***
Лили вбежала в раскрытую дверь дома. Как только босоножки упали на пол в коридоре, с кухни раздался женский голос: мама звала её. — Лили, у нас гости. Познакомься, это профессор МакГонагалл, она приехала, чтобы предложить тебе учиться в… школе, — миссис Эванс бросила тревожный взгляд на мужа, а он только поддержал волнение супруги. Лили поздоровалась и с интересом уставилась на статную женщину. Она была в тёмном плаще или мантии, накрывавшей странного цвета костюм. Фигура её, весьма внушительная, будто была вылизана кистью художника-перфекциониста. Каждая складочка располагалась на своём месте и не смела сдвинуться с него, тяжёлые квадратные очки чётко очерчивали глаза, а тугой узел тёмных волос на макушке словно подчёркивал всю её строгость. Женщина немного напугала Лили, но она всё же нашла в себе силы улыбнуться. Профессор будто ждала, пока Лили закончит её разглядывать и, как только девочка снова посмотрела ей в глаза, заговорила: — Мисс Эванс, я представляю школу чародейства и волшебства Хогвартс. Ваши родители, — МакГонагалл посмотрела на миссис Эванс, а та нервно перехватила руки, — не против Вашего обучения в Хогвартсе, — сказала профессор, мимолётно взглянув на кресло, которое стояло в гостиной не на своем месте, и добавила: — Конечно, в том случае, если Вы согласны. Где-то внутри, в области груди, лопнул шарик тёплой согревающей жидкости. По крайней мере, Лили так казалось. Северус не обманул. Хогвартс существует. Ей можно туда поехать. Она волшебница! Понимание накрывало её волнами, а глаза загорались бешеным азартом. — Я согласна, профессор, — просияла Лили и проследила за взглядом профессора МакГонагалл. Кресло немного подвинулось в сторону двери и развернулось другой стороной. Взглянув на маму, девочка заметила едва сдерживаемую улыбку. Отец же не отрываясь смотрел на такое обычное кресло, шепча что-то похожее на «Невероятно!» Лили ещё раз посмотрела на миссис Эванс. Она тихонько кивнула, подтверждая, что расскажет дочери всё чуть позже. МакГонагалл улыбнулась, заметив их немой разговор. А ведь казалось, эта сурового вида женщина вообще не способна на улыбку. — Вот Ваше письмо. В нём подробные инструкции: где купить учебные принадлежности и как попасть на платформу девять и три четверти. Также в письме Вы найдёте билет на поезд. Всего Вам доброго, — сказала женщина и, заметив, как мистер Эванс двинулся к двери, добавила: — Можете меня не провожать. Она быстро вышла на улицу, повернулась на каблуках и с лёгким щелчком растворилась в воздухе. Лили взглянула на родителей, те широко улыбались и с нетерпением ждали, когда дочь откроет конверт. Девочка осторожно перевернула его, рассматривая аккуратно выведенные изумрудными чернилами буквы. В школе знали даже о том, что она живёт на втором этаже во второй комнате справа. Она осторожно вскрыла конверт и нашла всё, о чём говорила профессор: два сложенных втрое листа пергамента с подробными инструкциями, список учебных принадлежностей и крохотный резной билетик на поезд с датой отправки первого сентября. — Я так рада за тебя, дорогая, — миссис Эванс подошла сзади и взглянула на бумажки из-за плеча дочери. — Мам, поедем Косой переулок! Пожалуйста! — затараторила Лили, помахивая кипой бумаг. — Конечно, поедем, — мистер Эванс подхватил дочь и закружил по гостиной. Девочка смеялась, а мужчина улыбался. Такие чудные новости приходили не каждый день. — Пора обедать, Джордж, — вспомнила миссис Эванс. — Лили, позови Петунью. — Мам, — протянула Лили. — А что с креслом? — Всё отлично, милая. Просто профессор МакГонагалл превратила его в бегемота, и папа немного растерялся, — фыркнула миссис Эванс и рассмеялась совсем как девочка, смешно морща нос. — Позови Петунью, — усмехнулся мужчина, взлохматив медно-рыжие волосы дочери. Он уже пристраивался к креслу, чтобы передвинуть его на прежнее место. Лили кивнула и понеслась наверх, мечтая быстрее сообщить сестре радостную новость. — Туни! Туни! Мне пришло письмо из Хогвартса! Туни, я так счастлива! — лепетала она, влетая в комнату сестры. Та читала книгу, уютно растянувшись на диванчике. Она лишь сморщила нос и приподняла взгляд, одаряя младшую вниманием. — Ну зачем так орать? Что случилось? — Мне пришло письмо! — Лили протянула конверт сестре и присела рядом, ожидая, когда Петунья прочитает или хотя бы посмотрит. — А ещё мама зовёт обедать, — добавила она, раскачиваясь на табуретке. Лили смотрела на сестру, ожидая её реакции, пока та внимательно изучала текст, хмурясь, бросая взгляды на сестру. Петунья резко встала и бросила конверт на диван. Лили нахмурилась и удивлённо уставилась на неё. Петунья