"Друг" по переписке моего брата

— Мда, чего-то ты плохо выглядишь, — усмехнулся Никита, тыкая меня пальцем под ребра. «Действительно, а то от брата с нянем мне мало достается, давай и ты присоединяйся, не стесняйся…» — хмуро возмущался я про себя. Высказаться вслух чего-то сил не хватало. Хотя парень и так присоединился, ни разу не стесняясь. — Боишься узнать оценки? Я поднял голову с рук, которые так удобно сложил на парте, чтобы подремать. Правда, я с каждой секундой и так терял надежду доспать. Дело было в том, что как только Никита пересел ко мне, чтобы и на парах донимать, за ним пересели и все звезды, которые ни на секунду не затыкались. Моя жизнь превратилась в настоящий балаган. Сколько это длится? Третья неделя пошла? Чудно! А чего я такой уставший? Глупый вопрос. Все вопросы, ответы на которое очевидны, глупы по определению. Вчера мы написали этот тест. Я так и не выспался, потому что пять часов было слишком мало для моего организма, посему, увидев лист с заданиями, я просто не знал, за что взяться. Хах, за это легкое или за это легкое? Нет! Мой мозг отказывался предоставлять мне информацию даже о самом элементарном, о базе физики, которую, наверное, еще в седьмом классе проходил! Поэтому минут десять я просто читал задание за заданием, пытаясь вспомнить, что значит хоть какое-нибудь слово. Стресс. Я чего-то боялся, я во всем был не уверен, казалось, я забыл всю физику. Куда делись все мои знания, которые я впихивал себе в голову с пятого класса, знания, которые вдалбливали мне на курсах? Они точно были на месте, только память отказывалась мне что-либо выдавать. Да и уверенный вид Никиты, на которого я изредка косился, не прибавлял уверенности мне… Мне тогда просто нужно было взять себя в руки, просто сказать себе, что я знал куда больше парня… Только все равно текст передо мной был понятен ровно настолько, насколько он мог бы, если бы его писали внеземные расы с собственными законами физики… Меня даже не взбодрила мысль, что произойдет, если я не соберусь. Если я не напишу этот, наверняка, плевый тест, Никита победит. Я понимал, что такую жирность я простой выскочке позволить не мог, но даже так ничего не выходило. Если он выиграет, то никогда больше от меня не отстанет, значит, я до конца учебы останусь в его центре внимания, что равносильно быть в центре внимания всего университета. Такая жизнь мне даже в собственных мыслях не нравилась. После получаса голова стала трещать от того, как усиленно я убеждал самого себя собраться и написать хоть что-нибудь, чтобы избежать позорного и плачевного конца… Но все было тщетным. Я не помню, каким чудом это произошло, но я выполнил все задания. Ну, может, и не выполнил, но лист сдал полностью заполненным. Я не мог быть уверен и на пятьдесят процентов, что там все правильно, но лучше так, чем пустота. Глупый мозг, который в самый ответственный момент сковал страх, не дал мне ночью заснуть, заставляя крутить в уме задачи, проверяя, все ли правильно сделано… Никаких результатов это все равно не давало, я просто всю ночь себя накручивал. Поэтому я и был такой уставший. Скоро буду еще и злым. — Нисколько, — пробурчал я, снова кладя голову на предплечья и прикрывая глаза. Но моя личная заноза отставать не хотела: — Я же видел, как тебя колбасило вчера, да и дергался ты потом весь вечер, — его довольный голос меня выводил. — Ты явно волнуешься. Так ли ты уверен в своей победе, как стараешься это показать? — Заткнись, — четко произнес я, чтобы избежать переспрашивания. — Я бы не позволил какому-то неучу оставить меня в дураках. Спешу сообщить тебе, что в этом году я заканчиваю шестой курс в другом университете. И если я со своими знаниями не превзошел тебя, первокурсника, то тебе помогли божественные силы. Никита молчал, озадаченный, видно, моей грубостью. Да, я еще никогда не разговаривал с ним в таком тоне, специально приберегая его для подобного случая. Что ж, Витя, поздравляю, твой план удался. — Итак, — заговорил преподаватель, откашлявшись. Я тут же подскочил, словно дерганный, и стал внимательно