Укрощение строптивого

- Ну, вот, полюбуйся, - Рехей протянул Тсунаеши зеркало, украшенное зайчиками и ежиками. Савада, только что вытерпев подпиливание, что длилось больше двух часов, неуверенно взял зеркало из рук ортодонта и недоверчиво посмотрел на свое отражение. С закрытым ртом ничего не видно, естественно, но открыть рот и посмотреть на свои новые зубы зверьку было попросту страшно. - Экстремально страшно? – улыбнулся Сасагава. Тсунаеши кивнул и открыл рот. Эмоции менялись на его лице, как узоры в калейдоскопе. Сначала было видно, что зверьку страшновато, потом карие глаза полезли на лоб, а после открытый рот растянулся в широкую улыбку. Ощупывая короткие, как у обычных людей, зубы языком, Тсунаеши издавал какие-то странные звуки, не в силах перестать улыбаться. Переборов себя, Тсунаеши отдал мужчине зеркало и выжидающе посмотрел на Хибари, что все 2 часа простоял у двери. Брюнет приоткрыл дверь, давая понять, что пора идти. Савада сердечно поблагодарил врача и вышел. Проводив его глазами, Сасагава засмеялся. Он принимал его за обычного человека, ведь все это время Тсунаеши не снимал шапку, купленную Хибари этой ночью. - Что, Хибари, экстремально на детишек потянуло? Где же ты такого откопал-то? Впервые у меня пациент с настолько экстремально длинными резцами! Рехей Сасагава, бывший одноклассник Кеи, всегда любил бокс, завоевал много наград и кубков. Все его знакомые считали, что вот он, новый чемпион по боксу, но все оказалось куда интереснее. В конце старшей школы Сасагава выдал: «Хочу стать детским стоматологом». И стал, причем далеко не самым худшим, чем и потряс буквально всех. Как оказалось, Рехей просто мастер своего дела, да и берет недорого за свою работу. А бокс отошел теперь на вторую позицию, став для мужчины приятным хобби. - Да так, можно сказать, приютил сиротку, - Кея достал бумажник. - О, нет, братишка, - боксер замахал руками. – Денег я не возьму. У меня теперь такая практика, что многие мне еще экстремально завидовать будут! – засмеялся он и протянул руку для пожатия. – Сколько, кстати лет-то ему? Неужели ты усыновил его? - Нет, просто живет у меня. Нам пора. - Ну, ладно, давай, звони в любое время дня и ночи, - Рехей похлопал друга по плечу. «А действительно, сколько ему лет?» - подумал Хибари, в очередной раз поймав Тсунаеши, когда тот решил сбежать из больницы, хотя было очевидно, что зверек решил просто подразнить брюнета. Выйдя из кабинета, Савада, все еще улыбаясь, двинулся на выход. Обычные зубы! Наконец-то! Счастью мальчишки не было конца. Один из трех внешних отличий, из-за которых вся жизнь пошла под откос, из-за которых всю его жизнь гнобили в детском доме, из-за которых все считают его уродом и монстров, устранен, причем устранен навсегда! Тсунаеши от радости застучал зубами. Никогда еще Савада не был так счастлив! Тсунаеши сел на пассажирское сидение, Хибари – на водительское. Заведя мотор, радио автоматически поймало волну песен из восьмидесятых. Тсунаеши вздрогнул. Перед глазами встал образ злополучного грузовика вместе с водителем и пассажиркой. Только забыв обстоятельства, при которых он попал к Хибари, так тут же легкий мотив напомнил, словно обдав мальчишку ледяным душем. Весь вчерашний день встал перед глазами Тсунаеши: вот завтрак, над ним издеваются его соседи по комнате, вот он собрал сумку и прыгнул на дерево, вот он оказался в ловушке, поняв, что открыть кабину удастся лишь снаружи, вот его унизительно рассматривают, сюсюкаясь над хвостом и ушами, вот он видит тех людей, которых одевают для того, чтобы отвести к их хозяевам, вот его самого выводят на сцену, где он увиделся с Хибари и его секретарем Кусакабе. До мальчишки дошел весь ужас пережитого. - Черт, переключи. Кея на несколько секунд перевел взгляд на зверька. Только что светившийся от радости юноша вдруг панически переводил свой взор