Да, я - монстр

Второй день. Я так сильно его ждал. Казалось бы. Всего одна ночь, но этого времени мне хватило, чтобы снова захотеть тебя и твое тело. Ты, наверное, еще спишь, свернувшись калачиком, или сидишь в углу, стараясь раствориться в бетонной стене. Глупая. Захожу в подвал и слышу всхлипы. Расплакалась? Какой кошмар. Не волнуйся, твое время на исходе. Я подхожу к тебе. Твои зрачки расширились. Страшно? Какая же ты примитивная. Я думал, ты повеселишь меня, а теперь ты и слово сказать боишься. — Ты… ты чудовище! Ненавижу тебя! — ты съежилась, осознав, что ляпнула. — Ну, это не то, чего я ждал. В принципе, любить меня я тебя не заставляю, — спокойно подхожу и царапаю твою кожу своими когтями. — Тебе нужно просто дарить мне то самое удовольствие, которое я получал вчера, — ехидно ухмыляюсь и притягиваю за цепь на твоей шее. — Ты считаешь, что сможешь сломать меня? Я ни за что не поддамся тебе! — Ты слишком высокого о себе мнения. Мне просто все равно. Я не жду твоего особого согласия. Ты должна понимать, что любой твой отпор будет оканчиваться наказанием, — присаживаюсь на корточки и скалюсь. — Ты маньяк! — Хватит кричать. Это начинает раздражать. И да, ты права, — спокойно поднимаюсь и отправляюсь на второй этаж этого заброшенного здания. — Монстр… Ты бессильно падаешь, ожидая своей участи. Долго ждать не придется. Возвращаюсь с маленьким чемоданом. Ты с ужасом смотришь на данную вещицу. — Ч-что ты собираешься сделать? — Поиграть. Разве не видно? — я ехидно ухмыляюсь и еще ближе притягиваю к себе за цепь на твоей шее. Ты неохотно приближаешься. Твое сердце бешено стучит. Как же я люблю такие вот звуки; когда жертве ничего не остается, как поддаться своему насильнику. Как же люблю, когда: руки, ноги и вообще все тело трясется от страха. Ты глотаешь ком в горле. Тебе холодно. Прикасаюсь к твоей коже, и ты покрываешься мурашками. Мне особо не хочется пока над тобой издеваться, но этого требует мой желудок. Он хочет твоей крови, твоей плоти. Правда, если я буду продолжать в таком темпе, до вечера ты не доживешь, а мне хочется растянуть удовольствие. Достаю из чемоданчика ампутационный нож. Причем из трех выбираю самый маленький. Твои зрачки расширяются от ужаса. Ноги не держат, и ты падаешь. Холодное лезвие касается твоей кожи. Тебе неприятно. Из горла рвется хриплый вскрик. Резким движением всаживаю в твое плечо нож и прокручиваю внутри твоей плоти. Ты скулишь от переполняющей тебя боли. По щекам текут слезы. Провожу языком по выступившим каплям крови и облизываю губы. Извлекаю нож и откладываю его в сторону. Ты заикаешься от боли. Тебе слишком сильно хочется умереть. Я не закончу с тобой так быстро. Ампутационный нож в моей руке с энтузиазмом режет твой живот, ноги, шею. Твое наверняка красивое лицо. Я уверен, у тебя были надежды, мечты. Ты сама вырыла себе эту яму, в которой сама и сгниешь. Зачем ты решила искать обо мне правду? Зачем? Наверное, этот вопрос у тебя в голове крутится с нашей самой первой встречи. У тебя был жених. Ты должна была обвенчаться через месяц. Ты нарисовала себе двоих детей, любимого мужа и красивый дом около моря. Два немецких дога, маленький садик. Взрослые дети и счастливая старость. Ты рисовала себе эти мечты, но каково это осознавать, что теперь ты жертва и тебе осталось немного. Я ухмыляюсь и достаю мою любимую лопатку Буяльского. Как же ей удобно извлекать глазницы. Ты затаила дыхание. В твоих глазах читался ужас и страх. Я прижимаю тебя к бетонному полу. Тебе безумно страшно. — Какого цвета твои глаза? — З-зеленые, — заикаясь, ты выговорила это не сложное слово. — Я возьму себе один, как сувенир. Ты не против? — улыбаюсь и подношу инструмент к твоему глазу. Надавливаю лопаткой на твое глазное яблоко. Тебе больно. Ты кричишь, но вырываться не пытаешься. Боишься. Лопаткой захватываю и не очень аккуратно, но с особым усердием, чтобы не сильно навредить, вынимаю его и зацепляя когтями, кладу на блюдце. Ты не должна умирать так быстро. Ты плачешь, а слезы текут только из одного глаза. Я усмехаюсь. — Ты такая жалкая, — с ехидством произношу и ставлю тебя на четвереньки. Эта поза успела мне приглядеться. Пленница не может сопротивляться в таком положении. Это было самым лучшим, когда жертва приняла свою роль. Ты вздыхаешь, понимая, что на этом мучения не закончились. Я раздвигаю твои ягодицы и