слушать мужчину, но тот почему-то затягивал с продолжением, будто его «итак» было брошено случайно. Только через мучительно долгую минуту он заговорил. — Я проверил ваши тесты, и, как бы прискорбно это не звучало, я результатами не доволен. Чтобы те, кто не справился, взялись за голову во избежание будущего, более крупного позора, я зачитаю фамилии ребят с самыми низкими результатами сейчас, когда еще не поздно все исправить… Признаю, некоторые меня очень огорчили, не ожидал, не ожидал… — все причитал мужчина, извергая поток ужасно лишних слов. Потом он опять долго откашливался и жаловался на свое здоровье и то, что мы его гробим. Я еще никогда ничего так долго не ждал… «Ближе к делу!» — не терпелось мне, я даже задержал дыхание. Я и не начну дышать, если сейчас прозвучит моя фамилия… — Лисиц. Забирайте меня… Моя фамилия самая последняя с конца. Хах, как символично: я так близок к концу, я в самом конце, конце всему!.. Неужели, я нигде даже не угадал? Неужели, дуры вроде Вероники лучше меня справились? Да они вообще сдали чистые листы!.. Я даже голову поворачивать не хотел — Никита, наверное, просто омерзительно сейчас лыбился… — Спасибо, что перестали щелкать ручкой, Лисиц. — Его слова доходили до меня приглушённо, будто на пути ко мне пробирались через густое желе. У меня желе в ушах. У меня желе в голове… Что? Погодите, что он сейчас сказал? Я удивленно глянул на преподавателя, потом на свою руку и обратно. — И так, зачитываю позорный лист… Ненавижу. Все это время я мокрой от волнения ладонью стискивал несчастную автоматическую ручку, которой, не задумываясь, интенсивно (палец даже затек) щелкал до замечания. Замечание. Мне никогда их не делали, но даже сейчас, получив его, я был счастлив… С души как будто слон свалился, и я смог откинуться на спинку. Боги, мне теперь ничего не надо… кроме выигрыша в споре. — Так-то! — завершил к тому времени препод. Как же я его теперь любил. Спрашивать, почему, бесполезно, потому что, когда я действительно счастлив, я не отдаю себе никаких отсчетов. — Теперь я назову лучших, на которых вы и должны ровняться. — Готов? — усмехнулся Никита возле меня. — Гресев. — Качнул головой мужчина. — Молодец, придраться практически не к чему, все чуть ли не идеально… Но, с большим отрывом вперед уходит, конечно, Лисиц. В прочем, я нисколько не удивлен, потому что этот молодой человек поступил, набрав наивысший бал на вступительных экзаменах… — и преподаватель все хвалил и хвалил меня, но с каждым словом его голос как будто отдалялся. Я начал медленно поворачиваться в сторону Никиты, уже противно улыбаясь. За такой гадкий, самодовольный и торжествующий оскал я бы сам себе неслабо прописал в зубы, но парень лишь равнодушно взирал на меня. — Надеюсь, ты помнишь условия нашего договора, — полушепотом, не пытаясь скрыть блаженство, которое я сейчас испытывал, спросил я. — Конечно, конечно, — тут же активно закивал головой парень, соглашаясь со мной. — Уговор дороже денег. Ну, в нашем случае, другого… И что, на этом все закончилось? Если бы! Больше лицемеров ненавижу лгунов. Никитин спокойный, смеренный вид сразу меня насторожил. Где же огорчение, досада или что там должен чувствовать человек, который проиграл в споре? Гнев, ярость, Халк? Я не понимал, почему парень так безэмоционально отнесся к своему поражению… Только после пары, в течении которой я был просто на седьмом небе от счастья от того, что меня так плавно пронесло мимо проигрыша (тогда я еще мысленно поклонялся своим мозгам, что они все-таки что-то вспомнили, да еще и правильно), я понял, что означало равнодушие парня. — Ну, что, собираемся куда-нибудь? — по обыкновению спросил Никита, кладя мне руку на плечи. Я тут же поспешил ее стряхнуть. — Что-то не так? — искренне удивился парень, и все звезды теперь смотрели на меня. Только астрономические звезды, чувствую, от меня явно сегодня отвернулись! — Да ты забываешься, — злобно глянув на него, негромко сказал я и уже собрался идти дальше, до дома, когда меня задержали в очередной раз. — Отпусти, ты же сам сказал, что