то на бардачок, то в окно, то на свои колени, но только не на брюнета и не на магнитолу. - «Пожалуйста». «Нашел время прививать мне хорошие манеры». - Переключи, пожалуйста, - карие глаза встретились с серыми. Кея послушно переключил на рок-волну. От радости не осталось ни следа. Тсунаеши поник, теребя наклейку на кепке. Хибари не желал показывать свое превосходство над зверьком. Просто не посчитал, что внезапное желание имеет веское основание. Однако же сейчас он понял, что ошибся в своих доводах. - Тебе не нравится музыка прошлых годов? Савада замахал на брюнета. - Ничего, все нормально... - но стоило этим двоим встретиться глазами, шатен вздохнул. – Когда они меня схватили, - зверек облизнул губы, - у них в машине была эта самая волна. Конечно, это может показаться слишком инфантильным заявлением, но я больше никогда ни при каких обстоятельствах не буду слушать песни восьмидесятых годов. Хибари никак не среагировал на это. Когда ему было четырнадцать, он упал в обморок по причине болезни возле дерева сакуры, что росла недалеко от его дома. И вот, прошло уже много лет, а Кея, не доверяющий суевериям, не желает находиться рядом с вишней во время цветения, действительно веря в то, что та делает его слабее. Так что бизнесмен вполне понимал, как тот сказал, инфантильное желание своего зверька. - Сколько тебе лет? Савада усмехнулся. - А на сколько я выгляжу? – и, поняв, что ответ не последует, улыбнулся. – Мне шестнадцать. Хибари приподнял бровь. В самом Хибари было сто восемьдесят шесть сантиметров, а Тсунаеши, в котором было от силы полтора метра с хвостиком, едва ли доставал молодому мужчине по грудь. Юноша был настолько миниатюрен, что казался ребенком с только начавшим ломаться голосом. Кея дал бы ему лет десять, максимум двенадцать. - А тебе сколько лет? – поинтересовался зверек. - Двадцать шесть лет. Савада присвистнул. Парнишка как-то и не задумывался, сколько может быть этому бизнесмену, хотя на взгляд Тсунаеши Хибари был довольно-таки молод. Только сейчас зверек позволил себе рассмотреть мужчину. Короткие темные волосы, казалось бы, наспех расчесанные, но все равно придающие какой-то шарм своему обладателю, колючие серые глаза, всегда не выпуская из поля зрения свою цель, длинный острый нос, тонкая линия губ, идеально выбритый волевой подбородок. В отличие от Тсунаеши, у Кеи выпирал кадык, были хорошо очерчены мускулы, широкая грудь, слегка накачаны ноги. Да и размер ноги у них были просто небо и земля – тридцать пятый и сорок второй. Кто же виноват, что все люди-полузвери помимо животных признаков всегда имеют маленький рост, большие глаза и хрупкое телосложение. «Н-да, с ним тягаться – сразу коньки отбросишь. Нужно хитростью, но и хитростью его не возьмешь. Как же тогда сбежать от него?» - подумал Савада. Оставаться у Кеи навсегда он не желал. Через несколько дней, ну максимум через неделю, мальчишка намеревался бежать. За эти дни нужно было внять максимально количество информации о навыках этого бизнесмена, а также о камерах слежения, о сигнализациях и вообще местонахождение дома на карте города. Но все же после сегодняшнего посещения стоматолога у юноши остался приятный след на душе. Значит, он что-то да все же значит для Хибари, иначе зачем было в срочном порядке ехать к врачу и изменять прикус? По крайней мере, брюнету было не наплевать на него, а это уже было немного приятного. По приезде домой, Хибари, встретив в гостиной нервного Кусакабе, скрылся в своем кабинете на втором этаже вместе с ним. Оставшийся один Тсунаеши решил немного понаглеть. Первым делом парень стянул с себя кепку, вытащил уши и нахлобучил ее обратно козырьком назад. Дальше Савада стянул рубашку и кинул ее на пол, вскоре к ней присоединились и брюки. Под снятой одеждой были безрукавка и шорты, которые ему было просто лень с себя снимать. С игривостью пнув