И какая разница, кто что говорит? Главное — во что веришь ты. ©
Детдом. Что о нем можно сказать? Все наслышаны об этих заведениях: узконаправленные новости, обычно освещающие темы типа «кто-то кого-то изнасиловал: виноват ли преступник?», частенько крутят душераздирающие кадры, как добрые сотрудники опеки и попечительства спасают детей из неблагополучных семей, обеспечивая подрастающее поколение прекрасным будущим; подробно рассказывают в более масштабных информационных вестях о знаменитостях и простых людях, которые помогают деньгами или вещами каждодневной надобности. По жизни все знают, что по достижению совершеннолетнего возраста детдомовцы получают квартиры, правда, никого не заботит, получают ли они их на самом деле… Да и не это важно. Важно то, что наше государство заботится о детях, если о них не могут позаботиться родители. Но если копнуть глубже, то все это не так. Да, бывают случаи, когда дети оказываются в детских домах по чистой случайности, только потому, что так судьба сложилась: родители погибли, а престарелые бабушка с дедушкой не могут заботиться о ребенке. Но ведь бывают и печальнее истории. Мать отказалась от ребенка прямо в роддоме, потому что не на что было сделать даже аборт, не говоря уже о том, чтобы в будущем обеспечить и выучить ребенка — трудоспособный отец вряд ли имелся, в очереди в садик без взятки пришлось бы стоять до самого университета, в который тоже просто так не попадешь, среднее образование платное, цены растут, а реальной помощи — никакой. А есть и просто шлюхи, которые отказываются от своих детей, как от ненужного в их свободной жизни балласта. При любом раскладе ребенок попадает в детдом. Других детей забирают из неблагополучных семей. Собственно, а почему они неблагополучные? Вариантов тут много. Не нашел достойную работу — стал перебиваться случайными заработками, брать дополнительные смены, днем и ночью горбатиться, чтобы заработать на кусок хлеба семье. Тут просто физически не остается времени на детей. «Нет времени? Тогда заберем,» — кажется, именно этим и мотивируют сотрудники опеки и попечительства свои действия. Правда, иногда эти люди поступают вполне себе обоснованно, забирая детей от пьяниц и наркоманов. Тогда еще можно согласиться, что детдом — лучший выход. Но, в конце концов, сложно отрицать: в разряд «неблагополучных» семьи попадают не потому, что у них все по жизни замечательно, они стабильно работают, зарабатывают, и им хватает на жизнь. Какие условия, такие и семьи. В конце концов, что такое детдом? В большинстве случаев это способ государства расхлебать проблемы, которые оно само и создало. Р. — странная страна. Что ж, прекрасный обзор снаружи, публика затронута, но, а что внутри? Внутри, как бы странно это не прозвучало, были самые обыкновенные дети в возрасте от одного до двухсот шестнадцати месяцев, проще говоря, практически с рождения и до восемнадцати лет. Детский дом чем-то напоминал садик: так же полно детей, так же их занимают взрослые, так же по расписанию кормят и выводят на прогулку. Единственное отличие — полный пансион: никто не придет под конец дня и не заберет домой. Вставали рано, ложились рано, жили по пятнадцать человек в комнате, ни о какой свободе и речи идти не могло. Нашему герою в очередной раз повезло с распределением: мест в комнатах, где жили мальчишки его возраста, не было, поэтому Вите досталась кровать у первоклассников. В общем, ничего необычного, за два месяца мальчик уже пообвыкся, знал поименно практически всех своих сверстников и первоклашек. Особого надзора за ним не установили, решив, что он достаточно спокойный и рассудительный, чтобы не вытворять какие-нибудь глупости. Жизнь, не балуя разнообразием, опять пошла по ровному кругу, и постепенно стало становиться так скучно, что хоть на стенку лезь. Ничего, кроме как наблюдать за окружающими, Вите не осталось. Дети были тут другие. Когда живешь и понимаешь, что кому-то