My personal psychologist

Серые тучи заполонили город, накрывая крыши домов темным покрывалом. Частый дождь крупными каплями тарабанил по веткам деревьев, от чего они падали на мою голову и обдавали обильным количеством воды. Вся мокрая, я зашла в больницу, сопровождаемая гулкими раскатами грома. Шагая по коридорам больницы, я чувствовала мокрую одежду, неприятно прилипающую к моему телу. Уже подходя к кабинету дерматолога, я заметила белый халат и белокурые волосы, аккуратно зачесанные наверх. Не было сомнений, что это «всегда идеальный» доктор Хоран. Вокруг него стояла небольшая группа народа, число которых в основном составляли молодые девушки. Неприятный осадок с нашей прошлой встречи стянул рёбра, напоминая сколько боли я уношу с собой с каждого сеанса. Не желая быть замеченной, я поспешила развернуться и уйти прочь, как вдруг… – Рози! – позади раздался хриплый голос, но я не подала виду, что услышала его. Кожа вновь покрылась мурашками от произношения моего имени, а ноги вмиг стали ватными, от чего я чуть не упала на твердый кафель. – Я знаю, что ты меня слышала, Рози. Перестань делать вид, что не заметила. Я резко остановилась, понимая, что мне уже не удаться скрыть своего присутствия, и развернулась, не забыв при этом закатить глаза и вымученно выдохнуть. Пусть знает, что есть такие люди, которые не собираются строить глазки его милой улыбке и притворно улыбаться, стараясь казаться вежливыми. Я не хотела подходить к нему. Не хотела стоять рядом с ним, смотреть в его глаза и выслушивать голос, так спокойно выходящий из его уст. Я хотела провалиться под землю, лишь бы никогда не слышать, как он зовет меня по имени. Вокруг Хорана уже не было той огромной толпы, которую я заметила изначально. Рядом с ним стоял только один молодой врач, лицо которого я не сумела разглядеть с расстояния. – Ты вся мокрая, – сказал Найл, когда я показательно медленно приблизилась к нему и его другу. – Может, тебе дать полотенце, чтобы ты вытерлась? Ты можешь заболеть. Я подняла бровь и сомкнула губы в тонкую линию. Меня раздражали его слова. Он будто специально выводил меня из себя, заставлял закричать. Но я лишь продолжала игнорировать его, сложив руки на груди. Это правило ведь не действует для меня вне стен его кабинета. Моё внимание переключилось на того самого молодого врача, стоявшего рядом с ним. Не было сомнений, что они друзья. Их возраст и профессия делали их похожими. Возможно, они вместе учились в институте. – Я хотел познакомить тебя кое с кем. Это доктор Томлинсон, тот самый гастроэнтеролог, который будет тебя лечить. – Пациенты за сорок и доктор Хоран зовут меня «доктор Томлинсон», но для всех остальных я просто Луи, – улыбнулся мой новый знакомый и протянул мне руку. Я долго смотрела на его протянутую ладонь, но всё же, назло Найлу, ответила на рукопожатие. – Видеть взаимность с твоей стороны явный прогресс. Жду не дождусь нашей следующей встречи. Слова блондина привели меня в дикую досаду. Как бы я ни старалась разозлить его, сколько бы ни игнорировала, он все равно обращает каждое мое действие в свою пользу. И именно в эту секунду мне захотелось просто оказаться в каком-нибудь глухом лесу, лечь на землю и просто слиться с травой. Но, боюсь, и тогда бы мой доктор сказал, что я, наконец, обрела душевное равновесие и поставил бы себе за это плюсик. Я поспешила отдернуть руку, получая в ответ легкое недоумение Луи, однако он тут же улыбнулся, заставляя меня разозлиться ещё больше. Они воспринимают меня как маленькую неуравновешенную психопатку. Но я не какая-нибудь собака, которая ведется на простую улыбку. Я человек, и я могу трезво воспринимать окружающее. – Я, наверное, пойду, – сказал доктор Томлинсон и расслабил скулы, понимая, что я не растаю даже если он будет улыбаться вечно. – У меня ещё много работы. – Я ещё зайду, – отозвался Найл, и они пожали друг другу руки. Луи ушёл, оставляя нас с Найлом наедине. Вокруг ходили пациенты, врачи, санитары, но их будто и не было вовсе. Сейчас существовали только я и Хоран. Я не замечала этого раньше, вероятно, потому, что мы всегда встречались в его кабинете, но сейчас… Моё внимание полностью переключено на блондина. Разум полон мыслями о нём. Меня ничего не волнует, когда я рядом с ним. И это не любовь, нет. Это даже не симпатия. Просто я до безумия