уговор дороже всего. — Какой уговор? — Как какой? — тут же воскликнул я, резко выдергивая руку из захвата парня. Сделав глубокий вдох и придя в себя, я начал объяснять для особо одаренных. — Мы с тобой договорились, что если я набираю большее количество баллов, ты никогда впредь ко мне не подходишь. Я выполнил свою часть обязательств, а вот ты не спешишь сделать то же самое, как я посмотрю. — Все же, Витя, о каком споре ты говоришь? — вот теперь уголки губ Никиты начали ползти вверх, обличая всю его скользкую, змеиную натуру. Он и не собирался играть по установленным правилам, а о своих даже не потрудился рассказать… — Вы-то все слышали. — Обратился я к звездной компании, но что-то мне подсказывало, что ничего я от этих подлиз не добьюсь. В подтверждение моим догадкам все дружно начали пожимать плечами и мотать пустыми головешками. Сговорились. — Это подло и нечестно. — Вновь повернулся я к человеку, которого просто удушить хотелось. Нет, я и раньше мечтал это сделать, но вот сейчас — особенно. — Ох, совсем не понимаю, о чем ты, — закатил глаза парень, не желая меня слушать. — Так что идем… — Я никуда больше с тобой не пойду, что бы ты не говорил, — тоже не хотел ничего слышать я и развернулся, чтобы, наконец, уйти из аудитории. Хотя, я очень удивился, когда мне позволил это сделать, и только в след, как только я оказался на пороге, крикнули: — Все равно тебе не отвязаться. Отвязаться, просто способ придется придумывать теперь другой. А вот, какой именно, я не знал, даже идеи не было. Конечно, я мог спросить у Дениса с Максом, хотя, лучше только у Макса, как поступить с надоедливым парнем, но втягивать их в свои проблемы совсем не хотелось. Точнее, какие это проблемы? Я и сам смогу справится. — Привет. — Отсядь. — Где хочу, там и сижу — у нас свободная страна. — Заявил Никита на следующий день, и тогда пришлось пересесть мне. Но он ко мне, а я снова от него… И так по всей, казалось, аудитории. Это, правда, могло продолжать ровно до тех пор, пока не началась пара, и в итоге мне опять пришлось сидеть с ним вместе. Да, раньше я еще как-то мог его терпеть, теперь же хотелось закопать его глубоко в землю, как какой-нибудь токсичный отход… — Ты специально это делаешь? — спросил я, не оборачиваясь. В столовой было не протолкнуться, поэтому имела место быть возможность того, что в затылок мне дышал совершенно случайный человек. Но я-то прекрасно знал, что это Никита не желал от меня отлипать! А не оборачивался я затем, чтобы не лицезреть его физиономию, потому что, как только я ее увижу, сразу не сдержусь и скажу или сделаю что-то такое, о чем потом пожалею — гнев и раздражительность не лучшие помощники. — Что именно? — как же я уже ненавидел его этот ангельский тон! — Отстань уже от меня, — вздохнул я, продвигаясь в очереди. — Зачем это? — Мне неприятно твое общество. — Почему? — Потому что ты лезешь в мое личное пространство, что меня очень, даже очень-очень раздражает. — А ты не раздражайся. — Если отстанешь, не буду. — Да не пристаю я к тебе! — О боги… — чуть ли не застонал я. — Никита, прекрати со мной разговаривать, убери руку с моего плеча и иди к своим друзьям. Ты меня уже выводишь из себя. — Почему? Спокойствие. Только спокойствие. Нет, Витя, ты не будешь потакать этому… человеку и следовать сценарию его игры. Он специально тебя выводит, чтобы ты сорвался…, но ты же не будешь настолько предсказуемым, правильно? Ты не потешишь его самолюбия. Просто игнорировать — лучшая стратегия. Остается только надеяться, что она окажется еще и действенной. — Витя, чего такой молчаливый? Не то съел за обдом? Может, к врачу? — он просто не затыкался уже вторую перемену. Я готов был привязать его к ракете и отправить в космос, готов был засунуть в клетку с тиграми, которых не кормили дня три, готов был сделать все, лишь бы парень, наконец, отстал от меня! Если я мог бы построить машину времени, то вернулся в тот промежуток, когда три недели назад выходил из дома, затем, чтобы непременно дать себе-прошлому ломом по голове. В этом случае я-прошлый не дошел бы до