вхожу всей длиной в твой задний проход. Ты снова кричишь от распирающей тебя боли. Прошу тебя, кричи. Я люблю слышать твои крики. Холодная бетонная комната, камни, осколки. Таким ты видела свое будущее? Нет? Ну, уж извините! А знаешь, я доволен тобой. Ты очень покладистая, только вот кричишь мало и гадостей говоришь тоже мало. Мне нравится, когда жертва пытается унизить меня, оскорбить или обидеть. Нравится, когда кричит и плачет, а потом, словно в бреду, говорит о том, что ее найдут, а меня посадят. Да, тебя найдут, но уже изуродованную, распиленную на множество частей, без почек под кустом в парке. Ну, в крайнем случае, если мне будет лень, я не буду выносить твои останки и оставлю их здесь. Тогда тебя найдут позже. Но найдут, слышишь! Тупая шлюха! Улыбаюсь и начинаю двигаться. Кровь из твоего глаза падала большими каплями на пол. Как приятно осознавать, что ты анальная девственница. Хоть где-то я у тебя первый. Ты сжимаешь кулаки и тихо скулишь. Мне не нравится это непонятное сопение. Когтями вцепляюсь в твое бедро и сжимаю его. Ты снова кричишь, тебе снова больно. Сквозь туман боли и отчаяния ты шепчешь невнятно и еле выговаривая: — Гори в Аду, сука. — Милая, мы обязательно там встретимся, — шепчу я и резко двигаю бедрами вперед, входя в тебя глубже. У тебя нет сил. Твои колени стерлись в мясо. В моей голове уже рисуются картинки твоей смерти. Я буду убивать тебя крайне жестоко. Что со мной — сам не знаю. Однако, только от представления твоего бездыханного тела, чуть ли не мурашками покрываюсь. — Прошу, хватит, — плачешь и закусываешь губу. — Еще чуть-чуть, потерпи, — приторно-сладким голосом прошептал тебе на ухо и ускорил темп. Мне нравится, я разжимаю твое бедро, и из ран течет струйками кровь. Я провожу когтями по твоей пояснице, слегка царапая нежную кожу. Кончаю в тебя и выхожу из твоего тела. Твой глаз опух от слез, а второй еще слегка кровоточит. Вдыхаю твой запах. Такие смешанные нотки. Кровь, сперма, пот, слезы. В ушах ритм твоего сердца. Стучит, словно вот-вот остановится. Твои руки и губы дрожат. Я улыбаюсь. — Скажи что-нибудь, — тихо шепчу и приближаюсь к твоему плечу. — Я тебя ненавижу, — шепчешь в ответ и закрываешь глаз. — Отлично, — впиваюсь клыками в твою кожу. Жадно испиваю твоей крови. Рукой сжимаю твою грудь, а ведь в первый раз я не смог оценить твои прекрасные формы. Твоя грудь такая упругая, аккуратная. Твоя попа тоже прекрасна. Моя самая любимая жертва. Ты тихо стонешь от грубых ласк твоей груди. Ну, говорил же — мазохистка. Другая на твоем бы месте рыдала, но ты решаешь стонать и получать удовольствие от ласк маньяка! Интересно, а твой будущий муж знал, что ты настолько любишь боль? Ай, мне все равно. Спускаюсь к твоим ключицам и снова кусаю. Ты закусываешь губу и тихо стонешь в ответ на мой укус. — Мазохистка, — ехидно произношу и жду ответа, который пришел слегка в другом виде. Ты выгибаешься и стонешь то ли от нахлынувшей боли, то ли от удовольствия. Ставлю руки по две стороны твоей головы и вхожу. Ты закусываешь губу и отворачиваешь голову. Стыдно смотреть в лицо маньяку, от действий которого, ты получаешь удовольствия? Ты обхватываешь меня ногами. Я просто улыбаюсь. Кажется, тебе нравятся ласки своего насильника. А теперь скажи. Лучше все-таки я или те двое из переулка? Хотя зачем знать очевидный ответ. Ты скажешь, что лучше те, но, наверное, даже не подозревала о том, что те двое сутенеры. Они хотели испробовать тебя и продать какому-нибудь жирному богачу, который будет иметь тебя, как последнюю суку. Иногда даже бить. И это будет продолжаться всю твою жалкую жизнь. Я может не лучший вариант, но хотя бы ты получаешь удовольствие. Так что радуйся, шлюха. Ты протяжно стонешь и закрываешь глаза. Последние толчки и я изливаюсь в тебя. Надеваю боксеры с джинсами и смотрю на твое тело. — Ты так быстро поддалась, а кричала, что никогда, — складываю все свои инструменты в чемодан, и жду, когда ты откроешь глаз. — Ну, извини, что не сопротивлялась тебе и не доставляла этим больше удовольствия! — язвительно выкрикнула и закрыла себе рот рукой, в судорожном страхе понимая, что сказала это убийце. — Этого мне и не хватало, — улыбаюсь и ухожу, напоследок произношу: — Тебе осталось немного, шлюха, потерпи! Ты обессиленно упала и заплакала. Теперь ты потеряла последнюю надежду на свободу. Какая прелесть…