My personal psychologist

POV/Найл Хмурюсь, когда не обнаруживаю кофе в своей кружке, и отстраняюсь от бумаг, чтобы немного отдохнуть. Не знаю, сколько я просидел за работой, но моя шея уже затекла, а глаза жутко устали. Немного расслабляюсь, откидываясь на спинку кресла, и голову сразу заполняют мысли о Розетт. Просто не представляю, как можно держать в себе столько слов и эмоций, когда вокруг тебя происходит столько дерьма. Представляю, что она делает сейчас, и пульс невольно начинает ускоряться. Маловероятно, что с ней в этот момент происходит что-то хорошее. Я вообще не представляю, как, живя в такой обстановке, можно мириться с происходящими вещами и продолжать терпеть издевательства посторонних. Розетт не единственный мой пациент, но почему-то именно она занимает слишком много места в моей голове, и я снова погружаюсь в работу, чтобы хоть немного отдохнуть об беспокойства. Всё-таки, когда она не рядом, я начинаю сильно переживать, что её может кто-то обидеть, и Рози ещё больше замкнётся в себе, а ведь понемногу мне удаётся раскрывать её. И все эти переживания только из-за работы. Да, работы. Утыкаюсь в бумажки и на какое-то время отключаюсь от внешнего мира, но внезапный шум прерывает меня. – Чувак, мы принесли тебе обед, - в кабинет залетает Стайлс и, бросая передо мной пакет с едой, падает на кресло. – Сучонок ты, Гарри. Быстрый сучонок, - Томлинсон, забежавший позже, обидчиво пинает друга и занимает место на диване. Я устремляю свой взгляд на этих двоих и невольно улыбаюсь; они всегда дерутся за это кресло. – Почему ты не явился на обед? – спрашивает Луи, а я лишь пожимаю плечами. – Не хотелось. – И вчера тоже? – я снова пожимаю плечами. – Хоран, что с тобой происходит? – Просто много работы. Я перебираю бумажки на столе, чтобы не ловить на себе косые взгляды друзей, и боюсь назревающего разговора. Я ведь знаю, о чём они думают. – Это всё из-за Розы, да? – ухмыляюсь имени, которым Гарри называет её. Они все её так зовут, хотя вряд ли эта девушка олицетворяет розу. Открытая для всех и такая беззащитная, она более походит на ромашку, или одуванчик – малейший порыв ветра, и все. – Причём тут она? У меня сессия на носу и проект не закончен. Ещё стажировка. Я едва успеваю есть. – Да брось, Найл, когда в последний раз ты так парился из-за учёбы? Она же в радость тебе, - отмахивается Луи и ждёт ещё каких-либо оправданий с моей стороны. Я понимаю, что они правы, но всё равно оставляю мысли при себе и опускаю глаза. – Похоже, психологу нужна помощь психолога, - смеётся Томлинсон, но я прерываю его. – Во первых, я не психолог, а психотерапевт, это… – Две разные вещи, - хором договаривают парни и одновременно закатывают глаза. – Тебе не кажется, что ты слишком много о ней думаешь? – снова начинает Луи, но я возражаю. – Ничего я не думаю. – Ты постоянно трындишь о ней, Хоран! – не вытерпев, кричит Гарри, и я невольно сравниваю их с Луи. Томлинсон всегда подходит к разговору аккуратно, издалека, а Стайлс бросает всё прямо в лоб, порой сильно обескураживая человека. – Гарри прав, - но, как бы кудрявый ни называл вещи своими именами, он всегда оказывается прав. – Разве перерыв не закончился? Вам пора работать, - пытаюсь выпроводить друзей, чувствуя, как кровь закипает в жилах. – Мы не уйдем, пока не поговорим. – Нам не о чем разговаривать, Хазз, не о чем. – Ты врёшь. – Ну, а что ты хочешь услышать?! – взрываюсь я, вставая со своего кресла. – Я, блять, как идиот кручусь вокруг неё, как собака на задних лапах, хочу сделать как лучше, а выходит наоборот. Либо она уходит в кои-то веки радостная и попадает в руки каким-то извращенцам, либо начинает привыкать к людям и сразу кидается с обрыва спасать котёнка. И я кричу, не понимая, как из меня вообще могут вырываться такие звуки, но останавливаться уже слишком поздно. – И она думает, что портит всем жизнь своим существованием. Думает, что она никчёмная, что серая, тупая оболочка человека, которая не заслуживает и малейшего счастья! А я даже не могу сказать ей, насколько она красива… Заканчиваю речь и изнеможённо падаю обратно в кресло, чувствуя, как лёгкие быстро набирают кислород из-за сбившегося дыхания. И хоть никто из нас не упомнил её имени, все отчетливо понимали, о ком я говорю. – Так скажи… - только и говорит Луи, и я снова злюсь. – Я не могу. Я её грёбаный врач, которому нельзя иметь что-то большее со своими клиентами. Я её вылечить то не могу, а ты о комплиментах говоришь. Что я вообще за психотерапевт такой дерьмовый? У меня ничего не получается. Совершенно… Я замолкаю, начиная крутиться на своём стуле, и никто не решается первым нарушить тишину. За окном мелкими хлопьями опускается снег и не успевает долететь до земли, как тут же тает. Закрываю глаза и представляю, как я иду по тёмным улицам Лидса, а сверху опускается белый снег и не успевает растаять. Хочу окунуться в сугроб и не просыпаться. Хочу, чтобы Розетт наконец заговорила и оставила меня в покое. Я уже устал думать о ней. Тишина прерывается, когда я слышу то, чего хотел меньше всего: – Она тебе нравится. – Никто мне не нравится, - бурчу в ответ я, останавливая крутящийся стул. – Тогда либо ты тупой, либо мы слепые. – Она не может мне нравиться, - говорю я, скорее сам себе. – Я ведь её врач. – Боже, Хоран, я тебя умоляю, ты не помнишь, как Лу познакомился с Лу? И каждый раз, как сейчас, я улыбаюсь этому нелепому стечению обстоятельств. Парень по имени Луи полюбил девушку по имени Луанна. Но такое нелепое совпадение их сокращённых имен делает пару ещё более привлекательной. Хочу снова противоречиво ответить Гарри, но дверь с грохотом открывается, и в кабинет влетает… Розетт. Испуганная, растрёпанная, словно бежала от стаи безумных собак. Я пугаюсь, ведь на сегодня у нас нет сеансов, и вдруг замираю, когда она раскрывает губы и собирается что-то сказать...