«Во всем, что снами происходит – ищите женщину. Она может сделать с нами все: вернуть к жизни или поставить ее под угрозу. Мы стараемся сделать для женщин все. А женщина делает все для этого.Cherchez la Femme».
(POV Джейме) Я лежу на кровати, бессмысленно уставившись в потолок, в одну проклятую точку. Голова начинает уже белеть от прокрученных сотни тысяч раз одних и тех же мыслей. Мигрень, настоящая мигрень, разрывает мозг так, что сводит зубы. Сжимаю кулаки, стараясь отвлечься от агонии, разгорающейся в черепной коробке. Передо мной лишь ее глаза шоколадного цвета и полураскрытые губы, которые так и манили. Это был лишь короткий поцелуй, я не целовал так даже сестру, а уже не нахожу себе места, желаю ощутить ее вкус на языке так рьяно, словно это жизненно необходимо. От этого ноют все кости, а сердце сжимается, отзываясь покалыванием, легкой судорогой. Седьмое пекло! И как я только дошел до такого, до одержимости. Я встаю с кровати, негромко ругаясь, бессмысленно бреду по коридору, от улыбок слуг уже начинает тошнить. Возникает неутолимое желание накричать на кого-то, вылить все, что накопилось. Мне казалось, что еще секунда – и моя голова лопнет, как глупый воздушный шарик. Вижу ее, такую невинную и ласковую, с улыбкой на чертовски соблазнительных губах. Елена подходит ближе, качая бедрами. Чувствую ее приятный запах, до сумасшествия хочется впитать этот аромат, провести кончиком языка по ее тонкой белоснежной шее, зарыться лицом в ее длинных волосах. Седьмое пекло! Руки тряслись, словно в приступе эпилепсии. Гилберт касается своими тонкими пальчиками моей руки. Я так рад видеть ее, что улыбаюсь, как ребенок. Молчит, просто смотрит в мои глаза, гипнотизируя. Черт! - Доброе утро, миледи, - выдавливаю я. - Доброе утро, сир Джейме. Как вы себя чувствуете? Плохо, я бы даже сказал ужасно. Ты нужна мне, как наркоману его доза, как глоток воздуха, как кислород. - Отлично, леди Елена. Вам не стоит так беспокоиться о моем здоровье. Ее губы медленно растягиваются в улыбке, подливая масло в огонь. Возникает потребность вжать ее в стенку и поцеловать по-настоящему. Приближаюсь к ней, а она пятится, как загнанная мышка. Маленькое сердечко отбивает бешеный ритм. Девушка вжимается в каменную стену, оглядывается по сторонам, ища спасение. Я опираюсь о камни за ее спиной. Шатенка так близко, что внизу живота сжимается пружина. Ее дыхание оставляет невидимые ожоги. Елена легонько закусывает влажные губы. Приближаю к ней лицо, что пугает ее еще больше. Сумасшедший! Что ты творишь? Становится уже через долю секунды, когда ее ладошка ложится грудь, словно прикрывает сердце. Отчаянно хочется заскулить от бури эмоций, запретных желаний. Отворачивается, прячет взгляд. Аккуратно поднимаю ее подбородок, желая снова утонуть в карих глазках. Катастрофически необходимо увидеть этот укор. Скажи же что-то! - Джейме…- шепчет она одними губами, как любовница в ночи. Это сводит с ума, возбуждает. Спокойствие и привычный мир катятся по наклонной, вся сдержанность испаряется. – Джейме… - Я здесь. Кажется, что весь Красный замок опустел. В длинном коридоре оказались лишь мы двое. Интересно, как она отреагирует на мой поцелуй. Нужно, просто необходимо прикоснуться к этим губам, но что-то внутри отдергивает меня, приглушает этот призыв. Еще чуть наклоняюсь, сердце разрывается. Пожалуйста, мне это так нужно, пожалуйста. - Что ты делаешь? – пищит она, задыхаясь. – Ты же этого не хочешь. Просто отпусти меня. У меня есть муж. Иной бы его побрал! Мне все равно! Воздуха не хватает, словно ее слова и одно присутствие перекрывали доступ к кислороду. Гилберт так близко, что наши губы едва касаются друг друга. Нежная кожа на губах сгорает в одночасье. Северянка старается меня оттолкнуть. Но почему-то мне кажется, что она тоже хочет ощутить поцелуй. Боль. Мне просто надо утолить эту боль. - Джейме! – уже кричит принцесса, упираясь в меня ладонями. Продолжает каждым прикосновением эту мучительную пытку. - Миледи, вы же должны мне поцелуй. - Мне кажется, что эта тема давно закрыта. Я благодарна вам, но…я поцеловала, как вы этого хотели. Кривая усмешка ползет по губам. - Я показывал, а теперь, когда вы все поняли… Смотрим глаза в глаза, электрический заряд пронизывает до ноющей боли. Я легонько