Дождь начинается

Вакамацу снова увидел тот же самый сон и громко закричал — он в третий раз за эту неделю нашел себя сидящим на мокрой от его пота постели, вцепившимся в сбитые простыни. Вакамацу было не просто страшно. Вакамацу привык к своей бессоннице — она сопровождала его уже несколько месяцев. Вакамацу боялся не ее — боялся одиночества. Тяжело пережитые им изменения больно сыграли на его самолюбие — Вакамацу всегда считал себя достойным зваться вакагасира и мечтал забрать это место у Аомине, но оказалось, что он никогда и не хотел на самом деле быть вместо него, и не был готов к этому. Вакамацу хорошо понимал мотивы Аомине — раньше — его привлекали те же вещи. Он любил деньги, власть и женщин и разделял интересы своего вакагасиры. Друг с другом им было тяжело ужиться, однако в тандеме они работали слаженно — и немалое влияние на них оказала удивительная Момои Сацуки со своим верным Сакураем, которые легко сглаживали острые углы и помогали им прийти к одному решению. Оглядываясь назад, Вакамацу мог смело сказать, что-то время было счастливейшим в его истории… Когда же Аомине связался с Кагами Тайгой и сбежал из семьи, Вакамацу, наконец, получил свою корону — и тут же пожалел, что вообще связался со всем этим делом. Наследие, оставленное Аомине, оказалось ему не зубам — ни его дела, ни его конфликты, ни даже Момои, которая сначала сама предложила ему себя, а потом и вовсе сделала вид, что его не существует. Вакамацу, долгие годы влюбленный в красотку, не сразу осознал, что его гордости нанесен огромный урон. Он не просто убедился в собственной никчемности, он еще и понял, насколько сильно он уступал Аомине во всем, что касалось работы, власти и управления людьми. Ему стоило остаться просто правой рукой своего вакагасиры — он и без того имел все, чего хотел, у него были деньги, власть, женщины, недвижимость и уважение подчиненных. Без Аомине все это исчезло, словно он и не имел на это никакого права. И только теперь, когда Аомине перестал быть частью его жизни, Вакамацу оценил его роль в своей истории — и боялся потерять его навсегда. Он сам лично привез его в больницу после взрыва. Привез, как ему казалось, мертвое тело — он никогда раньше не видел Аомине таким. Однако врачи спасли ему жизнь, и у Вакамацу снова появилась надежда — если уж бог или дьявол не забирает Аомине к себе, быть может, есть шанс, что он вернется?.. Вернется Аомине — за ним вернется и Момои, которая потеряла разум и решила связать свою жизнь с ненормальным идиотом Маюзуми. А дальше начнется обычная жизнь Вакамацу, к которой он так привык за эти годы… Главное, чтобы Аомине выжил — а дальше он найдет нужные слова, чтобы убедить его. И все-таки Вакамацу снова видел тот же самый страшный сон, который постоянно приводил его в ужас. Он видел мертвого Сакурая, который упрекал его в бездействии. Сакурай умер — в этом не было сомнений. Вакамацу похоронил его и оплатил его счета. Он даже ездил к его семье выразить соболезнования и убедился — там Сакурая никто не знал и не любил так, как знали и любили его они с Момои. Для Сакурая Тейко было главным местом, где он смог стать счастливым — и Тейко же предало его доверие. Окровавленными руками он тянулся во сне к Вакамацу и умолял его спасти их всех. И Вакамацу в ужасе понимал — он должен что-то сделать, должен, обязан просто. Его обескровленный разум был обнажен до предела — семья рушилась, а они стояли поодаль и наблюдали за этим. Не такого от ждали от нового вакагасиры. Ждали большего. — Вакамацу, — услышал он голос за дверью, — Ты не спишь? Просыпайся… Звонил… — небольшая пауза, — Аники звонил. — Входи, — хрипло произнес Вакамацу, он сразу же узнал голос Имаеши Шоичи, своего главного помощника сейчас — такого же главу подразделения, каким был и он ранее. Имаеши тоже претендовал на место вакагасиры после исключения Аомине, но сам уступил ее Вакамацу без лишних слов. Он словно читал мысли Вакамацу и видел будущее — сказал, что у него и так много проблем и место вакагасиры только усугубит его ситуацию, но никак не поможет ему. — Аники? — усмехнулся Вакамацу. — Кого мы сегодня должны звать аники? Кто-то новый стал главой семьи, пока я спал? — Я говорил о Мидориме-сане, — Имаеши поправил очки и вошел в комнату, садясь на постель. — Господи, ты выглядишь ужасно… Твои кошмары вернулись? Или ты болен? — Ни то и ни другое, — вакагасира рассердился. — В это время суток нормальные люди спят, но тебе, конечно, об этом ничего не известно. Врываешься к своему аники — нормально для тебя да, Имаеши-сан? Говори яснее, что ты хочешь сказать. — Мне жаль тебя расстраивать, но придется забыть о сне, — покачал головой Имаеши. — Нам нужно прибыть к главному дому. Минут десять на сборы тебе хватит? Я поднял парней, машины уже готовы. — Зачем нам туда ехать? — спросил Вакамацу. — Мидорима-сан еще кому-то решил продать