одежду, зверек, как и ночью, запрыгнул на диван, взял из вазы яблоко и хотел было привычно впиться резцами в жесткую поверхность фрукта, но вовремя вспомнил, что резцов нет. Резцов нет! - Ох, этих зубов нет! Ура! Просто не передать словами как я счастлив! – парнишка подкинул яблоко и, поймав его, сунул обратно в вазу. Есть еще не разрешалось. В это время Хибари сидел в своем кабинете, разговаривая с компаньонами по телефону, все время переводя взгляд то на часы, то на ежедневник, то на ходящего вперед-назад по кабинету Кусакабе. Из-за поездки со зверьком, накрылись завтрак с девушкой, беседа с важной персоной, а также теперь Кея не успевал на обед к семье своего главного инвестора. Но почему-то Кея не сожалел. Впервые нарушил свое собственное расписание и даже ни капли не пожалел об этом. Наблюдать искреннюю радость Тсунаеши по поводу сбывшейся мечты было более приятно, чем терпеть флирт от девушки, слушать нравоучения от старика и смотреть на многодетную семью, где детей втрое больше, чем родителей. - ... Да, думаю, мы можем перенести нашу встречу где-то на конец недели... Вас устроит ужин в 18:00 в воскресенье? - Хибари-сама, неужели нельзя устроить встречу раньше? – громко прошептал Кусакабе, но Хибари притворился, что не услышал его. - До свидания, буду с нетерпением ждать нашей встречи, - устроив встречу с влюбленной в него вдовой-богачкой, Кея выключил телефон и откинулся в кресле. Впервые за многие годы Хибари Кее не хотелось работать, не хотелось ни с кем видеться, хотелось быть дома, а не мотаться сутками по городу. Раньше ничто не держало его дома. Сейчас же появился Савада, драгоценный, в прямом смысле слова, кролик, эдакая живая игрушка. И Кея, как маленький ребенок, не хотел оставлять свою игрушку где-то и не хотел сам покидать ее. Уж не говоря о Кусакабе, Хибари было стыдно признаться в таком незрелом поведении самому себе. - Кусакабе, - рослый мужчина встал по стойке «смирно». – Позвони всем, с кем у меня назначены на сегодня и на завтра встречи, и отмени их. Я хочу отдохнуть в своем доме, не нагружая себя работой. - Но Хибари-сама... Это из-за этого глупого кролика? На кой Вы его купили? Молодой, безбашенный и невоспитанный малолетний мальчишка, который норовит сбежать от Вас при первом же случае. - Я бы так не сказал, - брюнет достал из ящика за спиной два стакана и виски. – Мальчишка довольно умен, ты разве не заметил? Он прекрасно умеет анализировать, а также применять свои особенности в полной силе. Кусакабе сел в кресло напротив Хибари и залпом осушил емкость. Было видно, что он действительно не понимает, зачем его боссу, у которого есть все, вдруг понадобился кролик. Хибари же пить не спешил, изредка поглядывая на монитор: там выводились изображения с камер по всему дому. Одна из камер записывала то как Тсунаеши с интересом рассматривает картины и фотографии, корчит рожи в камеры наблюдения и, смотрясь в любую отражающую поверхность, рассматривает и трогает себя за зубы. В эти моменты на его миловидном лице сияла улыбка. - Да что у него такого особенного? Кроме хвоста и ушей ничего у него нет. Гуманнее и лучше для вас обоих было бы найти его родителей и вернуть его к ним. Кея лишь хмыкнул. - Не хочу, - пожал он плечами и встал на ноги. – После того, как отменишь встречи, можешь взять себе небольшой отгул на два дня. Уж чего-чего, а Хибари не позволял себе ходить даже по собственному дому в футболке и шортах, как бы жарко не было; только джинсы и легкая хлопчатобумажная рубашка, застегнутая на несколько пуговиц. На втором этаже дома было всего две комнаты и их примыкающие: кабинет и комната Кеи. В кабинете была своя библиотека, несколько сейфов, а также рабочий стол и электрический камин. Там мог царить кавардак: чистые листы бумаги и черновики могли валяться на столе и на полу, книги стояли не по порядку, некоторые из