Капец и немцы в сарае

Метель была такой, что двери и окна снова пришлось откапывать через крышу. — Фух… — в дом вошел Дима, прогнулся в спине, разминая её, и снял шапку. — Наконец-то дверь снова функционирует… — Und Fenster zu (И все окна), — вслед за ним зашел Георг. — Не все, — сказал Миша. — Aber bei den anderen sind wir nicht gekommen (Но до остальных мы не дошли) — Сказал Том, потом огляделся и добавил, — Im wahrsten Sinne des Wortes (В прямом смысле этого слова), — Миша с Димой засмеялись. Билл крайне удивленно посмотрел на Редрика. — Frag nicht, ich weiß es nicht (Не спрашивай, сам не знаю), — покачал головой Ред, наблюдая за парнями. — Брр! — поёжился Дима, — Почему у вас такой холод в хате? Вы вообще что ли не топили? Билл с Редом переглянулись. Билл поджал губы. — Нам не холодно, — ответил Ред, запихивая руки глубже в толстовку. Не признаваться же парням, что они просто не смогли справиться с дровами. У Редрика и Димы была некая профессиональная особенность. А именно — бережное отношение к рукам. Хотя, на первый взгляд, по Диме этого было и не заметно. А Билл… Ну, а что Билл? Билл в принципе давно уже отвык от таких работ. — Да как же, не холодно им, — Дима прищурился. — Мих, тащи дрова. А то мы тут окоченеем… — Сам тащи, — буркнул Миша. — Друг ещё называется… — фыркнул Димка. — А ты чего смотришь? — кивнул он на Билла, — Пошли со мной. — Эх, хорошо… — протянул Дима, грея руки над огнём в печи. Редрик поставил чашку чая на стол и закашлял. Билл потёр глаза, что-то промычав себе под нос. — Что-то мне не хорошо… — протянул Ред, всё ещё кашляя. — Ты-то чего? — Дима даже не обернулся, — Это мы копали как проклятые, а ты-то дома сидел? — До сих пор рук вот не чувствую, — Миша потряс руками перед лицом Реда. Тот отмахнулся от него, продолжая судорожно кашлять. — Что-то у меня глаза заболели… — Миша тоже протёр глаза рукой, стараясь проморгаться. Глаза его покраснели и слезились. Дима нахмурился, глядя на друзей. Том закашлялся. — wieder Bill welche Sachen brät… (Опять Билл какую-то гадость жарит…), — хмуро пробубнил Том, проходя от ванной до комнаты. — Ich eigentlich hier! (Я вообще-то тут!) — Обиженно воскликнул Билл, поворачиваясь на диване. Том опустил полотенце, которым вытирал свои дреды и посмотрел на брата. Затем тряхнул головой, сбрасывая дреды назад, снова закашлялся. — Hay! Was haben Sie hier verbrannt?! (Эй! Что у вас тут сгорело?!) — из дверей высунулся Густав. Его лицо перекосилось. Он тоже потёр глаза. — Dass Sie hier ist? (Что у вас тут происходит?) — в дверном проёме показался Георг, — Warum der ganze Raum in Rauch auf? (Почему вся комната в дыму?) И тут парни действительно заметили, что комната заполнена дымом. «Так вот почему дышать тяжело…» — подумал Дима. — Ты опять не открыл заслонку? — сказал Миша. — Всё я открыл! — тут же начал отбивался Дима, и для уверенности подёргал заслонку на себя. — Открыто всё! — Парни, тушите, — прохрипел уже задыхающийся Ред. <center>***<\center> Огонь тут же потушили. Густав, правда, протестовал. Говорил, что разжечь печь в таком случае выйдет не скоро, а мёрзнуть он, как и все немцы, не собирается. Мишке же просто было жалко испорченных дров. — И что делать? Почему дым то не уходит? — спросил Дима. — Kann das Rohr verstopft ist? (Может труба засорилась?) — спросил Том. — Ausgeschlossen (Исключено) — ответил Ред. — Überprüfen Sie das Rohr, — настаивал Георг. Билл подошел к печке и попытался задвинуть заслонку. У него ничего не вышло. — Dass es so etwas gibt es stört (Там что-то мешает!) — сказал он после нескольких неудачных попыток. Редрик нахмурился, отодвинул Билла и попробовал сам. — Там и правда что-то застряло. Не закрывается. — Где там может что-то застрять? — удивленно произнес Миша. — Да и чему застревать то? — согласился Дима, — Даже если б снегу навалило — он бы растаял. — Hier einige Gitter, (Тут какая-то решетка) — сказал Билл, заглядывая в трубу. Том отодвинул брата и засунул туда руку. Рукой он, разумеется, ничего не достал. Засовывать ножи и вилки тоже не было необходимости. Георг нашёл какую-то палку и отдал Тому. Не без труда, но всё же удалось засунуть её в печь. Все напряженно смотрели на Каулитца. Немец побледнел. — Und dass es so etwas gibt (И там что-то