-Чудо мое...-

Это было вполне обычно — находиться в далеких от Минас-Тирита городах Гондора вроде Дол-Амрота, Лебенина, Изенгарда, а также в столь отдаленных местах обширной ныне страны вроде расщелин Морнан и остров Каир Андрос. Для Фарамира — обычно. Его не сильно тяготило то, что дома росли семилетний сын Эльборон и дочка-трехлетка Эорит, как нарекла ее Эовин по-своему, по-рохански. Он знал, что жена ничуть не опечалена этим, ибо служба королю достойна почета и уважения. Да и рядом с ней всегда была Арвен, с которой можно было побеседовать о своем, о женском: о детях, мужьях, выборе платья для праздника, поделиться своими секретами. А дети всегда были под чутким присмотром сиделок и слуг. Семья не тяготила Фарамира, чему он был рад. Однако видя пылающие глаза своего короля так близко, чувствуя его напряжение, Фарамир хмурился и волновался. Он знал, чувствовал, что встреча будет явно не такой, какой могла бы быть. И дело даже не в том, что стражники короля остались в Пеларгире, а на пристани портового города стоят лишь они — Фарамир и Арагорн. Дело было в чем-то другом, что оставалось для наместника загадкой.  — … Ты уверен, что это его корабль? — спросил Арагорн, то сжимая собственные запястья, то встряхивая головой, то стараясь обхватить себя руками, унимая нетерпеливость, которая доходила до легкой дрожи.  — Думаю, что да, Арагорн, — наместник вздохнул. Он сидел на скамье рядом с королем, который просто не мог сидеть на месте. Солнце садилось как раз в том месте, откуда должен был явиться корабль с белыми парусами. Воины щурились, но разглядеть что-либо было почти невозможно.  — Восемь лет… — тихо сказал Арагорн не то себе, не то Фарамиру.  — Арагорн, ты приехал в Пеларгир всего пару часов назад, но с тех пор ни разу не садился, — наместник вздохнул, потирая глаза.- Сядь, пожалуйста. Умоляю, сядь. Успокойся. Не думаю, что Леголас узнает тебя в таком состоянии. Арагорн нехотя сел, но руки продолжил заламывать. Сжимать, царапать, сам того не замечая и неотрывно смотря на пылающий закат. Фарамир не выдержал и накрыл ладонью руки короля. Тот удивленно на него взглянул.  — Ваше Величество, Вас можно понять, — сказал он, отмечая, что руки Дунадана холодные, как камень в горах. — Но, пожалуйста, успокойтесь. Все будет хорошо. Мы даже не знаем, точно ли это Ваш эльф. Мы знаем лишь то, что это корабль из-за Великого моря, но, если Вы помните, огромное множество таких же кораблей уплыло восемь-девять лет назад на Запад и не вернулось. Быть может это эльфы, уплывшие давно из Средиземья, что решили вернуться. Мы не знаем наверняка. Зря я Вам, наверное, сообщил об этом корабле, накручиваете себя, скорее всего, напрасно. Фарамир убрал руки и выпрямился. Арагорн усмехнулся:  — Я очень надеюсь, что ты ошибаешься, мой друг. И если бы ты не сообщил… Дунадан замолчал. Или не хотел говорить неприятные вещи, или отвлекся — этого он и сам не знал. Все его мысли, весь его дух, все его естество стремилось туда, к горизонту, где алело яркое солнце, заставляло глаза слезиться.  — Фарамир… — через некоторое время сказал Арагорн, вставая со скамьи, на что Фарамир поглубже вздохнул.