Потерянные в полусвете

Небо надо мной — россыпь звёзд, Тот, кто видит боль, не уйдёт от слёз. Полная луна и хрустальный свет Горечи сполна заменяет смерть. Тени надо мной — стаи снов, Тот, кто видит боль, видит и любовь…

      …Преисполненная тревогой и милосердием песнь чистым ангельским голосом сливалась в настоящей гармонии с шелестом богатых крон и дуновением летнего ветра, приносящего за собой аромат распустившихся соцветий. Нежностью невидимых касаний скользила стихия над землёй, игриво опускаясь и вновь взмывая к небесам, чтобы одарить лаской величавые облака, лениво плывущие вдаль. Обрывая белые лоскутки с их пышных нарядов, ветер приоткрывал глубины небесной глади, чтобы выпустить свет — особенный, яркий, но не слепящий, робкий, но наполненный силой. Сама природа обозначала пришествие истинно светлого и непорочного существа. Ангел, спустившийся с небес, сложил белоснежные крылья, и те звоном чарующей мелодии чистоты дали о себе знать ещё раз, прежде чем решиться сокрыть свою красоту за невидимой тяжестью груза. С благородным желанием озарить благом каждое живое существо ангел смотрел туда, где под первыми лучами взошедшего солнца просыпалась многолюдная столица.       Маса — так звали ангела, чья песнь звучала до сих пор, — подставил раскрытые ладони под нежащее тепло и закрыл глаза, опуская пушистые ресницы. Сонные, украшенные капельками росы бутоны встрепенулись поблизости и, словно кивнув в знак благодарности, начали распускаться, украшая лесное поле насыщенной гаммой живого цвета и даря сладость медовых ароматов. Улыбнувшись сквозь слова своей песни, Маса любовался сотворённым чудом, веря даже в самую крохотную жизнь, что полнилась благословенной силой его мольбы — услышанной и принятой.       Но где проливался свет, рождалась тьма. Солнце, не успевшее согреть столицу, спряталось за вмиг потускневшими облаками, зелёные кроны склонились в повиновении, и ласковый ветер пропитался пеплом сожжённых душ, когда демон, призванный вершить своё правосудие, появился за спиной ангела. Песнь, пропетая мягким голосом, прервалась, и Маса распахнул мгновенно засиявшие глаза. Не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто нарушил его покой, кто сейчас улыбался гадливой улыбкой и плёл мысленную паутину страданий. Тихий выдох. Маса не должен был рушить своё самообладание, не должен был поддаваться презрению к тёмному существу, он только горделиво поднял голову:       — Я знал, что явишься именно ты, Хиро, — тон был ровным, голос не дрожал. Тонкие пальцы невесомым жестом очертили распустившиеся цветки, прося их поумерить цветение, лишь бы не быть замеченными Хиро. Но те незыблемо тянулись к небу, не желая преклоняться перед тьмой.       — Наслышан обо мне? — как и ожидалось, голос демона звучал низко, насквозь пропитанный самолюбием. Он касался слуха так, как кожи касалась тьма. Демоническая тьма, приглушающая трепетный свет ангела. Хиро резко возник прямо перед Масой — буквально несколько шагов отделяли их — таких противоположных — друг от друга. — А ты ничего. Сладенький.       Демон склонил голову набок, не скрывая лукавого взгляда, обращённого на ангела, но в произнесённых бледными губами словах таилась усмешка. Хиро забавляла ещё не начавшаяся игра, забавляло само осознание, что вместе с Масой ему придётся скитаться по столицам и городам, повинуясь призыву потерянных душ. Душ, мечущихся в мучениях между тьмой и светом, между пороками и бесконечной болью, между добром и безмятежностью. Между… Между демоном и ангелом.       Маса едва не пропустил неблагодарную дрожь, вынужденный терпеть унизительные демонические речи. Речи, способные в два счёта ввести в заблуждение, способные очаровать и привести к забвенью. Но Маса даже не опустил взгляда, глядя в карие глубинные глаза самому демону. Он действительно был наслышан о нём, о его жестокости, о его кровавых деяниях на земле, о его ненависти к людям и презрении к ангелам. Он был наслышан о Хиро как об одном из самых лучших служителей подземного мира ещё до того, как он стал демоном потерянных душ. Ещё до сегодняшнего дня, вспыхнувшего и угасшего в полусвете — в моменте встречи двух противоположных, но, увы, не враждующих существ. Больше нет. Два мира заключили перемирье.       — Жаль, что мне приходится слушать тебя, — снисходительностью в ответ. Если бы Маса был в силах, он бы исправил Хиро, озарил его своей благодатью и благословил ангельской мольбой, но…       Злорадный смех резанул по слуху, первый раскат грома ещё вдалеке эхом повторил это зловещее звучание.       — Тебе придётся не только выслушивать меня, пернатый, но и проигрывать мне, — о возможном выигрыше Масы демон даже думать не желал. Он знал Масу не так давно, да и то лишь по слухам от потешающихся собратьев, но уже высмеивал его добродушие даже по отношению к себе. — Тебе ведь известны случаи, когда ангелы сами шли к тьме, сжигали свои крылья и спускались в подземный мир уже другими… Не теми, кем они были рождены?       — Каждый может ошибиться. Но я не позволю сделать неправильный выбор людям. Они заслуживают большего, — любовь, чувствующаяся даже в мягком голосе, заставила Хиро приподнять уголки губ в надменной улыбке, похожей на оскал.       — Что может быть лучше удовольствия после свершившейся мести, что может быть лучше причинения боли другим? Я уже трепещу в предвкушении, Маса, — шаг вперёд и шёпот. Пронзительный, низкий шёпот. — Потому что знаю, что на самом деле присуще человеческому сознанию… Потерянной душе.       Он мог бы толкнуть сейчас ангела на землю и посмеяться над его безволием против своей свободы — перемирье позволяло ему всё, кроме убийства, мог бы обжечь его холодным прикосновением, он мог бы… Но впереди было множество шансов, а спешка только попортила бы веселье.       — Я никогда не склонюсь перед тобой и сделаю всё, чтобы сберечь человека на стороне света, — Маса был непреклонен и непоколебим в своей уверенности, даже если приходилось подавлять незримую дрожь.       Секунда неразрывной связи взглядами, секунда несостоявшегося столкновения, секунда непроизнесённых слов. Маса, повинуясь зову первой потерянной души, исчез, испарился прямо перед Хиро, сохранив за собой лишь несколько выживших соцветий. Но и они померкли под волей демона.       — Что ж, начнём игру, — Хиро тоже слышал зов и криво усмехнулся, следуя за Масой в пропитанный горестью людской мир. И зарождающаяся гроза в бесцветном небе обернулась предвестием его появления.