прикасаюсь к ее алым губам. Делаю первый глоток. Хорошо, до безумия хорошо. Сознание улетают куда-то за Узкое море. Поцелуй становится более осязаемым, страстным, властным. Не могу утолить эту чертову жажду. Обхватываю ладонью ее затылок, прижимая к себе с новой силой. Взрыв – на маленькие кусочки разлетелось сердце. Оторваться от губ нет сил. Воздух закончился в легких, но все еще целую, будто с завершением поцелуя оборвется жизнь. Елена запустила пальцы в мои волосы, аж в груди защемило. Наслаждение, эйфория накрыла волной. Стало жарко, безумно сладко. Глотаю ее запах, стараясь запечатлеть ее всю в своей памяти. Провожу свободной рукой по ее талии, сминая ткань платья. Все чувства просто зашкаливают. Боги…Что это со мной? Елена Гилберт разрывает поцелуй. С губ слетает стон жалости, они горят, пульсируют. По телу пробегает истома. Мало, мне мало. Не даю шансов вырваться, хватаю ее за шею, снова целую. Внутри взрываются множество огней. Хочу кричать, выплеснуть все. Сильнее вжимаю шатенку в стену. Уже не могу остановиться. Девушка обвивает мою шею руками, чуть приподнимается, снова отталкивает меня. Дышит тяжело. Чертовка! - Надеюсь, мой долг уплачен. Я ничего больше вам не должна. И этот поцелуй ничего не значит. - Да, - отвечаю я ей в спину. Стало еще хуже. Поцелуй только разбудил аппетит. Судорожно хватаю ртом воздух. Проклинаю самого себя. Серсея движется мне навстречу. Беру себя в руки, превращаясь в каменную глыбу. Целует меня в щеку, старается прильнуть к губам, но я отстраняюсь от нее, как от прокаженной. Грубо хватаю за плечи и впечатываю в стену в то место, где только что была Елена. Серсея рычит как львица. - Что ты делаешь, Джейме? Мне же больно. - Больно? А мне, значит не больно. - Я не понимаю… - Все ты понимаешь! – ору я, отчего зверь внутри меня замурлыкал. - Я люблю тебя. - Ложь. Сплошная грязная ложь. Ты никогда никого не любила, кроме себя. Ты играла со мной, как с игрушкой, использовала, но я чертовски устал от этого. Устал гореть от боли, злая ведьма. - Неужели, это все из-за этой северянки? – изгибает бровь сестра. - Нет, это из-за тебя. Впервые я хочу пожить ради себя. Не хочу видеть тебя, слышать твой голос. Былых отношений между нами больше не будет. Она смеется в истерике, прищуривает изумрудные глаза. - Сам же ко мне приползешь на коленях, но услышишь то, что сказал сейчас мне. - Как ты заставила лорда Гилберта признаться в том, что он не делал?*** ( 2 недели назад)
Джонатан Гилберт готовился к отъезду домой. Ему не хватало этого холода, пробирающегося под одежду, песни ветра и вьюги, а главное, не хватало снега, тающего в горячих ладонях, рассыпающегося на снежинки. Он засиделся до глубокой ночи, кропя над бумагами. Бросил взгляд на огарок свечи и остывший ужин. Глаза слипались от усталости, а все мышцы уже одеревенели. В эту минуту его дверь распахнулась, и в просторную спальню ввалилась стража, без лишних слов схватила его под руку и вышвырнула из его покоев, как пьяницу из трактира. Мужчина больно ударился о каменные лестницы, за стоны получил удар по ребрам. Они хрустнули от мощного удара, боль пробежала по телу. Высокие, одетые в дорогие доспехи, мужчины ударами дубин заставили его дойти до камеры. Хранитель севера погрузился в темноту и сырость, проникающую в легкие и остающуюся там неприятным осадком. Тело ныло от побоев. Каждый час септон пробуждал его от дремоты и заставлял раскаяться в содеянном. Мысли путались. Старый лорд не получал воды, не говоря уже о маковом молоке и еде. Силы постепенно покидали его. Джон начал думать, что умрет в этой тюрьме, как преступник. Однажды он все же получил похлебку из собачьих хвостов, на вид его уже ужин кто-то уже съел. Несмотря на отвратительный вкус, лорд съел все до последней капли. Одежда впитала зловонные запахи, ребро начало болеть так, что дышать стало больно. Гилберт даже не мог встать, чтобы справить нужду. С каждым днем спать давали меньше, а вкус еды становился все отвратительнее, даже когда мужчина подумал, что хуже быть уже не может. Обезумев от боли, Джон кинул миску с похлебкой в стражника, когда почти тухлый запах проник в камеру, за что его избили до потери сознания. Глаза северянина потухли, а лицо стало черным от синяков, на спине и животе запеклась