Дикие времена

  – Мэм? Прошу прощения, но если вы не собираетесь ничего заказывать, я буду вынужден попросить вас уйти.   Голос привлекает мое внимание, и я стряхиваю с себя оцепенение. Пару раз моргаю, пытаясь вспомнить, где я, и сосредотачиваюсь на говорящем. Юный официант застенчиво поглядывает на меня из-за своей записной книжки для заказов или как ее там называют. Ему лет восемнадцать.   – Кофе, благодарю, – чопорно обращаюсь я к нему. Он кивает, выглядя несколько разочарованно, прежде чем сбежать за моим заказом.   Юный? Восемнадцать? Похоже, не потребовалось много времени, чтобы забыть, что физически мне тоже восемнадцать. Ну и кто меня в этом обвинит? В смысле, я помню то, что произошло тысячи и тысячи лет назад. Восемнадцать становится миллионом.   Поданный официантом черный напиток слабый и водянистый. Насыпаю пол-ложечки сахара, прежде чем сделать глоток. Похоже, я и правда сильно изменилась с тех пор, как ЭТО произошло. В прежние дни я бы высыпала весь, а затем попросила еще, прежде чем пить.   Ничего такого.   Простите, внезапная смена курса, не правда ли? Дайте секунду объяснить. Прошла почти неделя с тех пор, как ЭТО произошло. И когда я говорю ЭТО, я имею в виду только одно: мое восстановление на посту Сейлор Плутон. Когда я оправилась от наведенного воспоминаниями паралича, мне потребовалось лишь мгновение, чтобы разобраться и вернуться на Плутон. Я имею в виду, все в галактике забыли, что когда-то меня знали. Какой есть шанс, что это произошло?   Чертовски хороший, учитывая, что никто из них меня не узнал.   Подсознательно я знала, что они и не узнают. Но ничто иное не придало бы этому такой весомости, как пустые взгляды Тендо. Или непонимание на лице матери и даже старика, когда я сказала им, что я их дочь.   Отпиваю еще немного кофе. Что дальше? Воспоминания обо мне как о Сенши вернулись, но я теперь не чувствую необходимости связывать себя какими-то чертовыми вратами ради какой-то чертовой королевы, потому что так делала какое-то чертово прошлое воплощение. Я даже не буддистка, черт возьми! Все, что я хочу, это найти Ранко и заставить ее отменить ту чертовщину, что она устроила. Я просто хочу, чтобы мои враги узнали меня, пусть даже чтобы они на меня напали. Все, что я по-настоящему хочу…   Я просто хочу найти Ранму.   Изо всех людей, кого я искала после возвращения воспоминаний, он единственный, кого я не нашла. Рёко, несмотря на проклятие случайной телепортации, я сумела выследить (я, наконец, догнала ее где-то в южном полушарии Сатурна), но этот красивый, умный, заботливый и спокойный хиропрактик? Ничего.   Я выслежу эту чертову Ранко и изобью ее в мясо (со своими новыми воспоминаниями, уверена, на этот раз я ее побью), а затем заставлю ее это отменить. Я изобью эту рыжую приблуду. Я вырву ей глаза и засуну их ей в штаны, чтобы она видела, как я пинаю ей зад. Я…   Ничего подобного я не сделаю, черт возьми. Не важно, что она со мной сделала, я просто не могу заставить себя ее возненавидеть, и мне это противно.   – Могу я присоединиться? – врывается в мою молчаливую задумчивость новый голос.   Не оглядываясь, я в ответ огрызаюсь:   – Нет. Прочь.   Несмотря на мой тон, голос слегка усмехается, и до моих ушей доносится звук отодвигаемого стула.   – Я помню тебя гораздо менее раздражительной, Сецуна.   Помнит? Кто-то меня помнит? Отчаянно поднимаю глаза и оказываюсь лицом к лицу с…   – Хотару? – запинаюсь я. Женщина, которую я видела разговаривающей с Ранко, еще когда у меня была жизнь. Но теперь ко мне вернулось больше воспоминаний. Воспоминаний о времени в одной из моих прошлых жизней. Незадолго до моей смерти от собственной атаки, Остановки времени. Глаза распахиваются, и я инстинктивно отскакиваю от женщины перед собой, потянув за собой проскрипевший по земле стул. Через секунду успокаиваюсь. Думай, черт возьми. Верно, тогда я опасалась пришествия Безмолвия. Но сейчас, столько тысяч лет спустя, довольно безопасно предположить, что все, что могло произойти, уже произошло, если произошло вообще. Взяв себя в руки, сажусь обратно.   – Что ты здесь делаешь? – командным тоном спрашиваю я.   – Вот это больше похоже на то, какой я тебя помню, – отвечает Хотару, улыбнувшись чуть шире. На ее веселье я отвечаю холодным самоконтролем, и от этого ее улыбка немного блекнет. – Думаю, ты мне больше нравилась до возвращения воспоминаний. Ты была не такой холодной, более человечной.   – Ты следила за мной? Как давно? Что произошло столько лет назад? Кто такая Ранко? – выплевываю я. Мне нужны ответы, потому что у меня много вопросов.   – Пожалуйста, – спокойно отвечает Хотару, успокаивающе поглаживая рядом с моей рукой столик. – Дай мне секунду, и я отвечу на твои вопросы.   Глубоко вдыхаю и даю ей секунду. Она снова улыбается мне и взмахом подзывает юного официанта, чтобы сделать заказ. Использую эту возможность, чтобы немного ее изучить. Странно. Когда я смотрю на нее, всплывают два совершенно разных набора воспоминаний. Один, недавний, о тихой и красивой женщине сочувственно предлагающей подруге свой дом. Хотя более старый, из моей прошлой жизни, о тихой стеснительной девочке с ужасающим комплексом неполноценности и живущим в ней пугающим иномерным существом разрушения. Сравнение их обеих привносит на сцену странное ощущение дежа вю.   Когда официант уходит, оставив Хотару стакан горячего чая, я снова начинаю задавать вопросы.   – Итак, рассказывай, что произошло. Я помню, как собиралась сразиться с Мистресс 9, но после моей атаки… – я умолкаю, и Хотару сочувственно кивает.   – После того, как твоя атака убила тебя, ты многое пропустила, – начинает Хотару. – Как я понимаю, ты все еще немного выбита из колеи после недавнего возвращения воспоминаний…   – И откуда ты об этом знаешь? – перебиваю я. Чувствую себя устроившим перекрестный опрос свидетелей адвокатом (Хотя никогда не признаюсь, что сравнила себя с одним из них. С тех пор как Королева изгнала их всех в негавселенную, это во всей системе своего рода табу).   – Позволь мне по-своему все объяснить, – мягко настаивает Хотару, выставив руку, чтобы остановить следующий мой вопрос. Сделав еще один глоток чая, она продолжает с того момента, где ее прервали. – Я полагаю, ты все еще не в духе, иначе ты бы просто воспользовалась Вратами Времени, чтобы со всем разобраться, так что я просто дам тебе обзор событий. Позже просмотришь в деталях. Пожалуй, начну с твоей атаки. – Сделав еще глоток, она начинает: – Когда ты остановила время, ты позволила Сейлор Нептун и Уран избежать иначе неизбежной смерти в вертолете. Они воспользовались этим преимуществом, сумев войти в барьер. Однако прежде чем им удалось убить меня, Сейлор Мун тоже с этим справилась и остановила их. В последующей после этого схватке ей не только удалось победить Фараона 90, но также спасти меня и убедить Внешних Сенши, что она и правда Принцесса.   – Неплохо, – бормочу я себе под нос. Я помню, как об этом беспокоилась. Я тогда совсем не представляла, как убедить Харуку и Мичиру следовать за Усаги. Эти двое уважали только силу. По правде говоря, они были довольно высокомерны, отказываясь признавать, что есть и другой путь помимо жертвенности. Комплекс трагического героя или что-то вроде того. Интересно, как они с тех пор изменились?   – После этого была краткая передышка, следом еще одно злое вторжение, следом опять период мира, следом еще одно вторжение, и так далее. Остальные Сенши держались как только могли, но в конце концов для них стало слишком много. Я тоже к ним присоединилась, после того, как меня восстановила наша Принцесса, но и для нас было слишком много. Когда все уже казалось совсем плохо, появилась она.   – Она? – шепотом спрашиваю я.   – Ранко, – отвечает Хотару. – Она тогда была очень другой. Но, полагаю, как и все мы, – добавляет она, почти самой себе. Тряхнув головой, продолжает: – Она была гораздо более дерзкой и высокомерной, а также грубой и оскорбительной. Она появилась из ниоткуда, в обычной одежде, с твоими Гранатовым Шаром и Ключом. После этого она начала уничтожать наших врагов. Поначалу все Сенши с подозрением отнеслись к ней, особенно когда она просто отмахнулась от наших вопросов о том кто она и почему у нее твое оружие. Она просто исчезала или говорила что-нибудь грубое и исчезала. Хотя чуть погодя, когда наши враги начали становиться сильнее, она оставалась, помогала и обучала нас. С ее помощью мы все стали гораздо сильнее.   – Ты сказала «в обычной одежде». Что ты имела в виду? – спрашиваю я.   – Я имею в виду, что она могла появиться в чем угодно. Она могла трансформироваться. Ей порой приходилось так поступать, против по-настоящему сильных противников, но ей не нравилось быть Сенши.   – Трансформироваться? В этот наряд? И что подразумеваешь под «не нравилось быть Сенши»?   – Она могла пройти трансформирующую последовательность, оказавшись в итоге в форме Сенши, очень похожей на твою собственную. А что касается ее нелюбви быть Сенши, – здесь Хотару начинает слегка улыбаться, – я имела в виду, что она всегда нервничала и смущалась. Лично, – добавляет она, заговорщицким образом подавшись вперед, – я думаю, что это как-то связано с формой. После одной из битв Харука прокомментировала цвет ее трусиков, и Ранко сровнялась цветом со своими волосами, прежде чем назвать Харуку пацанкой. – После этого Хотару отказывается от всех претензий на достоинство, вслух захихикав над воспоминанием.   У меня и самой с этим некоторые проблемы. Шумная? Дерзкая? Грубая? Чрезмерно скромная? Как будто Хотару говорит о совсем другой Ранко. По-прежнему молчу, и через мгновение Хотару берет себя в руки и продолжает.   – Наконец, после многих ужасных битв, Усаги удалось победить последнего противника и приступить к основанию Кристального Токио, и принести в систему мир. После этого Ранко вроде как исчезла. Следующие тридцать-сорок лет мир расширялся и рос, и вскоре были колонизированы Луна, Марс и Венера. – Хотару останавливается глотнуть еще немного чая. – Через шестьдесят лет после этого уже была спланирована колонизация большей части системы. И вскоре после этого к ней приступили. Сенши разошлись, все вернулись на планеты, которыми они столь давно были рождены править.   Пока Хотару говорит, я начинаю все обдумывать, и в этот момент меня поражает внезапный прилив вдохновения.   – Также это примерно то время, когда ты покинула Лунный Совет, не так ли? Как раз тогда обнаружили, что никакая жизнь на Сатурне невозможна, да?   Секунду Хотару смотрит в стол, прежде чем ответить:   – Да. В такие периоды мира присутствие Сенши Разрушения кажется весьма неуместным. Мне становилось дурно посреди постоянного страха, и я покинула Совет, удалившись в самоназначенное изгнание. Именно тогда я в следующий раз столкнулась с Ранко. – Хотару прекращает повествование и поднимает глаза, пронзив меня взглядом, которым гордилась бы прежняя я. Спокойно отвечаю таким же. – То, что я тебе скажу, ты никогда никому не повторишь. Я говорю тебе лишь чтобы помочь тебе лучше понять, почему Ранко сделала то, что сделала с тобой.   Согласно киваю.   – На Ранко я наткнулась совершенно случайно. Я бродила по городу, наслаждаясь спокойствием, когда набрела на кладбище. Я даже не помню, почему же вошла, но там я обнаружила горюющую у могилы женщину. – Хотару кивает, когда я пораженно выдыхаю. – Я попыталась утешить скорбящую Ранко и увела плачущую женщину отдохнуть к ней домой. Передохнув ночь, Ранко обсудила со мной произошедшее.   – Еще кофе, леди? – спрашивает голос, и мы с Хотару слегка вздрагиваем. Юный официант выглядит виновато от того, что напугал нас, и быстро наполняет наши чашки, прежде чем сбежать.   – Итак, – начинаю я, пытаясь вернуть испорченное настроение. – Кого не стало?   – Ты должна понять, что даже в скорби Ранко по этому вопросу крепко держала язык за зубами. Очень похоже на тебя прежнюю. – Пропускаю подразумевающийся вызов. Я слишком зрела, чтобы вцепиться в столь явную приманку. Хотя в тот момент, когда Хотару отводит глаза, я подливаю ей в чай немного острого соуса. – Хотя из того, что я смогла понять, у Ранко было мало вариантов относительно того, чтобы стать Сенши, и что ее заставили. Полагаю, то, что ее принудили к такому положению, каким-то образом отдалило женщину, в которую она была влюблена. И с магией Сенши, сохранившей молодость Ранко, женщина, которую Ранко любила, состарилась и в конце концов умерла.   – Понятно, – бормочу я. Хотару тоже кивает и делает глоток чая. После глотка ее лицо сморщивается в довольно милое личико, и она высовывает язычок. Глядит на свою чашку, а затем подозрительно смотрит на меня и на открытую бутылку острого соуса рядом со мной.   Сохраняю на лице полное спокойствие. Хотя теперь я начинаю кое-что замечать в Хотару. Может быть стресс ситуации, наконец, спал, но я забыла, насколько на самом деле невероятно красива Хотару. Даже немного больно. Может, я и помню тысячи лет, но мое физическое тело еще до конца не созрело, так что я все еще выгляжу на восемнадцать лет. Черт возьми, если ради Ранко мне придется конкурировать на таком уровне, лучше будет остаться с Ранмой. Конечно, если я смогу его найти.   Осторожно отодвинув испорченный чай в сторону, Хотару продолжает:   – После этого мы с Ранко стали кем-то вроде подруг. Если хочешь, партнерами по одиночеству. И после нескольких сотен таких лет она решила доверить мне, в чем именно ее ситуация.   – И что это может быть? – спрашиваю я, когда она снова делает театральную паузу.   – Ее ситуация? Это ты, Мейо Сецуна. Ты и есть ее ситуация, – глядя мне в глаза, отвечает Хотару.