них были вытащены и составлены в ряды на полу, везде могли быть понапиханы канцелярские принадлежности, а на стенах приклеены стикеры. И Хибари это вполне устраивало. Он знал, какой из смятых бумажек – черновой вариант договора, а какой - простая проба новой ручки. Но беспорядок во всем доме имел место быть только здесь. В личной же комнате Хибари царила стерильная чистота. Белоснежный пол устелен мягкими коврами всех оттенков фиолетового. В углу стояла более широкая, чем у Тсунаеши, кровать на львиных лапах, а возле еще одного электрического камина стоял небольшой диван лилового цвета и книжный шкаф с любимыми книгами хозяина дома. На окнах и двери на лоджию, выходившую на задний двор, были витражи, тоже сделанных из разных оттенков фиолетового и пурпурного цветов. Из техники был только телефон и факс. Больше ничего Хибари не требовалось. Тсунаеши нашелся на лоджии в своей комнате. Парнишка сидел возле открытого окна, свесив ноги на улицу, болтая ими. Летний ветер трепал его по макушке, запутывая отросшие волосы. Даже через плотно сжатые губы было видно, что зверек все еще трогает языком свои новые зубы. Заслушав щелчок при открытии двери, одно ухо шатена дернулось. - Знаешь, - мальчишка повернул голову и краем глаза начал следить за уже переодевшимся брюнетом. – Я уже отличаю твои шаги от других... Эм... И я еще кое-что хотел тебе сказать. Тсунаеши разговорился. За это утро они ни слова не сказали друг другу. Савада вытащил одну ногу, согнул ее в колене и оперся рукой о нее. - Спасибо за зубы. Я действительно рад. Шатен слегка покраснел, а ставшие пунцовыми уши забавно просвечивали на ярких лучах солнца. Хибари хмыкнул, слегка улыбнувшись, и оперся о стекло спиной, встав недалеко от Тсунаеши. - Могу я кое-что спросить? - Да, но потом я спрошу кое-что о тебе. Шатен на мгновение отвел глаза и кивнул. Он не хотел ничего рассказывать этому идеалисту о себе, но что-то ему подсказывало, что врать лучше в такой ситуации не надо. Хотя Тсунаеши все же казалось, что с брюнета хватит того, что он знает его имя и происхождение. - Почему ты меня купил? Зачем я тебе сдался? Хибари перевел взгляд со стены на потолок. Почему? На этот вопрос он и сам не знал ответа. Хибари был неприхотлив, не нуждался в компании, ему вполне хватало трех человек в жизни: Кусакабе в качестве верного помощника, Рехея в качестве старого друга и Мукуро в качестве друга-врага, с которым у него были трудные, но вполне безобидные отношения. Любви к животным Кея никогда не питал, никогда не упрашивал своих родителей купить ему ту или иную зверушку. Партнера в любовном смысле слова Хибари также не искал: по жизни он был одиночкой и о том, чтобы остепениться, он не задумывался и даже не хотел задумываться. - Захотелось разнообразия в жизни, - после продолжительной паузы сказал он. - Что это значит? - Моя очередь, - сделав вид, что не услышал, Кея продолжил. – Откуда ты? Тсунаеши недовольно цокнул язычком. Неужели ему не хватало осознания того, что зверек из детского дома? «Или, может, он интересуется, где этот приют?» - подумалось ему. - Недалеко от этого города есть детский дом. Я сбежал оттуда вчера утром, но напоролся на этих людей. Они схватили меня и продали тебе. Вся история. – было видно, что ему неприятно это вспоминать. Ни детский дом, ни «Королевский секонд-хенд». - Я не про это. Как ты попал в детский дом? Тсунаеши грустно улыбнулся. Это были самые лучшие в его жизни года. Тогда он был сыт, окружен заботой и лаской, а еще он был счастлив. Тогда была жизнь, теперь же он просто выживает. - Я родился в семье таких же полузверей, как и я, - начал он. – Мой отец был тигром, а мама – кроликом. Я плохо помню их лица, но голоса... Голоса я буду помнить вечно. У нас была хорошая квартира, мы всегда жили в достатке. Но однажды папе пришлось уехать в другую страну по неизвестной мне