Глупое сердце

Стоять у двери и гипнотизировать взглядом звонок, задаваясь вопросом - что я здесь делаю, было странно. Но самым смешным оказалось то, что ответа на этот вопрос я не знал. Обычно я мог придумать отговорку, обмануть себя и всех вокруг какой-то глупой догадкой, а сейчас в голове была звенящая пустота, и при этом тело не слушалось, так что я продолжал стоять и смотреть на уже давно знакомую и даже родную дверь из светлого дерева, не в силах ни уйти, ни нажать эту чертову кнопку. Из этого состояния меня вывел шум открываемого замка этажом ниже. До меня дошло, как забавно, наверное, все это выглядит со стороны. Во мне боролись два желание – увидеть этого человека снова, понять наконец-то, почему прошлое никак не отпускает, и просто позорно убежать, сделать вид, что ничего не было. Я боялся. Боялся, что, нажав эту кнопку, просто перечеркну все, чего успел добиться, что меня снова затянет в это болото, и вопрос, смогу ли я из него выбраться, оставался открытым даже для меня. С другой стороны, я понимал, что мне нужно поставить точку. Жирную точку, чтобы вырвать из сердца все, что связывало меня с Олегом, чтобы больше не думать о нем и не мечтать о былой любви снова. Вдохнув поглубже воздух, я все же нажал на кнопку звонка. К моему удивлению, ответа не последовало. Внутри что-то словно надорвалось, в голове тут же зароилась сотня мыслей, подкидывая мне варианты развития событий: от самых нелепых, до самых невероятных. Тревога накрыла меня, вынуждая остервенело долбить пальцем кнопку, отчего звонок надрывался за дверью. В конце концов, я услышал шум открываемого замка, вот только совершенно не ожидал увидеть осунувшееся бледное лицо Олега, который еле держался на ногах. - О, какие люди, - прохрипел тот слабым голосом. Я встревоженно уставился на него, пытаясь понять причину такого состояния. – Вали нахуй к своему ебарю, - Олег скривился и начал закрывать дверь. - У тебя мои вещи! – моя рука сама вылетела вперед, останавливая дверь, на удивление, этого довольно слабого толчка хватило, чтобы Олег вписался в стену. Я даже испугался и, поддавшись рефлексу, бросился на помощь, поддерживая его за руку, чтобы он не сполз на пол. - Твои вещи в шкафу. Казалось бы, обыкновенная фраза, но что-то внутри сжалось. Неужели он все это время меня ждал? Хранил мои вещи там, где они лежали всегда? Удивленно посмотрев на своего бывшего, я вдруг понял, что мне его жаль, и что я не смогу уйти сейчас, не могу оставить его в таком плачевном состоянии. - Что с тобой? – я уже даже не скрывал своего беспокойства. – Что болит? Олег какое-то время смотрел мне в глаза, пристально и пронзительно, и я снова не выдержал – отвел взгляд в сторону, внутренне проклиная себя за эту слабость. - А что, помочь решил, шлюха? – ядовито прошипел на меня Олег, вырывая руку из моей хватки. – Забирай свои шмотки и проваливай. Но я не мог. Хотя должен был. Должен был бы обрадоваться, сгрести свои манатки и вприпрыжку от счастья удрать отсюда подальше, радуясь, что больше не нужен этому садисту и тирану. Но… я не мог. - Я не спал ни с кем, - зачем-то ляпнул я, насильно утаскивая ослабевшего Олега в спальню, чтобы уложить на кровать. – Ты врача вызывал? Что случилось? Может чаю? Надо сварить тебе суп, тебе не помешает горяченькое… И я не ушел. Несмотря на рычание бывшего, сначала я вызвал врача, затем пошел в аптеку за лекарствами, после чего принялся за готовку. Напоив Олега микстурами и накормив приготовленным супом, я уложил его спать, испытывая какой-то странный трепет. Я снова здесь, рядом с любимым человеком, снова нужный. Мне даже казалось, что Олег теперь иначе смотрит на меня, намного мягче, без того холода, который был раньше. В голове засела мысль, что может за эти полгода он поменял свое отношение ко мне, и стоит ли дать ему новый шанс. В ту ночь я не ушел. У Олега было воспаление легких, и, по-хорошему, ему следовало бы лечь в больницу, но он наотрез отказался, поэтому я остался с ним, отключив звук на телефоне и оправдывав себя тем, что здесь и сейчас я был нужен. Когда я лежал рядом и грел его своим телом, я чувствовал себя снова на своем месте, снова счастливым, пусть это было крайне глупое заблуждение. Конечно же, на утро я увидел одиннадцать пропущенных вызовов от Егора, и почему-то мне стало стыдно. Стыдно за себя, за свою слабость, за то, что подвел человека, который так мне помогал все это время, который вытащил меня из очень глубокой ямы. Я был обязан ему, и своим поступком просто перечеркивал все то, что он для меня сделал. С тяжестью на сердце, я напоил Олега лекарствами, накормил и ушел на работу, отписав Егору сообщение, что у меня все нормально, потому что говорить с ним