есть) <center>***<\center> Как пояснил потом Георг, имевший, как оказалось, камин в загородном доме, решётка ставится в трубу против попадания туда чужеродных объектов. Ну, а они ещё иногда карасей на ней сушили. — Так значит, надо как-то достать этот предмет? — предложил Ред. — Спасибо, кэп, — закатил глаза Дима. — Да пошёл ты, — огрызнулся Штохман. Мишка усмехнулся. — Ну-с? Кто полезет? — Редрик потёр руки, оглядывая Мишу и Диму. Те переглянулись. — Тебе надо, ты и лезь! — сказал Миша. Дима бессильно отвернулся. Ему уже порядком надоела эта дискриминация по национальному признаку. И доказывать что-либо Штохману тоже не было уже сил. Миша, несмотря на то, что Редрик был его лучшим другом, был всё же на стороне Димы. Слишком уж сильно общение с немцами изменило Реда. Миша нахмурился. — Реально, ты и иди! Сколько нам уже можно! — А что я-то? — испугался Ред. Но спорить с Мишей не стал. Тем более, что немцы были на стороне Михаэля. Они были готовы поддержать любую сторону, главное, чтобы их не трогали. <center>***<\center> — Ты только держи крепче! — сказал Редрик, сидя на краю трубы. Все остальные, в том числе и Том с Георгом, стояли рядом. Билла и Густава решили оставить дома. От Билла, как заверил нас Том, толку не будет. От Густава будет, но эта польза не стоит затраченных усилий, необходимых для поднятия его на крышу. — Лезь уже! — устало вздохнул Миша, кивая немцем, чтобы подобрали верёвку. Редрик был не тяжелый, но слишком уж разговорчивый. Он комментировал всё, что происходило. — Тут темно. И грязно. У меня скользят руки. А-а-а! Чёрт! Держите, держите меня! — верёвка натянулась. — Всё, всё хорошо. Еще немного опустите. Да, да! Я вижу! Вижу! Что-то большое и чёрное! Еще опускайте! — Ред, верёвка кончилась, — крикнул Дима. Повисла тишина. — Как кончилась? Но я не достаю! — Вытаскивай его, — кивнул Миша. Я показал немцам большой палец. <center>***<\center> — Как же там отвратительно… — причитал Редрик, стараясь очистить руки снегом. Хотя, с учётом того, что он был в саже ВЕСЬ, то это ему мало что бы дало. — Ну-с? И что будем делать дальше? — Дима упёр кури в бока. Миша подошел к Реду сзади, провел от его макушки до своего подбородка, отмеряя рост Штохмана. — Нужен кто-то подлиннее… — Миша покосился на Тома. Тот, похоже, понял, о чем мы, и решительно замахал головой и руками. — Нэт! Я too… — Том изобразил руками ширину. — Да, согласен, — подтвердил Дима. — Том в трубу не пролезет. Плечи у него широковаты… Дима и Миша тут же переглянулись и уставились на Георга. Тот, похоже, понял идею и резво метнулся к люку в крыше. <center>***<\center> Билл стоял перед парнями, обнимая себя одной рукой, и испуганно переводил взгляд с одного на другого. Все пытались втолковать Биллу, чего от него, собственно, хотят. Один только Дима стоял и молча рассматривал его. Потом он подошел и кивнул Биллу, чтобы тот опустился вниз. Каулитц, не задавая вопросов, опустился на колени. Дима собрал его длинные волосы и начал заплетать косичку. — Чтобы не запачкался. И не мешали сильно, — тихо пояснил Дима. Сердце Билла сжалось. Он почувствовал невероятную заботу со стороны Чернова. И ещё раз подумал о том, как же повезло Деме с таким братом. <center>***<\center> — Не бойся, мы тебя не уроним, — сказал Редрик почему-то на русском. — Ну, я бы за всех не говорил, — тихо сказал Дима Мише. И оба прыснули. Редрик кинул на них неодобрительный взгляд. Хотя он знал, что Дима не причинит вреда Биллу. Всё-таки он сильно потеплел к нему душой. А может просто пытается найти временную замену Демы. Билл сел на край трубы и осторожно наклонился, глядя вниз. Потом снова перевел взгляд на парней. Ясное дело — страшно. — Не боись, — ободряюще кивнул Дима. Он хотел было добавить «я с тобой», но передумал. Это же все-таки Билл, а не Дема. Билл слабо улыбнулся и начал спускаться вниз. В отличие от Редрика он делал это молча. Только периодически раздавалось «unten» (ниже). Потом раздалось «Stop». Некоторое время Билл возился в трубе, а после раздался крик. Парни перепугались не на шутку и поспешили вытащить Билла. Он был белый как снег. Нет, точнее, он был черный, как ночь. Но из-под этой черноты явно проступала снежная бледность. Билл держал за крыло мёртвую обугленную ворону.