нужен, ты об этом не задумываешься, живешь и живешь себе спокойно. Но когда каждое утро просыпаешься с мыслью, что предоставлен лишь самому себе, что нет того человека, который бы просто обнял, а большего и не надо, это тяжело. Только от одного представления, как нелегко обитателям детдома, было плохо, не говоря уже о том, каково на самом деле быть совершенно одиноким. Их смех не бесил нашего героя. Если мальчик не мог терпеть беспричинных верещаний дворовых ребят, то к любым эмоциям детдомовцев Витя относился с пониманием. Если обычные дети, дети из семей, плакали или вытворяли нечто из ряда вон выходящее, чтобы на них обратили еще большее внимание, то дети, растущие в детском доме, чтобы привлечь хоть какое-нибудь. Эти несчастные мальчики и девочки просто не знали, как по-другому добиться хотя бы немного тепла. Смеяться, чтобы никто не заметил, насколько больно. Не слушаться, чтобы сказать, что тебе нужно внимание. Жить, чтобы дождаться чего-то лучшего. Этого вполне достаточно, чтобы описать картину изнутри. В их глазах уже не было детской беззаботности: эти дети так же, как и Витя, повзрослели раньше положенного.***
— Ты чего не спишь? — спрашивал первоклассник, приподнимаясь на локтях. Шесть утра, до подъема еще целых полтора часа… Зачем было подниматься в такую рань и спрашивать, почему Витя сидел у окна? — Ждешь кого-то? — усмехнулся мальчишка. — Таких больших, как мы, уже редко забирают. Всем пупсиков, да хорошеньких подавай, а не уже где-то выросших детей. Проклятая женщина, зачем было давать ложную надежду? Зачем было так откровенно врать, говоря, что за Витей вскоре приедут? Каким бы гордым и независимым наш герой себя не считал, он уже порядком соскучился хоть по какому-нибудь дому, хоть по какой-нибудь семье. Ему надоело мотаться и жить среди чужаков, он хотел чтобы его уже забрали раз и навсегда… Поэтому каждый раз, когда уши Вити улавливали шум машины, приближающейся ко двору детского дома, он сломя голову несся к окну. И каждый раз ложная тревога, и каждый раз уставшие вздохи. До обиды, до слез, просто хотелось лечь у этого окна и больше не шевелиться: слишком тяжело что-то пытаться сделать, слишком тяжело тащить потрясение от этих пяти месяцев: Витя пережил столько, сколько не каждый смог бы пережить, с ним случилось то, что вряд ли уже с кем-нибудь случится, он вынес больше уроков, чем если бы продолжил читать свои книжки. Наш герой за пять месяцев прожил больше, чем обычный человек за свой средний срок, и, казалось, стал еще на десять лет старше. Это было странное ощущение, когда не понимаешь, как себя вести, что говорить и как реагировать. Начнешь умничать — не поймут, будешь спускаться до уровня обычных детей — зря мучился. А оставаться там, где тебе комфортно, не имело смысла: вряд ли ты найдешь подобных себе. Приходилось выбирать, только вот Витя не мог сделать этот выбор в одиночку. Ему кто-то был нужен, и этого «кто-то» мальчик и надеялся увидеть у дверей детдома. Но нет. Жизнь очень странная штука. Она не уничтожала слабых, она их просто втаптывала еще глубже; она не возносила сильных, она давала толчок. Но такое ощущение, что она вовсе забыла о Вите. — Я никого не жду, — ответил мальчик, вздохнув. — Наверное, глупо ждать чего-то, к чему ты не прилагал никаких усилий — чудес не бывает. — Хочешь сказать, тебе нравится жить в детдоме? Не хочешь в семью? — не верил мальчишка. — Не хочу обратно. — Помотал головой Витя, так и не оборачиваясь к своему собеседнику. — Что-то ты меня запутал… — зевая, почесал затылок мальчишка. — Ложись уже спать — не могу уснуть, когда кто-то сидит над душой… — и он снова зевнул. Устроившись поудобнее, мальчик завернулся в одеяло и закрыл глаза. Через пять минут он мирно сопел, а наш герой пока и не думал слезать с холодного подоконника. День был опять скучным. За пять минут до того, как мальчиков пришли бы будить, Витя шмыгнул под одеяло, притворяясь