универа, не попал бы на лекцию по физике и не дал правильного ответа. Да, вот тогда бы была совсем другая жизнь, когда как теперь приходилось ждать, когда парню просто надоест весь этот цирк, и молчать, сжав плотно зубы. — Я тут подумал, — начал Никита в пятницу. Этот день я просто боготворил за то, что он последний, когда я терпел парня. Нет, в понедельник я его опять увижу, но меня не покидала надежда, что за выходные все забудется. — И придумал для нас честный спор. Как тебе такая идея? — Нет, — коротко ответил я, кстати, впервые за длительный период. Я больше не намерен ему доверять. — В твоем споре все было не честно… — начал он, и пока я собирался с мыслями, чтобы возразить, парень поспешил продолжить. — Просто выслушай. — Можно я буду слушать тебя так, как ты меня? Вот тогда все будет честно! — не смог я сдержаться, но Никита, чего и следовало ожидать, не обратил внимания на мои слова, продолжая: — Ты выбрал ту арену, на которой ты бесспорный победитель. — Ты на это согласился сам. — Все же, сложно отрицать, что просить, например, белку и ленивца сделать одно и то же — не честно. — Плохой пример, потому что это я ленивец. Я постоянно на дереве, а вот ты скачешь, не зная, куда податься: в учебу или к друзьям. Поэтому ты и проиграл, и пенять на меня, по крайней мере, глупо. — Ладно, пример был не удачным, признаю. — Не стал спорить Никита. — Но согласись, в своей стихии тебе было легче меня обойти. — Образование мы получаем одинаковое, ничего сверх я не делаю, — нагло врал я. — Не буду скрывать: то, что я оказался умнее, для меня сюрпризом не стало, может, я даже с этой целью именно такое «соревнование» и придумал, но ты на него согласился. Согласился, а теперь машешь кулаками. Просто признай, что проиграл, и, наконец, отстань от меня. — Хах, — усмехнулся Никита, наблюдая за моим выражением лица. Я не понимал, почему его так заинтересовал (если бы знал, знал бы и то, как избавиться от парня). Парень то так, то эдак пытался втянуть меня в свой круг общения, правда, зачем — тоже не известно. Списывать ему не надо — достаточно умный, собеседник или «жилетка» из меня никакие, да и общих интересов я у нас не нахожу. Остается одно: он специально доводил меня до белого каления, ему это дело доставляло какое-то садистское удовольствие. Да и улыбка у Никиты постоянно была малоприятной, хитрой, змеиной, она с потрохами выдавала то, что хозяин замышлял нечто недоброе. «Да-да, я не оставляю тебе выбора, всё все равно будет так, как я этого хочу,» — примерно это читалось на его лице… Ох, это самодовольство, как будто я уже в его ловушке, как же оно напрасно! Никакому Гресеву и ему подобным я даже близко не позволю провести себя вокруг пальца! — Все же ты так и не понял, что я имел в виду, каким бы умным себя не считал. — А почему не пояснил, зная, что я недалекий? — со злостью спросил я. — Как насчет того, чтобы играть не на твоем поле, а на моем. — Учеба — единственное, что нас связывает, так что на другом любом «поле» в твою сторону будет уж слишком явный перевес. — Ну, тут ты не прав. — Хочешь мне предложить «камень-ножницы-бумага» или «крестики-нолики»? — с сарказмом спросил я. — Нет, но и не настолько заумное, как тест по физике. — Все еще лыбился Никита. Как же мне не хотелось идти у него на поводу, я же чувствовал, что ничем хорошим это закончиться не могло… — Как насчет того, чтобы сыграть в обычного «Дурака»? Играть будем честно, никак смухлевать не получится. Побеждаешь ты — я теперь точно отстаю, я — говорю тебе свое условие. — Думаешь, я тебе и на этот раз поверю? — нахмурился я. — Конечно, ты можешь еще неделю меня потерпеть… — невинно и еще шире (хотя, куда, казалось, шире!) улыбнулся Никита, хлопая ресницами. Так вот, зачем нужен был весь этот спектакль… — Все же мне придется сделать так, как ты это хочешь. — Вздохнул я. — Конечно. — Довольно подтвердил парень. Первый спор ничего не значил, он был так, для того, чтобы разбавить наши отношения, чтобы я устал от парня еще больше… чтобы он потом взял и начал шантажировать меня этим! Не сыграю с