сильно напрягаюсь, находясь рядом с ним. Порой мне кажется, что я вот-вот сойду с ума и закричу, но я продолжаю бороться. Хотя, с кем я борюсь? Долбанная психопатка, которая придумывает кучу переживаний в своей голове. – Рози? Ты зависла немного, – перед моими глазами щёлкнули пальцами, от чего я вздрогнула, переключая внимание на парня. – Тебе пора на прём к дерматологу. Откуда ты всё про меня знаешь? – Я провожу тебя, – я не успела возразить, как парень тут же развернулся и начал движение в сторону кабинета, продолжая свою речь. – Знаешь, могу тебя обрадовать, сказав, что самых вредных докторов ты уже прошла. Их осталось немного, но они просто замечательные. Мы остановились возле белой двери, и я, наконец, выдохнула. В коридоре никого не было, а значит, скоро я распрощаюсь с назойливым доктором, который только и делает, что постоянно пристаёт ко мне с разговорами. – …просто шикарная женщина, – продолжал хвалить докторов Хоран, но я старалась не слушать его. Я не хотела слушать, потому что на каждую его фразу мне хотелось вставить своё мнение, противоположное ему. Но я не могла проговориться, защищая мнение о какой-то глупости. Сейчас я просто смотрела на него таким взглядом, чтобы в одну секунду он наконец понял, насколько мне надоела его болтовня. Хоран ещё недолго продолжал рассказы о его любимых врачах этой больницы, как вдруг резко замолчал. – Слушай, – совершенно другим голосом сказал он, – ты так смотришь на меня, что порой кажется, что психолог нужен не тебе, а мне. И эта была последняя фраза, которую я смогла стерпеть на сегодня. Одним рывком я развернулась и заскочила в кабинет дерматолога, который, к счастью, был свободен. Было обидно. Чертовски обидно. Одним предложением он высказал все, что думает обо мне. И хоть я знала, как он ко мне относится, мне почему-то всё равно стало чертовски обидно. Положив на стол небольшую стопку бумаг, я кивком головы поздоровалась с врачом и села на кресло. Сейчас пройдет ещё немного времени, прежде чем он прочитает бумажку о том, что я не разговариваю.

***

Моя одежда всё ещё была влажной, когда я шла к выходу из больницы. На сегодня у меня больше не было дел в этом сером и неуютном месте. Сейчас я пойду домой, где, возможно, встречу вечно пьяного Майрона, который либо наорёт на меня, либо не заметит. Слова Найла всё ещё вертелись у меня в голове. Я не хотела, чтобы кто-нибудь понял, что у меня проблемы с головой. У меня проблемы с речью, но это не значит, что я ненормальная. «Я нормальная, адекватная, трезво соображающая девушка» - повторяла я про себя, почти бегом приближаясь к парадной двери. – Рози! – и снова этот голос. Руки задрожали, а ноги сами перешли на бег. Я не могла его больше видеть. Мне надоело разговаривать с ним, переживать, надоело заморачиваться. Раньше я жила спокойно, но сейчас… Мне нужен отдых, мне нужно разобраться в самой себе. – Да стой же ты! И прежде, чем я успеваю выбежать за дверь, лямка моей сумки зацепляется за ручку, и всё содержимое вываливается на лестницу. Ручки, учебники, конспекты и, самое главное… рисунки. В отчаянных попытках судорожно начинаю подбирать рисунки, чтобы блондин не заметил их, но… – Это ты нарисовала? – спрашивает он, поднимая с бетона намокший рисунок. Ничего не отвечаю, даже не поднимаю голову, чтобы заглянуть в его глаза, а просто вырываю рисунок из рук парня, продолжая собирать вещи. – Кхм, – выдаёт Хоран, в ступоре останавливаясь на одном месте. Понял всё-таки, что прочие чувства, кроме безразличия, мне знакомы. Сомневаюсь, что ему вообще когда-либо приходилось сталкиваться с такими ситуациями, он ведь всегда такой добрый и хороший. Только нимба не хватает. – Послушай, Рози, мне жа…, – делаю вид, что пропускаю его слова мимо ушей, но вдруг меня хватают за руку и прижимают к перилам так, что я не могу пошевелиться. – Сколько раз мне надо по-хорошему тебя попросить, чтобы ты послушала меня? Нисколько. Теперь каждую нашу встречу я буду связывать тебя, а ты будешь слушать. Беспомощно смотрю в его глаза. Первый раз так близко. Руки, сведённые за моей спиной, начинают покалывать от холода и сильной хватки. Никогда бы не подумала, что этот парень может позволить себе такое. Стоило ему увидеть как я разозлилась, так он сразу потерял контроль. Интересно, это такой психологический прием? Хотела бы