спящим. Женщина как всегда удивилась, почему наш герой проснулся таким бодрым, но, не дождавшись нужного ей ответа, пошла будить остальных. Завтрак. Каша. Это уже даже не противно, это уже приелось и спокойно проскальзывало в желудок. Конечно, полезно и все такое… и ужасно невкусно. Но лучше уж это, чем потом мучиться с животом до обеда — другого все равно не дадут. Поковырявшись в тарелке и силком запихав в себя пару ложек желеобразной безвкусной субстанции, Витя встал из-за стола и, сдав посуду, направился из комнаты. — Ты куда? — тут же поинтересовалась надзирательница. — В туалет, — кинул через плечо наш герой, даже не собираясь спрашивать разрешения. В коридоре было пусто — все еще уплетали завтрак. Что ж, прекрасный момент для прогулки. Витя часто под предлогом нужды бродил по коридорам детского дома. Правда, интересного в этом было не много, но хотя бы какое-то разнообразие. Туда-сюда, вверх-вниз, все те же коридоры, этажи и люди. Больше всего мальчик боялся, что скоро ему надоест и это, а что делать потом, он не знал. — Товарищ Лисиц! — раздался бас заведующей. О, административный этаж. Мальчик за собственными мыслями и не заметил, как тут оказался. Наш герой остановился, напрягая слух. Нет, не для того, чтобы наконец развеять свою скуку… Это была его фамилия. Подобравшись поближе к двери заведующей детским домом, Витя стал вслушиваться. — Что ж, наверное, вы меня плохо поняли, — говорил мужчина ледяным тоном. Слава тонким дверям, Витя мог различить тихие слова говорившего. — Я специально приехал из другого города, чтобы забрать мальчика. Вы просто вообразить не можете, чем я в данный момент жертвую, чтобы находиться здесь. Тем более, я не вижу совершенно никаких препятствий тому, чтобы я забрал племянника из детского дома. — Видите ли… — хотела что-то сказать женщина, но ее гость снова заговорил: — Витя находится здесь уже два месяца. — Ровно, не давая воли эмоциям, давил мужчина. Даже Витя за стенкой вздрогнул от этого убийственного голоса. Наверное, гость очень злился. — И ни один Лисиц, что проживает в этом городе, так и не забрал мальчика. Когда я узнал об этом, тут же бросил все дела, какими бы срочными они ни были, приехал к вам, и получаю от вас невразумительные ответы. Отдайте мне ребенка. — Но вы же сами сказали, что очень занятой человек. — Переходила с баса чуть ли не на писк заведующая. — Вы сможете воспитать ребенка? Тем более, такого трудного. Вы же знаете… — Знаю. — Жестко оборвал мужчина, не желая слушать продолжения. — С одним справился, и второй не составит труда. — Незамедлительно ответил Лисиц. И молчание. Для большей убедительности мужчина добавил. — Неужели вам нужен лишний рот? Думаю, вам и без Вити проблем хватает. — Ох, — выдохнула женщина, видимо, присаживаясь. — Понимаете ли, я хочу найти мальчику нормальную семью. Я не знала его родителей, но вижу, что у Вити детство было тяжелым. И этот случай с больницей… До сих пор не понимаю, почему его сразу к нам не повезли. Ему нужна такая семья, чтобы кто-то был рядом, чтобы больше не нуждаться во внимании. Вы понимаете, о чем я? А вы, как сами сказали, занятой человек, следовательно, не сможете уделять мальчику достаточно времени. — Но и оставить я его здесь не могу — ребенок должен жить дома, а не мотаться по сомнительным заведениям. Хватит уже. Если бы я узнал, что мой брат разбился, в день аварии, вы бы Витю даже не увидели. Уж я-то знаю, в каких условиях рос племянник — Арсений с Анной были не сахар, но эта была семья и дом. И тем, что я заберу мальчика в другую, пусть и не полную, семью и дом, я ему хуже уже не сделаю. — Разжевывал мужчина, чтобы до заведующей, наконец, дошло, что он решительно настроен забрать Витю. — Хорошо, — согласилась женщина, помолчав перед этим немного. — Тогда давайте оформим документы… Витя начал пятиться от двери. Наш герой не понимал, почему, не понимал, зачем, но он бросился в спальню. Сердце бешено