- Посмотри, мне мерещится та черная точка или она действительно там есть? Наместник присмотрелся. И, поглубже вздохнув, кивнул:  — Да, Ваше Величество. Это корабль. Солнце уже наполовину опустилось под воду, когда корабль с белыми парусами подошел к пристани. Арагорн стоял, глубоко и часто дыша, почти не мигая, не веря в то, что происходит сейчас. Судно глухо ударилось о мягкие мешки на пристани и остановилось. Зашумели моряки, опуская паруса, привязывая корабль, крича что-то друг другу. Завидев короля и наместника, они поклонились ему и продолжили свою работу. Фарамир кивнул в знак приветствия, сам же король стоял и ждал. Он ждал… Опустился широкий трап. Из недр судна шагнула на него высокая фигура, а лучи яркого умирающего солнца обнимали ее. Фигура шагнула вперед и медленно, как во сне, стала спускаться по широкой доске. Арагорн прищурился и, казалось, вовсе забыл, как дышать. Поначалу ему показалось, что не Леголас Зеленолист спускается с парусного корабля, а Трандуил, король Лихолесья. Он был все также высок, но невидимая стать чувствовалась в эльфе. Волосы его отросли до пояса и блестели в лучах лунным прекрасным светом. Кожа его, когда-то бледная и почти прозрачная сейчас отливала золотым серебром, будто солнечные лучи лишь оставили на ней свои мягкие поцелуи, не обжигая, не очерняя лица эльфа. Одетый в длинные одежды черных и зеленых тонов, Леголас казался одним из тех самых эльфов, что еще до Темных Времен прибыли в Средиземье. Широко развивалась под напором ветра его зеленая накидка до самой земли, и легко и неслышно ступал он прямо. Гордым сыном самой природы показался он и Фарамиру, и Арагорну, что смотрели на него, едва дыша. Леголас заметил их и медленно подошел к королю и наместнику. Арагорн стоял, не в силах ни сказать что-либо, ни коснуться существа будто из иного мира. Он иначе представлял себе эту встречу, но вовсе не так, как она происходила сейчас. Леголас спокойным, мирным, но отстраненным взглядом осмотрел наместника и правителя. Арагорн, стоя так близко к эльфу, невольно заметил, как заострились черты лица эльфа, плотно сжатые губы, казалось, были холоднее льда, а в уголках глаз появились едва заметные морщинки.  — Приветствую Вас, Ваше Величество. — Леголас спустя несколько мгновений тишины низко поклонился Арагорну. Затем он поклонился Фарамиру. — И Вас приветствую, наместник короля, Фарамир. Арагорн все также стоял, не в силах ничего сказать. Слишком. Это все, что крутилось в его мыслях. Слишком другой. Леголас ли это? Тот ли самый эльф, чей призрак не покидал его все долгие восемь лет? Тот ли друг, ради которого он был готов погибнуть? Тот ли Принц, ночи с которым были слаще самой жизни? Тот ли самый Леголас… которому он поклялся не дарить больше никому слов любви? Тот ли…? Фарамир быстро собрался и улыбнулся, чуть склоняя голос:  — И тебя мы приветствуем, Леголас, сын Трандуила! Да будет добрым твое пребывание в стране Белого Камня — Гондоре! Ты очень изменился, оттого король сейчас замешкался. Правда ведь, Арагорн? Дунадан тряхнул головой, будто стряхивая наваждение и черные мысли и, силясь, улыбнулся:  — Да… здравствуй, мой друг, — он протянул руку, и Леголас протянул ему свою, что показалась Арагорну холоднее льда. Но что было видеть больнее — не было на нем кольца, того, подаренного восемь лет назад. Не было… Со стороны все это выглядело так, будто встретились не старые друзья, а соседи разных стран, но даже Эомер при встрече обнимал короля Гондора. Все шло совсем не так. Они решили отправиться в Минас-Тирит сразу же из порта, ибо Леголас сказал, что хочет поскорее попасть в Белый Город и отдохнуть. Оттого в Пеларгире они не задержались. И сквозь ночную тьму скакали впереди три всадника, а позади ехали несколько стражей-воинов. Арагорн не нуждался в стражниках, но так было положено, чтобы король всегда был под охраной. Вся дорога прошла в полном молчании. Чуть впереди ехал