Дикие времена

  Здесь пустынно, где я стою. Местность вокруг серая и ровная. Цепляющийся за землю низкий туман покрывает все окрестности, вытягивая отовсюду все цвета.   Нет, это не Врата Времени. Спрашиваете, где я?   На кладбище.   Даже не важно, как называется кладбище. Вряд ли вы когда-нибудь узнаете или найдете его название. Все равно не важно, где это кладбище. Важно то, кто там.   Ранко.   Не приходится прикладывать особых усилий, чтобы двигаться бесшумно. Окружающий меня туман, похоже, вместе с цветами поглощает и звуки. Кажется, как будто двигаюсь я через какой-то сон: кошмарный.   Не потребовалось много времени, чтобы разобраться, где должна быть Ранко. После рассказанной Хотару истории я могла придумать лишь одно место, куда она могла пойти. На самом деле, сложнее всего было вытянуть из Хотару название. И вот я здесь.   Для кладбища здесь довольно неплохо. Как я сказала, местность ровная, и благодаря какому-то агрокультурному трюку здесь в изобилии растут плакучие ивы, несмотря на то, что обычно они растут у озер. Искомая могила скрыта за зарослями этих печальных растений. Все деревья огромны. Гиганты своего вида. Догадываюсь, сколько им лет, и кто их посадил. Двигаясь так осторожно, что туман вокруг меня остается нетронут, скольжу сквозь зеленый занавес и оглядываю сцену.   В роще лишь одна могила. В окружении этой зеленой стены атмосфера кажется какой-то потусторонней. Сама могила проста. Известняковая плита с высеченными двумя простыми словами: Тендо Аканэ. Признаков возраста не видно, но если она настолько стара, как сказала Хотару, скорее всего, это не первое отмечающее это место надгробие. Обращаю внимание на единственного в роще человека. Мой взгляд опускается на красный и черный шелк и черные волосы. Глаза распахиваются, дыхание перехватывает…   – Ранма! – прежде чем успеваю остановиться. Сидящий на коленях мужчина вздрагивает, как будто проснувшись, и полуоборачивается, пока я проклинаю себя. Черт возьми, так потерять контроль. Если с ним все как с остальными, он, наверное, никогда не слышал обо мне. Не обязательно это плохо. Я все еще могу убедить его быть со мной. Просто начать все с начала…   – Сецуна, – бормочет Ранма, его глаза скрыты от моего взгляда под челкой. Застываю, и он возвращается к могиле. Небо над нами серое и тяжелое.   – Ранма? – шепчу я. – Ты знаешь меня? – Как? Как это возможно? Это… Это…   Это отлично! Может, у меня еще есть шанс с ним!   Нерешительно шагаю к Ранме, но он никак не реагирует.   Следующая мысль: что он здесь делает? Почему он у могилы девчонки, которая должна была скончаться задолго до его жизни? Единственные, кто могут об этом знать, это я, Хотару и Ранко. До костей пробирает ознобом мысль. Что если он и Ранко вместе? Это убьет мои шансы с ними обоими! Пожалуйста, пусть будет что-нибудь еще.   – Теперь я потерял над ним контроль, – говорит в тишине Ранма. Моргаю, возвращая внимание мужчине передо мной. – Оно уже так давно было подвластно моей воле, что я уже и забыл, насколько неудобно оно может быть.   – Контроль над чем? – спрашиваю я.   Ранма смотрит в небо и тихонько фыркает, похоже, чему-то забавляясь.   – Через секунду увидишь. Начинается дождь.   Теряюсь. Дождь? А это-то тут при чем?   Ранма продолжает:   – Теперь, когда я больше не занимаю пост, мое проклятье вновь стало тем, чем было прежде: проклятьем.   – Проклятье? – растерянно спрашиваю я. – Какое проклятье?.. – Мой вопрос замирает на языке, когда на меня падает одна, затем другая, а затем еще десяток капель дождя. Ранма тоже попадает под дождь, и у меня на глазах, там, где он только что был, теперь на коленях сидит…   – Ранко?   – Очень старое проклятье, – сообщает мне Ранко, отбрасывая назад прилипшую ко лбу прядь порыжевших волос. – Смена пола после контакта с горячей или холодной водой.   – … – многословно отвечаю я. Пытаюсь закрыть разинутый рот, но, кажется, от столь резкого движения я что-то там потянула.   – Полагаю, у тебя есть вопросы, – говорит Ранко. – Вроде того кто я и почему я сделала с тобой что-то столь ужасное. Ну, полагаю, это справедливые вопросы. Позволь мне честно на них ответить.   Поднимаю руку к челюсти и закрываю рот. Ранко продолжает:   – Столько лет назад, когда ты использовала свой запретный прием, Остановку времени, ты умерла. Не сомневаюсь, ты уже это знаешь. В конце концов, теперь к тебе вернулись воспоминания о том времени. Не сомневаюсь, также ты знаешь, что уже не впервые используешь этот прием. За все время ты множество раз использовала его, и каждый раз умирала. Не сомневаюсь, каждый раз ты при этом считала, что делаешь так во благо. Ты ошибалась. Не может быть во благо искажение самой природы реальности ради таких мелочей, как твои личные цели или таковые королевы, которой ты служишь.   Хочу возразить, возвысить голос и накричать на нее, но не могу. Думаю, все еще вывихнута челюсть. Сперва еще пяток минут отдохнуть.   – У тебя очень важный долг: превыше всего прочего защищать Врата Времени. Пока ты их защищаешь, ты достаточно вольна выбирать, чем занять свободное время. Ты решила помочь некоей королеве принести в разрушенную систему мир и процветание. Благородно. Но неправильно ради этого использовать запретные приемы. – Ранко на мгновение умолкает, прежде чем продолжить. – Прости за лекцию. Вернемся к делу. Ты уже использовала запретные приемы. Ты это знаешь. Когда ты их используешь, ты удаляешь с временной линии период времени до своего пробуждения. Это ты тоже знаешь. Но ты не знаешь, что пока ты временно недееспособна, кто-то другой должен защищать Врата вместо тебя. – Ранко, или Ранма, или как там оборачивается и краем глаза смотрит на меня.   Она права. Я этого не знала. Челюсть уже работает, но решаю еще немного подержать ее в покое.   – Каждый раз, когда так происходило, кого-нибудь еще избирало быть стражем твоих сил. Того, кто будет хранить Гранатовый Шар и Ключ от Врат, пока ты не готова будешь вернуться на пост. Чтобы убедиться, что у стражей не будет иных применений для Талисманов, кроме как держать их для тебя наготове, их стирали. – От этих слов в жилах холодеет кровь. – Все о них удаляли с временной линии. Каждый след.   – Все должно быть не так, – выпаливаю я. – Никогда прежде…   – Именно, – обрывает меня Ранко. – Все остальные стражи тяготились своей задачи. Они при первой же возможности пробуждали тебя, чтобы можно было освободиться от одиночества и начать новую жизнь.   – Почему? – Странное чувство. Вся ситуация невероятна, даже по моим меркам. – Почему на этот раз по-другому?   – Потому что, – тихо говорит Ранко. – Это был мой долг, и я не собиралась легкомысленно к нему относиться. После пары лет стражем я кое-что поняла. Я поняла, что пока тебя просто пробуждают, ты всегда сможешь снова использовать Остановку времени. Для тебя это лишь задержка, незначительная помеха. Мне нужно было сделать что-то еще. Я должна была заставить тебя думать, как больно будет вновь использовать Остановку времени.   Чувствую, как растет у меня внутри ярость.   – Сделать что? – резко спрашиваю я. – Заставить меня через все это пройти? Лишить друзей и семьи? Как это заставит меня не хотеть его использовать, а? Как?! – выкрикиваю я последний вопрос.   – Ты не первое свое воплощение между нынешним и прежним, – шепчет мне Ранко, и моя ярость обращается льдом. – Были и другие. Я не пробудила ни одну из них. Я ждала, внимательно наблюдая. Очень внимательно. Все другие твои воплощения были пусты. Думали лишь о себе. Они бы не поколебались до конца отстаивать свои идеалы. После веков ожидания меня вдруг озарило. Можно сказать, я прозрела. – Ранко умолкает.   – Что ты узнала? – шепчу я. – Какую ты обнаружила возможность? – спрашиваю я уже нормальнее. Лед внутри меня снова тает, когда его растапливает пламя гнева.   – Вот я, боец и ничего более, ждущая сотни лет, чтобы убедиться, что навязанная мне нелюбимая задача будет выполнена правильно. Привыкшая к ней, несмотря на то, что она стоила мне всего дорогого. Если я хотела вернуть Талисманы той, кто будет правильно делать свою работу, мне нужно было превратить ее в кого-то… вроде меня, – тихо говорит Ранко.   – Что? – изумленно раскрываю я рот.   – Вся твоя жизнь. Твой отец, друзья, соперники, невесты, все. Словно зеркальное отражение моей собственной. – Ранко вдруг расплывается в улыбке. – Конечно, кроме проклятья. – Веселье испаряется. – Скажи мне, Мейо Сецуна из Где-угодно-когда-угодно школы боевых искусств. Вновь использовать когда-либо прием Остановки времени запрещено. Сделав это, ты пожертвуешь своей честью. Так используешь? Если в опасности будут твоя королева и твоя жизнь. Если единственным способом спасти Серебряное Тысячелетие будет его использование, используешь?   У меня сводит живот. Хочется безудержно кричать. Невозможно. Нет такого способа, чтобы кто-то мог так устроить все детали моей жизни. Я не позволю королеве умереть, если в моих силах спасти ее. Черт. Никоим образом твоя жизнь не может быть столь же странной, как и моя. Но я не могу. Будет ложью сказать все это.   Ранко слышит мое молчание, правильно его понимает и убивает его.   – Так я и думала. – Ранко встает с колен в одном из этих ее безумно грациозных движений. – Я знаю, ты должна ненавидеть меня. Но зная, что я закончила свою работу и сделала все правильно, зная, что я отдала Талисманы той, кто, используя их, не совершит ошибок… Ну, тогда потеря всех, о ком я когда-то заботилась, будет достойной жертвой. – Не оборачиваясь, Ранко начинает уходить.   – Ты ошибаешься, – шепчу я, и Ранко застывает. – Я не могу тебя ненавидеть. Будь все тысячу раз проклято. Не могу. – Сглатываю, когда Ранко оборачивается и бросает на меня еще один столь-мощный-что-может-расплавить-стекло-взгляд. Может, у меня в тысячу раз больше лет и воспоминаний, чем у кого-то, даже столь долгоживущего, как Ранко, но я все равно чувствую себя нашкодившей школьницей, когда на меня так смотрят. – Ранко, или Ранма, или как там тебя. Что ты теперь будешь делать?   – Ранма. Независимо от пола, меня зовут Ранма. А касательно того, что я теперь буду делать… – Ранма умолкает. – Полагаю, я просто найду спокойное место и отдохну.   – Не-а. Нет. Ни за что. Ничего такого, – говорю я рыжей, и Ранма растерянно смотрит на меня. – Я просто не позволю тебе взять и уйти в закат. Что насчет Хотару? Или, если хочешь, меня. Помнишь? Может, есть всего пара людей, что все еще помнят меня, но я надрала Рёко зад. Ты, по крайней мере, должна мне вечер в городе. – Дерзко усмехаюсь изумленной Ранме и пересекаю расстояние между нами. Положив руку ей на плечо, раздеваю взглядом ошарашенную женщину, что устроила мне столько проблем.   Полагаю, это как уже сказанное Ранмой. Пока я храню Врата, никого не волнует, чем (или, в моем случае, кем) я занята, верно? И раз уж Ранма так хорошо проделал свою работу, у меня еще долго не будет непреодолимого желания закрыть собой Серенити (хотя я всегда буду ее поддерживать, в пределах разумного), что оставляет мне массу свободного времени, верно? И у меня такое чувство, что все эти времена будут дикими.

КОНЕЦ