билось, ладони вспотели, а дыхание сбилось так, что мальчик жадно хватал воздух, чтобы не задохнуться. Нет, он не устал и не запыхался, он волновался… Оказавшись в комнате, наш герой навалился на дверь так, что внутрь уже никто не зашел бы. Нет, так не пойдет — сразу понятно, что мальчик что-то скрывал. Витя, оторвавшись от двери, поспешил усесться на свою кровать и принять естественную позу. Да, он ничего не знает, просто тут сидит, никого не ждет и никакие слова никакого Лисица, пришедшего в детдом, не слышал… Но какая она, эта естественная поза? Мальчик нервно перебирал пальцы рук. Кто этот Лисиц, точнее, который из них? Витя смутно помнил своих родственников, поэтому на ум не приходило никакого четкого образа. Холодный голос — единственная зацепка, но наш герой никогда ни с кем не говорил. Брат отца, дядя… Нет, мальчик все равно не мог вспомнить. «Лисиц, Лисиц, Лисиц…» — повторял он про себя, как бы призывая воспоминания. Но даже шаманский способ не помогал. Мальчик так тщательно пытался понять, что за Лисиц пришел к заведующей, что не заметил, как он зашел в комнату — дверь, к сожалению, была не скрипучая. — Витя, — позвала женщина, и от ее голоса он вздрогнул. «Веди себя естественно» Мальчик медленно обернулся к входу. — Ты почему не в группе? — нахмурилась заведующая. — Мы тебя обыскались!.. Дальше Витя не стал слушать ее причитания, разглядывая Лисица-старшего. Как и его голос, сам мужчина был ледышкой. Прямая, застывшая фигура, суровое, неподвижное лицо, будто самого дядю Вити вытесали изо льда. Брови были сдвинуты, и изучающий взгляд из-за очков так же внимательно разглядывал нашего героя. Он очень походил на своего брата. — Мне стало скучно, — решил Витя удостоить заведующую ответом, но при этом не отрывая взгляда от дяди. Почему он молчал? Что он хотел найти? И понравится ли то, что он найдет? Лисиц был странным. — Можешь собирать вещи, — наконец заговорил он. — Бери только то, без чего ты не сможешь обойтись — остальное купим. — Отдав четкий и немногословный приказ, мужчина прошел вглубь комнаты и выглянул в окно, наверное, проверяя, на месте ли его машина. Витя сидел на месте. Он уже давно знал, что этот мужчина приехал за ним, но все никак не мог поверить, что с минуты на минуту уедет из детдома. Он не боялся Лисица. Человек, который бы хотел причинить вред, не стал говорить того, что сказал заведующей. Нет, как-то слишком нереально все выходило, да и дядя был уж чересчур странный. — Ты чего замер? — скосил взгляд Лисиц. — Или тут решил остаться? — Нет, — даже помотал головой Витя. Но за что ему сейчас хвататься? Ничего для него важного тут не было: Вите только одеться, и он готов ехать. — Думаю, мне ничего не нужно. — Все-таки взял себя в руки мальчик. — Вот и хорошо, — кивнул мужчина. — Тогда одевайся и поедем — нам еще в другой город нужно успеть до темноты. В очередной раз было сложно расставаться с местом. В прошлый, потому что к людям привязался, ну, а сейчас-то что было не так?.. Почему какие-то странные чувства омрачали то, что Витя едет домой? Взгляды. Витя буквально чувствовал, как в спину смотрели глаза детей, которых опять оставили в детском доме. Мальчик, который «никого не ждал», уезжал, оставляя позади тех, кто мечтал оказаться в семье больше всего на свете, в очередной раз смотреть в след счастливчику. Да, возможно, все было и не так, но само чувство, что наш герой заслужил семью меньше, чем остальные, не давало покоя. Если ехать домой, то всем вместе — счастливыми должны быть все… Но в то же время он понимал, что это нереально. — Запрыгивай, — открывая дверь, вернул мальчика в реальность Лисиц. Витя встал, удивленно уставившись в салон — где кресло? — Ну же, чего замешкался? Думай резче, действуй быстрее. Наш герой все же забрался на заднее сиденье. Машина у дяди была намного лучше Ситроена родителей: черный блестящий корпус, кожаный бежевый салон и люк в крыше, из которого, наверное, можно