Тейко? Или меня избрали кумите? — Сегодня ночью на Сейрин было совершено нападение… — коротко сказал Имаеши. — Мы их союзники, нам придется отреагировать. Аники собирает общий сбор. Насколько я знаю, даже Мурасакибара-сан и его люди прибудут, хотя они и объявили о своем уходе. — Сильно потрепали Сейрин? — пожал плечами Вакамацу. — Держу пари, всем плевать на них и их проблемы. Или… — он внимательно посмотрел на серьезное лицо Имаеши. — Что-то серьезное случилось, да? — Анее-сан Сейрин, Хьюга Рико-сан погибла, — спокойно ответил ему Имаеши. — Ее убили. Вся ее охрана тоже на небесах теперь. Киеши-сан невредим — он ночевал в другом доме. Пропали документы на землю и недвижимость и другие ценные бумаги. Старый дом Хьюга был подожжен, но пожар удалось остановить. — Это серьезно? Убили анее-сан? — Вакамацу тут же забыл про свой сон. При вести о гибели женщины его сердце почти остановилось — любая женщина напоминала ему о Момои, которая до сих пор находилась в больнице. Пару дней назад он столкнулся с улыбчивой Рико в неизменном кимоно с причесанными волосами. Она показалась ему счастливой — удивительно даже как быстро все меняется в жизни… — Говорят, ее убил кто-то из своих… Заявлений пока сделано не было, — резюмировал Имаеши. — Суса уже выехал туда. Остальные из Сейрин эвакуировались. Киеши рвет и мечет. Завтра они официально отрекутся от самого Хьюги — раз он пропал задолго до убийства его жены, он первый подозреваемый. — Дай мне пять минут, — быстро сказал Вакамацу. — Я оденусь и спущусь вниз. — Есть еще кое-что, — улыбнулся Имаеши. — Можно сказать, из-за этого я и разбудил тебя… Так бы съездил сам — я знаю, что ты неважно себя чувствуешь, можешь это не скрывать. Проницательный взгляд Имаеши не понравился Вакамацу, хотя он всегда знал, что Шоичи видел его насквозь. Слишком много знал этот парень, слишком умным он был — надо бы быть поосторожнее с ним на будущее. Однако сейчас спорить не хотелось. Вакамацу пожал плечами и хмыкнул — дескать, говори скорее, нечего тянуть время. — Аомине-сан вышел из комы, — серьезно сказал Имаеши. — Полтора часа назад он очнулся. Он пока еще на интубации, говорить с ним нельзя, да и его жизнь под угрозой — но у него есть шанс вернуться, Вакамацу. Мурасакибара уйдет из семьи, это дело решенное. Кисе пропал. Мидорима, по слухам, попробует объединиться со стариком Ооджиро, он ему ближе других. Маюзуми и Момои будут поддерживать Квазаяки, он уже претендует на место кумите Тейко, он давно хочет поглотить нас. Что будем делать мы? У нас, как у одной из трех сил, оставшихся в семье, должно быть свое видение на будущее… — Аомине очнулся?.. — рассеянно повторил Вакамацу. Его плечи расправились, руки устало упали на кровать, Вакамацу сонно усмехнулся. Будущее уже не казалось ему мрачным. — Да, этого идиота тяжело списать со счетов. Он будет жить, Имаеши. Вот наше видение. Если он очнется, тогда… — Мы должны подобраться к Ринко-сан, — сказал Имаеши. — Она, правда, всего лишь вдова и женщина — но у нее есть вес. Она похожа на Хьюгу Рико, покойницу, сильная и умная, и она явно настроена побороться за место в нашей семье. Такаяши Ринко — вот с кем мы должны сотрудничать. — Нет, — строго сказал Вакамацу. — Никаких женщин, Имаеши. Ясно тебе? Перед его глазами все еще была Момои в своем узком платье с прокуренным голосом, которая тянулась руками к его ширинке, красивая и порочная. — Момои-сан замужем, — напомнил ему Имаеши. — И она беременна. Маюзуми сам объявил, что его жена родит ему ребенка. — Он может и моим ребенком быть, — пожал плечами Вакамацу. — Я трахал ее весь тот месяц, пока ее муженек был занят. Я трахал и кончал, кончал и трахал. Со мной такого никогда не было раньше, Имаеши-сан. Я словно ворвался в эту женщину и пропал там. Я потерял Аомине, Сакурая и ее — но без нее мне хуже всего. Она должна быть частью нашей группировки, должна быть моей частью. Я не могу ее потерять. — Тогда что будет со всеми нами? — Имаеши задумался. — Со мной, с Сусой, с Катсунори-саном? Не поддержим Мидориму — пойдем против семьи, поддержим — пойдем против себя. — Аомине — вот наше будущее, — решительно сказал Вакамацу. — Ты просил сделать выбор — я его сделал. Я выбираю Аомине. Как только он поправится, я попрошу его снова возглавить нас. В конце концов, только у него это получалось хорошо. Если он станет во главе группировки, Момои вернется ко мне — а дальше будет все то, что должно быть с нами. Но пока он еще болен, мы должны быть осторожны. Будем делать вид, что поддерживаем Мидориму. Ты должен мне помочь, Имаеши-сан. — Я тебе помогу, — подумав, сказал тот. — Но не Мидориму должны мы опасаться сейчас. Скорее — Такао… Он намного опаснее. С ним я разберусь сам. Оставь это мне. — Тогда поедем к кумите, — поморщился тот. — Сначала уладим дела. А потом навестим Момои и Аомине. Они в нашей семье, и мы нужны им обоим.