Капец и немцы в сарае

Состояние у Каулитца младшего было двояко-неопределенное. Казалось, его сейчас либо стошнит, либо он упадет в обморок. Цвет лица его сменялся с белого на зеленовато-синий. — Пойдем, Билл, — позвал Дима, оборачиваясь около люка. Густав в Миша уже успели спуститься в дом. Билл опустил глаза, вздохнул, и сделал шаг к Диме. Внезапно ворона в его руке слегка дёрнулась. Билл, как и все остальные, перевели взгляд на птицу. У нее были слегка опалены перья и обгорели лапы, но она была явно живая. Билл просиял от радости, взял ворону по крепче за туловище и направился к краю крыши. — Эй! Билл! Стой! — крикнул Дима, кидаясь за парнем, но Билл уже спрыгнул. Дима тоже хотел спрыгнуть за ним, но был остановлен Томом. — Lassen Sie Sie gehen. Mit ihm ist oft (Пусть идёт. С ним такое часто), — сказал Том, глядя на увязшего по пояс, но продолжавшего идти Билла. <center>***<\center> Билл вернулся спустя час. Не то, чтобы его ждали… Дима думал о нем некоторое время, а немцы забыли почти сразу. Вернулся Билл без вороны. Как оказалось, он оставил её Тамаре Васильевне на выхаживание. Авось выживет. «Мда… Не было печали, а теперь за двумя полутрупами ухаживай…» — подумал Дима. Все были грязные и уставшие после всех этих трубочистических работ. Да и новости Билла относительно лесного зверья, бегающего по деревне во время поднятия уровня снега, не радовали. Поэтому было решено устроить немцам настоящий мужской русский отдых. А именно — природа, баня, и водка. Билл приготовил еду, Георг с Томом накрыли на стол, Миша растопил баню, Дима замочил веники и поставил водку на стол. Правда, прежде чем поставить, он перерыл весь двор, пытаясь её найти, проклиная свою идею по поводу охлаждения самогона в снегу. Редрик долго уговаривал немцев раздеться. Но, привыкшие к несколько другому отдыху, парни искренне не понимали, зачем снимать трусы и повязывать на себя простыни. Том так вообще запротестовал изо всех сил. Редрику пришлось приложить немало усилий, втолковывая, что в России совершенно нормально раздеваться перед другими мужиками. Ну как объяснить им, что они находятся не в «толерантной Германии», а в «варварской России», где геев всячески чморят и унижают. Русские мужики не держат в голове какой-то второй смысл. И немцам совершенно нечего бояться. Кое-как Редрик справился с этим. Немцы, краснея и отворачиваясь друг от друга, разделись, неумело обвязались простынями и тесной толпой вошли в предбанник. Редрик открыл перед ними дверь в парную. — Ух-х! Хорошо… — Дима выпрямился, поднимая веники из тазов. Билл покраснел и отвел взгляд от абсолютно голого Чернова, — Ну-с? Кого первого? — Дима тряхнул вениками, обрызгивая парней водой. Немцы отшатнулись назад, но врезались в Редрика. — Main Mutter… — проскулил Билл. — Es scheint, jetzt werden wir foltern (Кажется, сейчас нас будут пытать), — натянуто произнёс Том. — Я! Я первый! Димк, давай меня! — в парную, крича и расталкивая немцев, ворвался Миша. Дима улыбнулся. Мишка тут же лег на живот на одной из ступенек парилки. При каждом ударе веника о Мишу немцы вздрагивали. Редрик быстро объяснял им, что это такая русская традиция. — Я-я, — подтвердил Димка, обрушивая очередной удар на визжащего от удовольствия Мишу, — Рашн традишн. Георг нервно сглотнул. <center>***<\center> — Sie sind Barbaren. Genau Barbaren (Они варвары. Точно варвары) — Густав прижимался к стене. — Haben Sie sich freiwillig entschieden свариться lebendig. Ja, und uns Kochen (Они добровольно решили свариться живьем. Да ещё и нас сварить!), — Том дернулся, когда Димин веник пролетел над его головой. — Das wilde Land. Die wilden Sitten (Дикая страна. Дикие обычаи), — Подвёл итог Георг. — Ja okay, das ist Sie! Und mir hat Sie gefallen (Да ладно вам! А мне они нравятся…) — улыбнулся Билл, за что тут же получил подзатыльник от брата. — Du bist klein und dumm. Nichts verstehst es nicht in diesem Leben (Ты маленький и глупый. Ничего не понимаешь в этой жизни) Билл нахмурился и решительно встал.  — Дима, — позвал он. Чернов удивленно обернулся. — Я… next. Want to be. — проговорил Билл. Дима расплылся в улыбке и указал веником на освобожденную Мишей полку. Билл испуганно посмотрел на Тома, в чьих глазах ярко читалось «Ну что, боишься? Я же говорил». Билл уверенно лег на полку, мысленно читая молитву. — Ты уж отбей его как следует, — шепнул Мишка на ухо Диме. Тот кивнул и замахнулся веником. Всё же Дима не мог бить в полную силу и обходился с Биллом довольно нежно. Нет, им двигали далеко не высокие чувства по отношению к младшему Каулитцу. Он просто боялся сделать тому больно. Вдруг орать начнёт? С его поставленным голосом — оглохнуть на раз-два. Да и хилые они, эти немцы. А вдруг на Билле синяки останутся? Его ж потом Йост с Шухардом в бараний рог свернут! Билл, к большому удивлению, не кричал. К его большому удивлению. Он никак не ожидал, что эта процедура может быть приятной. Этакий своеобразный массаж. Он немного напрягся, когда Дима положил ему на лицо мокрый веник, но потом привык. Тепло, дубом пахнет… Лежи, получай удовольствие. И Билл его получал. В его голове пролетали разные мысли. Он чувствовал, как что-то меняется. Он очень теплеет душой к этим странным русским парням, и, даже привязывается к ним. На секунду в голове Билла промелькнула идея «А почему бы не провести с ними ещё как-нибудь время? Ведь они могут играть у нас на разогреве… Я мог бы приехать к ним на каникулы…» Но эта мысль тут же разбилась о контракты, Тома, Йоста, отсутствие свободного времени, да и просто о языковой барьер и разделяющие их километры. Не стоит всё-таки забывать, кто они и кто он. Билл открыл глаза. А, собственно, в чём разница то? Что мешает им дружить? Да ничего! Надо будет всерьёз поговорить с Йостом. Довольно уже… — Эй, ты там жив? — Дима поднял веник, заглядывая в лицо Билла, чем прервал его мысли. Каулитц улыбнулся и лениво поднялся, садясь. Немцы обступили его. В воздухе висел немой вопрос «Ну как?!» Билл хитро улыбнулся, подмигнув Диме. — Fantastisch Ну-с? Кто ж-э слэдующий?