Никитой в пустяковую игру, будет надоедать своим присутствием, которое он постарается сделать таким, чтобы я не смог его игнорировать… Что ж, я недооценил этого парня, и теперь, кажется, наступает время расплаты. — И где ты предлагаешь сыграть? — Хм, — на мгновение задумался парень. — Что-то об этом я и не подумал… Давай прямо здесь? — В учебных заведениях запрещены азартные игры: если нас поймают, дело может дойти до исключения. — Тут же отмел я это идею. — На улице, за пределами универа? — Ветер унесет все карты, и пока мы их будем ловить, ты под шумок можешь сжульничать. — Забраковал я очередное предложение. — Что ж тебе все не нравится! — возмутился Никита. Видимо, я только что раскрыл еще один его «коварный» план. — Пойдем в кафе. — Слишком шумно. — Тогда ко мне домой что ли. Там тебе ни ветра, ни шума и все законно! Что ж, тут пришлось задуматься. К чужим не ходить, у чужих ничего не брать, да вообще, с чужими не разговаривать… Так говорят всем детям, поэтому ко мне и закрались сомнения, стоит ли идти домой к столько подозрительному персонажу. Тем более, его дом — его крепость, где я, наверняка, буду чувствовать себя ужасно неуютно. Но в то же время, это был единственный выход. К себе домой я парня не потащу — мало ли, вдруг брат с нянем уже разгромили всю квартиру? Нет, такое я не был готов показать постороннему человеку. Вообще никогда не было желания водить кого-либо к себе, так что и этот случай не будет исключением. — Хорошо. — Вот и славно, — кивнул Никита. — Значит, после уроков идем ко мне. Когда мы с Никитой в молчании уже подходили к выходу из аудитории, нас догнали его прихвостни, от коих, впрочем, парень быстро избавился, что-то им сказав и махнув рукой. — Я живу недалеко, — заговорил парень, как только мы оказались на улице. Погода сегодня была ветреная, да и градусник с утра показывал немного, поэтому я тут же принялся застегивать все свои толстовки и куртки, когда как Никита, шагавший рядом и чуть впереди, казалось, вообще не чувствовал пронизывающего холода. — Через дорогу и двадцать минут пешком. Везет же кому-то жить так близко и не переться практически каждое утро на общественном транспорте. Машина-то у нас была, но вот кто бы еще ею пользовался для того, чтобы бедного меня избавить от утреннего часа пик. Дошли мы, как мне показалось, быстрее, чем за двадцать минут. Наверное, Никита, а я вслед за ним, прибавили шагу из-за ужасного мороза (не побоюсь этого правдивого слова) и ветра, которые решили обласкать людей под конец осени. Я надеялся, что хоть у парня будет потеплее, но, оказавшись в промерзлой квартире, я продрог еще сильнее и вспомнил, что отопление в этом сезоне еще не включали. — Думаю, стоит поставить чайник, — заключил мой персональный Звездный Геморрой после того, как я смачно шмыгнул носом, и пошел, как я понял, в сторону кухни. Боясь оставаться одному в таком большом и холодном, словно тут никто давно не жил, помещении, я поспешил за Никитой. Кухня была, что не странно, обычной кухней, без всяких наворотов вроде лестницы, как у нас. Хотя, тут и второго этажа нет… Я еще никогда ни у кого не был в гостях, поэтому-то мне и стало интересно, как живут другие. Но от созерцания обстановки незамысловатого помещения в солнечных и бежевых тонах меня отвлекла все та же заноза: — Тебе сколько сахара? — Шесть ложек, — без промедления ответил я. — Не слипнется? — удивился парень, но продолжил досыпать сахар в кружку. — Мне нужно много углеводов, иначе я начинаю тормозить, — пояснил я, принимая чашку горячего чая. Мои холодные руки, которые я сразу же прижал к теплым стенкам, начали гореть, и я расслабился, чувствуя, как понемногу стал согреваться. — Ненавижу осень. — Зимой-то холоднее. — Зимой дождя и грязи нет. — Пробубнил я, шваркая чаем. Но тут же с громким стуком я поставил кружку на место (хорошо, что она была не полная и ничего не расплескалось) — язык обжег. Недолюбливаю я это дело. — Так чего, играть будем? — прищурился парень, садясь напротив меня. Он что, надеялся, что я, уже придя сюда, откажусь? Мне теперь и