я сейчас просто не смог бы. Весь последующий день я мысленно был с Олегом, думал, что нужно купить после работы, что приготовить, как его отвлечь от болезни. Я мысленно давал себе пощечины и просил прийти в себя, не страдать кретинизмом, но мои чувства были сильнее, и сердце надрывно ныло при мысли, что можно все вернуть. Рассеянность на работе вылилась в не очень приятный разговор с начальством, так что пришлось отбросить все мысли об Олеге и сконцентрироваться на работе – терять новое место мне вовсе не хотелось. Но я все равно слишком часто смотрел то на часы, то на мобильный, ожидая с нетерпением, когда закончится рабочий день, сдерживая себя, чтобы не позвонить и не написать Олегу. Я переживал за него. Когда же последний документ был оформлен и отправлен начальнику, я буквально вылетел из офиса. Набрав Егора, я коротко объяснил ему, что заболел друг, поэтому меня некоторое время не будет. Эта полуложь была во благо – так я себя убеждал, когда с полным пакетом фруктов и овощей возвращался к Олегу, выслушивая нотации друга на тему моей вчерашней пропажи. Пришлось извиниться и пообещать предупреждать о подобном впредь. Олег встретил меня все такой же недовольной миной на лице, однако выгонять на этот раз не стал. Просто самоустранился в спальню, пока я готовил ему ужин. Мы не разговаривали, но даже так я был рад вернуться сюда, словно эта квартира была моим домом, словно именно здесь было мое место. Заботиться об Олеге было настолько приятно, что я просто выкинул из головы все свои сомнения и позволил себе просто расслабиться и радоваться этому моменту. Так прошла неделя. Каждый день я летел к Олегу, как и в былые времена, готовил ему ужин, отпаивал лекарствами и ухаживал за ним. Мои попытки наладить диалог заканчивались провалами, однако я не сдавался, продолжая просто говорить вслух, рассказывать новости, благо, мне хватило мозгов не называть имени Егора и не говорить, где точно я работаю. Впрочем, это было сродни разговору со стеной – так же тщетно и так же бессмысленно. Когда же Олег пошел на поправку, я решил, что пора мне сворачивать свою активную деятельность и возвращаться в реальную жизнь из своих облаков. Вернувшись в пятницу после работы к Олегу, я молча начал собирать свои вещи по квартире, стараясь не смотреть на человека, которого все еще сильно любил, успешно удалив из головы все плохие воспоминания, словно это не он довел меня до больницы. - Возвращаешься к своему ебарю? – наконец-то подал голос Олег, глядя на меня тяжелым взглядом. - У меня нет ебаря, - нужно было оскорбиться, нахамить в ответ, показать, что у меня есть характер, но я снова начал оправдываться извиняющимся неуверенным тоном. Только рядом с этим человеком я превращался в тряпку. Чего было удивляться такому отношению… - Ну да, конечно, - Олег скривился, не утруждаясь скрывать свое отвращение. - Мог бы хоть спасибо сказать, - совсем тихо отозвался я, запихивая последнюю футболку в сумку. - За что? Этот вопрос меня отрезвил - я выпал из мира своих иллюзий и вспомнил, что к чему. - Ладно, понял, - я горько усмехнулся и посмотрел Олегу в глаза. – Да, я идиот, люблю человека, который меня ни во что не ставит, избивает и унижает. Больше ты меня не увидишь. Лекарства на тумбочке, на плите ужин. Пока, Олег. К моему удивлению, лицо Олега изменилось – куда-то девалась вся напыщенность и жесткость, и теперь на меня смотрел уставший человек, в глазах которого была отчетливо заметна тоска. - Вали, - только и сказал он, затем исчез в спальне. А я стоял среди гостиной и смотрел на закрывшуюся за ним дверь, понимая, что не могу сдвинуться с места, что хочу просто расплакаться, как ребенок. Если бы он ударил, я бы ушел даже не задумавшись, но я никак не ожидал увидеть таких эмоций. Слезы сами потекли по моим щекам, а я продолжал стоять истуканом на одном месте, уже ничего не понимая. Я не понимал себя, своих желаний, не понимал Олега, не знал, что мне делать. Долго все это собиралось внутри. Обида, горечь, злость, но при этом я бы многое отдал, чтобы Олег просто вышел и обнял меня. Мой любимый Олежек. Наверное, если бы я ушел тогда, мне бы стало легче со временем. Но вместо этого я начал просто рыдать, горько и взахлеб, больше не в силах сдерживаться, словно маленький, очень обиженный ребенок. - Ненавижу тебя! – заорал я. – Ненавижу, сука! Под руки попала стеклянная ваза, которая, к несчастью, стояла рядом на столике - она успешно полетела в дверь спальни, с грохотом разлетевшись на десятки осколков. После вазы в том же направлении полетело все, что попадало мне под руки, пока шокированный моим поведением Олег не выбежал, уворачиваясь от летящих в него предметов, и не перехватил меня за