По закону жанра

Алабама замолчал, воцарилась тишина, только тихо урчал огонь, пожирающий дрова, да скрипел карандашом Автор. Далеко на севере глухо громыхнуло, и этот звук вывел всех из оцепенения. – А что с ним потом стало? – спросил Гусак и поёжился. – Сгинул как раз перед тем, как я в Зону сбежал. – Алабама придвинулся ближе к огню. Из леса тянуло промозглым холодом. Пахло дождём. Негр отстегнул от пояса фляжку, хлебнул сам и вопросительно посмотрел на Автора. Тот отрицательно качнул головой. Сталкер, пожав плечами, протянул угощение напарнику. – Я после того случая чуть мозги себе не разнёс, – сказал вдруг Алабама. – Видел ведь, к чему всё шло, но ничего не предпринимал. Женщина погибла по моей вине. – Пиндос, страдающий от чувства вины – какое клише, – негромко пробормотал Автор, но сталкеры услышали. Гусак опустил фляжку и нахмурился, Алабама поскучнел и замкнулся. Раньше он непременно кинулся бы в драку, но общение с местными заставило его уяснить простую истину – не суйся со своим уставом в чужой монастырь. Хозяином тут был Автор, а значит сиди и молчи, либо проваливай в ночь навстречу вечно голодному зверью. – Обыденно и предсказуемо, – сказал Автор громче. – Не страшно, в общем. Гусак фыркнул. Не страшно ему! Просто он не смотрел глаза, которые помнил любящими, а ставшие ныне пустыми и бессмысленными. Или того хуже – одержимыми. Хорошо знакомый и горячо любимый человек, кладезь всевозможных достоинств и талантов, весельчак и преданный друг превращается в одержимое ничтожество, склонное к скорейшему самоуничтожению. Это невыносимо. Это страшно. Тягостную, неловкую тишину нарушил негромкий, дрожащий голос: – Ребят, можно к вам? Я мирный. Алабама с Гусаком вскочили, молниеносно схватив оружие, но Автор даже не шевельнулся. Он с усмешкой посмотрел на встревоженных собеседников и крикнул: – Милости просим. И снова Автор показался удовлетворённым, словно некий задуманный им план начал осуществляться. Сталкеры уселись на рюкзаки, но оружие убирать не стали. Тьма неохотно выпустила тощего, напуганного салабона. Лет двадцати, не более. Коротко стриженные русые волосы открывали оттопыренные, розовые уши во всей красе. Жиденькая бородка, очевидно, должная прибавить брутальности облику этого парнишки, со своей задачей явно не справлялась. Побелевшими от напряжения пальцами парень стискивал пистолет Макарова. Состояние оружия и дешёвая, ненадёжная снаряга с первого взгляда выдавали в нём новичка. – Который раз за периметром? – спросил Гусак. – Первый, – несмело ответил парень. – Меня Вова зовут. Алабама фыркнул и отложил оружие. Сам он был в Зоне четвёртый раз и считал себя большим экспертом, хоть дальше Свалки не ходил. Гусак покачал головой. – Даже и позывного ещё нет. Как же ты отважился впотьмах один бродить? Тут хоть и Кордон, а всё равно опасно. Вова смутился, покашлял немного и с обречённым видом признался: – Заблудился я. Наладонник почему-то вырубило. Я ходил-ходил, Деревни новичков всё не было. Темнеть начало, ну и увидел костёр. – Повезло тебе, – загадочно сказал Автор. – А мы тут страшные байки травим. Ты хоть зелёный совсем, но чувствую, и тебе есть, что рассказать. Новичок закивал. Он неловко присел, стараясь занимать как можно меньше места, положил пистолет рядом на землю и начал рассказывать: – Я пока ходил, видел неподалёку заброшенный дом. Хотел войти, но убёг оттуда, хоть и очень устал. Вспомнил, что рассказывал мне мой друг Буба. Его мать, тёть Лена, в больнице предзонника работает и сталкеров лечит. Один из них пугал её россказнями о заброшенных домах в Зоне. Она рассказала Бубе, а он мне…