самому интересно проверить, везет ли новичкам на самом деле. Это я к тому, что я знал, как играть в «Дурака», правила там не сложные, но вот чтобы сыграть с кем-нибудь… Вот сейчас и попытаем счастье. — Раздавай, — даже с каким-то вызовом ответил я. Нет, конечно, мой вызов был предназначен не Никите — я все еще со своей судьбой вел переговоры, пытаясь выяснить, подсунет она мне сегодня свинью или будет милостива, освободив от мучений. Она просто обязана быть снисходительной, потому что я уж слишком много намучался с этим парнем и его звездной компанией, и она это прекрасно знала. По закону равновесия сегодня все должно быть хорошо. Карты были обычными, пластиковыми, с тупыми картинками. Что ж, это все-таки не развлечение, это нечто вроде задания, которое я не должен провалить. Как от экзаменов зависело, поступлю я на бюджет или нет, так и сейчас от простого «Дурака» зависела возможность моего беспроблемного существования оставшиеся пять лет. От одной игры зависел целый период моей жизни, я просто не мог облажаться… — Есть домашние питомцы? — Нет. — Аллергия? — Нет, — все так же немногословно отвечал я, концентрируясь на своих картах, на возможных картах противника и следя за тем, какие карты ушли в «бито». Вдобавок к этому, не стоило забывать, что большая часть колоды все еще была не тронутой. — С кем живешь? — Ты мне зубы не заговаривай. — И все же. — С братом, — ответил я, лишь бы парень отстал уже и не отвлекал, но совсем забыл, что Никита из той самой категории людей, которые просто так не отвяжутся. Уф, лучше бы я вообще не отвечал. С самого начала, в тот день, на лекции по физике… Как представлял, что всего бы этого не было, тут же хотелось строить машину времени, прямо тут, на кухне у Гнесева… — Вы вдвоем? Сколько брату? — В общем, Никит, это не твое дело. Еще бы я начал распространяться о своей семье. Может, мне еще сказать, что отца я вижу раз в три месяца, сам приемный ребенок, а мой брат-гей со своим парнем взяли ребенка из детдома шесть лет назад? История, бесспорно, захватывающая, правда, рассказывать ее каждому встречному я уж точно не собирался. И чего он лезет в мои дела? Или ему просто нужно, чтобы я отвлекся? Наполовину у него получилось это сделать. — Не мое, так не мое, — пожал плечами парень. — Бито? — Бито. — Кстати, колода закончилась. — Уже? — я удивленно уставился на кучу карт, что была «Бито», возле которых и надеялся найти оставшуюся для игры стопку. Как и сказал Никита, ее уже там не было. Не думал, что игра подойдет к концу так быстро. — Ты ходишь? — Ага, — довольно улыбнулся прилипала и пошел одной из оставшихся у него в руках четырех карт. В моих было шесть. Вот это плохо. — Чем бить будешь? Козырной валет. Благо, у меня был король… последний мой козырь. Туз и дама козырные вышли, да и другие, кажется, тоже… Если он мне будет мастить (или как там это называется), а я ему — нет, тогда я еще мог выйти победителем. — О, даже так. Отдаешь свой последний козырь? — хитрюще скалился парень, да еще и как-то по-хищному на меня смотря. Мда, не один я следил за уходящими картами. — Бито. Ходи теперь ты. Валет червей. Король той же масти. Король крестей. Козырная десятка. Десятка… Туз. Козырной. Который ушел. Или не ушел. Уже без разницы, потому что я проиграл. Теперь я мог с уверенностью заявить, то новичкам ни разу не везет. — Погоди, откуда туз? — для порядка начал я возмущаться. — А он разве не ушел еще в первые бито? — Не-а. Удовлетворению Никиты не было предела, я четко видел, как его изнутри распирало, насколько парень был собой доволен. Это торжество, этот триумф. Я даже улыбнуться не мог, чтобы разрушить весь его вкус к победе, просто не мог, будто меня сковали. Вот не думал, что окажусь в итоге проигравшим, и теперь мне придется выслушать его загадочное условие. — Ну и что за условие? — смиренно спросил я. Туз. Что-то нечисто было с этим тузом! Я чувствовал это, но не мог доказать. Парень встал из-за стола и медленно, растягивая время и этим раздражая меня, подошел. Наклонившись, он сказал всего одно-единственное слово: