню вошел высокий мужчина в темном комбинезоне и кепке. Он был вооружен. — Кто вы? — удивилась она. — Где Киеши-сан? — Киеши-сан еще не приехал, — донельзя знакомый голос коснулся ее ушей и упал к ее ногам. Рико с ужасом всматривалась в знакомое лицо, наставившее на нее оружие. — Здравствуйте, — вежливо сказал Кагами прежде чем выстрелил в нее.