даже высунуться… Хотя вряд ли разрешат. — Уж не знаю, как ты будешь ко мне обращаться. — Начал Лисец, заводя мотор. — У моего старшего сына причуда звать меня по имени-отчеству — Сергеем Сергеевичем, а ты уже сам реши, как удобно тебе. Машина тронулась и вскоре выехала со двора детдома. Все произошло чуть ли не в одну секунду: вот Витя сидел и мучил кашу, а вот он уже ехал с пока еще малоизвестным мужчиной… Куда? В другой город! События сменяли друг друга нереально быстро, как это часто бывает во снах, поэтому в реальность происходившего верилось с трудом. — Старшего зовут Максимом, двадцать лет, учится в университете. — Продолжал потихоньку вводить в курс дела Лисец. — В городе я бываю не часто, так что парень предоставлен самому себе, относительно самостоятелен и остается за главного. Я, конечно, попытаюсь приезжать так часто, как это будет возможно, но, в основном, ты будешь на его ответственности. — Хорошо, — кивнул мальчик, хотя его согласия тут и не требовалось. — Вы с ним в садик, потом из садика. Гулять вы тоже должны — нечего в четырех стенах сидеть. Вроде, как он мне говорит, готовить умеет, так что с голоду, надеюсь, не умрете. — Усмехнулся Сергей Сергеевич. Усмехнулся. Странно было слышать это от Лисица. — Если будет туго, найму домработницу. — Он опять замолчал, а потом неожиданно вспомнил. — Тебе же скоро в школу. С шести или с семи пойдешь? — Вы спрашиваете меня? — Ну, а почему бы и нет? — удивился Сергей Сергеевич. — Если не хочешь, можешь походить в садик или в подготовительную еще один год. Тем более, зная своего брата, царство ему небесное, могу предположить, что тебе первый класс и вовсе можно пропустить. Да, и кстати, никаких обращений на «вы» — прибереги это для чего-то официального. — Ладно, — в очередной раз согласился Витя. — Что же тебе еще рассказать важного? — задумался вслух мужчина. Когда Лисец-старший разговаривал при заведующей, от его голоса становилось не по себе: колючий, недружелюбный, сразу чувствовалось, что мужчине неприятно общаться со своим собеседником. Сейчас же, когда мальчик и дядя остались одни, Сергей Сергеевич представал в совершенно другом свете. Вряд ли замкнутый и суровый мужчина рассуждал бы вслух, вряд ли бы все так подробно рассказывал нашему герою, вряд ли его вообще заинтересовала судьба племянника из другого города. Нет. Он не просто приехал и забрал Витю из детдома, бросив все свои дела, но еще и пытался хоть как-то помочь мальчику втянуться в новую семью, не бросил в паутину всего нового, где Витя непременно бы запутался… Брат Арсения, несмотря на всю их внешнюю схожесть, оказался лучше, чем он мог бы показаться при первой встрече. — Не знаю, водит ли Макс к себе девушек — он не считает нужным отчитываться в этом вопросе, но, надеюсь, в доме места всем хватит. — Усиленно вспоминал мужчина, но на ум лезли какие-то глупости. — Я тебе дам свой номер телефона — звони в любой момент, тогда, когда сочтешь нужным. Если не возьму сразу, то перезвоню позже, ясно? — Да, — кивал мальчик. — Ты чего напрягся? — нахмурился мужчина, следя за племянником через зеркало. — Скидывай обувь и залазь на кресло. Если устал — спи. Мальчик замялся. На сиденье? С ногами? Но Витя все-таки стащил кроссовки, поглядывая на затылок Лисица (не передумает ли дядя?), и аккуратно поджал под себя ноги. Так ехать было гораздо удобнее, чем в кресле, хотя очень необычно и непривычно. — Эмм… — не знал, как обратиться к Лисицу мальчик. Они ехали уже час или два в молчании — вопросов поднакопилось достаточно. — М? — чуть скосил взгляд мужчина, все еще следя за дорогой. Если смотреть через лобовое стекло, ехали они небыстро, если через боковое — со скоростью света: деревья превращались чуть ли не в монотонный зеленый фон. — А что будет с квартирой, в которой я раньше жил? — Никогда бы не подумал, что пятилетнего мальчика будут волновать такие вопросы, — вздохнул Сергей Сергеевич. — Можешь