смотрела на сестру с нескрываемой завистью. Она окинула девочку полным ненависти взглядом, от которого с лица Лили сползла улыбка. — Туни… Петунья отдёрнула руку, до которой дотронулась Лили, и отошла подальше. По венам, словно яд, растекалась обида. Что-то горькое чувствовалось на кончике языка, а в горле стоял ком. «Она. Не я. Она. Не я…» — три повторяющихся слова разрывали голову на куски. Петунья стояла, приоткрывая рот и снова закрывая его, будто её только что вытащили из воды. Эти зелёные испуганные глаза. Боже, как же она завидовала этим зелёным глазам. А эти щёчки и медные волосы? Тонкие пальцы и милая родинка на шее. Боже, как она завидовала Лили. Но девочка смирилась. Она любила сестру, а теперь Лили волшебница. А кто теперь Петунья? Жалкий человек! Ничем не отличающийся от тысяч, нет, сотен тысяч других. Злость застилала глаза, которые и без того затуманили солёные слёзы. — Я всегда говорила, что ты уродка! — со злобой выпалила старшая сестра. — Уродка! Уродка! Уродка! Слова срывались с языка без спроса. Обидное слово, которым Петунья секунду назад обзывала саму себя, снова и снова обрушивалось на Лили, а она не понимала, чем такое заслужила. Это удивление на её лице, как же она хотела сказать ей, что рада, но не могла. Мысли занимали всего три слова. — Туни, зачем ты так? — со слезами Лили выбежала из комнаты, не забыв забрать заветный конвертик. Девочка побежала в комнату и закрыла за собой дверь. Петунья тем временем спустилась вниз на обед. — А где Лили? — Она, наверное, у себя в комнате, думает над тем, почему она ненормальная, — всё ещё злясь, ответила Петунья. Она пыталась себя приструнить, но поток зависти и злости лился из неё не переставая. На щеках показались неприятные пятна, но она даже не смогла промолчать. — Туни, что с тобой? — миссис Эванс с тревогой посмотрела на старшую дочь. — Со мной ничего, — выпалила она и плюхнулась на стул. — Не говори так о сестре, — строго посмотрел на неё отец, и именно в этот момент Петунье захотелось разорвать тот конверт в клочья. Он так гордится ею, так рад, что даже не заметит, как она страдает. Просто запретит называть Лили ненормальной или уродкой. Эванс жевала свой язык, но молчала. Вскоре спустилась и Лили. Её глаза были красными, но она и слова никому не сказала об издёвках. Все кушали молча, только взрослые иногда переглядывались и бросали озабоченные взгляды на детей. Мистер Эванс с укором смотрел на старшую дочь, исправно делающую вид, что всё в порядке и никакой Лили в доме нет, а миссис Эванс совсем растерялась и, быстро отужинав, встала у стола с тряпкой, чтобы протереть стаканы и занять чем-то руки.***
— Мама, смотри! Совы! — Да, милая, — улыбнулась рыжеволосая женщина дочурке. — Мама, давай купим сову. Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! — девочка округлила глаза и в мольбе сложила руки под подбородком. — Посмотрим, — хитро сощурилась миссис Эванс. За Лили и её мамой шли угрюмая Петунья и мистер Эванс. — Туни, посмотри какие леденцы, — кивнул мужчина на тачку со сладостями, но, увидев сморщившееся лицо дочери, добавил: — Тебе здесь не нравится? — Как мне может понравиться в мире уродов? — раздражённо зашипела Петунья. — Напомни мне, чтобы я сюда никогда не возвращалась. Девушка, несмотря на своё настроение, жадно впивалась глазами во всё вокруг, от мётел до обычного флакончика чернил. Мистер Эванс пригрозил чудным времяпровождением в машине, Петунья замолчала, а мужчина грустно шёл рядом со старшей дочерью, ни за что не хотевшей принять мир её сестры. Семья вышла на площадку перед белоснежным зданием банка Гринготтс. Светлая брусчатка казалась грязной и серой по сравнению со сверкающими стенами. Лили готова была завизжать от восторга. При входе в банк их встречали гоблины. Невысокие, сморщенные, лишь отдалённо напоминающие маленьких человечков. Длинные пальцы сжимали дверь, крючковатые носы неприветливо поджаты, а уши вытянуты как у эльфов в маггловских книгах. В громадном мраморном холле тоже были гоблины. Они сидели за стойкой и занимались своими делами. Некоторые взвешивали на золотистых весах монеты и драгоценные камни. Один из них, наиболее уродливый, косо посмотрел на семью, но, ничего не сказав, развернулся к своим весам с изумрудами. Миссис Эванс смело прошла мимо этих существ в самый конец зала. За ней, пытаясь ничего не упустить, следовали Лили, мистер Эванс и, вжавшаяся от страха в отца, Петунья. — Здравствуйте, — сказала миссис Эванс, улыбнувшись одному из гоблинов за стойкой, — мы хотели бы обменять деньги. Понимаете, мы не волшебники, но нашей дочери пришло письмо и… — Хорошо, — резко