руки, обездвиживая. Я брыкался и орал, кричал на всю мощь своих легких, проклинал его и обзывал последними словами, желая, чтобы он меня ударил, чтобы дал повод уйти, бросить все это, оставить здесь раз и навсегда, но Олег просто держал меня, не позволяя вырваться, пока в какой-то момент не заткнул меня поцелуем. Нет подходящих слов, чтобы передать все мои чувства. Вцепившись в его футболку пальцами с такой силой, что ткань затрещала, я остервенело ответил на поцелуй, кусая губы Олега до крови, напирая и требуя большего, желая большего. Я не думал. Ни о происходящем, ни о последствиях. Да и зачем было думать, когда я был в объятиях любимого парня, который напористо целовал меня, отчего тело все млело, становясь мягким и податливым. Я хотел Олега. Здесь, сейчас, хотел до одури чтобы он снова овладел моим телом, как раньше, когда мы не вылезали из постели до самого полудня. И, казалось, сам Олег хотел этого не меньше, потому что уже через несколько минут моя и его одежда валялась по всей комнате, а меня успешно завалили на диван, и в этот момент мне было совершенно начхать, что этот человек причинил мне столько боли. Мне было просто хорошо. Слишком хорошо, чтобы соображать, что я делал. Его руки, такие сильные и горячие, губы, все так же умело попадающие в самые чувствительные места, его тело, вжимающее меня в диван своим немаленьким весом, отчего дышать было трудно. Меня разрывало на части от накатившего возбуждения и желания, и я цеплялся за Олега, словно за спасательный круг, до синяков и царапин, самозабвенно отдаваясь ему, срывая голос протяжными и глубокими стонами, полностью отдавшись страсти, которая снова вспыхнула между нами. Утро встретило меня болью во всем теле, однако эта боль была сладкой и даже по-своему приятной. Я уже и не помнил, когда последний раз получал столь сильное удовольствие в чьих-то объятьях, поэтому просыпаться в обнимку с Олегом сейчас казалось просто верхом блаженства. Хотелось радостно улыбаться и целовать его спящего, целовать снова и снова, а затем разбудить ласками и продолжить то, что мы начали вчера. Однако эти все мысли смыло разом, когда до меня дошло, что я натворил. Обманывать себя было нетрудно, однако последствия расхлебывать предстояло мне. Вспомнился Егор и его слова о том, что я заслуживаю лучшего и большего. Мне хотелось верить в это больше всего на свете. Но вместе с этим, я так же сильно хотел, чтобы Олег снова стал прежним, совсем не понимая, что настоящим он стал уже потом, а все, что было раньше, просто сладкий обман и игра. А сейчас я лежал в его объятьях и ощущал холодок, ползущий по спине, постепенно нарастающий страх, что сейчас мой любовник проснется, свяжет и снова начнет избивать и насиловать. Тяжело сглотнув, я мягко высвободился и сполз с кровати, стараясь не разбудить Олега, затем вышел из спальни, тут же угодив босой ногой в разбитую вазу. Резкая боль прошлась по ноге, а по линолеуму начали расползаться кровавые разводы. Вполне ожидаемо, что я не сдержался и ойкнул, но чего я не ожидал, так это действий Олега. Проснувшись, он подлетел ко мне и, подхватив на руки, отнес в ванную, где заботливо промыл рану и под мои вопли вытащил стекло из ступни, после чего обработал раны и сделал перевязку. Глядя на часы, я понимал, что успешно опоздал на работу, но именно она была поводов убраться отсюда поскорее, пока я не потерял голову окончательно. Все было слишком хорошо, чтобы быть правдой, поэтому я увернулся от поцелуя на прощание, когда уходил на работу, проигнорировав красноречивый взгляд любовника. Благо, телефон начал разрываться от звонков очень вовремя, и уже на ходу я объяснял, почему еще до сих пор не на работе. В офисе меня ждал суровый выговор, однако мой начальный смягчился, когда я продемонстрировал ему перебинтованную ногу с отчетливыми кровавыми пятнами, так что я ограничился только предупреждением. Видимо, чтобы удостовериться в правдивости моих слов, он еще и врача вызвал. Тот поменял мне повязку и выдал мазь, которой я должен был смазывать порезы. Вся эта суета здорово отвлекала от мыслей, поэтому я с радостью отключился от Олега и всего, что было с ним связано. В субботу день был коротким, поэтому уже в четыре вечера я стоял на автобусной остановке и растерянно смотрел на телефон. Нужно было решать, что делать дальше, и мне определенно нужна была чья-то помощь, потому что сам я не мог разобраться в собственных мыслях, не говоря уже о принятии решений. Выбор у меня был небольшой, поэтому я набрал Егора. Уже через час мы сидели в кафешке и он смотрел на меня ошалелыми глазами, когда я поведал ему обо всем, что натворил. - Ну ты и долбоеб, - только и выдохнул Егор, прикрывая лицо рукой.