забыть о ней и вспомнить только в свой двадцать первый день рождения, когда станешь ее хозяином. — Если я уезжаю из этого города, зачем мне будет здесь квартира? Не лучше было бы ее продать, а… — Витя, решишь через шестнадцать лет, не заморачивайся по этому поводу сейчас. — Оборвал рассуждения Лисиц. — А что насчет похорон? — не унимался мальчик, спокойно интересуясь подобными вещами. Лисицу было странно это слушать, но он отвечал сдержано: — Они указали крематорий в завещании, так что по этому поводу тоже можешь не беспокоиться. — Содержать меня будет не накладно? — Нет. — А садик? А школа? А университет? — В садик ты уже практически ходишь, в школу на бюджет поступишь, а университет… если не дотянешь, на завод отправишься работать. Что ж поделаешь — стране нужны рабочие руки. Витя не мог разобраться, шутил дядя про завод или на полном серьезе говорил, но решил принять слова Сергея Сергеевича за правду. Всегда лучше надеяться на худшее. — А по магазинам мы сами будем ходить? — Да, только не смейте брать какие-нибудь глупости! — тут же пояснял и раздавал наказы мужчина. — Максу-то все равно, что в желудок закинуть, а вот тебе все еще стоит питаться здоровой пищей. Следи, чтобы этот разгильдяй кормил тебя нормально. — Спокойно, не спеша, говорил мужчина. — Выделите дни, когда будете наводить уборку, но не реже, чем раз в четыре дня, а то и чаще. Не превращайте дом в свинарник. Зомбоящик долго не смотреть — зрение только посадите, коробка с интернетом тоже не желательна в частом употреблении, живите в реальности… И он еще долго и долго рассказывал правила, которым нужно было следовать. В противном случае — нянька-домработница. Витя так понял, что женщина в доме — не самый лучший вариант, поэтому для себя в подсознании поставил маленькую галочку, что будет «законопослушным». Вскоре, утомленный наставлениями, наш герой стал зевать. За окном хоть и был день, но в машине было темно из-за тонированных стекол, в добавок немного покачивало на ямах и кочках, да и приятный шум мотора усыплял. — Ложись, — еще раз предложил Сергей Сергеевич, и его племянник, опять согласившись, рухнул, растягиваясь вдоль всего сиденья. «Хорошо быть маленьким…» — скользнуло в голове у мальчика, когда он прикрыл глаза. Как это обычно случается, Витя так и не поймал тот момент, когда погрузился в сон.***
Если верить ощущениям, проспал наш герой немного, но судя по неяркому свету с улицы — уж точно не мало. Вите ничего не снилось, поэтому, наверное, и показалось, что только он закрыл глаза — как уже тут же проснулся. — Разбудил, да? — шепотом спросил мужчина. — Мы уже приехали, так что натягивай кроссовки и пошли домой. Витя, все еще туго соображая, начал сонно перебираться к месту, где бросил свою обувь. Не слушающимися пальцами он кое-как справился со шнуровкой и уже думал, что его отругают за несобранность, как только мальчик выйдет… Нет, Сергей Сергеевич стоял возле машины и терпеливо ожидал племянника. — Все? — улыбнулся тот уставшей улыбкой, протягивая руку Вите. Мальчик, снова зевнув, взял дядю за руку и последовал за мужчиной. Дом был одноподъездный, новостройка. Три лифта: один легковой и два грузовых. Консьерж. Двадцать пятый этаж, последний. Витя мог думать и замечать мир вокруг только так, отрывочно, кусками, надеясь, что еще представится не один шанс разглядеть тут все. Дверь была лаковая, сделанная под красное дерево. Может, это и было красное дерево, но Витя в этом не очень разбирался. Просторный холл… И высоченные потолки. Второй этаж, вон лестница, люстры свешивались на длинных проводах. Стол напротив входа, левее кресла с диваном, а напротив них на стене висел телевизор — что-то наподобие зала без лишних стен. — Приехали! — послышался чей-то голос, и из проема справа высунулась взлохмаченная голова с ложкой во рту. — А чего это вы так рано? — по-шкодному спросил парень, появляясь целиком. В руках он держал ведерко с мороженным. В