Потерянные в полусвете

Не забывай Луну в мимолётных воспоминаниях. Веющий ветер останавливается, Незаконченная жизнь спрашивает «Выбери будущее, ты желаешь продолжить играть до конца в прошлое или разрушить его?» Грех, завязавшийся вокруг этого мира, превращает его в пепел Смерть... Смерть... Страдание этой планеты будет разрушать одного за другим.

NOCTURNAL BLOODLUST – Sphere

      Глубокая ночь укрылась серым туманом, похожим на дым, поднявшийся в небо из подземного мира, будто бы демоны устраивали сейчас гневный и в то же время радостный пир, мучая нечестивых людей в неистовом огне. Маса содрогнулся от тревожных мыслей, найдя уединённое пристанище на поржавевших качелях в заброшенном саду. Хоть он и знал, что от присутствия Хиро ему никуда не скрыться, тщетно искал место, где можно было вспомнить об одиночестве, не слушая речь сына тьмы хотя бы минуту.       Луна спряталась, погасла, как и солнце в первый день полусвета, но Маса видел её в своих воспоминаниях, мысленно дотягиваясь до небес, скучая по дому… или… просто желая втайне от самого себя оставить Хиро одного с взывающими грешниками. Но бросать их только потому, что демон, скитающийся рядом постоянно, не даёт покоя — стало бы глупо, несмело и совершенно неправильно для ангела. Выдох и тоскующий взгляд наверх — безмолвным обетом: «Я выстою в этом испытании судьбы». Маса был уверен, что хозяин или хотя бы собратья слышат его, но вместо поддержки почувствовал сильный толчок. Качели пошатнулись, едва ли не роняя ангела на землю — он вовремя схватился за толстую цепь.       — Решил тебя развеселить, — Хиро, нисколько не испытывая вину за собой, появился рядом с Масой, задерживая качели, останавливая их неприятный скрежет. Он улыбался демонической улыбкой, как ни в чём не бывало, от него веяло чужим страхом и горестью, а в зловещем взгляде читалось услада. Он явно успел навестить своих собратьев, спустившись вниз, — никак не мог пропустить созерцания чужих мук. Он брезгливо стряхнул с костюма пепел только что сгоревшей души и обратил всё внимание на Масу, совсем не оправдывающего его поведение.       — Это было не смешно. Совсем не смешно даже для тебя, — Маса до сих пор держался за цепь не в состоянии предвидеть подвоха. В ужасной привычке портить настроение и в игре с непредсказуемостью Хиро был мастером.       — Да ладно! Боялся испачкать своё милое личико в грязи? — во взгляде мелькнула насмешка. Похоже, Хиро отчётливо представлял упавшего в ближайшую лужу ангела. — Тут недалеко есть речка, сходили бы искупаться, если бы ты пожелал.       — Какая корысть скрывается в твоём предложении? — уж кто-кто, а Маса знал, что демоны ничего не делают без личной выгоды. Знал, испытав на себе чуть ли не весь список излюбленных шуток Хиро.       Маса выражал искреннее недопонимание, на что Хиро залился смехом — настоящим или же наигранным, трудно было отличить. Чаще всего Хиро — лицемерный спутник Масы — лишь играл придуманную роль.       — Что ты хочешь услышать: правду или ложь? В обоих случаях я просто хочу оставить тебя без одежды, — Хиро беззаботно пожал плечами и приподнял уголок губ в хитрой ухмылке, выражаю крайнюю озабоченность своим вопросом. — Как думаешь, многие ли наши собратья совокуплялись на земле? Маса устало выдохнул и, спрыгнув с качели, отправился по проложенной тропе в сторону одного из загородных домов. Почему-то его тянуло туда, даже если не было никакого зова.       — Ты забыл своего демона, — колкость Хиро была проигнорирована, но раз Маса не исчез совсем, как в прошлый раз, значит — давал шанс. По крайней мере, так расценивал его снисходительность Хиро.       — Когда ты перестанешь преследовать меня? — Хиро как раз догнал Масу.       — Когда мне наскучит. И кстати, к твоему сведению, близость ангела и демона приравнивается к пыткам, которые известны лишь нашим двум мирам, — то ли Хиро был наслышан о том, что было первым табу в перемирье, то ли сам однажды… Маса отбросил совершенно неуместные и гнусные мысли.       — Говоришь так, будто я заинтересован, — Маса не упустил возможности оживить пару погибающих ирисов по пути, избегая встречи взгляда с Хиро. Не потому что ему было страшно, боязно показывать своё смущение, нет, потому что он не хотел читать лукавый вызов в зазеркалье демонических глаз.       — Вдруг, — смешок коснулся слуха холодом ночного ветра, которому было не под силу развеять серый туман. — Что насчёт тебя? Когда-нибудь чувствовал…       — Ты перегрелся там, внизу, — только теперь Маса рискнул взглянуть на Хиро из-под пушистых ресниц. Ему хотелось верить, что происходящее — его разговор с Хиро — лишь ангельский сон, который никогда не случался.       — О, было весело, я даже рубашку, отобранную у какого-то мёртвого богача, испачкал, — Хиро расстегнул пиджак, демонстрируя на ткани уже засохшие, багровые пятна. И если поднять взгляд вверх, то можно было заметить и свежую кровь на груди под тяжёлой серебряной цепочкой. Маса ужаснулся, сохраняя спокойствие лишь внешне:       — Ты ужасен. Правда ужасен.       — Ага, ты уже говорил, а я запомнил этот комплимент, — Хиро оскалился, только сейчас заметив поблизости двухэтажный дом, украшенный цветочным садом и ивами. — Что за безвкусица? Не лучший вариант для нашего свидания, Маса.       — Меня притягивает этот дом... Словно… Словно бы там есть потерянная душа, вот только она не может подать голоса почему-то, — терпеливо пояснил Маса, улыбаясь представшей перед глазами картине. Он любил природу, а цветы в особенности.       — Может, потому что эта душонка — всего лишь маленький мальчик, забившийся в страхе под кровать? — демон склонил голову набок, усмешливо наблюдая за реакцией Масы.       — Ты знал? Как? — Маса изумлялся коварству демона в бесчисленный раз.       — Наивный ангелочек, — слащаво и до невозможности наигранно протянул Хиро. — Он взывает ко мне, просит прийти и убить его приёмных родителей. А я всё думаю, как мне исполнить его просьбу, а? Разорвать их, задушить?..       Но Маса больше не слушал Хиро, не изменяющего присущей демонам лживости, он скрылся, чтобы оказаться в комнате мальчика, действительно забившегося под кровать. Дверь, которую он подпёр стулом, шаталась от толчков, исходящих извне, и сотрясалась под возгласами двух взрослых, которые не могли связать слов в пьяном бреду. Они только выкрикивали имя мальчика, вынуждая его оставить своё ненадёжное убежище и выйти к ним — раздосадованным и злым. Маса сжавшимся в жалости сердцем чувствовал их гнетущее желание убить ребёнка, убить за его непослушание и неповиновение, за то… За то, что он просто мальчик, только начинающий познавать жизнь.       — Малыш, не бойся, пожалуйста, — Маса опустился прямо на пол, глядя на испуганного мальчика, плачущего и зажимающего себе рот, лишь бы не всхлипывать. На его руках были ссадины и синяки, а на исхудавшем теле — отчётливые отпечатки ладоней неродного отца. Его били, над ним издевались. Боль током прошлась под кожей Масы — в один миг он испытал мучения мальчика, повернувшегося к нему. Он смотрел влажными от слёз глазами в пустоту, различал присутствие тепла и благодатного света, но…       — Да, не бойся, малыш, сейчас мы с тобой позабавимся. Я откручу твоим несостоявшимся родителям головы, а ты отдашь мне душеньку, — Хиро появился в самый неподходящий момент, располагаясь прямо на расправленной кровати мальчика. — Маса, вставай, чего разлёгся? Он сам вылезет.       — Теперь он взывает не только тебя, я слышу его голос внутри, — Маса поднялся вместе с мальчиком, который вытирал крупные слёзы, размазывая их по щекам.       Родители перестали долбиться к нему. Но Маса и Хиро предвидели, что это ненадолго. Вскоре, опустошив ещё одну бутылку с дешёвым алкоголем, они вернутся вновь. Маса опустился рядом с Хиро, и мальчик неожиданно сел между ними, растерянно смотря в сторону двери — единственной преграды между собой и приёмными родителями.       Маса хотел было погладить его по голове, успокоить, вселяя утешение и веру на иное будущее, когда Хиро остановил его, не прикасаясь, но и не отталкивая.       — Не смей, ты и так допустил слишком много хитростей, на которые я закрывал глаза, — строгостью и угрозой одновременно.       — Я не хочу, чтобы его душа досталась тебе. Он ведь маленький мальчик. Совсем маленький мальчик, — Маса шептал, впервые пытаясь вымолить у демона исключение, пытаясь заставить его сменить своё решение.       — Ты ведь понимаешь, что если я оставлю его тебе, но выполню желание, то… — Хиро так и не договорил, видя скопившиеся слёзы в уголках глаз ангела.       — Я частично лишу его памяти прямо сейчас. Мальчик взамен на родителей, — Маса вдруг почувствовал, как мальчик сам придвинулся ближе к нему, поднимая взгляд в поиске источника священного тепла. Но Маса не отвечал ему, не давал никакого знака. Это было запрещено.       — Ангельские слёзы дорого оцениваются в моём мире, — отныне Хиро смотрел свысока, пожиная вкус своей лёгкой победы. Хоть договорённость между ангелом и демоном была допустимым пунктом в перемирье двух миров, Хиро оценивал просьбу Масы как сделку, на которую тот шёл впервые, но без уверенности, что лишь один раз. — Неужели тебе так жалко неокрепшую душонку мальчишки?       — Я никогда не спасал детей и не знал, что им может быть очень больно, — ангельские слёзы так и не пролились, Маса оставался сдержанным и сильным вблизи Хиро, только и ожидающего развесёлых представлений в виде горечи и страданий.       — Идём, я знаю, как всё устроить, ты должен видеть это, — оскал Хиро блеснул в тусклом свете комнаты, и Маса едва лишь почувствовал его прикосновение к своей руке, на секунду лишаясь реальности. Хиро перенёс его на улицу, а мальчик, замерший в ожидании ангельского знамения, оборачивался, потеряв частичку благодати, к которой тянулся.       Маса лишил его памяти о побоях, о родителях, но не успел подарить ничего, кроме рассеявшегося тепла. Теперь мальчик знал себя как единственного ребёнка в счастливой семье, теперь он, подумав, что ему приснился самый прекрасный ангел, улыбался, сидя на кровати. Стул не подпирал дверь, родители не выпивали. Они спали, пока из открытых бутылок лился алкоголь, пока так и незажженная сигарета осталась лежать на столе. План Хиро был разгадан только демонами.       Маса стоял посреди поля, обездвиженный присутствием сына тьмы, и смотрел в сторону дома с широко распахнутыми глазами:       — Что это значит?       — Смерть, — коротко и ровно пояснил демон, прежде чем щёлкнуть пальцами, поджигая сигарету.       Понадобился лишь короткий миг, чтобы язычок пламени заплясал в горестном танце по столу, ещё один миг — чтобы пламя вспыхнуло голодным огнём, пожирающим всё на своём пути, не жалея уснувших взрослых и добираясь до мальчика, оставшегося на втором этаже.       — Нет! — Маса хотел было вмешаться, заявить о себе мальчишке, спасая его от огня, но Хиро крепко ухватил его за запястье, заставляя наблюдать, шипя прямо в ухо:       — Молись же, ангел. Лишь воля случая — спасётся ли он, метнувшись к свету, или предпочтёт умереть в огне своего же желания.       Он был прав. Неоспоримо прав, но сердце ангела проливало священные слёзы, сжималось, а свет его тускнел.       — Пожалуйста, — глядя в открытое окно комнаты, взывая мальчика к себе.       Демонический смех был так же близок к мальчику, как и ненасытный огонь. Лестница, отделяющая первый этаж от второго, была сожжена, и Маса ощутил было отчаяние, мысленно сгорая, но мальчик, скинув с окна скрученные одеяла и простыни, спасался бегством, спускаясь вниз. Он едва не сорвался, волнуясь и крича. Пламя было быстрее него, и Маса чуть не предпринял новую попытку помочь ему, изворачиваясь в хватке Хиро, но оказался прижатым к траве, к спящим полевым ирисам.       — Какие глупцы называют ангелов мудрыми существами, Маса? — Хиро полностью сковал его, держа за оба запястья, нависая над ним и наслаждаясь ангельской беспомощностью. Он хотел быть обласканным ангельским стоном отчаяния или мольбы, но слышал лишь сбитое дыхание и читал в благородном взгляде строптивость.       Мальчик упал в палисадник с пышными цветами и, продолжая кричать о помощи, бросился бежать прочь — к соседнему дому. Он сбивал колени в кровь, падая, но не останавливался. Его сердце было ранено потерей, а внутренний голос вторил: «Скорее!» Скорее и дальше. Мальчик спасся, как Маса и хотел, но цена спасенья оказалась слишком острой, пронзающей насквозь через надменный взгляд Хиро.       — Что ты хочешь от меня? Слышать, что я ошибался? — Маса не дёргался и не сводил взгляда, только привычная мягкая улыбка стёрлась с губ.       — Ты даже не дрожишь подо мной. Знаю, что не боишься, знаю, что твоя правда так и растворится внутри, — глаза Хиро вспыхнули хитрым алым огоньком, пока губы шептали сладко и… непозволительно близко. — Чего я хочу? Хочу, чтобы ты понял, как не стоит играть с демоном, Маса.       Тонкие зелёные стебли путались в светлых волосах, ангельский свет дребезжал под побочным чувством страха за маленькую жизнь, смиренный взгляд смотрел в упор, пока позади рушился двухэтажный дом и сгорал прекрасный сад. Расплата за ошибку? Мимолётный порыв? Или неспособность противостоять непоколебимому могуществу демона? Маса путался в догадках, а Хиро, казалось, знал всё наперёд, склонившись ещё ближе — так, что чёрные, как эта глубокая ночь, волосы щекотали открытую шею, так, что ровное дыхание чувствовалось на коже, так… что губы соприкоснулись в пугающей, ненужной ласке.       Маса лежал на поле, обездвиженный, шокированный, доступный в демоническом обмане. Лежал, закрыв глаза, лишь бы не видеть неба и туман, и не отвечал на попытку Хиро поцеловать его. Губы были плотно сжаты, даже когда кончик языка демона очертил их контур. Что привлекало Хиро: растерянность на пике осознания правды? Неразгаданная загадка слабости Масы? Может быть, и то, и другое сразу. Понятным было лишь желание получить ответ.       — Не скрывай, что ты хочешь целовать меня, Маса. Для этого необязательно любить. Ты можешь ненавидеть, хотеть стереть меня с этой земли, но ответь, думая, что губишь меня, — Хиро различал участившийся пульс Масы, его вспыхнувшую тревогу, но не чувствовал ненависти. Маса отвергал, отторгал, но приоткрыл пухлые губы в неволи, когда Хиро протолкнул колено между его ног. Лишь секунды выдоха хватило коварству демона, чтобы воспользоваться случаем и слиться с ангелом в настоящем поцелуе.       Хиро не видел, как пальцы Масы сжались в кулаки, не видел, как спящие цветы проснулись под его светом, он только чувствовал напряжение и целовал неистово и жадно, клеймя жаркой ненавистью и незыблемой страстью. Его желание возросло, когда Маса сдался и начал отвечать робко и неуверенно, не умея дарить ничего, кроме нежности и тепла. Невинное, покорённое на мгновенье создание. Но Маса действительно губил, губил Хиро милосердием, так и не воспитав ненависть в своём сердце.       Цветы, проснувшиеся среди ночи в преклонении перед благодатью Масы, в один миг превратились в пепел под сгустившейся тьмой Хиро. Он, забывшись в демоническом удовольствии, отпустил запястья Масы и сжал до боли его бёдра, касаясь подушечками пальцев бархата кожи под лёгкой тканью одеяния. Маса не мог терпеть ожоги-прикосновения Хиро на своём теле, не мог терпеть более жадного поцелуя, он взял Хиро за плечи в желании оттолкнуть его от себя как можно скорее. Отуманенное демонской речью сознание кричало, трепетало и билось пульсацией в висках. Маса вспомнил, где он, с кем он, но, увы, не мог исцелить себя от дурмана. Дом полностью рухнул, пока Хиро целовал его в уголок губ, совсем не реагируя на бессмысленные попытки сопротивления. Пока демону нравилось чувствовать боль милосердия в себе, пока нравилось ранить Масу сквозь поцелуй, забвенье не приходило.       — Непорочный, ласковый ангелочек сжался в объятиях демона, — Хиро шептал между соприкосновениями губ. — Ты запомнишь вкус моей победы на своих губах.       — Я понял, Хиро. Я понял всё, — Маса непроизвольно дёрнулся, когда пальцы прошлись по пояснице. Слова и признание ошибки были единственным способом заставить демона прекратить мучить.       Маса лежал в пепле цветов и пропах пожаром, в кожу навечно впиталась страсть демона, а губы были исцелованы в ненависти. Он пристыжено хлопал пушистыми ресницами, замирая в последней попытке остановить Хиро.       — Правда? — ускользающим шёпотом. — Обещай тогда, что запомнишь этот секрет навсегда.       — Обещаю, — ветер подхватил короткую клятву, унося за собой и пепел погибших в страсти цветов.       Запомнив последнее прикосновение губ к ангельской коже, Хиро поднялся, любуясь на расползшийся пожар. Маса тоже встал на ноги, не стирая с обожжённых губ поцелуй. Он просто исчез, вновь надеясь на минутное одиночество.