я увидеть, как у них на занятиях учат заламывать руки и прижимать к перилам. – Успокоилась? – раздается над моим ухом, когда я продолжаю вырываться и просто опускаю голову. Ничего не отвечаю ему в ответ, надеясь, что и в этот раз для нашей беседы не понадобиться моего участия. – Мы будем стоять так до тех пор, пока ты не подашь знак, что слушаешь меня. Слова прозвучали как гром среди ясного неба. Хотя, небо сегодня и вправду было мрачное, но не мрачнее моего состояния сейчас. Из двух зол нужно выбирать меньшее, правда? Поэтому я слабо кивнула, не желая стоять прижатой к своему врачу ещё хоть на секунду. – Я не хотел обидеть тебя. Просто, как бы глупо это ни звучало, я не подумал, прежде чем сказать. Язвить над тем, что тебе нужна помощь психолога, было крайним идиотизмом с моей стороны, поэтому я прошу прощения. Он замолчал, пока я рассматривала молнию замка на его синей ветровке. Его слова не изменят моего отношения к нему, потому что я до сих пор не считаю, что мне нужна помощь врача. В моей душе всё ещё теплится огонёк надежды, что в скором времени я уеду из этого города и зажву счастливой жизнью. И тогда я смогу говорить, смогу говорить с людьми, которые будут любить меня, поддерживать и слушать. Когда-нибудь у меня будет всё это, а пока я стою на крыльце, прижатая к телу своего психолога, а с неба на нас крапает частый дождь, который вот вот разойдется в настоящий ливень. – Я не хочу, чтобы ты ненавидела меня, у нас ведь толком и сеансов не было. Ты мой первый клиент, и я не хочу ударить в грязь лицом. Я просто хочу помогать людям. И сейчас главная моя цель – помочь тебе. «Помочь тебе». Чем он может помочь мне? Я не буду радоваться жизни, когда дома меня гнобят на каждом шагу. Дома я не могу радоваться, не могу свободно дышать, не могу спокойно передвигаться. Каждый шаг, который я там делаю, сопровождается бранью, в которой поясняется, что я бездарность, что я ничего не умею. И сейчас он говорит, что поможет мне. Да, он, вероятно, проведёт со мной «супер» беседу, после которой моя жизнь снова заиграет ярким красками. – Давай начнём всё с начала? – прошептал он, – я хочу начать всё с начала. Если отбросить ссоры, слёзы и то, что я не могу разговаривать, то это похоже на разговор двух влюбленных. Только вот он, скорее всего, видит во мне своего клиента, нежели девушку. Тем более, чуть ли не на каждом участке моего лица имеется прокол, который преломляет моё истинное лицо, из-за чего не один парень ко мне не подходит. Я бы и сама раньше сторонилась таких людей. Да что там говорить, я и сейчас сторонюсь. Каждый второй подросток с пирсингом – чертов хипстер или гот, размалеванный тонной косметики и думающий, что это модно. Это не модно, это отталкивает людей. – Рози, ты воспринимаешь мои слова? У тебя такой вид, будто тебе плохо. И мне действительно было плохо. В голове бардак, тело морозит, а в желудке будто осы летают. Не могу сказать, какое у меня было в этот момент лицо, но, тем не менее, парень испуганно вздохнул, взяв моё лицо в свои ладони. – Тебе нужно в больницу или домой. Ты выглядишь не совсем хорошо. У тебя, возможно, переутомление или даже температура. Парень замолчал, и я готова поклясться, что видела, как боролись мысли в его голове на тот момент. – Знаешь, что? Я могу представить, насколько сильно тебя тошнит от этой больницы, поэтому я просто отвезу тебя домой. Если быть честной, то на самом деле я обрадовалась мысли, что сейчас меня довезут до дома. Я чувствовала, что вот-вот упаду и вырублюсь где-нибудь в луже. Если я сяду на заднее сиденье его машины и закрою глаза, то, возможно, даже не замечу, как пролетит поездка. – Идём. И, взяв меня за руку, он потащил меня к парковочной стоянке, но внезапно меня атаковал ряд вопросов. Откуда у него машина? Откуда он знает мой адрес? Я буду выглядеть глупо, если признаюсь самой себе, что боюсь ехать с ним куда-либо? Дождь, и правда, разошёлся так сильно, что дорогу было едва видно. Даже не представляю, как бы я шла под таким ливнем, но сейчас я ехала в тёплом салоне, уставшая, но первый раз за несколько дней расслабленная. Найл больше не задавал глупых вопросов, видимо, решив, что с меня уже достаточно на сегодня. Только плавное покачивание, мягкие сиденья и тихая музыка окутывали меня своим теплом и затягивали в прекрасный мир снов.