без седла эльф, ровно и прямо смотря вперед, и позади Арагорн с Фарамиром. Единожды Фарамир вопросительно смотрел на короля, будто бы задавая вопрос: «Что происходит?». На что Дунадан отворачивался. Он и сам не знал. Видел лишь впереди наследника Трандуила, скачущего на быстром коне. Люди не сильно любили эльфов. Слишком не такими они были. Какими — они и сами вряд ли могли ответить. Но на самом деле — не такими, как они. Не слишком многих друзей-эльфов люди Минас-Тирита завели среди посланников Трандуила, лесных жителей. По правде говоря — никого. Они знали, что наместник относится к эльфам почтительно, но ему это было позволительно. Но то, что их король, Элессар, водил дружбу с принцем Лихолесья — вовсе казалось чем-то странным и неясным. Именно поэтому жители Минас-Тирита в испуге отшатывались от всадников, явившихся к полудню, среди которых был и Леголас, друг короля. На восемь лет они забыли о его существовании, и сегодня вспомнили вновь. Вспомнили — и недовольно покачали головами. Они поднялись к Фонтанной площади и миновали Белое Древо, что сейчас зеленело листвой. Арагорн взглянул на Леголаса — но тот ни разу на него не обернулся. Король надеялся, что тот взглянет на Древо, вспомнит… но эльф шагал прямо, не оглядываясь, будто ходил по площади все эти восемь лет подряд каждый день.  — Я велю накрыть на стол, — подойдя ближе, сказал Фарамир, на что Арагорн кивнул.  — Я подзабыл, куда мне идти, — остановившись возле входа в Тронный Зал, сказал Леголас. — В те же самые покои ты проведешь меня или в другие? — Пойдем, — король повел его через двор королевского дворца, пропуская эльфа вперед. Пройдя по коридорам, он мог бы с закрытыми глазами найти покои его друга — так часто он тут бывал. Достав ключи, он открыл дверь и пропустил эльфа вперед. Леголас прошел в ту комнату, где он не был восемь лет. Здесь ничего не изменилось: неизменно ровно накрыта широкая кровать с темными занавесями, полупрозрачные ткани закрывают окно, тот же самый широкий шкаф у стены.  — Здесь никого не было с тех пор, как ты… — Арагорн замолчал, смотря на друга. Тот чуть улыбнулся — наверное, впервые за два дня:  — Это приятно слышать. Мои вещи скоро принесут?  — Да-да, не волнуйся об этом, — Арагорн шагнул навстречу другу, едва сдерживая себя, чтобы не обнять его. Но тот стоял, как каменное изваяние, являя своим взором самого Трандуила. До чего же они были сейчас похожи…  — Что ж, я оставлю тебя, Леголас, — сказал Дунадан, отступая назад, к двери, — Через полчаса спускайся вниз по тому же пути, что мы шли сюда, и иди в Тронный зал. Он…  — Я помню, — резко прервал его эльф. Глаза его блеснули холодом, — Я прекрасно помню, как туда добраться. Спасибо, друг мой. Дунадан кивнул и поскорее вышел из покоев. Мысли в его голове путались сильнее, чем когда-либо. Он понял, что жалеет о приезде Леголаса. Он изменился. И напрасно Торонгил, истязая себя, хранил в сердце этот осколок, что назывался «любовью». Осколок колол, резал, изводил сердце до полного изнеможения, но вынуть его значило потерять навсегда. И потому он терпел. Терпел и грел осколок холодными руками, сплошь покрытыми царапинами и ранами. Восемь долгих лет… и сейчас он чувствовал, что все было напрасно. В отчаянии Арагорн из всех сил ударил каменную стену. Больно заныла рука, но внутри было больнее. Спустя полчаса Леголас уже целовал руку королевы в Тронном Зале.  — Вы как всегда прекрасны, миледи Арвен, — сказал Леголас, выпрямляясь. Одет он был в длинные одежды сплошь черных бархатных цветов. Арвен улыбнулась:  — Благодарю Вас, Леголас. А я то все думала, что такое срочное у Арагорна. Видели бы Вы его вчера, — Арвен тихо засмеялась, прикрываясь ладонью, — Заслышав весть о Вашем прибытии, он несся по дворцу как юнец, снося всех и все. Сообщил мне, что у него важные дела и унесся, сломя голову. Арагорн стоял в стороне, сжав губы, и ожидая, когда все это окончится. Тут же стоял Фарамир, наблюдавший всю эту картину.  — В таком случае, Ваше Величество, Вы должны гордиться своим мужем, — сказал Леголас, совершенно не меняя лица с приветливо-улыбчивого. — Не каждый король держит себя в столь превосходной форме, как Арагорн. Таким и должен быть правитель страны Белого Камня.  — Вы, безусловно, правы, но прошу, садитесь за стол, — сказала Арвен, рукой указывая на богато накрытый круглый стол подле трона в Тронном Зале, где король обычно либо что-то подписывал или читал. Есть начали молча, Арагорн пребывал в своих размышлениях, Фарамир находился на перепутье — с одной стороны Леголас вернулся, чего так жаждал король, но с другой — то, что сейчас происходило, не вписывалось ни в одну фантазию их встречи. Арвен вздохнула и отодвинула тарелку:  — Леголас, расскажи о своих странствиях, прошу. Тебя не было так долго, кого ты видел, что за дальние земли виделись тебе? Сын Трандуила улыбнулся:  — Года не хватит, чтобы описать все, что случилось далеко за Великим Морем, миледи, и трех лет, чтобы рассказать о всех тех, кого я повстречал и с кем меня свела жизнь.  — Скажите, а не нашлось ли среди всех того прелестного существа, коему эльфу полагается отдать душу? — Арвен лукаво улыбнулась, явно горя любопытством. Леголас без капли смущения кивнул:  — Так и есть, миледи. Есть тот, кому моя душа отдана без остатка, о чем я не пожалел ни разу.  — Это так прекрасно, Леголас, я очень рада за тебя, ведь ты был таким несчастным, отплывая тогда. Сейчас я вижу, что эта влюбленность пошла тебе на пользу, я вижу в тебе уже не молодого Принца, а будущего Короля. Любовь — все, что нам дается в этом мире, правда ведь? — Она повернулась к Арагорну, что склонил голову, смотря куда-то вниз. Арвен положила ладонь на руку короля и улыбнулась. Арагорн медленно поднялся из-за стола и кратко всем поклонился.  — Извините, неотложное дело. Арвен, Фарамир, оставляю моего друга на вас, — С этими словами он поспешил к выходу, ни разу не оглядываясь.  — Это тяжело, — покачав головой, сказала королева. — Для Арагорна долг превыше всего, он часто срывается с места и отправляется куда-либо. Смею тебя уверить, он ждал тебя, но ныне он король, и дела Гондора зовут его. Не держи на него обиды.  — Нет-нет, я все понимаю, — Леголас взглянул куда-то в окно, будто что-то вспоминая, — Я все понимаю… Фарамир подошел к Арагорну, который уединился в своей комнате в башне. Он облокотился на край окна и смотрел на белые вершины горных цепей, ведущих к стране Рохан. Фарамир тихо закрыл за собой дверь и подошел к королю, оставаясь в шаге от него.  — Ваше Величество… — начал он, но Арагорн перебил.  — Я не понимаю, Фарамир. Я запутался и не понимаю уже ничего. Что с ним? Что я делаю не так?  — Арагорн, я мало чего понимаю в этом… — тихо ответил наместник, сам плохо осознавая, что он имеет под словами «в этом» — странные и столь запретные отношения короля и принца, или то, что происходило между ними сейчас. Но как бы то ни было, он считал Арагорна другом и своим королем, оттого принимал его таким, каков он есть. Отношения с Леголасом у него не заладились с самого начала, оттого он не понимал, как действительно относиться к эльфу. Но Арагорна было искренне жаль.  — Арагорн, я думаю, это все пройдет, — сказал наместник через некоторое время. Он шагнул к другу и положил руку ему на плечо, отчего король вздрогнул. — Просто подожди немного. Ему нужно время. Тебе нужно время. И все будет как раньше.  — Как восемь лет назад? Сын Дэнэтора кивнул:  — Да. Как восемь, а то и девять лет назад, вы ведь так давно с ним знакомы.  — Знаешь, Фарамир, — король выпрямился и повернулся к нему. — Из тебя был бы король намного лучше меня. Может, поменяемся местами? Фарамир рассмеялся:  — Нет уж, это — твое бремя. Да и знаешь… я рад служить тебе. Для меня ты — истинный король. В ответ Арагорн резко обнял Фарамира, отчего тот на мгновение опешил. Но обнял в ответ, слыша тихий голос Дунадана:  — Спасибо тебе за все. Спасибо. Элессара не было в Минас-Тирите три дня, и Фарамир перенял на себя, как это было не раз, заботы о королевстве. За это время Леголас успел хорошо выспаться и обследовать Белый Город настолько, чтобы вспомнить старые улочки и запомнить новые. Он мало с кем общался, прибывая по большей части времени в одиночестве. На четвертый день король вернулся утром и направился прямиком в покои Леголаса. Остановившись у двери, он пару раз стукнул в тяжелое дерево, но, не услышав ответа, вошел.  — О. — Арагорн замер, застав Леголаса переодевающимся. Стоя посреди комнаты он пытался натянуть на себя тунику, но, кажется, запутался. Длинные ноги обтягивала легкая темная материя.  — Арагорн? — разворачиваясь в непонятной позе с вверх поднятыми руками, спросил эльф. Арагорн улыбнулся и подошел к нему:  — Да, это я. Я стучал, но ответа не слышал. Давай помогу, — и он расправил складки на одежде эльфа. Вдруг взгляд его упал на кривой бурый шрам, ползущий от лопатки до низа живота. Король осторожно коснулся шрама.  — Что это? Где ты так?.. Но Леголас отпрянул от него, рьяно натягивая на себя запутанную одежду. Наконец он стоял одетый в серую тунику ниже колен, поправляя светлые волосы.  — Ничего особенного, — ответил он спокойным тоном. — Просто шрам. У тебя ведь они тоже есть.  — Есть, да.  — Ты что-то хотел? Король помолчал и сделал шаг назад:  — Собирайся, я покажу тебе кое-что. Бери коня и выезжай к вратам. Это приказ. С этими словами Дунадан вышел из покоев друга. Он знал, что нужно делать. И отступать от своего не желал. И через час они уже скакали на конях вперед, по Пеленнорским полям. Леголас все также молчал, Арагорн же искоса наблюдал за ним. Через пару часов они прибыли в Итилию, край, что сейчас просто дышал жизнью и цвел, как райские сады.  — Итилия изменилась, — сказал Леголас, медленно ведя коня по лесу. Щебетали птицы, а цветы и травы тянулись к жаркому солнцу.  — Надеюсь, в лучшую сторону? — Арагорн подвел коня ближе к эльфу. Тот кивнул:  — Да. Она стала именно такой, какой она воспевается в наших песнях. Здесь прекрасно и дышится хорошо.  — Я хочу еще кое-что показать, — Дунадан соскочил с коня и указал в сторону высокого холма, поросшего мхом и папоротником. — Там каменистая местность, лошади не пройдут. Пойдем пешком. Леголас молча подчинился, все также не меняясь в лице. Арагорну подумалось, что, наверное, зря он все это затеял, но отступать было поздно. Они долго шли тайными, едва видными тропами, затем вовсе свернули вбок, спускаясь вниз по острым каменным выступам, куда, казалось, не ступала ничья нога. Место было диким, и наткнуться на любое лесное животное было очень легко. Наконец послышался шум воды. Арагорн прошел под травянистой каменной аркой и пропустил друга вперед. Он улыбнулся:  — Вот, что я хотел тебе показать, сын Трандуила. Что скажешь? Перед взором Леголаса простиралось небольшое голубое озеро, удивлявшее своей прозрачностью и каким-то магическим отсветом. Высокие каменные выступы окружали озерцо, и с одного из них шумно бил водопад, мелкими брызгами рассеиваясь по водной глади. Солнце устремляло свои лучи прямо на воду, и где-то на глубине носились стайки серебристых рыбок.  — Скажу, что здесь действительно красиво, Ваше Величество, — ответил Леголас, не оборачиваясь на короля. Тот подошел к краю воды и коснулся глади.  — Вода теплая, — сказал он и кивнул в сторону водопада. — Пошли?  — Нет, благодарю Вас, — чинно ответил эльф. Арагорн пожал плечами и молча стащил с себя верхнюю тунику и накидку, оставаясь лишь в штанах и белой рубашке. Он быстро вошел в воду и, вдохнув побольше воздуха, нырнул, плывя в глубь. Эльф уселся на камне подле воды, утопая в своих мыслях. Здесь, в тени было не жарко, но все равно хотелось в воду. Но он не мог. Тщательно выстроенная плотина не могла рухнуть в одно мгновение. Его размышления прервала стена брызг, что обрушилась на него. Он поднял взгляд и увидел стоящего по пояс в воде короля. Тот улыбался и снова махнул рукой, обрызгивая эльфа.  — Пойдем же, Леголас, вода теплая, и чудовищ здесь не водится, — сказал он, подходя ближе, — Пойдем? Снимай свой траур.  — Нет, спасибо, но я откажусь… — Зеленолист не успел договорить, как Арагорн ухватил его за руку и резко поставил на ноги. Он ухватил замешкавшегося эльфа под колени и поднял на руки.  — Ну я же тебя не спрашивал, — сказал он, крепко прижимая к себе друга и неся его в воду, — Я сказал, что будешь купаться, значит, будешь.  — Нет, Арагорн, не надо, пожалуйста! Верни меня обратно! — Король не сдержал улыбки: сейчас у него на руках был его Леголас, его любимый Принц, на лице которого был написан страх оказаться в воде, и всем телом стремящийся на землю. Король остановился в воде, когда подол туники друга уже оказался в воде, и несколько дюймов не хватало Леголасу, чтобы нырнуть в озеро. Дунадан приблизился к лицу замершего эльфа и тихо сказал:  — Не понимаю, зачем ты все это устроил. Я ждал тебя все эти восемь лет, ждал каждый день, и ты явился со своей напускной маской. Леголас открыл рот, чтобы что-то ответить, но тотчас оказался в воде. Он вынырнул, неизбежно намочивший свою одежду и светлые волосы. Он, хмурящийся и мокрый, в слепой ярости толкнул короля, но тот, смеясь, перехватил его руки.  — Я… — Леголас что-то хотел сказать в порыве, но лишь застыл с открытым ртом, зная, что сказать-то ему нечего. Плотина рухнула, разнесенная в одно мгновение бурным потоком.  — Иди ко мне, — Арагорн подошел к нему, мягко, но крепко обнимая. И почувствовал, как руки его Принца обвивают его также крепко, как когда-то давно, как когда-то на пристани в Пеларгире. Лицо эльфа уткнулось ему в плечо, и друг казался ему потерянным ребенком, всего лишь желающим, чтобы его обняли и никогда не отпускали.  — Ты даже не представляешь, сколько времени я пытался забыть тебя, — тихо сказал Зеленолист. — Сколько внушал себе, что все, что было — лишь выдумка, ошибка молодости, быть может, вообще лишь сон. Сколько лет я пытался забыться, сколько раз мог влюбиться в кого-то другого… но не смог. Арагорн разорвал объятия и взглянул в голубые, так приятно потеплевшие голубые глаза:  — Значит, что ты говорил за столом…  — Ложь. Все ложь, Торонгил, я отдал свою душу тебе давным-давно, и даже если захочу — обратно не верну.  — Я и не отдам, — Арагорн мягко прикоснулся к губам эльфа. Сколько раз за восемь лет он целовал эти губы — не сосчитать. Лишь одно не радовало ни на миг — то были губы духов, призраков, видений. Сейчас под его губами сминались живые, столь родные губы Леголаса, и живые языки переплетались в горячем поцелуе. Леголас оторвался от друга и, так и не снимая одежды, отплыл от него, улыбаясь:  — Поплыли. Как ты и хотел, я в воде, так что я не прочь поплавать со своим королем. Они доплыли до водопада, где не видно было дна, а мелкие брызги, как дождь, сыпались сверху. Они почти не выходили из воды, то плескаясь, как дети, то целуясь так, будто это было в последний раз. Велика была их жажда друг в друге, и утолить ее было невозможно. Арагорн касался тела Леголаса так, будто до сих пор не мог поверить, что его эльф рядом, прямо сейчас рядом. Леголас же льнул к своему королю, ловя каждый момент их прикосновений. Все это казалось легким и простым танцем, и в легкости и простоте его таилась светлая сила, сила, древняя как сам Мир. Они не заходили дальше поцелуев и объятий, будто боясь сделать шаг ближе, боясь, что все это обрушится сотнями осколков, как-то было восемь лет назад. Они наслаждались друг другом и боялись… Когда солнце уже алело на Западе, они вышли из воды.  — Не верится, что мы пробыли здесь весь день, — сказал эльф, оглядываясь на мирно шумящий водопад. — Кажется, что прошло лишь пару часов. А может и того меньше. Он поежился, жалея, что так и не снял одежду, и сейчас влага холодила кожу. Арагорн покачал головой, смотря на друга:  — Снимай одежду, пока вконец не застыл.  — Что? Предлагаешь мне нагим в Минас-Тирит явиться?  — Нет, оденешь мою одежду. Ее-то я не мочил, — Арагорн поднял с травы свою накидку и верхнюю тунику. Леголас молча смотрел на одежду и молчал, будто бы не понимая, чего от него хотят.  — Что скажет Арвен, когда увидит меня в твоей одежде? — наконец сказал он. Арагорн вздохнул и, подойдя к другу, сам стал стаскивать с него темную мокрую одежду, на что Леголас возмутился, отстраняясь. — Перестань, Торонгил. Ничего со мной не случится.  — Снимай, — настойчиво и твердо сказал Арагорн. — Это приказ короля. Леголас поколебался немного, но все же стянул с себя мокрую верхнюю одежду. Арагорн мягко поцеловал влажную кожу на его плече, вдыхая тот самый запах лесной прохлады.  — Я рад, что ты такой же, как восемь, и семьдесят лет назад, — тихо сказал Арагорн, и помог Леголасу одеться. Он тряхнул волосами, стряхивая с них лишнюю влагу, и кивнул в сторону леса. — Пойдем?  — И все же напрасно ты поедешь в мокром, — покачал головой Леголас. Он подбежал к другу и взял его за руку, будто извиняясь за то, что тот будет из-за него мерзнуть. Арагорн улыбнулся, чувствуя тепло в душе. Замерзший, мокрый, голодный, он, однако был самым счастливым в мире. Они вернулись в Минас-Тирит уже затемно, когда темное небо украсилось яркими звездами, и медленно взошла полная луна. Улицы озарились в чудаковатые голубые и черные тени. Люди спали, где-то на ярусах до сих пор играла музыка в пивных заведениях, но не громко, как того требовал закон. Они остановились в коридоре, откуда вели три развилки. Арагорн вздохнул и поправил прядь светлых волос эльфа: — Quel esta, amin lirimaer.* Леголас склонил голову, но Дунадан поднял его лицо к своему, чуть касаясь подбородка. И эльф прильнул к нему, кратко поцеловав:  — Доброй ночи, мой Король. И, обернувшись, он скрылся в темноте коридора. Арагорн немного постоял во тьме, смотря ему вслед и чуть улыбаясь своим мыслям. Затем и он медленно побрел в свои покои. Переодевшись в легкую светлую рубашку для сна, эльф упал на мягкую постель.  — О, Эру, как хорошо-то… — прошептал он в темноту. На тумбочке он зажег по приходу несколько свечей, отчего комната озарилась мягким приглушенным светом. Но, несмотря на всю усталость, кровь горячо неслась по его венам, и спать не хотелось. Он несколько раз переворачивался, но сон так и не наступал. Он прокручивал в голове события дня. Восемь лет он старался забыть все, что произошло в Средиземье. Восемь лет старался отвлекаться на что угодно, лишь бы не вспоминать своего короля, не вспоминать Арвен, что могла быть с ним каждую минуту, когда он, сын Трандуила, боролся за эти мгновения, постоянно озираясь. Больше всего ему хотелось сесть на корабль и уплыть обратно, в Средиземье, в страну Гондор, к ее повелителю. Но разум знал, что это безнадежная идея и все, что сейчас требовалось разгоряченному сердцу — остыть. И остывало оно очень долго. И когда он решил, что не испытывает более чувств к Страннику, что привязанность осталась лишь в их простой дружбе, он решил вернуться. Он думал о том, что скорее всего Арагорн сильно изменился, и в заботах о королевстве, жене позабыл обо всем. Слишком утопичные желания он выдал за реальность — это Леголас понял, когда вышел по трапу вниз, на пристань Пеларгира. Он увидел те самые любимые серые глаза, которые смотрели в недоумении на эльфа, увидел сильную фигуру, вьющиеся темные волосы, собранные по бокам и несколько седых прядок, что вовсе не старили Короля, а придавали ему большую мудрость и силу. Все его надежды на мертвые чувства рухнули, когда он почувствовал, как быстро забилось сердце, а тело охватил жар. Рядом с Торонгилом стоял Фарамир, тоже немного растерянный. Однако никогда он не вызывал у Зеленолиста симпатий, и даже раздражал. Возможно именно потому, что так часто находился рядом с королем. Он смог устоять и явить собой ту непокорную стать, что роднила всех эльфов. Увидь его сейчас Трандуил — он бы гордился сыном. Трандуил вряд ли бы стал разбираться, что все это — фальшь, и, как сказал Арагорн — «маска». Маска, которая раскололась, не выдержав напора чувств эльфа. Не выдержав мягкости Дунадана. Камень рухнул под мягкой и настойчивой водой. Леголас сжал виски.  — Будь ты проклят… — тихо сказал он не то себе, не то Арагорну, вспоминая, как тот подхватил его на руки и понес в воду. Именно в этот момент «маска» треснула. Король прочел его, как раскрытую книгу. А может он действовал по наитию? Этого не знал, наверное, никто. И не быть Леголасу никогда великим эльфом древности, и не под стать он эльфам из-за Моря. Слишком уж он другой. Зеленолист натянул одеяло до самых скул, чувствуя, что замерзает. Окно было закрыто, да и на улице было по-летнему тепло. Но он мерз. Он подумал об отце, с которым близилась встреча. Не было дат, но увидеть его Леголас должен был. Отец все увидит, отец все поймет. Отец его возненавидит. Но уходить от реальности… ни к чему хорошему это не привело. И никогда не приводило. Ведь Леголас привез из-за моря еще одну тайну. Эта тайна давила и без того измученное сердце, но она была и от нее никуда не деться. Это было не то, что можно закопать в закоулках своей души. Леголас закрылся одеялом с головой, поджимая под себя ноги и дыша на руки, чтобы хоть немного согреться. _______________________________________________________________________ Quel esta, amin lirimaer.* — Приятного отдыха, мой прекрасный.