кровь, но все же он не готов был сознаться в том, чего не совершал. Серсея Ланнистер стала первым и последним гостем лорда Джонатана Гилберта. Она принесла румяный стейк, до хрустящей корки поджаренный кусок мяса и печеные овощи с пряностями, этот ужин дополнял кувшин с вином Пентоса и бутылочка с маковым молоком, чтобы унять боль. - Вы, должно быть, голодны, лорд Гилберт? - Чем обязан такой заботе? Блондинка поставила перед ним поднос так, что он все еще не мог дотянуться до источника манящих запахов. Понаблюдав за его мучениями, подвинула еду ногой. Усмехнулась, наслаждаясь его унижениями. - Вы же знаете, в чем вас обвиняют. - Знаю, миледи. Я не причастен к этим убийствам, это вам известно. Лучше ответе, что вам от меня нужно и зачем весь этот спектакль. - Это не спектакль, милорд. Вас казнят в любом случае. Если вы признаетесь публично в убийствах, то лишитесь головы, но ваша дочь останется жива, откажетесь – она пострадает, а вы сгниете в этой камере. Вам наполнят горло раскалённым железом, а Елене сообщат, что вы подтвердили, что она была с рождения проклята. Она возненавидит своего отца, будет повешена, а с вами произойдет несчастный случай. Джон отодвинул от себя еду со злостью и ненавистью. Ланнистерша присела перед ним на корточки и поиграла ножом, который вонзила ему в бедро. В зеленых глазах горел огонь. - Подумайте, Джон, что вы хотите для своей милой дочки. - Зачем? - У меня личный интерес. В игре престолов либо побеждают, либо умирают. Вы слабое звено, лорд Гилберт, вам и вашей семье ни за что не выиграть в политических играх. Север будет в моих руках, как и корона. - Вы развяжете войну. - Войны начинались и из-за меньшего, Джон. Сколько вам нужно времени, чтобы озвучить решение? - Я согласен. Я признаюсь, если с Елены снимут все обвинения.***
Фрея Майклсон, высокая блондинка, сидела на упавшем дереве и качала ногой. В тонких пальцах она крутила яблоко. Клаус присел рядом, глядя куда-то вдаль. Солнце играло в его волосах, создавая некий золотоватый оттенок. Мужчина облизал губы и посмотрел на сестру, увлеченно поедающую фрукт. - Ты еще не наелась? Ты, наверное, уже килограммов десять слопала. - Замолчи, Ник! Лучше начни объясняться. Куда ты влип на этот раз? Майклсон потер переносицу и встал. - Понимаешь, дело все в волках. Снова были совершены нападения, люди начали это замечать. Из-за оборотней был казнен ни в чем неповинный человек. - Ты не можешь сдерживать себя? - Дело не во мне. Все полнолуние, ну, почти все, я был прикован в подвале. Только одну ночь я позволил себе лишнего, а других людей убивал уже не я. Элайджа может это подтвердить. - Элайджа подтвердит, что угодно, брат, - хмуро произнесла Фрея и откинула огрызок в сторону. – Ты знаешь кого-то из твоих. Мужчина фыркнул. Блондинка встала позади брата и положила руки ему на плечи. - Я встречал одного оборотня лишь однажды, но, как я знаю, этот человек живет за Узким морем. - Значит, он переехал. - Вообще-то, она, а не он, и ее зовут Хейли. Используй заклинание поиска. Я принесу тебе ее вещи, только позже, у меня встреча. Клаус поцеловал блондинку в щеку, затянул на поясе меч и побежал в сторону Красного Замка. Летний сад был наполнен ароматами роз и сирени. Кэролайн сидела у фонтана, скромно положив руки на колени. Майклсон сорвал с куста белоснежную розу и протянул ее блондинке. Девушка никогда еще не получала таких подарков, поэтому просияла, как дитя, и сразу понюхала ее, будто не чувствовала этот аромат, что доводил уже тошноты. Она расправила складки платья и предложила мужчине к ней присоединиться. Он сел поближе к Кэролайн, касаясь ее плеча своим. Его крупная ладонь сжала ее пальцы, кожа горела от его прикосновений. Блондинка покраснела, Клаус погладил ее по щеке и поцеловал губы, заставив ее вздрогнуть. Прижала кончики пальцев к губам и отвернулась. - Я всегда получаю, что хочу, Кэрри. - И сейчас вы хотите меня, милорд? - Нет, я хочу твоей любви, а не утех для тела. Послышался свист. Стрела прорезала воздух и вонзилась в плечо Майклсона. Клаус зарычал и резко вырвал ее, но ее место заняла другая ее сестра. Лицо юной служанки исказил ужас. Энзо опустил лук и улыбнулся, словно это была детская невинная игра. В руках брюнета блестел меч. - А я тебя предупреждал.