причине. Мама не могла прокормить нас двоих. Тогда она ушла. Просто ушла. А меня отправили в детский дом, тогда мне было около четырех лет. В детский сад я не ходил, так что кроме своих родителей я не знал никого, я не знал, что есть обычные люди, у которых нет внешних признаков животных. Все начали издеваться надо мной. И никто не вступался за меня, у меня не было друзей. Эти десять с лишним лет я был совершенно один. Отца я больше не видел, я даже не знаю, жив ли он. А мать тогда не ушла, а погибла в автокатастрофе, об этом я узнал когда мне было десять лет. В отличие от других сирот, я был любим своими родителями, так что помимо моих отличий мне все равно было труднее, чем им, никогда не знавшим семейной атмосферы. Тсунаеши замолчал. Хибари не хотел сыпать соль на рану, ему просто было интересно узнать как можно больше о своем новом знакомом. Поняв, что Савада испытывает внутренние терзания, Хибари подошел к нему и, положив руку зверьку на затылок, уткнул его голову себе в грудь. Мужская ладонь начала гладить мягкие волосы, задевая не менее мягкие уши. Внутри Кеи зашевелилось сострадание. - Я уже взрослый, пусти, - сказал тихо Тсунаеши. - Ты ребенок, лишенный детства, - так же тихо возразил брюнет. Тсунаеши выпрямил ногу и вцепился руками в раму. Его сердце начинало биться все быстрее и быстрее. - Я никому не нужен, я монстр. Не сказать, что Хибари растрогался от задушевной истории мальчика, но все же брюнета слегка кольнула жалость. В отличие от него у Кеи была вполне обычная семья, обычные родители-богачи, которые сплавляли своего сыночка нянькам. Но уж лучше его жизнь, лишенная ласки, чем жизнь зверька, у которой истекла бета-версия плагина «забота». Что-то подсказывало, что парню просто нужно выговориться. Он сам сказал, что с детства был один, а значит, он ни с кем не мог поделиться мыслями, чувствами, желаниями и мечтами. Нужно было дать ему облегчить душу. Причем выгода для предприимчивого брюнета была – он узнавал о своей игрушке, как и желал. - Ты не монстр, Тсуна. - Не зови меня Тсуной, - Савада перешел на шепот. - Почему? – Кея тоже заговорил тише. - Все называли меня «никчемный Тсуна» из-за того, что меня точно никто не возьмет, что я никому не понадоблюсь таким. - Ты не никчемный. Ты забавный, находчивый, самостоятельный и рассудительный. – Хибари решил показать одного из козырей. – Первым делом я заметил не уши и хвост, а твое спокойное поведение. Ты хладнокровно старался рассчитать план побега. Тсунаеши отстранился от брюнета. «Господи, как стыдно! – мальчишка вновь покраснел. – Еще разреветься, как девчонка, не хватало! Выдал ему все на блюдечке с голубой каемочкой. Теперь он наверняка будет меня шантажировать. Он же миллиардер, будет он носиться с каким-то кроликом, купленный для развлечения своего хозяина? Да нет, конечно! Жизнь, купленная за деньги, на самом деле ничего не стоит», - мальчишка начал выкручивать свои уши. Однако глубоко внутри Савада был благодарен. Хоть одну сотую часть своих мыслей он кому-то поведал, и от этого стало легко, словно гора с плеч сошла. Повисла тишина, что была отнюдь не напряженной. Каждый думал о чем-то своем, украдкой поглядывая на сожителя. Каждый считал, что наговорил чего-то совершенно ненужного и бесполезного в данной ситуации, но оба упрямо молчали. Хибари все еще смотрел в потолок, а Тсунаеши опустил взгляд в пол. - Могу я звать тебя Тсуной? Мальчишка вздрогнул и неуверенно кивнул. Его отношение к своему «владельцу» менялось с каждой секундой. После покупки у Тсуны была слепая ненависть, сейчас же он относился к брюнету в разы благосклоннее. Казавшийся неприступной крепостью, Хибари внезапно оказался вполне нормальным человеком, который смог осчастливить зверька всего одним поступком. Теперь же при виде Кеи у Тсунаеши теплело в груди. - Спасибо, - сказал зверек и широко улыбнулся.