сказал гоблин, — давайте деньги. Женщина достала из кошелька хрустящие бумажки и протянула гоблину. Он забрал бумажные деньги и высыпал на стойку золотые, серебряные и бронзовые монетки. — Золотые — галеоны. Один галлеон — семнадцать сиклей, — монотонно начал гоблин, — и четыреста девяносто три кната. Серебряные — сикли. Один сикль это двадцать девять кнатов. Всего хорошего, — так же монотонно попрощался он. Миссис Эванс рассматривала монеты, пока загружала их в сумочку. Парочку она протянула мужу, который вертел их в руках с таким видом, будто выиграл в лотерею. Выйдя из банка, всё семейство собралось в круг, рассматривая листок с нужными вещами. — Давайте пойдем за палочкой. Пожалуйста, мама, — заверещала младшенькая и стала дёргать женщину за руку. — Да, хорошо. Только куда? — Сейчас, — мистер Эванс отошёл от своих девочек и направился в первую же лавку. Рядом с входом стояли большие бочки со странными предметами. Одна была заполнена чем-то, больше похожим на малюсеньких жучков, вторая полностью набита сушёными лягушками. — Простите, мэм. Дело в том, что моя дочь должна ехать в магическую школу, но сами мы не волшебники, мы не знаем, куда нам пойти сначала… — обратился мужчина к светловолосой полной женщине за прилавком. — Да-да, сейчас. Я поняла, — быстро подскочила та и, вынув палочку, взмахнула, указав на чистый кусочек пергамента, — Если вы хотите купить палочку, вам лучше зайти к Олливандеру; мадам Малкин поможет вам выбрать мантию, а напротив её магазинчика продают отличные письменные принадлежности. Орлиные перья просто замечательные. Что у вас ещё в списке? Ах да! Можете купить всё для зелий здесь. А на углу во «Флориш и Блоттс» купите книги. Миссис Эванс была в восторге от волос из хвоста единорога в этой лавке, но пухленькая продавщица заверила её, что на первом курсе Лили они не понадобятся. Петунью воротило от всех этих сушёных животных и частей их тел. А от крохотного пузырька драконьей крови она чуть не рухнула в обморок, но, не подавая вида, девушка поджала губы и старалась держать себя в руках. У мистера Олливандера Лили измеряли волшебные линейки и метры. После горы опробованных палочек, девочка почувствовала, как тепло разливается по её телу от первого прикосновения к палочке из ивы. Когда она взмахнула ею, палочка выпустила сноп золотых искр, и Мистер Олливандер, костлявый старик с выцветшими, когда-то голубыми глазами, положил её новую волшебную палочку в длинную коробочку, завернутую бумагой. Лили светилась от счастья. У мадам Малкин волшебница долго крутилась на стульчике, пока молоденькая девушка с хвостом вьющихся волос помогала ей выбрать мантию. Девушка улыбалась Лили, а миссис Эванс даже прослезилась: её девочка уже такая большая. Напоследок семья оставила книжный магазин «Флориш и Блоттс». Полки в нём были уставлены разнообразными книгами. Даже тот, кто не испытывал никаких чувств к книгам, засматривался. Миссис Эванс сразу приглянулась книга «Все важнейшие открытия за последний век», и она с интересом стала рассматривать её. Когда все очнулись от книжного транса, мистер Эванс потянул жену и дочерей на кассу. Вместе с книгами из списка в новый пакет с невидимым расширением отправилась «История Хогвартса». В лавке с совами, куда Лили затащила маму, царил полумрак. То и дело какая-нибудь птица довольно ухала или перелетала на другую жердь. В углу сидел волшебник средних лет и, казалось, дремал. Мистер Эванс прокашлялся, привлекая его внимание. Мужчина вскочил и устало улыбнулся, его белые зубы отчётливо выделились в полумраке. — Извините, тут так темно, что я, кажется, задремал. Хотите приобрести сову? — Да. Посоветуете нам какую-нибудь? — мистер Эванс пустился бы в который раз объяснять, что они здесь впервые и не знают, что лучше, а что хуже, но мужчина прервал его и стал демонстрировать разных птиц. Одни были большие, даже огромные. Другие с лёгкостью помещались на ладошке. Лили понравился маленький сыч, но миссис Эванс разумно заметила, что птичка слишком уж мала для доставки писем. Продавец показывал птиц разных расцветок и рассказывал о лучших качествах почтовой совы. В итоге, все сошлись на большой рыжеватой сипухе с умными глазами. Лили расплатилась, схватила клетку с птицей и поспешила убежать из сонного царства, а мужчина снова улёгся в кресло и сложил руки на упитанном животе. Добираясь от «Дырявого Котла» до машины, Лили сравнивала волшебные лавки и маггловские магазинчики. Она точно знала, чему отдаёт предпочтение, и только крепче сжала ручку клетки. Загрузив все вещи в машину, семья Эванс выехала домой по перегруженным в выходные дорогам.