своих пижамных штанах Максим (а это был именно он) напоминал девушку, которую только что бросил парень, и она забросила свой внешний вид, наплевав на диету и поедая сладкое. А внешне его с девушкой уж никак спутать нельзя было. Парень был высоким, может даже выше отца, небритый и развалисто переступал с ноги на ногу, направляясь к Сергею Сергеевичу с племянником. Максим не зря ходил в одних штанах — ему было, что показать: четко очерченные грудные мышцы, широкие плечи, на которых болтались достаточно накаченные руки, и при всем этом комплекте грех было бы не иметь кубиков пресса. — О, так это мой двоюродный братец, — присел парень напротив Вити, засовывая в рот очередную ложку мороженного. — Ну что, мелкий засранец, будем с тобой жить вместе… — Полегче в выражениях, — одернул Сергей Сергеевич сына. Мужчина как раз снял обувь и пальто и направился на кухню, откуда только что вышел парень. — Лучше помоги ребенку раздеться и покажи ему тут все. — Ребенок, давай раздеваться, — улыбнулся еще шире парень и поставил ведерко на пол, предварительно воткнув туда ложку. — Так, кроссовки оставим тут, куртку на вешалку… — вслух перечислял тот, будто боялся забыть, что что-то не снимет с нашего героя. — Пойдем, — взяв мороженное в одну руку, а мальчика — в другую, Макс направился обратно на кухню. — Кухня. — Скривился он, обводя взглядом помещение: в раковине было дополна немытой посуды, везде валялись фантики и упаковки, крошки на полу, да и запах стоял соответствующий кулинарным способностям парня. Вскоре Макс наткнулся на суровый взгляд отца. — Понял, понял, не дурак! Уберусь сегодня же. Дальше был «зал», ванная, кладовка, лестница, прошлись по всем четырем комнатам и спустились с другой стороны обратно на кухню. Витя немного отдублился и даже соображал, что где находилось: его комната была самая первая, если подниматься через зал, рядом — комната Макса, а за ней — Сергея Сергеевича. Последняя комната, комната со стороны кухни, была гостевой. — Я, в основном, сплю на первом этаже, — говорил Макс, намыливая последнюю тарелку. Витя сидел рядом на кухонном столе, куда его усадил двоюродный брат.– Лень подниматься на второй. Но раз мне поручено следить за тобой, придется перебраться наверх, — на этих словах парень снова улыбнулся и потрепал мокрой рукой нашего героя по голове. — Из режима не выбиваться, — раздавал указания Сергей Сергеевич из-за стола. Мужчина уже вооружился ноутбуком и закопался в приличную стопку бумаг, не желая терять ни секунды. — Спать в десять, так что поторопись с уборкой, Макс. — Да-да, — протянул парень, закатывая глаза, но видно это было только Вите. — Не волнуйся, стаж домработницы у меня большой, так что закончу быстро. Ты вот лучше скажи, когда уезжаешь. — Не терпится избавиться? — вскинул брови дядя нашего героя, на что парень лишь хмыкнул. — Сегодня, через четыре часа. И да, кстати, тебе завтра и послезавтра придется пропустить университет — в садик Витя пойдет со следующей недели, а оставлять его одного не надо. — Что ж, во мне не проснулся бунтарь, который бы не согласился с твоим предложением, пап, — довольно сообщил Макс, приступая к сковородке, на которой, по всей видимости, что только не горело. — И, Максим, ради Бога, не забывай, что у тебя теперь есть младший брат. — Серьезно сказал мужчина. — Да как тут можно забыть? — усмехнулся парень, тыкая Витю в бок все той же мокрой рукой. Мало приятного, если честно. — Вполне себе реальное существо: бегает, дышит, разговаривает. С чего это я должен забывать о любимом братце? Витя не знал, как реагировать на слова Макса. То ли парень был не рад появлению маленького ребенка в доме, а при отце всячески пытался доказать обратное, то ли он не против Витиного присутствия, но старался это скрыть, то ли у Максима просто такая манера общения. Сложно было разобраться в этом человеке за первый час знакомства, да и Лисицы эти были сами по себе необычными…